Темное пламя

      Сентябрь 2008       Лест проснулся только ближе к вечеру. Как-то рывком его выкинуло из сна — из очередного надвигающегося кошмара, в котором он смотрел на свои окровавленные руки.       Лест распахнул глаза: все хорошо, он все еще у Райана…       Музыкант сидел в кресле с ноутбуком. Тут был и стационарный компьютер, и Лест не знал, по какому принципу Райан их использует, но, кажется, ноутом он пользовался чаще. Некоторое время Лест с болезненной благодарностью рассматривал его бледное сосредоточенное лицо, освещенное синеватым светом экрана. И чем он заслужил такое доброе отношение?       И почему они встретились только сейчас? Почему не раньше? От этих мыслей слезы опять выступили на глаза. Безысходность давила, и от нее хотелось кричать. Но не было сил. Найти бы силы до туалета доползти…       Райан почувствовал пристальный взгляд и оторвался от ноутбука. Лест расширенными глазами смотрел на него из полутьмы. В них было отчаяние и, кажется, острая, какая-то болезненная благодарность.       — Как ты? — тихо спросил Райан.       Лест моргнул, и его взгляд обрел некоторую живость. Он сел, поморщившись от боли. Райан предложил еще таблетку, и Лест с облегчением выпил ее.       — Что это за препарат? — немного хриплым после сна голосом спросил он.       На пузырьке не было этикетки, но от одной единственной таблетки боль быстро отступала и становилась почти незаметной.       — Это американский, здесь не найдешь, — соврал Райан. Конечно, лекарство было с Примаберы.       Выждав еще немного, Лест встал и направился в туалет. Кровь не останавливалась, хотя текло уже меньше. Может, все-таки не надо ничего зашивать? Но Райан точно не согласится, если он ему это скажет. Лест справил нужду и, пошатываясь от слабости, зашел в ванную. Это еще ладно, а вот что будет, когда по большому приспичит? Лест опять сделал прокладку, вышел и наткнулся на стоящего в коридоре Райана.       — Страхую, — объяснил тот, взял его под руку и проводил к дивану, потом приказал, — Раздевайся, синяки еще раз смажу.       Лест сел на диван и устало посмотрел на него.       — Давай-давай, не тормози, — поторопил Райан, — А то сам тебя раздену. Идет кровь?       — Меньше, — Лест неохотно стянул футболку, а потом и джинсы, — Может, обойдется?       — Вот Фе… вот мама придет, посмотрит и скажет, — возразил Райан.       Опять кто-то смотреть будет на это на все… и так тошно…       Лест обессиленно лег на диван в одних брифах, взглянул на Райана, который достал из аптечки тюбик, и протянул руку:       — Дай мне, я же сам могу.       — Ты со своим кровотечением и такой слабостью лучше лежи и вообще не двигайся, — возразил Райан, присаживаясь рядом, и выдавил немного мази на пальцы.       Перчатки он на этот раз не надевал, и Лест чувствовал его легкие аккуратные прикосновения. Он прикрыл глаза — это было даже приятно.       Райан очень осторожно и бережно касался ссадин на белой коже, которая казалась такой тонкой, чуть ли ни полупрозрачной. А ведь он еще весной обратил внимание на то, что Лест слишком бледный, будто в нем нет крови. Похоже, ее и правда меньше, чем должно быть. Очевидно, сейчас выходящий из ряда вон случай, но судя по тому, что он говорил, менее сильные кровотечения у него бывают нередко.       Аргумент, что такая жизнь — его выбор, больше не действовал. Хотелось запереть его здесь и не выпускать, пока у него мозги не встанут на место. А этого Влада вывезти куда-нибудь и пытать, пока он не скажет, кто там с ним был, на этой его чертовой даче, — потому что такое точно могло произойти только там. А потом найти остальных и до полусмерти избить их всех — всех, кто в этом участвовал.       Но прежде, чем что-то такое делать, надо посоветоваться с Феалин.       Райан закончил смазывать синяки и собрался было накрыть Леста, который, казалось, почти заснул, но тот вдруг схватил его за запястье и приложил его пальцы к губам. Потом обхватил его руку обеими своими, перевернулся на бок и потерся лбом о ладонь.       — Спасибо, Райан, спасибо, — шептал он, обдавая кожу влажным дыханием, и то прижимал его руку к своей щеке, то целовал пальцы, скрывая лицо за своими длинными черными волосами.       