Status: Wet

— И на кой черт тебе понадобился конденсат именно гидро слаймов? Скарамуш недовольно складывает руки на груди и выжидающе смотрит, просверливая дырку между аккуратных бровей Моны. — Мне необходима их слизь для отражения гадания, конденсат гидро слаймов отличается особой чистотой, необходимой в… Впрочем, ты все равно не поймешь. Я лишь прошу помочь мне добыть ее, — астролог мягко откашливается в кулак, нехотя продолжая: — Я заплачу. У Предвестника лицо почти не меняется, он все также смотрит с легким недоверием и скукой, а вокруг летают бабочки и чирикают зяблики, красота, а не день. Настроение было под стать природе. — Забудь, все равно займет меньше минуты. Мона благодарно улыбается и поспешно, пока не передумал, просит следовать за ней: недалеко раскинулась небольшая гробница, что давно стала убежищем для стихийных милашек. В голой скале, за высокими кустами и деревьями, скрывалось небольшое отверстие, служащее проходом в разграбленную усыпальницу какого-то наверняка знатного путешественника, каменными ступеньками уводя вниз, теряясь в слабо подсвеченном пространстве. Волшебница придерживает шляпу и заходит внутрь, останавливаясь только на пару секунд, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте. Веет сыростью и прохладой. — Ступай аккуратно, камень в некоторых местах стал разваливаться, можно полететь вниз, — Мона идет первой, держась обеими руками за влажную стену и почти что на ощупь переставляя ноги. — Хотя бы не скользко. Скара не понимает причин такой заботы и спокойной походкой начинает спускаться, он следует настолько близко, что девушка спиной отчетливо чувствует тепло чужого тела; искорки старого чувства зарождаются где-то под ребрами. Она спешит ускориться, но следуемое за ней тепло не отстраняется, только прилипает еще сильнее, вот-вот и можно будет ощутить прикосновение чужой груди. — Ты не можешь идти побыстрее? — раздраженное шипение прорезает воздух у самого уха, заставляя Мегистус вздрогнуть от неожиданности. Пропуская из-за испуга удар сердца и, в том числе, одну ступеньку, астролог невольно вскрикивает, готовясь отправиться в полет до самого низа. К ее счастью, за накидку резко хватают, утягивая в обратную сторону и не давая упасть лицом на твердый камень. — Если бы мне хоть что-то было видно, то я бы уже давно спустилась! — Мона рвано выдыхает, пытаясь отойти от испуга. — Спасибо. Благодарность выходит сквозь зубы; плечи болят из-за того, насколько сильно потянули за синие одежды. — Меняемся, ведьма, — Скарамуш, не терпя пререканий, обходит девушку и отправляется вперед, даже не останавливаясь или держась за стенку. — Если начнешь падать, то хотя бы предупреди. — Собираешься поймать? — Собираюсь отойти в сторону, — за спиной тут же раздается раздосадованный хмык. В самом конце длинного лестничного пролета оказывается огромная комната, тускло освещенная факелами, зажженными пиро энергией, и тонким слоем воды, по которому беззаботно прыгали слаймы, играя друг с другом. Создания резвились в брызгах воды, еле заметно преломляя прозрачными тельцами свет факелов. Некоторые из них играли в догонялки, другие же беззаботно выстраивались в башенки из двух-трех слаймов, но тут же разбегались, когда четвертый пытался запрыгнуть на самый верх. Большие слаймы сидели по углам и в полусонном состоянии тихо сопели под нос. — Какая милая картина, — не без насмешки говорит Предвестник и с легким отвращением смотрит на незамысловатых существ. — На тебя чем-то похожи. Уголки женских губ дергаются, желая высказать все самое хорошее, что уже давно покалывало язык, но Мегистус себя останавливает, вспоминая, что они здесь оказались по ее прихоти. Мона сдерживается и решает только выглянуть из-за мужского плеча, боясь случайно быть замеченной гидро монстрами. — Один разряд и они готовы, да? Так поторопись же! О, Мона Мегистус терпеть не могла гидро слаймов. Да, бесспорно они были невероятными милашками, которых так и хотелось «пожмакать» и потыкать в желейное пузико. Вот только они не отвечали взаимностью, предпочитая набрасываться с особым остервенением, чувствуя