Камелия

В жизни люди периодически рассыпаются на кусочки, а потом собираются, и получается новая картинка. Не знаю, какая я картинка, — я все время по кусочкам. Иногда они крупнее, и тогда я чувствую себя лучше, и кажется, что вот-вот наступит какое-то гармоничное благоразумие. А иногда они такие мелкие, что я вообще не понимаю, что делать с этими крошками. Изматывает. Мне хотелось бы выпрямить спину, не горбиться — так бы жить всегда. Но вечером я возвращаюсь домой, понимаю, что не нашел ответов за день, и снова рассыпаюсь. Жизнь врассыпную. Вплоть до финального свистка.

Я распахнул глаза. Пытаясь унять частое сердцебиение, чуть присел на кровати, глубоко дыша. Это просто кошмар. Сон, сон, глупый сон. Ужасный…нен-нн-навижу. Ладно, спокойнее. Трусишка, если подумать, это всего лишь память, прошлое. Хотя моё настоящее не намного радужнее, стоит признать. Возможно… чёрт. Сам себя не могу убедить. Как ни странно (очень, очень странно), чувствовал я себя прекрасно. Слабость из тела совершенно ушла, и мозги тоже благополучно встали на место. Я был бодр и полон сил. И на это счёт у меня имелись кое-какие подозрения… Ох… чем это меня придавило-то? Я прижал подбородок к груди и удивлённо уставился на руку Тамаэ, лежавшую на моём животе. Сам обладатель сей конечности сидел на полу рядом с моей кроватью и спокойно спал. Что? Тихо, но верно закипая, я уже навис над ним и размахнулся для первого пинка, как вдруг одна страшно назойливая мысль заставила меня вздохнуть и скрепя сердце отложить своё возмездие. Он ведь прекрасно знал, что я с ним сделаю, когда проснусь. Понимал, не дурак. Но всё равно вылечил. Что его побудило? Жалость? Любовь? Долг Бойца? Скорее последнее. Хотя сказать наверняка не могу. Не потому, что сомневаюсь, а потому, что… совершенно его не знаю. Я опустил ноги с кровати и опасливо обернулся. Тамаэ мирно сопел, уронив голову на кровать. Я улыбнулся. После смерти Ярите я замкнулся в себе и совершенно перестал общаться с людьми. Исключение составляла Нана. Она была единственным человеком, который мог заставить меня проснуться, встать, поесть. Я разговаривал только с ней и доверял ей больше, чем себе. Несколько недель она даже спала со мной в одной кровати, так как без неё меня мучили кошмары. Правда, потом я привык и уже стеснялся просить её, считая, что это по-детски. И постепенно начал справляться сам, обретая способность вновь чувствовать жизнь самостоятельно, а не смотреть с помощью её глаз. Это было тяжело, как будто заново учишься ходить. От меня будто оторвали очень важную часть, оставив тонкую основу. Я был похож на подошву от ботинка. Может, это из-за разрыва Связи? Значит, я навредил не только Ярите, но и себе. Отношения даже такой дурацкой пары, как мы с ним, оказывается, чего-то стоили… Я осторожно перелез через Тамаэ и пошёл чистить зубы. Взглянул мельком на часы. Полдесятого. Хм, что-то мало я поспал. Даже на занятия успеваю. То-то они рады будут. Одевшись в рекордные сроки, чему способствовало сонное шевеление Тамаэ на полу, я пулей выскочил за дверь. Присутствовать при пробуждении своего Бойца мне не хотелось. Пусть порадуется тому, что я его не поколотил, без моего участия. При этих мыслях я почувствовал бессильную злость и смущение. В бешенстве и смятении одновременно, я со звонком влетел в класс и, не замечая нескольких робких приветствий, бухнулся за парту, отрешаясь от внешнего мира. Что он мне может предложить? И своих проблем хватает… Хотя прошло уже довольно много времени, мне всё ещё продолжают