Темное пламя

      Начало октября 2008       Комната была залита золотистыми лучами, Лест мечтательно смотрел в окно, а Райан отправился проверять, достаточно ли снаружи тепло и сухо, чтобы посидеть в беседке.       Ужасно хотелось выйти из дома и, наконец, взглянуть на небо не через стекло. Очень хотелось подышать свежим воздухом и почувствовать дуновение ветерка на коже... И задержаться в саду хоть ненадолго.       Райан вернулся уже через пару минут и объявил, что на улице удивительно тепло для октября, так что он подготовит диван-качели и после этого придет за Лестом. Парень благодарно улыбнулся ему, и музыкант снова ненадолго удалился.       Лест сомневался, что способен сам дойти до этой беседки. До туалета добраться уже мог, но с крыльца по лестнице спуститься — вряд ли. Наверное, Райану опять придется таскать его на руках. Заботливость музыканта продолжала поражать — казалось, его вообще ничего не напрягает в такой беспомощности.       А еще Лест заметил, что в прошлый раз Райан позволял себе некоторую резкость в общении, пока Лест неделю жил у него, но теперь он был предельно осторожен в словах. Резковатая манера общения в тот раз не особо напрягала — Лест ведь привык, что с ним обычно намного грубее разговаривают. Но теперь такая аккуратность и очевидное старание не задеть какой-то случайной фразой были очень приятны, и за это Лест тоже был благодарен. Он чувствовал, что сейчас любая малейшая грубость отбросит его в прошлое, в тот темный подвал, одна мысль о котором, даже самая смутная и мимолетная, заставляла содрогаться.       Вскоре Райан снова вернулся и положил на кровать рядом с Лестом черный сверток:       — Это одежда на первое время, мама купила. Надеюсь, придется по размеру.       Лест снова поблагодарил и начал разворачивать сверток. Эти два дня он так и провел в кровати, почти не вставая, так что из одежды на нем по-прежнему были лишь трусы и футболка. Любые подарки ужасно смущали, но Лест понимал, что ему необходимы будут многие вещи и сам их купить он в ближайшее время не сможет. Странно было снова оказаться в положении ребенка, которого всем обеспечивают. Странно и очень неправильно… Но пока по-другому не получится — Лест пытался принять это. Так же, как и принять невозможность отплатить за все, что для него делают. Он никогда не сможет компенсировать даже материальные затраты Феалин и Райана, не говоря уже о времени и моральных силах, которые они вкладывают.       В свертке оказался велюровый домашний костюм — брюки и толстовка. Лест провел пальцами по черной ткани — она была очень мягкой, бархатистой. Хотелось тут же надеть и утонуть в уюте и тепле. Что Лест и сделал. Ткань приятно и очень нежно прильнула к телу, и он некоторое время просто сидел неподвижно, наслаждаясь этим ощущением.       — Готов? — вернул в реальность голос Райана.       — Да, почти, — очнулся Лест и торопливо надел более теплые носки, которые тоже нашлись в свертке, потом поднялся на ноги.       — Я тебя донесу, — сообщил Райан, — Участок достаточно большой, а беседка стоит у самого поля. Так что не стоит тебе тратить силы.       Это Лест предвидел и не возражал, так что когда они вышли на крыльцо, Райан подхватил его на руки.       — Прости… — тихо вздохнул Лест, обнимая его за шею.       — Теперь за что? — уточнил Райан, легко спускаясь по ступенькам.       — За то, что тебе приходится меня таскать…       — Интересно, ты когда-нибудь перестанешь извиняться за то, в чем не виноват? — усмехнулся музыкант.       Лест ничего не ответил и начал с интересом озираться по сторонам. Дом оказался выкрашен в бордовый цвет. Деревянный забор у дороги тоже. Со стороны других участков росли кусты смородины и малины. В саду было несколько деревьев — то ли яблони, то ли груши, Лест не успел рассмотреть. Никаких грядок не наблюдалось, парников тоже. По периметру дома находились кусты каких-то цветов — они давно отцвели, так что Лест тоже не смог определить, каких именно. Но точно что-то неприхотливое — очевидно, Феалин и Райан не особо занимались садоводством, раз практически весь сад состоял из газона. Зато тщательно подстриженного, но это явно дело рук наемных людей. Только деревья тут и там нарушали зеленую травяную гладь да альпийская горка, на которой тоже почти ничего не росло.       