родную стихию. Не имеет смысла говорить, что справиться с ними волшебница не могла. Оставалось лишь наблюдать со стороны, метров так за тридцать. Сам Сказитель не прочь закончить пораньше, но сначала можно было бы и повеселиться. Он поворачивается так неожиданно, что астролог даже не успеваeт понять, как ее выбрасывают в центр небольшого зала, прямо в скопление гидро слаймов. Мона теряется между желанием прибить гадких фатуйских коротышек и заплакать от испуга. — Не хочешь поиграть с ними в догонялки? — слышится из угла комнаты. — А они явно хотят! Штук пятнадцать гидро слаймов останавливаются, выжидающе переглядываются между собой, после чего бросаются врассыпную, кто куда — один подальше, другие, наоборот, собираясь атаковать шокированного астролога. Мегистус винит звезды и тот день, когда впервые встретилась с Предвестником, но времени сетовать на судьбу нет. Предпочитая спасаться бегством, девушка тут же превращается в лужицу, сливаясь с мокрым полом. Двигаемая чувством страха, она перемещается так быстро, как только может, только бы поскорее найти спасение в электро стихии сопровождающего ее парня. Буквально за пару секунд Мона достигает одной из стен. — Не та стена, глупышка, — Скарамуш хохочет, наслаждаясь умилительной слабостью давней знакомой и даже не думая вступать в бой, ведь, в конце концов, всегда успеет. — К тебе направляются двое! Берегись! Вот только Моне было не до умиления. Она отбивается гидро зарядами, пытаясь отбросить монстров подальше от себя, пока энергия не восстановится для нового погружения. Но слаймики ловко отскакивают в сторону и по новой начинают наступление. Один из них подпрыгивает особенно высоко и со всей силы шлепает по женскому бедру, оставляя на колготках влажный след. Не проронив и слова, девушка вновь превращается в лужицу и на этот раз верно перемещается по воде, выныривая за спиной Сказителя. Цепляясь мертвой хваткой за чужие плечи, скорее, чтобы Скара не смог ее снова оставить один на один с монстрами, Мона севшим голосом произносит: — Либо ты их сейчас прикончишь… Слушаясь с полуслова, размашистая молния прорезает комнату, мгновенно уничтожая гидро слаймов, оставляя после них только столь незаменимый конденсат. И вроде все успокаивается, но не успевает Скара повернуться к волшебнице, чтобы проверить, насколько сильно та пострадала, как над головой слышится тяжелый скрежет, и стены гробницы начинают трястись, осыпая мелкими камушками. Парня больно толкают и валят с ног, накидываясь сверху. Гремит так, что закладывает уши, и Скарамуш почти что уверен, что стены сейчас схлопнутся, унося его с Моной жалкие жизни в забытье. Что-то тяжелое опускается на пол и шум прекращается, оставляя за собой мертвую тишину. Они не двигаются: Скара растекся на полу, а Мона, судя по тяжести на спине, растеклась на нем, все так же держась за крепкие плечи и зарыв нос между лопаток. После минутного молчания парень не выдерживает: — Ты еще долго собираешься на мне сидеть? Мона ойкает и оперативно поднимается, тут же помогая Шестому Предвестнику встать. Позади — закрытый проход, огороженный толстенной стеной, что только что опустилась из ниоткуда. Они оказались взаперти, а Скарамуш к тому же мокрым. — Невероятно, а падать нужно было именно в сторону комнаты? Не могла на лестницу завалить?! — Тогда ты бы упал на меня, — Мона надувает щеки. — И вообще, если бы не твоя идиотская затея поиздеваться надо мной, я бы могла мыслить более трезво! — А нечего быть такой бесполезной! Как прикажешь отсюда выбираться?! — На лице проступает столь типичная для него озлобленность, и Мона пятится назад, готовясь отразить любую атаку. — Направь свою злость на камень, того гляди развалится напополам от твоего ужасающего вида! — Мегистус еле успевает договорить фразу, как в нее летит шаровая молния. Не моргая, Мона отражает удар гидро столбом, отправляя комок энергии в сторону бывшего выхода из гробницы. Пара молча следит за отраженным ударом, но фиолетовый заряд лишь разбивается об камень, оставляя на том легкое почернение. — Не сработало, — грустно заявляет