сниться кошмары. Нет, не кошмары, а кошмар. Он вроде каждый раз другой, но в то же время об одном и том же. Бредово звучит, да? А вы догадываетесь, о чём он? Ещё бы не догадались. Моя прошлая жизнь и кошмар давно стали единым целым. Нана не знает. Зачем говорить ей? Я не хочу вновь возвращаться в то время, когда она видела всю мою боль. От этого было плохо и ей. А я не хочу, чтобы единственный дорогой мне человек страдал. Причём из-за меня. Я лучше умру. К тому же это совсем не сложно. Даже во сне я чувствую ту адскую боль, дикий страх, тленное дыхание Смерти. Разве это нормально? Говорят, чтобы проснуться, нужно ущипнуть себя. Так я каждый раз руки до крови исцарапываю и всё равно сплю, пока сон не закончится. Не знаю, замечает ли что-то Тамаэ. Плакать я уже разучился. По ночам не ору, как прежде, когда его не было. Ко всему привыкаешь. Но вот кровь на простынях… Я задумчиво посмотрел на перебинтованные до локтей руки, скрытые под рукавами водолазки. Кто знает? Не его дело. Прозвенел звонок. Я подхватил сумку и мрачно пошёл к расписанию, предполагая, что увижу сейчас. Так и знал. Занятия для пар. Два дня подряд? Какого чёрта? Внутренне застонав, я обречённо двинулся к стадиону, где уже разминались несколько пар. Ну почему именно сегодня, когда я так не хочу его видеть… Подойдя к площадке, я раздражённо посмотрел по сторонам. И где он шляется? Он что, всё ещё спит, когда я уже тут торчу и негод… -Доброе утро, Сакума, — тихо сказал Тамаэ, появляясь у меня за спиной. Я подскочил, испуганно выдавливая приветствие. -Д-доброе. Вид у меня, наверное, был ошалелый. Тамаэ удивлённо задрал бровь и молча встал рядом. Наверное, подумал, что я сегодня не в себе. А сам стоит и чему-то улыбается. И смотрит не на кого-то, а куда-то вдаль, словно вспоминает о чём-то приятном. Хм, мне он никогда так не улыбается. Нежно, открыто, с искорками в глазах. Максимум ухмыльнётся. Правда, единожды, ибо потом обязательно получит от меня. А если по приказу, то это будет одна белозубая улыбка, приклеенная к пустому лицу. Ничего не выражающий взгляд и почти оскал. Не всё можно решить словами. Что-то он подозрительно добренький… Это не из-за сегодняшнего ли утра? Я подозрительно скосил глаза на его довольное лицо. Да нет, вряд ли. Что за глупость? Велико ли дело, лишился очередного синяка под глазом. Что, перед девушками стыдно? Тамаэ перехватил мой взгляд, и я смутился от своих мыслей. Он обеспокоенно повернулся ко мне: -Что-то не так? Я хотел бы задать себе тот же вопрос. В моей голове творился сумбур, а я стоял и краснел, как старшеклассница. К чему бы это? Чёрт, надо сменить тему, сменить тему… Мой мечущийся взгляд упёрся в золотое колечко, вдетое в губу Тамаэ. -И почему я не запретил тебе пирсинг? – пробормотал я, отчаянно надеясь сбить его с начала разговора. -А?— Тамаэ моргнул и озадаченно провёл языком по нижней губе, задевая серёжку. Я снова вспыхнул и отвёл взгляд. -Д-дурацкое колечко.— Что я говорю?! – И сколько денег ты на него выкинул? -Это подарок. -От кого? — Я ревную? — От друга. -Близкого? – Точно, ревную. Ну или, просто привык, что Боец моя собственность и не хочу верить, что у него есть друзья… Даже не знаю, что выбрать. Первое или второе? — Не очень. Не нравится? -Совершенно. — Врать нехорошо. Кто это сказал?! -Почему? – Тамаэ дразнящее улыбнулся. Язык показался из чуть приоткрытого рта и, играя с серёжкой, медленно скользнул по губам, вновь исчезая. Я, как зачарованный, наблюдал за ним, нервно сглатывая. Меня соблазняют? -Так почему? – Он