Алкоголь любви не помеха

— Зачем просить меня сделать тебе кофе, когда на столе такой кавардак?       Капризы Намиэ обычно забавляли Изаю. Эта женщина не была бы собой, если бы не превращала каждый свой шаг в повод напомнить своему недоначальству о том, как ей не по душе… Впрочем, что угодно. Околачиваясь поодаль сортирующей бумаги помощницы, владелец хаоса на столе занимал свои мысли вещами и вовсе далекими от работы. Орихара и не заметил, как в какой-то момент полюбил недовольное ворчание своей секретарши больше монотонного шума телевизора, который исполнял функцию шума на заднем фоне еще до ее появления в квартире. Хотя, сейчас телевизор висит совсем другой — заливать стаканом воды лицо Харимы Мики на голубом экране у этой женщины вошло уже в привычку. Закончив сортировать документы в небольшую горку на краю стола, Ягири демонстративно ставит чайную пару на него со звенящим стуком, недовольно цыкая в ответ на тотальное игнорирование ее жеста доброй воли, на которые та снисходит уж очень нечасто. Но вот, окинув взглядом чужое рабочее место, она все же возвращается на свое излюбленное место в офисе. К своему столу, заставленному бесчисленными рамочками с фотографиями ее любимого младшего брата. Эти младшие братья… Интересно, почему его окружают люди со столь запущенным братским комплексом? Отчего-то, все младшие братья людей, которых информатору довелось знать, были или не совсем в своем уме, или страдали психопатией, или и вовсе проникались маниакальной любовью к отсепарированным частям человеческого тела. Оставляя вопрос риторическим, Изая также возвращается к своей работе. Но похоже, что его скромная персона входила в число людей, молчание которых раздражает куда больше их болтовни. Ведь то, что Орихара возвращается к монотонному стучанию по клавишам вместо того, чтобы разразиться очередной тирадой о сущности человеческого бытия, подогревает любопытство ассистентки пуще прежнего. — Да что это с тобой сегодня? Так уж не задался день? Что скрывать, он действительно был сегодня не в духе. Обычно брюнет был не прочь посетовать о насущном и наболевшем, но в сей раз его некомпитентность была вызвана полнейшей несуразицей. Великий Информатор был не в духе по столь глупой причине, о которой даже думать не хотелось, а уж говорить — тем более. — Можно сказать и так. Встречая искреннюю заинтересованность во взгляде Ягири, информатор сдается, — Что ж, ладно… — тяжело вздыхая, мгновение спустя брюнет невольно заходится тирадой, в которой то и дело проскальзывают нотки пассивной агрессии. — Все началось с простого заказа, передача которого не составляла большого труда. — замечая, как Намиэ пытается что-то сказать, брюнет моментально отмахивается от лишних расспросов, — И не составила, проблема не в нем. Отводя взгляд, Орихара невольно складывает руки в замок, вновь выдыхая: — В отличии от внезапного решения одной шарашкиной конторки под прикрытием ресторанчика отдать своего неоценимого сотрудника в стажеры небезызвестному любителю разгромить соседнюю улочку в порыве лютого негодования. Что тут скажешь, идея достойная премии Дарвина. — Надо же. Мне казалось, что ты любишь людей. — деловито хмыкая, Намиэ откидывается на спинку кресла, поворачиваясь к своему собеседнику с снисходительной усмешкой на аккуратном лице. — А что, с той новой девчонкой что-то не так? — Ничего, если бы эта их новая русская сотрудница не вставала костью поперек горла моей работе, — Делая перерыв от потока негодования на кофе, Орихара подносит к губам кружку с эспрессо, почившим своей палитрой вкуса уже как с минут пятнадцать назад. Да и ладно. — И моему повседневному распорядку дня, к слову. — «Распорядку дня», да?.. — дергая уголком губ в плохо скрываемой усмешке, Намиэ выхватывает из потока слов парочку нужных, многозначительно глядя на своего собеседника с нескрываемым весельем. Но увы, ее показательное выступление осталось