А вот в конце участка, у самого поля, возвышались березы, осины и клены — целая маленькая рощица. Беседка находилась прямо среди деревьев. Правда, она оказалась не совсем беседкой, а скорее навесом, который густо оплел дикий виноград. Под навесом стояли диван-качели и деревянный столик с двумя скамейками и парой стульев.       Райан усадил Леста на диван, и парень буквально утонул в мягком матрасе. Райан накрыл его парой теплых одеял, которые тоже принес заранее. Еще и подоткнул их с боков, а ноги дополнительно обмотал пледом. Лест молча наблюдал за ним, не сопротивляясь и не пытаясь ничего делать сам, и уже даже не знал, смеяться над этим всем или опять плакать от благодарности. Какой же это был контраст с теми, совсем недавними, днями…       — По-моему, родная мать так обо мне не заботилась, как ты, — тихо усмехнулся, наконец, Лест.       Райан тоже усмехнулся, взглянув на него из уголка глаз:       — Я так привык за неделю, что теперь не могу перестать. Но ведь ты еще слаб. Если начну напрягать, скажи.       Лест только опять благодарно улыбнулся вместо ответа.       — Может, хочешь побыть один? — выпрямился Райан, закончив укутывать Леста, тот кивнул, — Тогда я вернусь через полчаса, проверю, как ты. Но если что, я на крыльце. Зови, если понадоблюсь раньше.       Лест опять поблагодарил, и Райан направился к дому. Наверное, такая забота многим могла бы показаться удушающей. Но Лест, который привык быть сам по себе, который привык, что с ним никто не считается, просто упивался этой чуткой заботой. Наслаждался постоянным вниманием, жадно впитывал его. С восторгом ощущал, как сильно о нем беспокоятся и как сильно желают облегчить его состояние. До слез радовался, что существует человек, которому он не безразличен. И что этот человек рядом.       Чувствовал, что наконец-то он не один.       После всех этих издевательств и унижений так приятно было попасть в столь добрые и нежные руки, окутывающие заботой и теплом. И он эти руки целовать был готов. Да что угодно готов был делать… Только вот слишком мало он мог. Оплату телом Райан, конечно же, не примет — это уже проходили. Да Лест и не смог бы теперь отплатить таким способом — слишком отвратительна была сама мысль о сексе. А больше предложить нечего…       Лест отвлекся от своих болезненно-благодарных мыслей и глубоко вдохнул свежий воздух с прохладным привкусом осени. Трава вокруг беседки была сочно-зеленой, и на ней тут и там желтыми и красными пятнами выделялись опавшие листья. В паре метров, за сетчатым забором, начиналось бескрайнее поле, переливающееся золотом. А над ним — насыщенно-синее небо с белыми облачками, милыми и пушистыми.       Все вокруг казалось таким контрастным, таким необыкновенно ярким… и вообще необыкновенным. Столько цветов одновременно — и все это так гармонично и так красиво.       Лест аккуратно потрогал бордовый листок винограда, все еще упругий. Он был приятно-гладкий сверху, а снизу под пальцами проскальзывали маленькие прожилки, тоже такие приятные... Потом Лест долго рассматривал переходы цвета на листочках: от ярко-бордового к более темному, а потом и вовсе к глубокому зеленому у черенка. Усмехнулся сам себе — ведет себя так, словно в первый раз в жизни увидел растение.       Осеннее солнце светило почти в лицо, и его лучи все еще немного грели, Лест чувствовал на коже их легкое тепло. Он прикрыл глаза, с наслаждением подставляя лицо солнцу, и слушал едва слышный шелест листвы, перекличку птиц где-то над головой и шуршание травы, потревоженной то ли дуновением ветерка, то ли пробежавшей мышкой.       Слушал, слушал, слушал… впитывая каждый звук.       И смотрел, впитывая все буйство красок. Разглядывал каждый упавший листик и каждую подрагивающую травинку.       Лест и раньше любил смотреть на природу, даже в городе. Да и на все красивое — архитектура тоже часто вызывала восхищение. Но такого блаженства не испытывал никогда. И теперь не понимал, как можно было не наслаждаться каждой секундой, созерцая чистое небо и зелень растений. Не понимал, как мог ходить, глядя только под ноги, с головой, забитой какими-то дурацкими мыслями, и совершенно не обращать внимания на всю эту красоту вокруг.       