Трое

      Я сидел в машине, закрыв лицо руками. Как же мне было тяжело осознавать, что брак, который жил, дышал, развивался и делал первые шаги на моих глазах, был задушен. Задушен моими собственными руками. Убрав руки от лица, я оглядел свою правую руку. Затем посмотрел на безымянный палец. Я никогда не носил обручального кольца, но задумался, может быть, этот маленький атрибут семейной жизни напоминал бы мне в моменты искушения, что когда-то, стоя перед свидетелями, своими родителями и друзьями, я давал клятву и в горе, и в радости нести ответственность и любить женщину, которую я выбрал, чтобы сделать спутницей своей жизни? Мысли о дне свадьбы буквально вызвали рвотный позыв. Я не мог переварить собственные мысли. Как смешно.       Мне казалось, что ее фантом сидит справа от меня. Надя как будто бы сидела сейчас рядом со мной в машине, злая и расстроенная одновременно. Я не знаю, как я ей расскажу о том, что я ее больше не люблю. Я даже сейчас, представляя ее рядом с собой, не могу посмотреть на нее. А как будет в реальности? Как я смогу посмотреть в глаза женщины, которой обещал любить всегда? Клялся?       Я не мог никому признаться в том, что я настолько сломлен и разбит, что хочется пустить себе пулю в лоб. Это называется кризис среднего возраста? Почему у других этот кризис выражается нежеланием работать, потерей смысла жизни, в конце концов падением либидо, а у меня каждый день начинается с моральных самотерзаний? Наверное, потому что я сам выбрал такой путь. Другого ответа нет.        И в том же время я не могу прийти к Милене и рассказать, насколько мне плохо. Потому что я сам втащил ее в эту тайну, и уж точно не могу скулить в ее ногах, чтобы она меня пожалела. Конечно, она бы пожалела меня. Но затем бы ещё сильнее растоптала мое сердце, сказав, что я слабак, ведь ей не легче — ладно, я идиот, который устал от брака и решил вместо того, чтобы решать проблему, от нее сбежать в другие отношения. Но я ее заставил поверить в то, что отношения со мной возможны. Нет, я не соврал. Но то, что между нами возможно — это не отношения, это какое-то таинство на двоих с последующим клеймом на лбу «любовники».       Еще немного посидев в машине перед бизнес-центром, я все-таки покинул автомобиль и двинул в сторону офиса. Уже там я отменил все рабочие встречи, известив коллег о том, что на работе меня сегодня не будет по семейным обстоятельствам. Решил проверить почту и понял, что есть дела, которые не потерпят отложения. Пришлось работать. Спустя несколько часов я закрыл ноутбук, который требовал подключения к электросети - батарейка села. Затем вышел из рабочего кабинета, оставив ключи от машины в первом ящике стола. Там же, кстати, увидел обручальное кольцо.       Вызвал такси и направился в бар. Очень актуально, пятница, время 18:00. Отключил мобильный телефон.       В баре я чувствовал себя одиноко как никогда. Мне попался очень неразговорчивый официант, который только и делал, что предлагал мне выпить ещё. Бокал виски за бокалом виски, и вот наконец-то я не чувствую лица – верный признак того, что я надрался в слюни. Я бросил взгляд на наручные часы. Время 22:00. Пора включить мобильник. Как только я его включил, посыпались уведомления. Пропущенные от жены, и ни одного сообщения или пропущенного от Милены. Верно, мы с ней не договаривались о встрече, и я прекрасно знал, что она сейчас занята — у ее подруги день рождения, и она празднует вместе с ней. Но мне было жизненно необходимо ее увидеть. Боль, которая грызла меня изнутри, требовала увидеть ее. Поговорить, объясниться и решить этот вопрос навсегда. Я так больше не могу — мне нужно либо возвращаться к жене, отпустив эту юную и прекрасную девушку, либо уходить от жены, чтобы строить новые отношения и новую семью. В горле стоял ком, и я не мог понять, либо мне действительно так плохо было всю эту неделю, и я так умело подавлял все эмоции, либо это же очередное наваждение из-за алкоголя.       