волшебник. — Черт. Мегистус устало трет лоб. — Должны же быть другие способы выбраться? Они осматривают стены на выявление хоть каких-то засечек или кнопок. Первые две стены оказываются настолько ровными, что глазу было не за что зацепиться, потолок же нужно было подсветить: из-за высоты свет факелов до него почти не доходил. Не слыша обозначающего успех радостного возгласа подруги, Сказитель разворачивается к ней, тут же замирая в замешательстве. — Ведьма, не двигайся, — говорит он так тихо, что сердце Моны замедляется только для того, чтобы за мгновение набрать настолько быструю частоту биения, что девушку оглушает. — Рядом с тобой слайм. Этих слов хватает, чтобы рыбкой кинуться на пол, превращаясь водными брызгами, и вновь, по уже проверенной схеме, оказаться за спасительной спиной. Слайм только грустно смотрит астрологу вслед и тяжко вздыхает, словно его невероятно обидели. Он ползет подальше от испуганной девушки и забивается в угол, отворачиваясь мордочкой от волшебников. — Он не кажется агрессивным, да? — Мегистус заинтересованно выглядывает из-за спины и, хлопая ладошками по мужским плечам, заставляет подойти ближе, при этом совершенно не собираясь покидать своего убежища. — Только не бей его! Скарамуш переводит скептический взгляд со слайма на Мону и обратно, как бы думая, кто здесь более странный. В свою очередь, гидро монстрик вжимается в стену еще сильнее, пытаясь слиться с ней воедино. — Он нас боится, — заявляет астролог. — Я тебя тоже! — И прячет голову, лишь хвостиками выдавая свое местоположение. Сказитель же чешет лоб и, не долго думая, освобождается из цепких пальцев Моны, вырывая из нее испуганный возглас. Он садится перед слаймом на одно колено. — Идиотом буду, — левая рука тянется к прозрачному, словно морская вода, телу и касается гладкой поверхности. — Прикольная желейка. Эту самую желейку начинает потряхивать, но чувствуя, что болезненных ощущений не приходит, постепенно успокаивается и поворачивается мордочкой к волшебникам. Слаймику остается непонимающе хлопать глазками. — Неправильная желейка, — аккуратно высказывается Мона, хотя все же решает приблизиться и сесть на корточки рядом. — Где ты видел, чтобы слаймы так спокойно себя вели? Да и еще в моем присутствии. Волшебник хмыкает и решает отпустить несчастного монстра, возвращаясь к разглядыванию комнаты. Так, за бесполезным рассматриванием стен, проходит еще двадцать минут. Мегистус же, производя некоторые простейшие вычисления, пытается предположить временной интервал, через который ловушка могла бы обнулиться, возвращаясь в исходное положение. — Скара, — зовет она. — А ты использовал...? Но девушка останавливается, так и не успев договорить фразу до конца. Перед ее глазами, без доли смущения, Шестой Предвестник отдыхал на гидро слайме, вальяжно расположившись на нем, словно на каком-то кресле-мешке. — Не смотри на меня так, это очень удобно. Мона сводит брови домиком и смотрит настолько неодобряюще, что любому человеку уже стало бы дискомфортно. Человеку, не Скарамушу, поскольку тот только подпирает голову кулаком, смотря из-под темной челки. — Как ты вообще додумался сесть на него, это невероятно глупо и, более того, небезопасно, — Мона смотрит в ответ, сверху вниз, настойчиво, складывая руки на груди. Но единственным ответом служит тихий смешок и взмах рукой, призывающий подойти ближе. Астролог подходит. — Дорогая Мегистус, я невероятно устал стоять без дела, а на полу, как ты можешь заметить, я уже полежал. Куда же я, по-твоему, должен был сесть? Тебе нa голову? Слаймик производит какой-то невнятный звук, но не смеет дергаться или как-то показывать недовольство, лишь растекается под весом Сказителя и устало прикрывает темные глазки. — Слайм тоже мокрый, — не унимается Мона. — Ага. — И ему явно неприятно. — Не сказал бы. — И... — Мона старается подобрать аргумент повесомее, но полупрозрачное желе действительно кажется удобным. — Попробуй, ведьма, — с каждой фразой голос Предвестника становился все более соблазнительным, в конечном итоге полностью лишая Мегистус желания сопротивляться. — Тебе