без внимания. Мыслями Орихара был уже не здесь и даже не с ней, продолжая ворчать себе под нос, раздраженно постукаивая пальцами по одной и той же клавише пробела на клавиатуре перед собой. — Шутка ли, этих двоих… Сблизило всего одно единственное обстоятельство — неприязнь Вороны к моей скромной персоне. А спросишь почему? Все довольно просто. Потому, что моя… Бесконечно льющуюся тираду прерывает неожиданный громкий смешок со стороны его собеседницы, перетекающий в полноценный несдержанный смех. Выглядывая из-под монитора, Орихара недовольно фыркает. — Мой рассказ тебя так веселит? — Не он… Сам ты, — качая головой, Намиэ намеренно выдерживает паузу, оставляя брюнету драгоценное время на пару догадок, — Твоя ревность до абсурда забавная. — Ревность? Не смеши. — ядовитая усмешка на лице расцветает мгновенно. — Брось. Ты словно ребенок, у которого вдруг отобрали любимую игрушку, — наклоняя голову вбок, его секретарша хитро прищуривается, — Обидно, да? Что сказать, ей палец в рот не клади — отгрызет по плечо. Предпочитая сделать вид что не слышал, брюнет раздраженно дергает бровью, прежде чем наконец подать голос. — А знаешь, возьми-ка сегодня выходной. — Даже настолько обидно? — Оплачиваемый, если уйдешь прямо сейчас.

***

      К чему Орихара никогда не питал особой любви, так это к алкоголю. Но как говорится, всему всегда свое время. «Уж если и травить себя, то только самым лучшим ядом» — девиз, которого Изая придерживался в моменты, когда алкоголь вступал в игру. Обычно, подобное поведение со своей стороны для информатора было сигналом к тому, что это уже край для его самообладания. К счастью, отдыхать он умел не хуже, чем работать. Правил на такой случай было всего два: 1. Идти туда, где искать будут в самый последний момент. 2. Никогда не пить в одиночестве.       Что сказать, именно в такие моменты полуночные заведения дают понять, как неоценимо их существование в больших городах. И все же, он совсем помутился рассудком, раз из всех возможных мест явился именно в то самое.       Если уходить во все тяжкие, то делать это со вкусом. Бар, в котором какое-то время назад работал его заклятый враг, был на редкость приятным местом. Джазовые пластинки, приятный полумрак, достойный сервис и высокого качества алкоголь… Что ж, владелец этого заведения явно не лишен хорошего вкуса. Как знать, может именно поэтому Изая добился того, чтобы его премилого врага заставили отсюда ретироваться насовсем. Эта мысль заставила информатора приглушенно рассмеяться. Выходит, не один Хейваджима может устраивать войны за территорию. Они оба в этом хороши.       Потягивая через трубочку уже неизвестный по счету коктейль, брюнет занимал измотанный разум своим излюбленным делом — чтением чата. Не собираясь принимать участие в беседе, но сохраняя личину молчаливого наблюдателя процветающей виртуальной жизни в ночных форумах, Изая занимал свои мысли философией, планами, цифрами, да чем угодно, кроме самого главного. Это правда, что временами ему тоже следует отвлекаться, но раз негативные эмоции привели его от работы к культурной попойке, ему придется разобрать ситуацию в своей голове по полочкам снова. Итак… В чем же дело?       К великому разочарованию, даже сам великий информатор и не мог найти ответа на вопрос о текущем состоянии его головы столь быстро. И пусть проблема найти определение была не столь глобальна, сам факт того, что попытки отключить колючее раздражение внутри постепенно превращались в невыполнимую задачу, медленно выводило брюнета из себя. Более того, текущее состояние уже помешало его работе, а такого раньше с ним никогда не случалось. В чем же все-таки дело? Читая завирусившуюся на форуме цитату какой-то мертвой рок звезды, Орихара незаметно для себя тихо бубнит читаемое себе под нос: — «Вы можете закрыть глаза на вещи, которые вы не хотите видеть, но вы не можете закрыть своё сердце на вещи, которые