Дочь Дурного Семени

Это были непростые времена для всех нас. Мы стали жертвами борьбы за власть, нас с папой и Неферой обманом заперли в пирамиде на долгие, долгие годы... Не люблю вспоминать этот отрезок своей жизни. Нам всем было страшно, тоскливо и одиноко, видать, поэтому моя сестрица, немного тронувшись умом, вела долгие беседы с экзотическим цветком, который ей когда-то подарили. Мне он никогда не нравился, отталкивая одним своим видом - я сама не понимала, откуда взялась эта неприязнь. Быть может, я предчувствовала, что в этом таинственном растении кроется что-то неладное... И, мой Ра, я не ошиблась! Однажды сквозь дыру в потолке в нашу пирамиду проник лунный свет, и стоило ему коснуться дурацкого цветка, как тот невыносимо завонял протухшим мясом - папочка чуть в обморок не свалился! А потом листья медленно раскрылись, и наружу вылезла... она. Самое глупое, эгоистичное и раздражающее создание на свете, дочь Дурного Семени - Аманита, будь она неладна, Найтшейд... И вела она себя так, будто являлась в этой пирамиде единственной особой королевского рода. А Нефера еще меня называет самовлюбленной! Ровно так же, как цветок, я невзлюбила и его семя, хотя, надо признать, Аманита всегда была более, чем хороша собой. Нежная кожа зеленоватого оттенка, пышные фиолетовые локоны, стройная фигура, манящие взмахи невероятно длинных и пушистых ресниц и капризно надутые пухлые губки, с которых, увы, сходило одно только самовосхваление. Насколько была прекрасна ее внешность, настолько же и невыносим характер - иногда мне хотелось разбить себе голову о кирпичные стены, лишь бы больше не слышать ее бессмысленный щебет! Один унылый день проходил за другим. Я старалась лишний раз не заговаривать с Аманитой, лишь иногда позволяла себе полюбоваться на нее со стороны. Полюбоваться? Нет-нет, я совсем не то имела в виду! Как бы я к ней ни относилась, а ее убийственному стилю можно было только позавидовать, особенно прическе... В общем, ничто не нарушало рутины жизни в заточении, по крайней мере для меня - пока однажды я не проснулась среди ночи от жажды. Я приоткрыла крышку своего саркофага - и поблагодарила богов за то, что не выскочила сразу, ведь Аманита... Прямо как в ночь цветения, нашу гробницу освещал скудный лунный свет. Сидя среди раскрытых листьев, Аманита ловила его всем телом, ведь на ней не было никакой одежды. Небольшие, но аккуратные груди с темно-малахитовыми сосками быстро поднимались и опускались в такт жадному дыханию. Тряхнув головой, отчего локоны волной рассыпались по обнаженной спине, она облизнула губы и с тихим, но полным сладострастия вздохом расставила ноги пошире, касаясь самого сокровенного. Мало что на этом свете может смутить Клео де Нил, но в тот момент я притихла, как мышь в святилище Бастет, пылая лицом - и почему-то не в силах хотя бы прикрыть саркофаг и избавить себя от подобного зрелища. А эта бесстыдница, похоже, искренне наслаждалась самой собой. Мне же казалось, что я в каком-то странном дурном сне... Я видела все в подробностях - как менялось ее лицо, как двигались ее тонкие пальцы, и как по ним вязко стекал прозрачный сок. Это ее "цветение" оказалось даже хуже предыдущего! Нахалка. Эгоистичная пустышка, которая не может любить никого, кроме себя... но до чего же красива, чертовка! Последнюю мысль я похоронила еще глубже в недрах своей памяти, чем само то непристойное зрелище с Аманитой в главной роли. Я все-таки смогла тогда отвернуться и закрыть саркофаг, но увы, последний тихий стон, который эта дрянь сдержать не смогла, отдался миллионом мурашек по моей спине... А потом она нас всех подставила. Выбралась из пирамиды, обещав пойти за помощью для нас, и только мы ее и видели! А чему удивляться. Когда вообще дочь Трупного цветка думала о ком-то, кроме себя? Нам пришлось искать выход самим, и сквозь сотни и тысячи лет воспоминания об Аманите начали блекнуть, и я надеясь только, что никогда не встречу ее больше и не разбережу себе душу воспоминаниями. Никогда больше...