понравится. Она мнется, перебирает пальцами и кусает щеку изнутри, будто решалась на что-то, взвешивая все за и против. — Садись, — призывают ее с нажимом и смотрят так, что девушка ощущает себя мороженым в жаркий летний день, до которого дотянулись солнечные лучи. Тает она точно так же. Терпеть индиго чужих глаз становится непосильно, и Мегистус спасается бегством, опуская взгляд, но тут же встречает куда более крупную проблему. За всей этой беготней и поиском пути из темницы, она только сейчас уделяет внимание тому, насколько открытым был верх одежд Скарамуша. Новый костюмчик, не иначе. Предвестник, не оставляя надежд на соблазнение, лукаво улыбается и хлопает по коленкам. Мегистус тут же отводит глаза, заставляя себя перестать пялиться. — У нас шляпы, не получится, — выходит совсем тихо, на выдохе. — Мм, — широкополая шляпа летит на пол. — А теперь какую отговорку придумаешь? И Мона соглашается, ведь тут придумывать было бесполезно. Сглатывая, она подходит впритык к слайму, смущенно опуская покрасневший носик. Она сядет, совсем на чуть-чуть, ненадолго, даже купальник останется в основном сухим. Девушка садится настолько аккуратно, насколько это возможно, мягко опускаясь на мужские колени. Слаймовая желейка же не растекается, держит форму, терпеливо принимая вес волшебницы. — Удобно, — Мегистус невольно ерзает, садясь повыше. Правда, удобно, и Скарамуш, на удивление, тоже удобный, даже слишком. — Расслабься, можешь облокотиться на меня, — с этими словами парень выпрямляется и протягивает руки прямо к животу Моны, схватывая ту в кольцо. — Так даже приятнее, правда? — И утыкается ей в макушку, ровно между двух хвостиков. Девушка кивает болванчиком, ведь в голове одна картина заменяет другую, предвкушая последующие минуты. И это предвкушение, что с каждой секундой нарастало все больше, превращаясь из назойливых мыслей во что-то более сильное, зовущее из недр сознания. И хочется, и колется. Но хотелось, все же, сильнее, и Мона снимает магическую шляпу, опуская ее поверх головного убора Предвестника. Скарамуш, даже не пытаясь скрыть свои действия, наслаждается ароматом волшебницы. Он не мог точно назвать или описать этот запах, кроме как того, что так пахла Мона и это был его любимый аромат. И он бы хотел сам пропитаться им, а потом пропитать свою постель. Сказать, что парень согласился помочь знакомой без каких-либо корыстных целей было бы наглым враньем, как и то, что он не нашел способ выбраться еще полчаса назад. Но, право, не стоило упускать столь прекрасный шанс вывести их отношения на новый уровень. Ведь так? — Мона, — выдыхает у самого уха, сразу же утыкаясь носом в пространство за мочкой. — Не против поразвлечься? Его ведьма дурманила так, что никаких сил уже не оставалось. Оставалось надеяться, что она была не из робкого десятка. А Мегистус даже не думает робеть, лишь наслаждается легкими поглаживаниями на талии, что так и норовили опуститься ниже, но, как бы сама Мона этого не желала, чужие пальцы останавливались на самом краю купальника, лишь подразнивающе целуя колготки мимолетными движениями. Поиграть с огнем? Мегистус и правда была не против. Пока она размышляла о своем, тонкие пальцы перебрались выше, ложась на небольшие полушария ее груди. Парень, поглядывая за изменениями в чужом лице, несильно сжимает обе половинки, проводя подушечками пальцев вокруг лифа купальника и надавливая на горошинки сосков, что постепенно начинали проступать через материал. B ответ на его действия Мона закрывает глаза и молчит, наслаждаясь тем, как играли с ее грудью. Ее дыхание оставалось размеренным. Нехотя, она все же поворачивается боком, перекидывая обе ноги через слайма, и заглядывает в темнеющие зрачки. — Знаешь, — начинает астролог. — Изначально меня смущала идея отдаться тебе посреди богами забытой гробницы, но, — острый ноготок прочерчивает линию челюсти и медленно опускается вниз, задевая кадык и направляясь к мужской груди. — Я бы соврала, если бы сказала, что меня это не возбуждает. Скарамуш заметно меняется в лице, меняя заинтересованный взгляд на то, от чего у Моны внизу