Одна за другой наивные её попытки к сближению оканчивались горьким плачем, синяками, царапинами и другими проявлениями общественного мнения.
Система с тихим шорохом свернулась. Я встал, пошатываясь. Исака мило улыбнулась. -Какой поучительный бой! Спасибо за доставленное и, жаль, короткое удовольствие. -Не за что, - скупо бросил я. У меня не осталось сил даже на ругательства. Я мог только стоять, пытаясь не качаться от каждого порыва ветра. Главное, чтобы Тамаэ не заметил. Надо быстрее валить, пока он не обратил внимание. Сплюнув кровь, я побрёл от стадиона. Исака понимающе ухмыльнулась и внимательно посмотрела на Тамаэ. Тот потерянно смотрел мне вслед. -Что с тобой, Хаякава? - негромко сказал девушка. Боец вздрогнул. -Ты что-то не в форме. Сомневаешься в своей Жертве? Не смей. Имя появится, когда придёт время. Пойми, — она стиснула его плечо, озабоченно заглядывая в лицо, — это не главное. Тамаэ странно посмотрел на неё и, вырвавшись, быстро пошёл в сторону школы. Сейджи фыркнул: -Ты всегда была хороша во внушении, Исака. -Молчи, бака,— проворчала она, нахмурившись.— Никак не могу понять эту пару. Чертовщина какая-то... Боец ну прям башня изо льда — холодный, равнодушный, неприступный, но совершенно беззащитный, если нажать на нужные точки. В нашем случае, если внушить нужные мысли. Чем плохи школьные бои, так это тем, что одноклассники, сражающиеся с тобой, прекрасно знаю все твои больные места и потаённые страхи. - Она грустно улыбнулась, вспомнив о чём-то. - Это, конечно, закаляет, но, если слишком часто бередить старые раны, то вскоре ты на них так зацикливаешься, что они могут перерасти в фобии. А там и до лёгкой формы шизофрении недалеко. Если ты слаб психологически, то хорошим Бойцом тебе не быть. Равно как и Жертвой.— Она качнула головой. Сейджи достал сигарету из пачки и закурил, задумчиво выпуская изо рта длинную полоску дыма. -А что о Канамэ? -О Сакуме? — Исака постучала себя по подбородку. – Он постоянно сдерживается, словно останавливая себя. Самое яркое, что прорывается - злость, однако, мне кажется, что он озлоблен не на кого-то определённого, а на весь мир сразу. Возможно, когда-то была причина для этого, но сейчас это уже просто привычка. Обычно он очень мрачный и одним его видом вполне можно пугать людей, чем он и пользуется. На общество и его мнение ему глубоко и бесповоротно наплевать. Он вообще не интересуется ни тем, ни другим. Не представляю, как он Бойца своего ещё к себе подпускает. Совершенно не понимаю их отношений. Но лично мне,— она вдруг заулыбалась, жмуря глаза,— Са-кун нравится. Мы с ним иногда болтаем, и если не замечать его кислотно-язвительных шуточек и острого языка, с ним очень интересно можно провести время. -Он, кстати, на самом деле довольно симпатичный.— Она томно вздохнула, кокетливо косясь на Сейдж. - Прям роковой красавчик. Стройный, гладкое лицо, фиолетовые волосы, бледная кожа, а глаза... почти рубиновые. Красивые... Но в них всегда боль. Мёртвая, почти незаметная, колышущаяся на самом дне. Очень старая. Кто нанёс такую незаживающую рану? Не знаю. Но она всегда там, — закончила Исака тихим голосом. Сейджи поморщился и стряхнул пепел. -Я в средней школе слышал кое-какие слухи о Канамэ… Что раньше у него был другой Боец. -Другой Боец? -Ярите Мимори, чистокровный, но с таким ужасным характером, что ему долго не могли найти пару. А Сакума был без Бойца. Их свели, и сначала всё вроде было нормально. Но где-то через полгода Ярите пропал. -Что? -Учителя ничего не рассказывают, а Канамэ с тех пор сильно изменился. Замкнулся в себе, совсем перестал приходить на занятия. Потом появился, озлобленный и дикий. Я не особенно его раньше знал, но сейчас он точно не тот, что был раньше. Исака закусила губу. Её глаза заблестели. -Маска невозмутимости, скрывающая такой противоречивый коктейль чувств, что даже страшно становится, как один человек может столько вместить. Конечно, окружающие видят только маску. Но это ненадолго. Невозможно жить так всю жизнь. Скоро он сломается... пока вообще может чувствовать. Ох, бедный Тамаэ. Что до Бойца, если Жертва... Она покачала головой и пихнула Сейджи в бок. -Пошли на обед. А то ведь я о тебе плохо забочусь. Вон, даже другие говорят.×××
