Адхарма

      Британский военный атташе капитан Киллиан Лайтвуд невидящим взглядом смотрел в иллюминатор самолета, когда почувствовал удар локтем в бок.       — Что ты такой вялый? — спросил Эммет Роуз, назначенный главой их группы.       — Всю ночь читал досье Хейза.       — Есть что нам поможет?       — Нет. Не знаю. Просто странно, что он был отправлен в Индию с заданием подобной значимости. Оно выше его уровня. Все страны, где он раньше работал, были вне зоны особого интереса Великобритании: Алжир, Монголия, Бирма. А здесь — соблюдение договора с бывшей колонией.       — Да, но в этом досье может и не быть всей информации. Возможно у нас нет соответствующего допуска. А может, эту миссию посчитали не такой уж и важной. Я прочитаю его досье, пока мы летим, может, найду то, что ты не заметил, Киллиан. Это в любом случае интереснее, чем досье этих баб, — последнее Роуз пробормотал себе под нос достаточно тихо, чтобы друг его не услышал.       — Ты прав, Эммет, так будет лучше, — Киллиан зевнул и закрыл глаза. — Лететь до Дели почти восемь часов, сейчас мне лучше поспать.       Киллиан засыпал, и перед его взором начали мелькать красные пятна, некоторые соединялись в один большой бурый круг с точкой внутри, другие образовали полукруг. Словно Солнце и Луна. Киллиан не мог понять, откуда у него появилась подобная ассоциация.       Подобный знак сопровождал Киллиана на протяжении восьми лет. Он начал его видеть после Кровавого воскресенья в Богсайде, когда британские военные расстреляли мирных демонстрантов.       Киллиан не был уверен в значении этого символа: точка, круг и полукруг. Поначалу он думал — это указатель на миссию Красного Креста или подпольный больничный пункт, но никто, кроме него, этот знак не замечал, в конце концов и сам Киллиан перестал обращать на него внимание.       В тот январский день ему было всего двадцать три года. Он был безработным одиночкой, оборвавшим связи с семьей. Безголовый, жадный, амбициозный юнец, он хотел получить многое и быстро, невзирая на сопутствующий ущерб. Так он и стал наемником в небольшом отряде, действовавшим в интересах узкого круга влиятельных британцев. Они вмешивались в ирландский конфликт из тени и имели свою выгоду.       Киллиан не боялся грязной работы, но не учел, что каждая человеческая смерть, что была на его счету, будет преследовать его. И, когда он понял свою ошибку, оборвать связи с нанимателями уже не мог, пока однажды ему не дал шанс на жизнь Эммет Роуз — такой же наемник, как и он, но имевший лучшее прикрытие.       Киллиану снилось, что он на крыше одного из домов на Уильям-стрит в Лондондерри. Наблюдает, как колонна манифестантов была остановлена группой британских военных и бронетехникой. Он уже нашёл тех, кого должен убить: несколько ирландских бизнесменов, что очень неудачно (для них) поддерживали Ассоциацию в защиту гражданских прав. Киллиан смотрел на площадь через прицел снайперской винтовки и ждал, когда откроют огонь боевыми патронами, чтобы выполнить свою работу.       Но в этот раз люди, которых он убил, не остались лежать на земле. Мёртвые восстали. Они парили над землёй, не отбрасывая тени, и искали кого-то взглядом, пока не увидели его — Киллиана. Спустя мгновение и они очутились на его крыше. Глаза мертвецов были ярко-красными, черные губы плотно сжаты, а на лбу кровью нарисован этот знак — солнце и луна.       — Это твоя вина и только твоя: ты лишил нас жизни, но продолжаешь жить, — произнесла светловолосая девушка.       — Но кто заберет эту бесконечную боль? — проговорил некий мужчина неопределённого возраста.       — Ты несешь ответственность за каждую смерть.       — Думаешь, что с ума сходишь? Правильно думаешь, твоя вина сведет с ума тебя.       — Твоя плоть поможет!       Другие мёртвые завыли и зашипели, соглашаясь. Шаг за шагом они приближались к нему, протянув грязные костлявые руки.       Киллиан отступал, но чувство вины постепенно заполняло его, заставляя слабеть. Он знал, каким чудовищем был. Он думал, что был готов понести наказание, но он не был готов.       — Не уйдешь…       Один из мертвецов обнажил острые как иглы зубы, кинулся на Киллиана. Тот попытался отбиться, но рука прошла сквозь мертвеца, как сквозь призрак. Он поймал человеческую руку и со всей силы вцепился в нее зубами. Киллиан закричал и вырвался, но потерял равновесие, оступился и полетел с крыши вниз.       