живота становится невероятно тепло и вязко. Не успевает парень даже занять свои руки снятием купальника, как к нему наклоняются, целуя шею. Левая рука Моны впивается в темно-синие волосы и тянет с силой, заставляя Скарамуша беспрекословно следовать за ней, полностью подчиняясь. Мона ерзает, пытаясь сесть как можно удобнее, но сидеть на слайме было равносильно сидению на водном матрасе, что были так популярны дома, — нестабильно. Девушка недовольно стонет, когда ее купальник оказывается стянут наполовину, обнажая грудь и скомканным куском ткани вставая между ней и Скарой. — Я с тобой еще не закончила, подожди, — Скара замирает выжидающе, разрешая творить с собой все, что той захочется. Немного приподнявшись, правая нога перекидывается на другую сторону, и девушка полностью поворачивается лицом к парню, седлая его бедра. Упираясь коленями в податливое тело слайма, Мона приподнимается, красуясь перед самым носом Сказителя. Не теряя лишнего времени, тот опускает правую руку на женскую ягодицу и сжимает до побеления нежной кожи, как бы обозначая одобрение всего того, чем они тут занимались. Он подталкивает девушку на себя и, свободной рукой собирая ткань купальника под пупком, целует впалый живот. Мегистус охает, ощущая, как сотни фейерверков зажигаются внутри. Волшебник покрывает поцелуями женское тело, сантиметр за сантиметром, периодически оставляя следы от зубов и красные отметки, что клеймом расцветали на коже. В штанах тесно и горячо, было жизненно необходимо снять их как можно скорее, но его волшебница такая сладкая, что оторваться даже не приходило в голову. Скара рывком сталкивает их тела, врезаясь в мокрое пространство между женских ног, и рвано выдыхает, когда Мона, пискнув ему на ухо, приподнимается еще раз, тут же опускаясь обратно, прямо на скрытый под одеждой вставший член. Она обнимает его за шею и трется об выступающую твердость, снимая лишь долю всего того напряжения, что клубилось внизу. Но заигрываний становится недостаточно, поэтому парень стискивает округлые бедра, ускоренными движениями обрушивая на себя. Моне остается лишь стонать, прижимаясь еще ближе. Слаймик ходит ходуном, с каждым резким толчком растекаясь все больше, но он терпит, собираясь обратно в упругую желейку. В уголках его глаз собираются слезки, ему было жутко неудобно. Не желая больше довольствоваться бесполезными толчками, Сказитель останавливается и, приподнимая на руках покрасневшую Мегистус, опрокидывает ее на спину, опуская голой кожей прямо на гидро слайма. Аккуратно устраиваясь сверху, он ведет губами по нежной груди, прикусывая правый сосок до тихих всхлипов, а Мона впивается в его плечи и толкает вниз, прося о большем. Волшебник даже не думает отказывать ей. Купальник стягивают до щиколоток, после чего он сам соскальзывает и оседает на полу ненужной тряпкой. Брюнет замирает, рассматривая нагое тело под собой, любуясь искусанной грудью, впалым животом, что возбужденно вздымался в предвкушении, и мурашками на светлой коже. Темные хвостики намокают, прилипая как к телу, так и ко слайму, вводя Сказителя в возбужденное оцепенение. А Мона даже не думает прикрыться: она хочет показать ему всю себя, каждый сантиметр своего тела, каждую клеточку, что так желала его, что так пылала при малейшем прикосновении или взгляде. Ее тело хотело этого, Мегистус мечтала об этом так давно, что стесняться не было даже мысли. — Я знаю, что идеальна, а теперь трахни меня. — Как скажешь, — но в планах все немного иначе. Не желая давать ей меньшее, чем то, на что был способен, Скарамуш опускается на колени и, крепко цепляясь за мягкие бедра, подтягивает девушку ближе к себе, устраиваясь ровно между ее раздвинутых ног. Правой рукой гладя живот, а левой придерживая за бедро, Скара начинает с легких поцелуев, покрывая ими внутреннюю сторону бедра, слизывая влагу, что уже успела испачкать кожу. Терпкий запах возбуждения пьянит мозг, и Сказителю невероятно сложно держать себя в руках, ведь его хотели, его желали, прямым текстом, через язык тела, через стоны и вздохи. Несвойственная ему нежность опрокидывается на