прищурился, глядя на меня, и ещё раз облизнулся. Ох… убил бы скотину. Или поцеловал? Кажется, я забыл японский… Меня спасло недоразумение в виде тренера, зашедшего на стадион и громко позвавшего все пары собраться вокруг него. Чуть ли не свалившись от облегчения, я, обгоняя мрачного Тамаэ, ринулся за всеми. О, стихии, благословите этого старого хрыча, опоздавшего на пятнадцать минут! -Сегодня у нас занятие на выносливость, — с непонятной ухмылкой сказал сенсей. Пары обеспокоенно переглянулись. - Жертвы, примените к Бойцам заклинание наказания. Мы непонимающе посмотрели на учителя, и он закатил глаза. - Затяните ошейники. Протянув многоголосое «Ааааа…», Жертвы неуверенно повернулись к Бойцам. Заклинание наказания – Жертва мысленно превращает часть нити Связи в удавку и накидывает её на шею Бойца. Применяется довольно редко, так как до третьего курса пары не умеют блокироваться друг от друга, и боль при крепкой Связи чувствуют оба. Я поднял брови. Занятие на выносливость? Да тут двойное дно, ведь проверяют не только Бойцов, но и Жертв на готовность действовать решительно. Думаю, не я один это понял. Пара лиц заметно помрачнели. Пары разделились. Кто-то мешкал, боясь причинить боль Бойцу, кто-то - причинить боль себе. Одни ободряюще шептали что-то, другие оцепенели, не зная, что делать. Как же легко выявить сильных и слабых. Я подошёл к Тамаэ, спокойно смотревшему на меня, и мысленно схватил виток нити, почти осязаемо тянущийся к его шее. -Ты готов? Тамаэ прикрыл глаза и молча склонил голову в знак согласия. Такой послушный. Даже раздражает. Больше не мешкая, я закрыл глаза и затянул петлю. Резко, со свистом. Нить распрямилась и впилась в горло Бойца ошейником. Он вздрогнул, но не проронил ни слова. Сенсей одобрительно кивнул нам. Глядя на меня, другие Жертвы тоже повторили заклинание, решительно выкидывая вперёд руки, будто бросая невидимую цепь. Пение нитей, свист рассекаемого воздуха и стоны вперемешку с проклятиями. Несколько Бойцов, кашляя, упали на колени, но большинство, стиснув зубы, остались стоять на месте. Жертвы, шипя, схватились за головы, яростно потирая виски. Учитель оглядел всех придирчивым взглядом. -Хорошо. Теперь стяните сильнее. Мы молча исполнили приказ, чувствуя, как мозг раздирает от ноющей боли. Ещё несколько Бойцов упали. -Жестче. — Голос тренера был неумолим. С лёгкой улыбкой на губах я сильнее надавил на ошейник Тамаэ. От напряжения у нас обоих потекла кровь – у Бойца изо рта, у меня из носа. Закашлявшись, он оступился и сделал несколько шагов в сторону. Я нахмурился, зажимая крылья носа пальцами. -Тамаэ. Терпи. – О, гундосым голосом это прозвучало очень серьёзно. Тамаэ вымученно улыбнулся и с трудом выпрямился. Я кивнул. Через пару минут из всей группы остался стоять мой Боец и Боец Исаки, Сейджи. Остальные смотрели: Бойцы – с удивлением, а Жертвы – с жалостью. Исака ухмыльнулась мне, и я кровожадно оскалился в ответ. Не надейся, что сдамся. Хотя в голове, по-моему, непрожаренной осталась только эта мысль. Выбора у меня нет. Я сам себе его никогда не оставлял. Тренер с довольным видом обошёл нас. -Отлично, отлично… Я задумчиво посмотрел на Тамаэ. И как он может ЭТО терпеть? Оковы в системе не идут ни в какое сравнение со жгучей болью, причиняемой ошейником. Это как предательство. Как пощёчина. Он же твёрдо стоит и даже пытается улыбнуться, правда, пока тщетно. Нет, так долго он не простоит. И я тоже не выдержу. Но так не хочется проигрывать… Хотя, в общем, не так уж жалко. Что лучше: быть победителем-олигофреном, или