вы не хотите чувствовать.» Как своевременно. Хмыкая, Изая закрывает окно форума и переводит взгляд от смартфона на барную карту. Перечень представленных позиций достойных похвалы. Занятно, что с возрастом становишься намного разборчивей в алкоголе. Один из главных минусов: барная карта превращается в минное поле, если не знать, как среагирует твой организм на определенного рода продукт. В юности ты пьешь что угодно и чувствуешь себя лучше некуда, но позже, спустя пару-тройку лет, узнаешь, что от дешевого шампанского у людей временами бывает мигрень. Но ведь есть и свои плюсы — теперь, желая отключить свое сознание, ты знаешь, с чего твой котелок уйдет в отключку быстрее всего. С этими невеселыми мыслями Изая опускает взгляд на бокал, задерживая взгляд на аккуратном украшении коктейля. Эдем… Единственный горько-сладкий коктейль, который соответствовал дотошным предпочтениям Орихары. Занимательный факт — «Эдем» в его жизнь принес все тот же упомянутый им блондин. Своеобразное наследие его драгоценного врага этому месту. Примечательная особенность коктейля и его уникальность крылась в том самом привкусе красных яблок, которые его скромная персона жалует больше всего. «Sekai Ichi» — самые дорогие яблоки в мире, продаются в магазинах по цене более 20 долларов за штуку. Сорт получен в результате скрещивания Golden Delicious и Red Delicious. Сначала они были выведены в Мориоке, но в настоящее время яблоки выращивают в префектуре Аомори. Производители моют их в меду и клеймят вручную, гарантируя, что на них не будет пятен. Разумеется, о таких тонкостях его вкусовых пристрастий известно лишь ему самому, но все же подобное совпадение казалось на редкость странным явлением. — К чему было выделываться и брать в состав рецепта именно этот проблемный сорт яблок?.. — задаваясь этим вопросов вслух, краем сознания Орихара понимал, что его состояние было в стадии готовности к совершению абсурдных действий уже порядком давно, но подобные мысли улетучивались из его головы слишком быстро, чтобы успеть их осознать. Поэтому, смахнув окно с чатом в сторону, Изая сам не заметил, как на телефоне быстро открылся список контактов и исходящий вызов выдал первые пару гудков. Трубку сняли на десятый. Хриплый голос из телефона звучит чрезвычайно анти-радушно. — Знаешь, я все никак не могу уразуметь… Ты вероятно мечтаешь о сломанной шее, да? — Надо же, монстры все-таки спят, — хмыкая в ответ на привычный характеру собеседника выпад, Изая неосознанно кривит губы в ухмылке. Представляя знакомую недовольную гримасу на лице своего естественного врага, Орихара мысленно хвалит себя за идею набрать его номер. — А зло, как я понимаю, даже не дремлет?.. Тихо посмеиваясь в ответ на дурацкий каламбур, Изая вовремя вспоминает, что за вопрос вызвал его столь чрезвычайный интерес к этому разговору. Пытаясь удержать эту мысль в голове, он задает вопрос в лоб, потирая пальцами переносицу. — Мм… Да. Почему в красном сорте яблок ты добавляешь именно тот самый в этот состав? Молчание длиной в минуту по ту сторону разговора. Сонливость Хейваджимы не сразу позволяет понять, что тот упорно пытается осознать тотальную околесицу. — Итак… Чего? — Я про Эдэм. Твой прощальный подарочек заведению. Зачем выбирать именно их? Складывая обе части с трудом связуемых речей в какую-никакую цельную мысль, Шизуо таки понимает, что хочет от него информатор. После усталого вздоха, связь обрывается и в телефоне раздаются гудки отбоя. Казалось бы, теперь он сможет вернуться ко сну, но та жуть, которую устроил следом за этим Изая, не оставила ему шанса не ответить на следующий звонок. Хейваджиме показалось, что его телефон в одно мгновение просто свихнулся, зайдясь шквалом пустых входящих сообщений, переваливших за сотню. Стоило телефону утихнуть, как трель входящего вызова не заставила себя ждать. Будучи вне себя от ярости, блондин не обдумывая прожимает клавишу «сброс.» И снова звонок. Сброс. И снова. И снова. И снова. Орихара ясно дал понять, что не оставит его в покое, пока не узнает желаемое. Вот же упертый ублюдок. Сдаваясь спустя пару подходов, Шизуо вынужденно отвечает на звонок, параллельно с этим делая над собой большое усилие, чтобы не дать телефону в руке пойти трещинами. — Ты издеваешься? — Нет, — голос, который звучит чрезмерно довольно, — всего лишь хочу знать ответ. Мысленно проклиная этот разговор, Хейваджима делает над собой усилие, чтобы вспомнить давно придуманный им рецепт. — Черт возьми… Для престижности позиции. Добавить в рецептуру дорогостоящий ингредиент — прекрасный способ поднять его цену и вызвать интерес потребителя. Плюс сочетаемость алкоголя и… — Чушь собачья, — ишь ты. Видимо, ответ не вызвал должного восторга у его слушателя. Ну уж что есть. — Почему? — Потому что это мой… — голос по ту сторону линии резко осекается, — А вообще, это не твое дело. На мгновение сознание мутнеет от бешенства. Не его дело, но вызванивать ему мозги ночью ради этого дело достойное, значит? — Ну уж прости. Сказал, как есть. Вместо ответа — гул громкого стука в трубке чего-то стеклянного о что-то стеклянное. Эффект неожиданности срабатывает и внезапный шум по ту сторону разговора заставляет блондина дернуться от неожиданности. А голос информатора начинает звучать вновь. — Твой ограниченный разум столь целесообразные выводы не способен делать. И вообще никакие не способен… Но ты всего лишь бестолковое животное, что поделаешь, — поток пренебрежительной тирады из колкостей заставляет Шизуо окончательно проснуться. Он что, настолько раздосадован ответом, что решил отомстить шквалом оскорблений в ответ? Что за детское поведение? — Ты… — Глубокий вдох. Медленный выдох. Как информатору повезло, что это всего лишь телефонный разговор. — Величайший ублюдок и та еще заноза в заднице. Все. Не смей мне больше звонить. — Боюсь, боюсь… — медленное мурлыканье слов нараспев в такт с трудом разбираемой мелодии на фоне их ласковой беседы. В какой-то момент Шизуо начинает казаться, что информатор и вовсе забыл, что говорит с ним по телефону. Эти мысли вдруг подкидывают Хейваджиме интересную догадку. — Погоди… Ты пьян? Резкое молчание по ту сторону связи. Как там говорится у русских? «Молчание — знак согласия»? Так или иначе, удивлению нет предела. За все 10 лет Шизуо не видел своего врага близ спиртного ни разу. — Серьезно? — отчасти, это обстоятельство вызвало у блондина некий странный восторг. Выходит, даже великому информатору ничто человеческое не чуждо. — А мне нельзя? — надменный возглас моментально вырисовывает в голове типичную издевательскую ухмылочку на лице информатора. — Мне почем знать, я не твой врач. — пытаясь ответить колкостью в ответ, Хейваджима обращает взгляд к потолку, словно там будет написан каламбур получше. Да и к слову, зачем он вообще пытается переиграть Изаю в подколах? Бред. — Скажи на милость, почему ты звонишь в таком состоянии именно мне? — Потому что ты подсовываешь в состав коктейлей мой любимый сорт яблок. — Мм, — незаинтересованно промычав в телефон, блондин в который раз переводит взгляд на часы и вздыхает, — Послушай… Я не собираюсь слушать твои пьяные бредни. Не сейчас. Поэтому оставь меня в… — Пьяные бредни, да?.. — перебивающая усмешка по ту линию разговора. Понятно, он и слушает то его через раз. Некоторое время между ними повисает тишина. — Изая? Молчание. Похоже, информатор крепко размышлял над чем-то. Интересно, что именно увлекло его мысли? Хотя какая разница. Не его голова, не его тараканы. — А мне нравится эта позиция… Раз уж все что я скажу, будет записано в бредни к утру, я могу не выкручивать слова в метафоры, которые твоя голова все равно никогда не смогла бы понять, так что… — голос ненадолго прерывается, не заканчивая мысль, — Шизуо? — Что? — вымученное бурчание в трубку — максимум его любезности на данный