Мегистус, и та тонет во влажных движениях чужого языка, погружаясь в пошлые звуки своего же тела. Его язык идеально пластичен и тверд, двигается с такой скоростью, что остается только хватать губами воздух и цепляться за темные волосы в спасительном жесте. Но внутри, как никогда раньше, становится пусто. И пускай язык проникает глубже, это только царапает зуд желания быть заполненной до краев. — Стой, — выдыхает она резко, невольно пугая Предвестника. Тот нехотя поднимает голову, одурманенными глазами смотря прямо на нее. Нос и губы блестят от влаги столь пошло, что Мона была готова кончить от одного этого вида. — Что? — хриплый вопрос, и брюнет облизывает губы, вызывая у девушки немедленное желание скончаться на месте. — Хочу кончить с тобой внутри, — она громко сквернословит, когда ее ноги подхватывают, заставляя сцепиться на спине Скарамуша. Скара меняется в лице, полностью отдаваясь своим демонам, не оставляя даже намека на былую нежность и осмотрительность. Он целует с остервенением, врываясь в рот без предупреждения, заставляя Мону почувствовать себя на вкус. Терпкий вкус смазки мешается со сладостью чужого поцелуя, но Скарамуш не останавливается на этом. Он проникает в нее двумя пальцами, одним плавным движением вводя их до конца, ловя губами стон Мегистус. Астролог полностью откидывается на прохладном слайме, словно на огромной подушке, и выгибает спину, ощущая, как стенки влагалища расширяют постепенными проникновениями. Забываясь лишь на минуту, Мона хватается за руку, дразнящую ее, и останавливает ее, больно сжимая запястье. Не стесняясь сбившегося дыхания, она растягивает по слогам: — Скара, — зовет его астролог. — Не надо, я готовилась. Скарамуш замирает, пропадая в голубых глазах. Его собственная одежда была уже наполовину снята усердиями Мегистус, что потихоньку стаскивала ее своими цепкими пальцами, открывая мужское тело. Девушка разжимает ноги, оставляя их в приподнятом состоянии, полностью открываясь партнеру и давая тому возможность снять шорты. — И как же ты готовилась, Мегистус? — ремень падает на пол, за ним отправляется накидка. — Не расскажешь? Мона следит за постепенно обнажающимся Скарой и не может сдержать дрожи в теле. Прохлада подземной комнаты царапает соски и влажные бедра, из-за чего становится прохладно. — Вспоминала тебя одинокими вечерами, — она приподнимается на локтях, чтобы разглядеть получше вставший член Предвестника. — А ты больше, чем я думала. — Боишься, не помещусь? Та расплывается в улыбке: — Нет, в самый раз. Опираясь на слайма одной рукой, Скара раздвигает женские бедра и проводит длиной о влажные губы, не решаясь входить так быстро, но Мона прижимает его ближе к себе и трется, пытаясь насадиться на головку. Волшебник шипит, сжимая до синяков чужое тело. Мегистус была невероятно мокрой, скользкой, проникнуть в нее не составило никакого труда. А она принимает его полностью, сразу же обхватывая мягкими стенками, словно всю жизнь ждала этого. Девушка прикрывает глаза, но ей мягко велят их открыть. Возбуждение внутри растет, чувство заполненности, о котором она так мечтала, наконец-то приходит, наполняя ее сознание и тело упругой плотью. Его член движется легко, с хлюпающим звуком входя до конца и выходя медленно, мучительно, сразу же врываясь обратно. Не останавливая проникающие движения и размашисто двигая бедрами, Скара целует ее, на это раз мягко, поверхностно. Воздуха не хватает, но целоваться хочется не меньше, чем секса: он хотел ее всю, начиная с пошлых стонов и заканчивая голубыми глазами, что всегда бы смотрели только на него. Он обнимает Мегистус и переворачивает их, не разрывая контакта, заставляя девушку сесть сверху. У Моны один чулок съехал вниз и волосы растрепаны. У нее вся спина влажная из-за гидро монстра, а бедра усыпаны следами пальцев, которые сжимали их все это время. Девушка стонет и, кладя руки на пресс Скарамуша, начинает аккуратно насаживаться на его член, пробуя новую позицию. Это оказывается приятно, но с непривычки выносливости оказывается недостаточно: движения замедляются, а ноги затекают. Как только