проигравшим, но сохранившим свой в мозг хотя бы в подобии целостности? Вот и я о том же. Тут, словно услышав мои слова, Исака застонала и отпустила ошейник, одновременно с Бойцом падая на землю. Обрадовавшись, я дёрнул изо всей силы, заставив Тамаэ упасть на колени, вцепившись пальцами в горло. Выдохнув через рот, чтобы успокоиться, я наклонился к нему. -Ты можешь вытерпеть больше? – Скажи нет. Прекрати эту глупую игру. В неё уже не с кем играть. Все куклы сломаны. Ну скажи же… Тамаэ быстро и неглубоко дышал. Слизнув пару капель крови, выступивших на губах, он со странной изломанной полуулыбкой поднял голову. -Да, хозяин. Я вздрогнул. То, как это было сказано… Мне его не понять. Я ЗНАЮ, как ему больно, но ПОЗНАТЬ этого не могу. Наша Связь слишком слаба для этого. Если бы не это… В горле стал комок. Боец продолжал улыбаться не слушавшимися губами, отчего мне хотелось биться головой о стену. Просто не видеть – и всё. Но отвернуться от него я не могу. Иначе он сломается. И я тоже. Ещё хоть одно движение, и… Тут в меня ворвалось нечто. Сломав всё защиты и блоки так быстро, что в течение нескольких секунд я стоял оглушённый, не зная, что делать. Оно захватило меня, подчинив волю. Что? Как? Но почему?.. Не может быть… Я уже знал это чувство. Боль. Просто сумасшедшая. Такая родная и знакомая, но не моя. И как она попала ко мне? Я упал на колени рядом с Бойцом, яростно кусая губы, чтобы не закричать. Колющая, режущая, разрывающая, жадная до плоти. Сосущая и опрокидывающая в никуда. Она тянулась к горлу, перетягивая его колючей проволокой мыслеформы. Моей собственной? Почему же тогда я не могу ею управлять? Раз, другой, третий – она перехлестывала его, не обращая внимания на сигналы моего мозга. Кожу жгло, как огнём, и казалось, что она отваливается кусками. Я задыхался, в глазах плясали чёрные точки. Голова кружилась, но вот болеть перестала… Тамаэ стиснул мою руку. С пятой попытки мне удалось отменить заклинание. Я лихорадочно вцепился пальцами в шею— горло под руками было гладким, без единой царапины. Да, всё-таки это моя иллюзия. Хотя очень реальная. Я сплюнул кровь. Лицо Тамаэ надо было видеть (хотя лучше не видеть). Застыв, как каменное изваяние, он уставился на меня и, по-моему, даже дышать забыл. Ошейник, больше не удерживаемый силой моей мысли, свободно болтался на нём. Я торопливо отвёл взгляд. К нам подошёл сенсей, что-то отмечая в записной книжке. -Хорошо. Твой лимит боли – восемьдесят девять процентов. Можете идти. — Он отвернулся и пошёл к другим парам. Я поднялся с земли. Тамаэ, хоть и с трудом, сделал то же самое. Я наклонился, отряхивая колени от прилипший земли. Если проанализировать произошедшее, то получается, что, когда Боец не выдерживает наказания, боль перекидывается на Жертву. Подобно системе, только наоборот. Ну, теперь я знаю, до каких пор могу мучить Тамаэ. Хотя вряд ли я воспользуюсь этим когда-нибудь, мне проще двинуть ему по-человечески, чем использовать для этого Связь. На неё я уже давно не надеюсь. Ярите помог. -Восемьдесят девять? Да я продержался на несколько секунд меньше, а у меня уже восемьдесят три, - пробормотал Сейджи. - Что за несправедливость… Так держать, Тамаэ. Я хихикнул, за что получил обиженный взгляд Бойца. Махнув Исаке рукой, я развернулся и направился к школе. Тамаэ пошёл за мной. Хотя он еле держался на ногах, Боец упорно шёл твёрдо, не показывая слабости. Кого ты обманываешь? Я же знаю, что ты вот-вот грохнешься, меня же колбасит вместе с тобой, родной. Только вот раньше я