Киллиан попытался сгруппироваться, чтобы защитить голову от удара, но падение казалось слишком долгим. Он всё падал и падал, знакомые пейзажи исчезли. Внезапно у него под ладонями оказался неровный каменистый пол. Странно, что он не почувствовал приземления. Медленно поднявшись, он огляделся: он больше не в городе, он находится в какой-то сырой пещере или ущелье.       Он вновь увидел мертвецов, но, приглядевшись, понял, что ни один из них не был ирландцем. Призраки скорее походили на индусов.       — Здесь нам никто не помешает, — сказал один из них.       — Где мы? — спросил их Киллиан.       — Это место, где не существует времени…       — Никто не защитит тебя.       Киллиан начал отступать, он понимал, что не может с ними справиться, он не знает как. Тени вокруг него сгустились, и он заметил сотни жутких красных глаз, глядящих на него. В глазах призраков читались голод и жадность, некоторые из них даже облизывались.       — Наконец-то эта боль уйдет…       Призраки подбирались к нему всё ближе. Киллиан уперся спиной в стену пещеры, он не знал, куда бежать и где здесь выход, он закрыл глаза и приготовился к неминуемой гибели, пока не услышал высокий голос:       — Тобой рождена эта вселенная, тобой сотворён этот мир. Ты всегда пожираешь его в конце. Ты проявляешься в виде разрушительной силы.       Киллиан медленно открыл глаза и увидел перед собой долговязого рыжего подростка. Все призраки застыли, уставившись на него немигающим взглядом.       — Тёмная мать, Мать раздора, Мать времени, — продолжал подросток.       Призраки начали трястись.       — Ты великая ночь окончательного растворения, ночь страха и заблуждения. Ты ужасаешь, ты наивысшая Владычица. Великая честь пасть жертвой во имя тебя…       Призраки как один впились длинными черными ногтями в собственные горла, пытаясь их вспороть. Чёрная загустевшая кровь хлынула на каменный пол и стены. Мальчик замолчал и повернулся к Лайтвуду.       — Ты здесь по определённой причине, а не для того, чтобы тебя съели бхуты, — заявил он равнодушно.       Мальчик показался Киллиану знакомым, но не лично, словно он видел его лицо на фотографии.       — Я, — сказал Киллиан, — тебя помню.       Перед его глазами замелькали фотографии жертв Кровавого воскресенья, на одной из которой был мальчик.       — Запомни мантру, — всё так же равнодушно ответил мальчик и ушел.       Мёртвые, которых мальчик назвал бхутами, больше не сдерживаемые мантрой, перестали пытаться навредить себе и стали обступать его вновь. Киллиан пытался повторить слова мальчика, но его мысли путались от нереальности происходящего.       — Хватит, — ущелье содрогнулось от громогласного рёва.       Бхуты послушно остановились.       — Приведите его ко мне.       Часть бхутов понуро направилась вдоль ущелья, а вторая часть ждала, когда Киллиан отойдет от стены и последует за ними. Тот решил не сопротивляться. В любом случае, он не знал, как справиться с бхутами самостоятельно, а мантру он не запомнил.       Бхуты остановились перед входом в просторный зал. Не пересекая порог, они двинулись обратно, тихие и покорные. Киллиан остался один.       — Подойди!       Он пошел дальше. В конце просторного зала, вымощенного обсидианом, он увидел красивого длинноволосого юношу с обнаженным торсом. На его бёдра и ноги до самых ступней была намотана белая ткань, имитирующая шаровары. Грудь, плечи и руки были увешаны золотыми украшениями. Юноша восседал на низком диване в окружении подушек.       — Кто вы? — спросил Киллиан. — Почему я здесь?       — Моё имя сейчас нам не поможет, — ответил незнакомец. — Я лишь хочу предупредить — держи свой интерес дальше от Амалы Кхан.       Киллиан с подозрением прищурился.       — Она замешана в пропаже британского дипломата?       Незнакомец рассмеялся.       — Ты не запомнишь этот разговор, Киллиан, но предупреждение ты получил. Прислушайся к интуиции и держи свои плотские желания дальше от девушки.       — Вы только ради предупреждения привели меня сюда? — Киллиан не понимал уже ничего.       — Ты один из грязных камней, что упали в русло реки, и река в своей первозданной красоте и чистоте вынуждена тебя обтекать и очищать. Мне так надоело ждать, когда человеческий сосуд сможет стать вместилищем Её силы. Так же, как однажды я стал плотью от плоти Его.       