Я расплатился по счету, затем понял, что мобильник почти садится. Конечно, с этим телефоном я уже хожу который год – новый покупал жене в этом году. Все для жены — примерный семьянин… Нужно было, чтобы заряда батареи хватило для того, чтобы вызвать такси, а остальное подождет. Я вызвал машину, вышел на улицу. Воздух как будто на секунду меня отрезвил, но картинка, которую я видел перед собой, все равно была расплывчатой. Изо рта валил пар, и мне это напомнило, что когда-то я курил. Как только я об этом подумал, я заметил, что мимо меня проходит мужчина и курит. Я протянул руку к нему, чтобы привлечь внимание.       — Простите… — меня явно пошатывало. Единственное, наверное, что меня спасало в глазах прохожего – это то, что я был одет в строгое пальто, а моя рубашка была идеально выглажена. В очередной раз — спасибо Наде. Все, что было у меня — связывало меня с ней. Даже чертова рубашка! — Не д-дадите сигарету и зажигалку?       — Да, минуту, — он полез в карман за пачкой. Выдал мне сигарету с барского плеча и затем протянул зажигалку. Но делал он это с таким перекошенным лицом, как будто общался с каким-то бомжом. Мне стало так стыдно. Если прохожий так меня воспринимает, то как воспримет меня Милена? Боже, какой же я идиот.       Я затянулся сигаретой, едкий дым проник в легкие. Я закашлялся. Отвык от курения. Ведь это Надя меня сподвигла к тому, чтобы бросить – так будет лучше для меня. В этот момент я так сильно ненавидел то, что к чему бы я ни притронулся, там обязательно побывала рука жены. Куда ни плюнь — везде она. А что ты хотел, Игорь? Ты выбрал ее своей женой. Ты связал буквально по рукам и ногам свою жизнь с ней. Чему удивляться? Как раз, как только я докурил, рядом со мной остановилось такси. Кое-как я забрался на заднее сидение, подтвердил адрес прибытия, и уснул. Впервые за долгое время я уснул в чьей-то машине. Видимо, я настолько устал или был настолько не в себе, что не смог контролировать обстановку.       Я проснулся незадолго до того, как мы должны были приехать. Я открыл глаза, увидев через стекло вывеску цветочного магазина.       — Остановите здесь, пожалуйста, — тихо сказал я, потому что голос не слушался.       — Здесь?       — Да, спасибо.       — Всего доброго, — водитель с недовольным лицом посмотрел на меня через салонное зеркало заднего вида.       Такси остановилось напротив цветочного. Я еле вышел из машины, чуть не застряв ногой между порогом и дверью. В магазине выбор, конечно же, был небольшой. Выбрать пришлось между плохим и очень плохим букетами. Я выбрал тот, где были лилии. Хоть они и не были очень свежими, я знал, что Милена оценит, потому что она любит эти цветы. Даже на руке была татуировка с лилиями.       Флорист, женщина лет 65, усмехнулась, когда я искал банковскую карту в кошельке, который изначально не смог найти ни в одном из карманов. Пришлось повторить процедуру и, конечно же, кошелек нашелся в кармане, с которого я начал в первый раз. Продавщица поняла, что я в стельку пьяный. Мне показалось, что от перепада температур меня развезло еще больше — на улице было градусов пять от силы, а в помещении перед холодильной камерой с цветами было намного теплее.        — Я так понимаю, сильно провинились перед женой, что такой шикарный букет купили?        — Хах, да что ты вы про жену сразу… — я приложил карту к терминалу. Телефон-то не работал.        — Ну девушке, хорошо. Сомневаюсь, что у такого симпатичного мужчины нет спутницы жизни.        — Вы правы, — я убрал карту в карман, подумав, что даже если ее и выроню по дороге, то это будет моей платой за все грехи.        — А моя вот дочка никак не может найти достойного мужчину. Вы бы ей понравились. Тоже красавица, как вы. И видно, что человек вы хороший. Жаль, жаль, — вздохнула она и протянула мне чек и букет.        — Спасибо, но третью я не потяну, — я забрал букет, и только потом понял, что сморозил. И то, исключительно потому, что увидел скривившееся лицо женщины.        — Всего доброго.        — И вам.       Я побрел в сторону дома Милены. Эти несколько минут были для меня вечностью. Наконец, дойдя до ее дома, я посмотрел на ее окна. Света не было. Очевидно, она была до сих пор на празднике. Для меня казалось, что покажись я на любом торжестве, то в контексте моей жизни это было бы пиром во время чумы. Все же, я решил позвонить в домофон. Никто не ответил. Милена не дома. И телефон у меня выключился аккурат после того, как я вызвал такси до ее дома. Я подумал, что Вселенная наказывает меня ожиданием. Что ж, не самый худший вариант. Мне пришлось сесть на скамейку около ее подъезда и ждать. Спустя несколько минут начался дождь. Бумага, в которую был обернут букет, намокла. Я громко выругался, затем поставил локти на колени и понял, что ком в горле вот-вот вырвется наружу. Но слез я так и не почувствовал.       Спустя минут 30 я увидел, как ко мне кто-то приближался. Это была не Милена, но какая-то другая девушка. Я привстал, понял, что сильно замерз. По крайней мере ноги слегка онемели.       — Девушка, — я повернулся к ней и увидел испуганное лицо. Какой ужас. Как же я ужасно выгляжу. — Простите, я не хотел вас пугать. Просто хочу спросить, не будет ли у вас сигареты и зажигалки?       — Будет, — она остановилась рядом и встревоженно посмотрела на меня. — У вас все в порядке? Час ночи, на улице дождь, и вы явно пьяны. Может быть, зайдете хотя бы в подъезд?       — Нет, все в порядке. Я жду девушку, — я кивнул на цветы, которые уже вымокли под дождем.       — Держите, — она протянула мне сигарету и зажигалку. — Не май месяц, все-таки. Берегите себя. А если она вас так заставляет ждать — она стерва. Подумайте, над моими словами завтра, когда протрезвеете, — она помогла мне прикурить: закрыла огонь своими ладонями. Вот сейчас я подумал о том, что Милена делает то же самое со мной — закрывает собой огонь, оберегает его.       — Нет. Она не стерва, — я затянулся и выдохнул дым в сторону от девушки. — Все не так, как кажется. Она в-вообще не знает, что я тут. В общем, она совсем не стерва.       — Ладно. Меня ждут. Желаю удачи, — она забрала зажигалку и ушла.       Ее ждут. А меня ведь тоже ждет Надя. Но вместо этого я сижу пьяный у подъезда своей любовницы, которая не факт, что вообще придет домой. Вот он, герой любовник. Пьяный в стельку, с грязными ботинками, с поплывшим небритым лицом. Думаю, после сегодняшнего дня наши отношения с Миленой закончатся. Я пострадаю, но забуду и отпущу девочку строить счастливое будущее без балласта в виде меня.       Еще через час она пришла. Вернее, приехала на такси. Я увидел ее издалека – как она вышла из черного седана не у своей парадной. Узнал уверенную походку. Я попытался встать, чтобы сразу не вызвать подозрений – мол, я не маньяк. Подошел к двери подъезда. Она очень удивилась, увидев меня.       — Привет, — она окинула меня взглядом, затем поджав губы. Явно была недовольна. — Пойдём домой. Ты… в порядке?        — Прости меня. Да. Если ты хочешь сразу послать меня нахуй, сделай это сейчас, пожалуйста.        — Нет. Игорь, пойдём, ты замёрз. Долго здесь сидел?       — Не знаю. Не заметил, честно.       Мы поднялись в квартиру. В лифте ехали молча, я старался не смотреть ей в глаза. Честное слово, я не знаю, как начать разговор и как себя вообще вести. Уже в квартире отдал ей букет и сразу ушёл в ванную, чтобы умыться. Это не помогло, я все ещё был пьян. Как только я вышел, я увидел, как на кухне она подрезает букет и расставляет цветы в вазе. Какая же она красивая.        — Прости меня. Прости, я буду молиться, чтобы ты меня простила.        — Ну, напился. Что с того? Ты же не алкоголик. Просто что-то случилось.        — Мне так плохо. Прости меня за эти слова, — я встал перед ней на колени. — Но мне так жаль. Милая моя девочка, — она ошарашено на меня посмотрела. — Я такая скотина, что испортил тебе жизнь. Что втянул в это говно. Мне 37 лет, а мозгов как не было, так и не будет. Прости, пожалуйста, — я склонил перед ней голову. Мне казалось, что откуда-то должна свалиться гильотина, и моя голова покатится по ее идеально чистому полу как по парапету. — Я… я так сильно запутался, и мне так страшно. Я просто ненавижу себя за то, что делаю с тобой, что делаю с Надей и что делаю с сыном. Он же вырастет и навряд ли поймёт меня. Если вообще не отвернется. Я не имею право тебе такого говорить. Я такой слабак и мне так страшно, — я не почувствовал, как по щекам потекли слёзы — они онемели. Всегда немеют, когда я пью. Лишь увидел мокрые следы на полу, на который я смотрел, склонив голову. — Прости. Пожалуйста, прости. Если ты после этого решишь меня бросить, то я пойму. Только скажи сейчас, — я поднял на неё голову и посмотрел в ее глаза. Сейчас я мог ожидать чего угодно, но не того, что сделала она. Она встала рядом со мной и прижала мою голову к себе. Погладила по щекам и вытерла слёзы. Затем встала рядом на колени.        — Игорь. Мы с тобой в одной лодке. Мне уже не разорвать ту нить, что нас связывает. Мне тоже больно и страшно. Но я здесь. И я пройду этот путь с тобой, что бы там ни было впереди.       Я с неверием посмотрел ей в глаза. Я не мог поверить, что у этой девочки, которая вскружила мне голову, такое сердце — чистое, невинное и сильное. Чтобы меня, здорового лба, так ещё и полного идиота, принять. Простить. И вытереть мои слёзы.        — Пожалуйста, только не плачь. Я тебя прошу, — она запустила руку в мои волосы. — А то я тоже заплачу, — она поцеловала меня в лоб и вздохнула. — Я тебя не выгоню. Мы с тобой все преодолеем. Только, пожалуйста, запомни этот разговор навсегда. Если ты когда-нибудь отвернешься от меня, если уйдёшь к другой, то я заберу твоё сердце с собой — как ты забрал мое сейчас. Я тебе обещаю, что никогда ты не сможешь так любить, как мог когда-то.       Я посмотрел на неё с восхищением. И тогда я понял, что я люблю ее. Не девочку. А женщину. С большим добрым сердцем. И никогда не смогу разлюбить. То, с какой легкостью она меня приняла. Это всепоглощающее принятие и любовь. И доверие. Это было послано мне самим Богом. Это самое большое откровение, который я мог получить в своей жизни - сам Бог мне показал, что такое любовь. Истинная и чистая. Как могла любить только она.        — Ты замёрз. Пойдём ляжем, я тебя укрою. И тебе надо поспать.        — Спасибо, — все, что я смог ответить.       Почти всю ночь она лежала на кровати и гладила меня по голове, пока я не уснул. Вернее, она подумала, что я уснул, а не мог я уснуть потому, что я понимал, насколько я счастлив. Насколько мне повезло что я встретил такую как она. Вопрос только в том, за что? Что я такого хорошего сделал?               — Я тебя люблю, — наконец прошептал ей я, когда она уже спала. Она уснула, и все равно периодически поглаживала меня по голове, не слыша моих слов. Я лишь крепче прижал ее к себе, поклявшись, что если я когда-нибудь сделаю ей больно, то в тот же день уйду, и никогда не появлюсь в ее жизни — чтобы не иметь возможности больше вредить. Ведь самым большим наказанием будет отречься от подобной любви. Она-то сможет меня забыть; найдёт в миллионы раз лучше умнее, богаче, красивее и моложе. Переболеет. Сходит к психологу. А я буду каждый день вспоминать этот вечер, как плакал в ее квартире, стоя перед ней на коленях, и понимать, что потерял такой подарок.