не чувствовал этого так сильно. Я будто стал кожей своего Бойца: чувствовал его боль, жажду, усталость, раздражение. Это выбивало меня из колеи. Но хуже всего — слабость, бродившая по его телу, захватывающая и меня. Мне казалось, будто я только что провёл целый бой в оковах. Мне страстно захотелось забрать эту тошнотворную слабость у Бойца. Словно слыша мои мысли, Тамаэ потянулся ко мне. Смутившись, я ускорил шаг, коря себя за мимолётное желание. Немного отстав, Боец молча последовал дальше. Зайдя в комнату, я захлопнул дверь и рухнул на кровать. Прижав пальцы к глазам, я задумался, чувствуя настойчивую пульсацию под веками. Ну и что произошло на поле? Ни за что не поверю, что... Поражённый неожиданный подозрением, я упёрся взглядом в потолок, пытаясь нащупать Связь. Тонкая, озаряющая всё вокруг немного приглушённым светом нить проходила сквозь стену, связывая меня с Бойцом. Она немного вибрировала, так как Тамаэ шёл в комнату, приближаясь ко мне. Я нахмурился. Связь. Я никогда не обращал на неё особого внимания, но мне кажется, или она стала немного прочнее? Мои глаза шокировано расширились. Нет. Не просто немного. Раньше она блестела еле заметно, как леска, а сейчас напоминала толстую шерстяную нить. Что… Что я сделал? Я испуганно вскочил с кровати. Когда она успела стать такой? Нить дрогнула, и в дверях появился Тамаэ. Я подскочил чуть ли не до потолка. Боец устало встал в дверях, покачиваясь. -Что случилось, Сакума-сан?— проговорил он слабым голосом. Да тут такое случилось… Но тебе этого я не скажу. Лучше тебе не знать, иначе ты можешь получит надежду, которая мне не нужна. Я разорву её в клочья, но не дам тебе. Игнорируя последний вопрос, я схватил куртку и подошёл к двери. -Мне надо уйти. Тамаэ не пошевелился, загораживая мне проход. -Но мы же только пришли… -Отойди. — Я попытался пройти мимо него. Он чуть подвинулся и робко потянул меня за рукав. -Сакума-сан. Я…— Он замолчал и прикусил изнутри щёку, словно боясь слов, которые только что хотел сказать. Я холодно посмотрел на него. -Что? Тамаэ опустил голову, замолчав. Я стиснул зубы. Трус. -Ну раз тебе нечего сказать, я пошёл. Боец вновь дёрнул меня за рукав, пряча глаза. -Я хотел сказать, - он сглотнул, — мне больно. Меня прошила его слабость, и я схватился за стену, пытаясь унять дрожь. -Знаю, поверь мне. Заметив мою реакцию, он воспрянул духом. -Знать мало. Как моя Жертва ты должен исцел… -Нет!— прервал его я, сжав руки в кулаки. — Никогда! Я в жизни не сделаю этого! Боец нахмурился, блеснув глазами. «Почему?» — раздался у меня в голове его тихий голос. В голове? Да как он смеет! Я же сказал, чтоб он никогда не делал так! Я мысленно оттолкнул его, подкрепив слова яростью: «Потому!!!» Тамаэ отшатнулся и, восстанавливая равновесие, попытался вцепиться в мою куртку. Его рука случайно наткнулась на бинты под моей водолазкой и дёрнула, оторвав небольшую полоску. Он удивлённо опустил глаза и замер. Я вспыхнул. Посмотрев на меня странными потемневшими глазами, он посторонился и мягко толкнул меня за дверь. -Иди. Я бегом ринулся по коридору. Краем глаза я заметил, как Тамаэ, закрыв глаза, тихо сполз по стене. Я ускорился, чувствуя, что чем больше я отдаляюсь от Бойца, тем легче мне становится дышать. Бежать, бежать… Так быстро, чтобы в ушах стоял гул… Чтобы все испуганно отпрыгивали от меня… Чтобы помутневшие глаза полагались только на скорость ног… Чтобы не видеть пути… Чтобы не помнить… И не вспоминать! Когда я наконец остановился у ворот школы, у меня вновь пошла носом кровь.