Я еле волочил ноги к общежитию. Голова гудела, а во рту стоял противный привкус крови. Тамаэ бесшумно шёл за мной, даже не пытаясь чем-то помочь. Конечно, он же не дурак, знает, что если дотронется до меня, когда я в таком состоянии, будет выглядеть ещё хуже. Я не принимаю подачек в любом виде. Как бы глупо это ни было. Бойцу и Жертве выделяется одна комната с санузлом. Я бы, конечно, с огромным удовольствием жил один, но… приходится довольствоваться этим. Протиснувшись в дверь, я на разъезжающихся ногах прошествовал в ванную и, надёжно запершись, медленно сполз на пол. Посидев на холодном кафеле пару минут, залез под горячий душ. Тело, ослабленное после боя, разомлело от воды и подчиняться отказывалось, так что из ванной я вылез после пятой попытки. Ненавижу оковы… Почти твёрдой походкой дойдя до кровати, я прилёг на неё, упираясь голыми лопатками в стену. Тамаэ лежал на своей постели, двумя пальцами засовывая и тут же высовывая сигарету из пачки. Я слабо ухмыльнулся. Играйся, играйся. Курить-то я тебе запретил. Захлопнув пачку, Тамаэ взял учебники и сел за стол делать домашнее задание. Я сполз пониже и закрыл глаза. Уже почти заснув, я услышал как Боец захлопнул книгу и тихим шагом направился ко мне. Он осторожно присел у кровати, всколыхнув воздух рядом со мной резким движением. Чуть помолчав, он сказал молящим голосом: -Сакума… прости, я потерял концентрацию… Я открыл глаза и холодно посмотрел на него: -Да? И что ты хочешь от меня? Тамаэ опустил глаза. -Позволь мне хотя бы исцелить тебя. Не успел я осознать услышанное, как он приложил свои руки к моим вискам. В меня потекла Сила Бойца. Моего Бойца. Я почувствовал, как она проходит сквозь меня, восстанавливая силы. Каждая клеточка моего тела потянулась к этой божественной энергии, постанывая от удовольствия. Это было так приятно, так нежно, так правильно, будто так и должно быть. Словно неожиданно потеряв хозяина, эта Сила нашла своё место во мне. По телу прошла судорога. Я шумно вздохнул и придвинулся к Тамаэ, почти задыхаясь от потребности быть к нему максимально близко. Он, прерывисто дыша, наблюдал за мной. Зрачки, полные желания, расширились. Я увидел в них своё отражение, и этого хватило, чтобы понять, что я делаю. В бешенстве оттолкнув Тамаэ, я рывком сел на кровати. -Я же сказал! Не сметь! Прикасаться! Ко мне!!! Боец, ещё не пришедший в себя, с ошарашенным видом осел на пол. Как в беспамятстве, он снова протянул ко мне руки. -Я не закончил лечение… Я ударил его по лицу. Он, словно не почувствовав, лишь мотнул головой и привстал на коленях, беспомощно глядя на меня. -Сакума… Я зло перебил его: -Хозяин! -Хозяин, — послушно повторил он. — Хозяин, почему ты… не позволяешь дотронуться до тебя? Наша Связь,— он облизнул разбитые губы, — она хоть и слабая, но я чувствую тебя. Твои боль и метания засасывают меня… Так почему ты не дашь исцелить тебя? Жертва, находясь рядом с Бойцом, восстанавливается быстрее, ты же знаешь это. И всё равно отталкиваешь меня. — Сам вылечусь, — жестко бросил я, зарываясь в одеяло. Меня тряс озноб. Наорать на Бойца нормально я уже не мог. Хотелось спать. Ещё успею… потом… если проснусь. В этот раз бой был коротким, но ошейник выпил меня полностью. Даже силы Тамаэ не помогли мне. Но исцелить себя я ему больше не дам. Лучше умру. Тьма вокруг была словно осязаема. Страшно… наверное. Я уже и забыл как это – бояться смерти. Интересно, Тамаэ это чувствует? Ну, это ведь он виноват, да? Да? Меня неудержимо влекло к Бойцу. Как изнывающего от жажды к бутылке воды. Инстинкт самосохранения требовал закинуть его на кровать и забрать столько силы, сколько смогу (вы не подумайте ничего плохого про кровать, просто я дальше не доползу). Сопротивляться подобному почти невозможно, противоестественно, слишком глубоко это заложено в правилах пар – всегда быть вместе. В любви и ненависти, горе и радости, боли и наслаждении. Противно и мучительно. Мучительно приятно… Почти невыполнимо… Разум ещё боролся, а тело медленно покидали силы. Паралич сковал тело и опутал слова. Я не могу больше терпеть… Но уже поздно что-то делать. Рядом раздался стон, полный боли. Я с трудом повернул голову. Тамаэ всё ещё сидел у моей кровати, не сводя почти серых глаз с пола. — Почему? Почему? – Лихорадочно шептал он, схватившись руками за голову. — Сакума, я знаю, Жертвам же тоже Семь Лун при поступлении ставят основные блоки. Если ты будешь сопротивляться, твой разум просто убьёт тело. Так почему ты это делаешь?! Почему не хочешь принять помощь своего Бойца? А, так вот почему мне так хреново. Про блок-то я и забыл. Его же для меня в пару раз усилили. Предполагали, что я захочу убить себя, и были правы. Но всё равно ошиблись. Я был упрямее. Я грустно улыбнулся Тамаэ. -Ты пока не понимаешь разницы между «хочу» и «могу». И вряд ли когда-нибудь поймешь… Больше не сопротивляясь, я скользнул в черноту. Её махровые руки заботливо окружили меня, утягивая глубже. На самое дно, которого нет. Тамаэ, тебе никогда не носить моего имени. Не в этой жизни. Я ещё не забыл моё прошлое. А оно не забыло меня. Спасибо… Ярите. Темно… И я здесь так привычно один.