Все-таки другая жизнь наверняка стоит того, чтобы ее прожить. Еще непонятно, какой именно она будет, но отказываться от нее уже не хотелось.       Лест ни во что не верил — и в судьбу тоже. Но может быть, то, что происходит сейчас — это компенсация за перенесенные страдания? За всю ту боль, душевную и физическую, за одиночество, за унижения…       Может быть, то, что по умолчанию положено «нормальным» людям, ему нужно было выстрадать? И вот теперь ему, наконец, тоже можно жить, как все? Как те самые «нормальные» люди?       Глупые мысли, но как еще объяснить то, что его буквально в последний момент вырвали из рук смерти и поместили в такое прекрасное место? Что случайно встреченные люди оказались способны помочь в такой неразрешимой ситуации? Что они оказались настолько обеспеченными и щедрыми, что не жалеют на него никаких денег? Что они вообще рассмотрели что-то за этой маской опустившейся шлюхи и потерявшего всякий стыд извращенца в женской одежде…       Может же все стать хорошо?.. Даже в его жизни?       Лест почувствовал чужое присутствие и приоткрыл глаза — в паре метров от него стоял Райан, не решаясь нарушить тишину.       — Полчаса прошло, — сообщил он, поймав вопросительный взгляд Леста, — Хочешь пока остаться тут?       — Уже? — удивился Лест и зашевелился, усаживаясь повыше, потому что за это время успел сползти и почти лечь, — Да, я бы еще посидел. Но… — он запнулся, не решаясь высказать просьбу.       Райан выжидающе приподнял бровь. Сейчас можно соврать, будто он и не хотел ничего сказать. Или все-таки озвучить... Так неловко было просить о чем-то человека, который и так очень много делает. Да и не умел Лест высказывать желания, даже самые незначительные — привык, что никого не интересует, чего он хочет. Никому он не нужен со своими желаниями. Но Райану ведь не все равно по какой-то причине. Да и может, ему несложно будет…       — Ты можешь… остаться со мной? — наконец, едва слышно спросил Лест.       — Конечно, могу, — легко согласился Райан, — Но ты точно не замерз?       Лест искоса взглянул на музыканта — вот, совсем не страшно оказалось попросить.       — Не замерз — ты же меня так хорошо упаковал, — усмехнулся он.       — Может, чай сделать? — предложил Райан, — Здесь его выпьем.       Лест кивнул с благодарностью, и музыкант, сказав, что скоро вернется, снова направился в дом.       Заваривая чай, Райан усмехнулся пришедшей в голову мысли. По взглядам Леста отчетливо было видно, что он до самой глубины души поражен такой заботой и вниманием к своей скромной персоне. Знал бы он еще, что его обслуживает целый принц…       Через несколько минут Райан вернулся и с разрешения Леста присел на край дивана на уровне его коленей и подал ему кружку. Чай был горячий и приятно грел руки, почти обжигал, и через некоторое время Лесту пришлось поставить кружку себе на согнутые ноги и просто слегка придерживать ее пальцами.       — Спасибо, ты так много делаешь и так аккуратно обращаешься со мной, — нарушил молчание Лест, сделав маленький глоток черного чая.       Опять становилось так тепло и уютно. И так приятно было окончательно сбросить все маски. И знать, что их не придется надевать снова.       Не надо больше изображать бесстыдную развратность и пошлую веселость. Не надо доказывать с пеной у рта, что его все устраивает в жизни и вообще это его выбор. Не надо орать, что помощь не нужна и вообще никто не нужен.       Не надо больше врать. Не надо ничего скрывать.       Наконец-то можно быть искренним с Райаном и быть просто собой — слабым, разбитым, запуганным, несчастным. Жаждущим тепла и понимания. Не сдерживать слезы и не бояться, что за них будут опять гнобить.       — В прошлый раз ты более резко себя вел… — тихо добавил Лест.       — В прошлый раз я не понимал твоих мотивов, — объяснил Райан, — Не понимал, почему ты позволяешь с собой так обращаться и почему не можешь из этого выбраться. Думал, что ты просто слишком слаб, чтобы взять себя в руки и попробовать что-то изменить. Вот и раздражался из-за этого и позволял себе показывать раздражение.       — Ну так да — я действительно слишком слаб, — выдавил смешок Лест, не поднимая глаз, — Ведь был же период, когда я мог что-то изменить: лет с шестнадцати и до… до убийства. Целых три года. Но я ничего не сделал.       Убийство… Так странно было произносить это слово вслух. При другом человеке. И знать, что от него не отшатнутся в ужасе. И не выдадут милиции. А даже, наоборот, оправдают. По крайней мере, пока оправдывают — пока не рассказал, как именно это случилось.       — Ты же не знал, к чему это приведет. И поддержки, я так понимаю, тогда никакой не было, — вздохнул Райан и, заметив, что Лест кивнул, добавил, — Без поддержки действительно сложно, я это понимаю.       — Да, а когда вы появились, было уже поздно, — едва слышно проговорил Лест, — Но все равно ведь — это я сам загнал себя в угол. Я сам виноват, что начал этим заниматься… ну, продавать себя, — тихо, не поднимая глаз, продолжал он, — что втянулся в это. И каждое последующее событие все больше и больше ухудшало мое положение. А я все продолжал делать одно и то же. Все время думал, что вот-вот возьму себя в руки, просто чуть позже, когда будет чуть более подходящее время — когда заработаю какую-то подушку безопасности, или когда буду не таким уставшим, или… когда еще чего-нибудь, — Лест растерянно развел руками, — В общем, сам не понимаю, чего я ждал. И в результате вот… ты уже знаешь, что дошло до убийства, — сам для себя отметил, что смог произнести это слово без запинки, — и до того, что я буквально отдал себя в рабство.       — Ты же не мог предвидеть, что могут произойти такие страшные вещи, — повторил Райан и взял его за руку, — И я не верю, что ты действительно настолько в этом всем виноват, насколько ты считаешь.       — И почему это ты так думаешь? — скептически приподнял брови Лест.       — Потому что я уже не раз замечал, что ты винишь себя даже в том, в чем ты не виноват.       — Например? — удивился парень.       — Да вот только что! — воскликнул Райан, — Ты извинялся за то, что мне приходится с тобой возиться и носить тебя на руках. Но это не ты виноват в том, что настолько ослаблен.       — Нет, это я виноват в том, что попал в руки к этому человеку, — возразил Лест и снова опустил голову, — И это я виноват в том, что вынудил тебя взвалить на себя мои проблемы… и даже меня самого, — с вымученной усмешкой сквозь слезы добавил он, — Но последнее хотя бы временно. Я скоро окончательно встану на ноги и смогу приносить хоть какую-то пользу. Ну, как в прошлый раз — займусь хозяйством, — пообещал Лест, — Хотя бы такие мелочи я могу делать.       — Это, кстати, вообще не мелочь для меня, — хмыкнул Райан, — Если учесть, насколько я безрукий, то без человека, который следил бы за чистотой и порядком, мое место обитания очень быстро превратилось бы в бомжатник с клопами. А питался бы я дошираком и сосисками, если бы не существовало ресторанов и доставки. А здесь, как ты, наверное, догадался, с доставкой и уборщицами сложно.       Лест чуть улыбнулся, но промолчал.       — И ты меня не вынудил, — твердо добавил Райан, — Это я сам так решил. Хорошо?       Но Лест только покачал головой.       — Ну, может, ты подтолкнул меня к такому решению, — немного поправился Райан и попытался заглянуть ему в глаза, но Лест сидел, низко опустив голову и чуть отвернувшись.       — Нет, все равно я вынудил, — тихо возразил он, наконец, — Я мог бы сдержаться и не звонить. Я мог бы… вообще туда не попасть в тот раз.       Вот оно — опять разговор подошел к теме, которую Райан боялся поднимать сам.       — И каким образом ты мог этого избежать? — сразу же зацепился он за эту фразу.       Лест откинулся на подушку, тяжело вздохнул и только потом ответил:       — Я мог бы закончить это все. Но я как всегда тянул…       — Лест, прости, я понимаю, что тебе неприятно об этом говорить, но мне нужно знать, — решился Райан, — Хотя если будет слишком тяжело, то скажи, и я тогда больше не буду поднимать этот вопрос. Но я надеюсь, что ты сможешь объяснить.       Лест чуть приподнял голову, встретился с ним взглядом и уверенно кивнул.       — Для начала можно назвать вещи своими именами? — уточнил Райан с некоторой опаской, — Что именно ты хотел сделать?       — Покончить с собой я хотел, — спокойно ответил Лест, снова посмотрел ему в глаза и улыбнулся с легкой иронией, — Или тебя интересует способ, который я выбрал?       — Нет, без этой информации я, наверное, могу обойтись, — поморщился Райан.       — А что еще мне оставалось делать? — пожал плечами Лест, — Разве у меня был какой-то другой выход?       — Нет, у тебя выхода действительно не было, — признал Райан, — Но я помню, что ты говорил, что давно думал об этом. А собрался только недавно, насколько я тебя понял. Сразу после того, что я натворил в Релаксе, — сам Райан не решился сказать прямо. В первую очередь из-за того, что опасался вызвать болезненные эмоции у Леста, но сам расспрос прекращать пока не хотел, — Это… из-за меня?       Лест тихо вздохнул и опять чуть отвернулся. Райан внимательно следил за его реакцией. Он и раньше был почти уверен, что из-за него. И такое долгое молчание это подтверждало. Лест явно сейчас раздумывал, соврать или сказать правду.       Жестокая правда или ложь во благо — чтобы не расстроить человека, который помогает ему изо всех сил. Ведь это вроде как хорошая ложь — когда щадишь чувства другого.       Но Райан так не считал. Была необходимая ложь — это, например, вранье Леста о том, что его все устраивает в жизни. И сокрытие Райаном своего происхождения. А вот хорошей лжи в понимании Райана не существовало в принципе. И даже сам факт того, что это он чуть не довел Леста до самоубийства, отошел сейчас на второй план. И важнее было то, как именно он ответит на вопрос. Если он и теперь будет врать, то грош цена всем его обещаниям и всем последующим словам. И всегда будут оставаться сомнения в том, насколько правдиво он расскажет свою историю. И доверять ему Райан не сможет.       — Ты только что сам подтвердил, что другого выхода у меня не было, — заговорил, наконец, Лест, явно подбирая слова, — Твой поступок просто стал последней каплей. Что-то же должно было ею стать… Так что, пожалуйста, не вини себя. Я бы все равно к этому пришел рано или поздно. С тобой или без тебя.       Райан вздохнул с некоторым облегчением — все-таки сказал правду. Просто смог ее смягчить.       — Ты потом извинился, и я сразу простил, — продолжил Лест, — Но именно тогда на меня насел Влад со своими претензиями, что я становлюсь бесполезным, что я только сопли жую… и я понял, что уже не смогу взять себя в руки и работать так, чтобы его устраивало. Что я все… — тихим и немного хриплым голосом объяснял парень, — Я-то от него избавиться никак не мог, а вот он от меня — легко. Только я думал, что он просто меня выгонит или сам на меня заявит, когда решит, что я приношу недостаточно пользы. Так что как бы ты не извинялся, но это уже не могло ничего изменить, потому что моей главной проблемой снова стал он.       — А что тогда тебя остановило? — нахмурился Райан, — Сам этот уебок?       — Да, — поморщился Лест и опять отвернулся, — То есть сначала я сам немного потормозил, а потом… потом он не дал выйти из квартиры и увез меня на дачу. И даже тогда я, наверное, еще мог что-то сделать — когда шел к машине или по дороге… Но я думал, что ожидается обычная групповушка, ничего особенного. И после этого от меня отстанут на какое-то время. И только когда я оказался там, внизу, я понял, к чему на самом деле все идет.       Оба замолчали. Лест изо всех сил пытался отвлечься от воспоминаний, сосредоточенно рассматривая листья, чтобы не чувствовать снова ужас и обреченность, которые охватили в тот момент, когда он оказался в темноте на холодном бетонном полу. Райан посидел немного, сведя брови, потом заметил:       — А ведь если бы он тебя не удержал тогда и не увез на дачу, то мы бы сейчас не разговаривали.       — Да, это очень иронично, — с нервным смешком подтвердил Лест, — Собирался меня убить, но только из-за него я до сих пор жив, — он сглотнул слезы, — Правда, я все еще не уверен, хорошо ли это…       — Зато я уверен, — твердо сказал Райан и снова сжал его руку, — Твоими проблемами Феалин уже занимается. А ты сильный — ты ведь даже можешь называть эти жуткие вещи своими именами. Так что ты сможешь прийти в себя, я в этом не сомневаюсь.       — Мне не в себя надо приходить — в себе мне всегда плохо было, — поморщился Лест и покачал головой растерянно, — Мне надо прийти в какое-то другое состояние, мне неизвестное. И я не знаю, как это сделать.       — Нужен хороший психотерапевт, — кивнул Райан, — И кстати, он уже есть.       — Что?! — в ужасе воззрился на него Лест.       — Тише, не пугайся так. Это мамина подруга, — попытался успокоить Райан, — Ей можно доверять, как самой Феалин.       — Нет-нет-нет, — замотал головой Лест и чуть не выронил кружку с недопитым чаем, — Я не хочу это все рассказывать никому, кроме вас.       — Ладно, ты только не нервничай, — Райан забрал у него кружку и поставил на стол, — Никто тебя не заставляет.       Лест с облегчением выдохнул и прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. Райан посмотрел на него с сочувствием, от которого внутри все сжималось. Психотерапия ему все равно нужна, это очевидно. И чем раньше, тем лучше. Но раз это вызывает такую панику, то придется все-таки отложить. Феалин уже предполагала, что Лест откажется, и сказала, что нужно будет периодически подкидывать ему эту идею, пока он с ней не свыкнется.       — Но… взять себя в руки ты ведь не мог из-за моего поступка? — помолчав, тихо предположил Райан, — Извини, я все еще не могу прекратить об этом думать.       Лест тяжело вздохнул, открыл глаза и посмотрел ему в лицо:       — Райан, это так далеко от меня теперь. Для меня столько всего произошло с тех пор… куда более страшного. Но если тебе это важно, то я могу об этом поговорить, — он опять чуть задумался, — В самом том поступке ничего ужасного для меня не было. Но это оказалось очень больно и обидно из-за того, что это сделал именно ты. Я помню, что ты сказал не оправдывать тебя, но я действительно понимаю, почему ты так себя повел. И поэтому я тебя сразу простил, но взять себя в руки все равно уже не мог. А там еще Влад прицепился со своими угрозами, как я уже сказал.       — В общем, это все-таки я тебя добил, — сделал вывод Райан. Тот самый вывод, которого он боялся все эти дни.       — Но ты же меня и спас, — попытался утешить его Лест и даже легонько погладил по плечу, — Но это совершенно не важно теперь. Я умереть успел за это время, — Лест убрал руку и снова немного отвернулся, уставившись куда-то сквозь листья винограда, — Так что это все просто осталось в другой жизни.       Райан смотрел на него несколько секунд и опять не решался обнять. Но потом все-таки придвинулся еще немного ближе, и Лест тут же сам подался к нему и с благодарностью принял объятия.       — Хорошо, я тоже постараюсь оставить это в другой жизни, — проговорил Райан, отстранившись через пару минут, — Я узнал все, что хотел, спасибо. И спасибо за честность. Это было важно.       — Я же обещал, — пожал плечами Лест.       — Но ты же привычен врать и притворяться. Ты, наверное, можешь даже и не замечать, когда это делаешь, — предположил Райан.       — Я стараюсь замечать, — возразил Лест, — И, по-моему, в подавляющем большинстве случаев я делаю это сознательно. И, может, ты не поверишь, но я ненавижу врать и притворяться. Просто ненавижу. Но это было необходимостью. И ты даже не представляешь, какое это облегчение для меня — больше так не делать, — закончил он, глядя Райану в глаза.       Это был самый откровенный разговор за все время знакомства. Да, Лест опять не сказал ничего конкретного, но Райан понимал, что он просто хочет рассказать все им обоим сразу. Зато он узнал, что Лест способен говорить правду, даже неприятную. Но при этом умеет сглаживать углы.       А в искренности его нынешнего поведения Райан тем более не сомневался: сейчас у Леста явно нет сил что-то из себя изображать, чтобы получить лечение, отдых, защиту и кров над головой. И он не манипулирует для того, чтобы за него решили его проблемы.       Он действительно такой вот трогательный и беззащитный, он действительно до болезненного благодарен за каждую мелочь. И совершенно искренне не понимает, почему ему помогают, с какой это стати он вдруг стал кому-то нужен.       Такое поведение и правда подкупало, но в нем не было подвоха. Это все было настоящим.