это происходит, за ягодицы подхватывают, давая опору и облегчая вес. — Вот так, Мона, да. Предвестник выглядит не лучше, с капельками влаги и пота, стекающими по его груди, и полностью растрепавшимися темными волосами. Кадык ходит ходуном, а губы пересохли, будто тот не пил уже несколько дней. Слаймик прогибается под тяжестью двух тел и совершенно не понимает, зачем эти двое волшебников решили начать размножаться именно на нем, но не смеет ничего с этим поделать — один из людей был слишком силен. Но они толкаются и пинаются, вжимают его в пол, не собираясь отпускать. Гидро желейка устало прикрывает глазки, надеясь, что это скоро закончится. В это время Скарамуш притягивает Мону к себе, крепко сжимая в объятиях, разрешая той передохнуть. Обнимая и утыкаясь носом между тонких ключиц, он перехватывает контроль, начиная вбиваться с удвоенной скоростью, не давая даже возразить. У Мегистус закатываются от наслаждения глаза и она понимает, что вот-вот кончит. С каждым толчком ощущение только нарастает, покалывая на кончиках пальцев и сбивая дыхание. Она буквально заглатывает воздух, как оргазм настигает ее, заставляя все тело сжаться и содрогнуться, сжимаясь вокруг длины ствола. Она стонет тихо, выгибается и сразу же пытается отстраниться, чувствуя, что Скара ускорил темп, догоняя свою разрядку. — Только не внутрь! Но ее сжимают в руках, не позволяя сдвинуться, и мажут по виску губами. Он вжимается в нее в последний раз, после чего теплые струи врываются в ее тело, наполняя вязкой субстанцией. Мона недовольно хмурится, носом упираясь в его плечо, и сопит у самого уха, ожидая, когда ее отпустят. Хватка ослабевает, но Скара остается внутри. — Что это было?! Парень устало гладит по женской пояснице и целует соленую шею. — Посиди так. Мона фыркает и кусает за его плечо, за что ее сразу шлепают по попе. А когда она пытается слезть, тянут обратно, не желая покидать теплоту ее тела. — Ты кончил в меня, — девушка шипит и вырывается из ленивых объятий, но продолжая сидеть на парне. — Предвестник Фа- — Я больше не отношусь к Фатуи, ведьма, — волшебник закидывает голову назад, прикрывая глаза. — Называй меня по имени. — Скарамуш, — с нажимом начинает она. — Я не собираюсь выращивать твое потомство, что ты будешь делать, если я залечу? Что буду делать я?! — Предпочитаю Куникудзуши, — спокойно отвечают ей и, заботливо поправляя черные волосы, чтобы те не лезли девушке в лицо, добавляют: — Я не имею возможности размножаться, Мона, тебе не о чем переживать. Астролог хмуро смотрит в его глаза, недоверчиво поджимая губы. Она правда хочет верить, но не стоило обманываться одним перепихоном где-то посреди развалин. Но ее тут же спешат убедить в обратном: — Честно, я обещаю, — и тянет ее к себе на грудь, чтобы та смогла спокойно лечь и перевести дыхание. — К тому же, оставлять тебя я больше не намерен, поэтому, если каким-то чудом мое семя повлияет на тебя, я буду рядом, чтобы посадить в тебя еще штук двадцать детишек. — Ты сдурел? — Может быть, — и он тихо смеется, наслаждаясь ее теплом. Мона дышит ему в шею, ощущая, как мышцы начинает тянуть, завтра она наверняка не сможет ходить, а еще ее впереди ждут ступеньки! — Это все, конечно, хорошо, но мы до сих не выбрались отсюда. — Мегистус, ты правда думала, что я, великий и могущественный бывший Шестой Предвестник, до сих пор не нашел способ вытащить нас отсюда? Ты меня обижаешь. — И ты ничего не сказал?! — Мне стоило об этом упомянуть, когда ты стонала мое имя, или когда сжимала мой член внутри себя? — Ты невыносим. — Но за этим ты и возвращаешься, да? В ответ его только кусают. Двое волшебников встают спустя пару минут, спокойно помогая друг другу одеться и собраться, периодически матеря слой воды, из-за которого вся их одежда промокла. Для активации прохода всего-навсего нужно было потушить факелы, с чем прекрасно справляется Мона. Каменная стена поднимается, открывая проход наволю. Желейка же наконец-то выпрямляется и, бурча под нос только слаймам понятные оскорбления, плетется в темный угол, чтобы там забыться в ожидании появления новых сородичей.