момент. — Я надеюсь, ты слушаешь. Я хотел сказать… — голос из трубки неожиданно тихо смеется. Не так как обычно, что-то в нем выдает… Горечь, неловкий стыд и…что-то еще? Не успевая понять, что именно, Хейваджима слышит следующие слова. — Ладно, нет, я не буду даже пытаться. Ты ведь не станешь слушать, если не захочешь в это вникать, правда? Потирая затылок, блондин устало проводит ладонью по своим волосам, обреченно вздыхая. — Ты в курсе, что я не понимаю, о чем идет речь? — Конечно. — Превосходно. — И нет смысла вникать. В твоей жизни роль злодея всегда будет отведена лишь для одного человека — меня. — Мне сейчас нужно поздравить тебя? — понимая, что это надолго, Хейваджима поднимается с места и шагает в сторону кухни, прихватывая с собой чайник. — Вообще-то, это большая честь. — Как же, - хмыканье по ту сторону линии и звук воды. Прижимая телефон к уху плечом, Хейваджима отвлекается от разговора, выключая воду и переставляя наполненный чайник на плиту. — Понимаешь… Близкие люди всегда притворяются. Не говорят о том, что у них на душе, потому что хотят быть лучше, чем они есть на самом деле. А бывает, так и не открывшись, берут и отдаляются, как например твой… О, прости, это же еще одно табу для тебя, да? В любом случае, оно так всегда. — То, что тебе чуждо понятие личных границ - факт общеизвестный, не утруждайся. — зажигая огонь плиты, пару мгновений Шизуо молча сверлит взглядом язычки синего пламени, перед тем как перейти к поиску чая. — Ты меня плохо слушаешь… - в голосе информатора звучит скользкая обида, - Враги не пытаются притворяться. К противнику их манит всегда честно и открыто… А всему виной настоящие черты характера. Ведь тебе незачем делать себя лучше в моих глазах, мне нравится видеть твое нутро таким какое оно есть. Понимаешь? Всем нам нужно что-то настоящее в этой жизни… — Нутро ему нравится… — закатывая глаза, Хейваджима мысленно сравнивает свое терпение с закипающим чайником. — А впрочем, я не могу до конца разграничить человеческие чувства. Любовь, ненависть… В литературе они явно противоположны друг другу, но в жизни… Мы даем названия чувствам сами, но гарантии того, что мы называем одним и тем же словом одно и то же чувство — вероятность небольшая. Может быть, моя любовь и твоя ненависть… Одно и то же чувство, как знать! Чайник издает свой характерный свист. — Ближе к делу. Что ты пытаешься мне сказать? Казалось, заданный вопрос удивил информатора. — Тебе?.. Не имею понятия, если честно. — Ясно. Тебе просто нужен слушатель, чтобы не считаться за сумасшедшего. — кидая заварку в кружку, невольный собеседник устало трет глаза, подавляя зевок. — Может и так… И все же есть кое-что. — И? На мгновение голос информатора меняется. Веселые нотки в задушевной беседе голоса приобретают тот самый терпкий подтон все той же неизвестной Шизуо эмоции. — Шизу-чан, я ненавижу тебя так, как могу ненавидеть только тебя. Понимаешь? Пытаясь приоткрыть завесу тайны очередной загадки в словах информатора, Хейваджима выбирает тактику наводящих вопросов. — Значит, я такой особенный? — Особенный, — отвечает, не задумываясь. Не получая сопротивление в виде агрессии или смеха, Орихара вновь подает голос, — Так что не впутывай в нашу ненависть лишних людей. — Лишних людей? — Это личное. Отчего-то прямо сказать информатору в ответ на странные намеки свое честное «не понимаю» ощущается как ошибка. Поэтому, решаясь подыграть, Хейваджима дает иной ответ. — Хорошо. Обещаю, что буду ненавидеть всю жизнь только тебя. Впервые в ответ на его слова информатор молчит. Еще пара мгновений, — и в трубке неожиданно раздаются заветные гудки, оповещая владельца телефона о конце разговора. Откладывая телефон, блондин задумчиво хмурится. Перед тем, как связь прервалась, ему показалось, что он слышал тихий смешок. Но он был слишком счастливым, чтобы быть настоящим. Должно быть, показалось. Изая ведь так не смеется, да?..