Что-то защемило внутри, и даже дыхание приостановилось. Райан опустился на пол рядом с диваном и погладил Леста по голове свободной рукой. Тот наконец выпустил его ладонь. Райан молча накрыл его одеялом. Лест убрал волосы с лица и взглянул на него сквозь слезы:       — Я, кажется, уже говорил, что ты слишком добр ко мне? — он попытался улыбнуться, — Так ты еще добрее стал.       Райан посмотрел в его глубокие карие глаза с каким-то беспомощным чувством — не знал, как еще помочь — и тихо спросил:       — Неужели ты до сих пор думаешь, что мне нельзя довериться?       Звук поворачивающегося ключа в замке во входной двери избавил Леста от необходимости отвечать.       — Это мама, — неторопливо поднялся с пола Райан.       Лест встрепенулся и сел, прижимая к груди одеяло:       — Мне надо одеться, — он начал озираться в поиске своих вещей.       — Зачем? Чтобы сразу раздеться? Хотя… — с усмешкой взглянул на него Райан, — ты почти всегда так и делаешь.       Шутка вызвала невольный смешок у Леста — тон музыканта не звучал обидно. Тем более это была правда.       — Так что лежи, жди, не одевайся, — предостерег Райан, — Я сейчас вернусь.       Он включил яркий верхний свет и вышел из комнаты, оставляя взволнованного и даже перепуганного Леста одного.       В коридоре послышался негромкий разговор, но Лест не мог разобрать слова, как ни старался. Он нервно потеребил угол одеяла. Сейчас ведь какой-то взрослый человек будет осматривать его поврежденную задницу. Какой-то нормальный взрослый серьезный человек… Черт, еще и ногти накрашены до сих пор! Лест только сейчас обратил внимание на свой черный маникюр, который еще и ободрался… Спокойно, Райан тоже иногда красит ногти… Но не при матери же, наверное!       Дверь распахнулась. Райан вошел первым, а за ним появилась… Лест изумленно воззрился на невысокую блондинку.       Он ее знал.       Только тогда она была вызывающе накрашена — так же, как и он сам. Даже ярче чем он — у нее еще и губы были алые. А теперь только ресницы подкрашены черной тушью. И отсутствие яркого макияжа делало черты ее лица более утонченными. А еще тогда она одета была почти так же, как и он: в тот вечер они выглядели как две готичные подружки-шлюшки. Только она ему заплатила, отвезла к себе и трахала всю ночь. А сейчас на ней обычные джинсы и черный свитер — совершенно ничего особенного. И все же, ее спокойная красота и ухоженность бросались в глаза.       — Привет, Лест, — улыбнулась блондинка, — Вижу, ты меня узнал.       И голос ее — этот низкий глубокий голос невозможно забыть.       Лест моргнул и перевел взгляд на Райана, не в силах ничего сказать.       — Теперь понимаешь, почему она мне тебя посоветовала? — весело спросил тот.       — Ты знал? — прорезался голос, наконец, — Ты почему не сказал?..       — Потому что я хотел вот такое лицо увидеть, — рассмеялся Райан, глядя в его изумленные, шокированные глаза, а Феалин поддержала сына своим мягким смехом.       — Но вы… — Лест все продолжал ошеломленно смотреть на этих двоих.       Мало того, что они действительно по возрасту не выглядели как мать и сын, они еще и по внешности были совершенно не похожи друг на друга. Ничего общего, разве что уголок бровей чуть схож.       — Да, это действительно моя мать, — опять засмеялся Райан, угадав мысли Леста, и приобнял Феалин за плечи, а та в свою очередь обняла его за талию, не переставая задорно улыбаться.       Лест и в ту ночь, два года назад, заметил, что его клиентка невысокая, но свои стрипы она сняла только под конец встречи, так что проститут плохо помнил ее рост без шпилек. А она оказалась сыну всего лишь по плечо.       И вот они стояли и весело на него смотрели, оба довольные, что удалось так сильно его изумить, что он дар речи потерял и уже несколько минут пялится на них огромными глазами. Наконец, они расцепились, и Феалин подошла ближе:       — Релакс такой Релакс, да, Лест? — опять улыбнулась она, только теперь мягко и успокаивающе, — Одни и те же рожи каждый вечер.       Лест заглянул в ее глубокие синие глаза. Он помнил, какой похотью, каким вожделением они светились в ту ночь. Но теперь в них не было ни намека на подобные чувства. Теперь ее взгляд казался дружелюбным и внимательным.       — Здравствуйте… — неуклюже поздоровался Лест, когда она села на край дивана рядом с ним.       — Ну-у, мы же на «ты» были, — протянула Феалин, — Не надо на «вы» — это не способствует доверию. Помнишь, как меня зовут?       — Помню — Феалин, — почему-то опустил глаза Лест и заметил, как сильно у него дрожат руки, которыми он до сих пор прижимал к себе одеяло.       И в следующий момент почувствовал ее пальцы в волосах — она ласково провела по черным немного спутанным прядям.       — Не переживай так, милый, — тихо проговорила Феалин, — Я на твоей стороне, ты же знаешь.       Лест зажмурился, еще ниже опуская голову, из глаз вдруг брызнули слезы. Нет, он не знал. Не думал, что еще кто-то, кроме Райана, тоже будет на его стороне.       — Милый, — опять ласковая рука в волосах, Лест сжал зубы, — Я здесь не для того, чтобы осуждать. Не для того, чтобы сказать, что ты что-то делаешь неправильно. Я здесь, чтобы помочь.       Этот тихий низкий голос обволакивал, успокаивал.       Милый… Вот от этого было больно — почему так нежно? Какой же он милый? Просто шлюха. Просто ничтожество, которому дают деньги за то, что он дает пользоваться своим телом.       Тонкие пальцы на плечах легко притягивают к себе. И Лест поддается, прячет лицо в пышных золотистых волосах. Едва заметный, легкий и свежий, аромат какого-то травяного парфюма умиротворяет.       Она совсем другая сейчас. Она и тогда была нежная и заботливая. Но теперь это ощущается совершенно по-другому. Теперь в ней нет желания, нет страсти. Есть только тепло.       Посидев пару минут в объятиях Феалин, Лест отстранился. Слез больше не было, пожирающего стыда тоже, но неловкость и стеснение все равно остались.       — Готов? — спросила Феалин.       Лест кивнул через силу.       — Тогда убери одеяло.       Он все равно колебался, хотя понимал, что это необходимо. Но никак не мог решиться и показать все свои унизительные ссадины, по которым можно было с легкостью прочитать, что с ним делали: как держали, как связывали и куда били.       — Лест, я медик, — напомнила Феалин, — Не надо стесняться врачей. Тем более я и так знаю, что у тебя за проблема. И я там все уже видела.       Лест с тяжелым вздохом лег, потом заставил себя откинуть одеяло и украдкой посмотрел в лицо Феалин. Синие глаза окинули его тело сосредоточенным взглядом.       — Нет, такого я не видела, — покачала головой она и сжала зубы, а синие глаза сузились от сдерживаемой злости.       Хрупкое белое тело было покрыто цветными синяками: фиолетовая гематома на животе, синие пятна на шее и плечах, а на запястьях уже коричневато-желтые.       — Ладно, синяки — не главное, — продолжила Феалин негромко, — Снимай трусы и ложись на живот.       Лест сделал еще одно усилие над собой и стянул брифы, утешая себя тем, что она и там все видела. Но опять же — не в таком ведь состоянии. Лест торопливо перевернулся на живот и уткнулся в подушку — так эти двое хотя бы не будут видеть его растерянное страдальческое лицо.       Феалин надела перчатки и осмотрела его, как Райан днем раньше.       — Да, это надо зашивать, — тихо сообщила она, — Сейчас сделаю пару уколов. Потерпи, милый.       Лест сжал угол подушки в кулаке. Милый… Да хватит.       Привычный к боли, он даже не особо обратил внимание на уколы — нечего тут было терпеть. Феалин встала с дивана:       — Придется полежать так минут пятнадцать. Понимаю, что не по себе сейчас. Так что мы тебя пока оставим.       Она снова прикрыла его одеялом, и они с Райаном вышли. Лест опять слышал тихий разговор, но не мог разобрать слова. Сзади все немело, остатки боли испарялись.       Лест все еще не отошел от неожиданности увидеть свою клиентку. Эта женщина ему запомнилась. Очень запомнилась.       Он так надеялся, что она будет иногда брать его на ночь. Он видел ее еще несколько раз после первой встречи, но она все время была с какими-то парнями. Нормальными.       Да она как Райан, только женщина! Это вызвало невольный смешок. Тот никогда не уходил без девушки, а она без парня. Яблочко от яблони…       И вроде бы, ей тоже понравилось в ту ночь. Лесту тогда показалось, что он ей интересен. Но как-то так получалось, что с ней постоянно оказывался кто-то другой, бесплатный. А потом она вообще исчезла.       