Киллиан резко проснулся, его сердце громко случало в ушах, конечности еле слушались, но свой сон он вспомнить не мог. Только правая рука болела, словно ее кто-то укусил. Он задрал рукав лонгслива и не увидел ничего, кроме нескольких старых шрамов.       «Уважаемые пассажиры, пристегните ремни безопасности и приведите спинки кресел в вертикальное положение. Наш самолет готовится к снижению», — прозвучало из динамика над его головой.       — Что, опять кошмар? — спросил его Роуз.       — Наверное, я не помню.       Роуз вздохнул.       — Все, кого мы убили, мертвы, Киллиан, нечего о них переживать.       Киллиан пожал плечами, он не знал, что на это ответить.       — Вот, почитай, — Роуз протянул Киллиану две папки.       — Ты нашел что-то интересное в досье дипломата?       — Нет, не нашёл. Всё так, как ты и говорил. Ну и то, что он был в возрасте и одинок. Посмотри досье на баб, которых на нас повесили.       Киллиан закатил глаза, он знал, что его друг не любит работать с женщинами.       — Лима Берг — криминалист, — прочитал он надпись под фото рыжеволосой девушки. — Амала Кхан — индолог, — на фотографии была очень красивая индианка.       Киллиану показалось, что последнее имя было ему знакомо, но он не мог вспомнить, где его слышал. Перед глазами снова возник хорошо знакомый ему знак, на этот раз лишь в воображении.       В это время Роуз недовольно ворчал:       — Если у первой есть хоть какой-то опыт работы, у второй его нет вообще.       — Тогда зачем мы её включили в группу? — удивился Киллиан.       — А мы её не включали, нам навязали её.       — Объясни, Эммет, зачем на расследование государственной важности отправлять специалиста без опыта работы?       — Габриэль Грант просил за нее, — и, видя недоумение на лице друга, Роуз добавил: — Наверное, спал с ней?       — Грант не был замечен в фаворитизме.       — Я точно знаю, что с рыжей спал, — указал Роуз на папку Лимы Берг. — Так что и с этой наверняка тоже. Но рыжая хоть слабый, но специалист, а эта девица совсем ничего из себя не представляет. Толку от нее ноль, зато проблем она подкинет. Нутром чую.       Несколько недель спустя       Киллиан смотрел на обнаженный труп своего друга, выброшенный в грязной подворотне Калькутты. Так же, как у всех жертв до него, на теле Эммета Роуза были следы пыток, труп был обезглавлен и прислонен к стене, на которой кровью был нарисован уже ненавидимый Киллианом знак: точка, обведенная кругом, и полукруг. Амала Кхан ранее подтвердила, что это символическое обозначение Солнца и Луны.       Убийца знал, что у Роуза были скелеты в шкафу, так же, как и у других жертв — нечестного торговца и детоубийцы. Но Киллиана больше волновало, что этот жестокий культ уже подобрался к его группе. И Киллиан боялся, что он станет следующей жертвой и не сможет защитить Лиму и Амалу.       Ему на плечо невесомо легла женская ладонь. Киллиан обернулся и встретился с сочувствующим взглядом Лимы.       — Мне жаль, что всё так получилось.       Он не успел ее отблагодарить за поддержку, когда услышал за спиной:       — Примите мои соболезнования, капитан Лайтвуд, терять друзей всегда тяжело.       — Мистер Вайш?! — удивился Киллиан. — Спасибо. Я не слышал, как вы подошли.       Рэйтан Вайш, известный британцам как «проводник», лишь улыбнулся уголками губ и понимающе посмотрел на Киллиана.       Рэйтан был рад, что капитан Лайтвуд прислушался к своей интуиции и не тянул руки к тому, что ему не принадлежит. Киллиана не настолько сильно, как Роуза, обуяла гордыня, он был ещё способен слышать. Именно поэтому Рэйтан считал его большим соперником, чем мальчика-жреца Амрита Дубея. Тот давно погряз в гордыне, мучая людей во время этих его жертвоприношений и устраивая перфомансы. Рэйтан вновь посмотрел на труп Роуза и рисунок на стене.       Будучи аватаром бога, Рэйтан Вайш не мог без последствий для себя быть в отношениях с человеком. Ему оставалось только ждать, когда Амала сама пройдет свой путь и придёт к нему.       Тем временем Амала дотронулась до вырезанной на ладони Роуза цифры на брахми и погрузилась в видение. Рэйтан улыбнулся с нежностью.       «Твои способности растут, — подумал он про себя. — Уже скоро, моя июньская лилия, мы будем вместе».