Жаль, что забыла про него… Уже не ожидал когда-нибудь увидеть ее снова.       А оказалось, что его лучшая, совершенно незабываемая, клиентка — мать его лучшего, самого доброго клиента.       И это ее нежное «милый» почему-то вызывает почти физическую боль, заставляет задыхаться. Потому что как можно с ним так хорошо? После всего, что он наделал. После всех ошибок, которые совершил. Он не заслуживает — а они не знают. И сказать нельзя. И остается только пользоваться этой незаслуженной добротой. И это так приятно, что почти невыносимо…       Феалин и Райан прошли в гостиную, которая находилась дальше всего от комнаты, где они оставили Леста.       — И что ты собираешься делать с этим дальше? — тихо спросил Райан, присаживаясь в кресло.       — Для начала попробуй уговорить его остаться, — так же тихо ответила Феалин, — А там посмотрим.       — В смысле, посмотрим? — стараясь не повышать голос, возмутился Райан.       — А что еще ты хочешь сделать? — приподняла бровь властительница, — Доебаться до этого, как его… Влада?       — Именно, — кивнул Райан, — Тебя разве не злит то, что произошло?       — Злит, — согласилась Феалин, — Но нам не стоит лишний раз светиться, ты же сам понимаешь. Поэтому я предпочла бы решить этот вопрос мирно. Если Лест согласится остаться, то на этом и закончим. Если нет, то будем смотреть по ситуации. Если тебе хочется проучить Влада, то знаешь… мне вообще-то тоже хочется. Но он ведь может не внять нашим угрозам и заявить на нас в милицию, и тут мы возвращаемся к тому, что нам не надо светиться.       — Просто пришлем кого-нибудь из наших, — пожал плечами Райан, — Отпиздят его и сразу вернутся на Примаберу, и никто никого не найдет.       — Допустим, но ведь надо объяснить, за что ему прилетело. Он же знать должен, чтобы понять и проникнуться, — хмыкнула Феалин, — Иначе смысл? Но если объяснить, то он будет понимать, что ниточки ведут к Лесту, и может так просто не отстать. Да, проблема с органами решаема, но все равно не надо по любому поводу вершить правосудие на чужой планете. Поэтому давай начнем с разговора с Лестом. Я так понимаю, у вас есть подобие контакта, так что попробуй убедить его в том, что мы поможем.       — Ну, хорошо, а если не получится? — нахмурился Райан.       — Рай, ну ты попробуй хоть сначала, — вздохнула Феалин, — Если он не согласится, тогда и будем думать, что делать с этим Владом. И выяснять, почему Лест так к нему привязан.       — А давай просто запрем его здесь, если он откажется? — со смешком предложил Райан.       — Так себе идея, — качнула головой императрица, — Если мы будем его принуждать, то чем мы лучше Влада? Да, конечно, можно сказать, что мы нормально с ним обращаемся. Но принуждение остается принуждением. Тем более после того, что он только что пережил. Так можно только дополнительно травмировать. К тому же, я хочу заработать доверие, а не вызвать страх. Потому что хороших и даже нормальных отношений на страхе и принуждении не построишь. А я Лесту сочувствую и собираюсь помогать, а не вредить.       Райан посмотрел на мать недовольно — очень хотелось еще поспорить. Можно было бы подумать, что Феалин — мягкий человек, раз предпочитает такие мирные методы. Но Райан отлично знал, что это не так. Она может быть категоричной, может продавить, она может быть и жестокой. Просто прибегает к таким мерам в самом крайнем случае. И по ее мнению этот случай еще не настал. А значит, спорить бесполезно — властительница свою позицию объяснила.       Феалин и Райан вскоре вернулись. Феалин снова села рядом с так и уткнувшимся лицом в подушку Лестом, тело которого было напряжено, как натянутая струна. Она попросила его приподнять бедра и подложила под них другую подушку.       — Это не займет много времени, — тихо предупредила она, — И больно не будет. Не переживай так, милый, не стесняйся.       Опять хотелось плакать от этого нежного отношения, он ведь совершенно не привык к такому. Точнее отвык: только мама была ласковой, но она ушла пять лет назад…       Лест смутно чувствовал прикосновения, сопровождающиеся какими-то тянущими ощущениями, но и все — боли не было. И он умудрился опять отключиться и провалился в темноту прямо в то время, как его зашивали.