Поддержка

Переступая через порог подвала, Байрон пошатнулся на израненных ногах и чуть не влетел носом в каменный пол. Он неуклюже дернулся, но нашел в себе силы разогнуться — но не выпрямиться — и пройти дальше по широкому коридору. Он еле передвигал ноги, с шумом шаркая ботинками по поверхности каменной плитки. Ему тяжело было даже оторвать стопу для полноценного шага. В стычке Байрону подрезали сухожилия. Он заставлял себя идти с большим трудом. Но то было не единственное повреждение: те юнцы с безумной пеленой перед глазами готовы были сделать с ним что угодно, ради получения свое доли, которую Байрон по некоторым причинам задержал. Из него буквально вытрясли деньги, еще и задали жестокую взбучку, чтобы больше подобного не повторялось. А ведь Байрон не был молод, и противостоять он был не в состоянии. В надежде отдохнуть он направился сюда, в подвал — и, по совместительству, свое рабочее место. Байрон совершенно не хотел связываться с больницей. Сейчас ему нужна была хоть какая-то… поддержка. И здесь находился человек, который эту поддержку мог предоставить. Войдя в основной зал — всегда темный, несмотря на здешнего жителя, — Байрон с трудом опустился на кресло у стены и с тяжелым вздохом расслабил избитое тело. С кряхтением он протянул трясущиеся ноги вперед и отшвырнул со своего лица в сторону изогнутую оправу, лишенную линз. Эти уроды оставили на мужчине множество синяков. Помимо того, что они раздавили его очки, они явно еще и сломали ему парочку костей. Он не знал, чем еще можно было объяснить такую омерзительную боль в ребрах и левой руке. И это еще Байрон не видел собственного лица; наверное, от него тоже не осталось живого места. Тем не менее, сейчас мужчина должен быть в безопасности… На звук его шагов должен был кое-кто подойти. Этот кое-кто разобьется в кровь, но поможет Байрону, чего бы это ему не стоило. По крайней мере, мужчина был в этом убежден. Заметив движение в начале другого коридора, Байрон поднял голову. Он увидел, как из тени вынырнул юноша, небрежно шлепнув рукой по выключателю на стене. Возникший свет больно ударил Байрону в глаза, но зато позволил увидеть молодого человека в халате, страшным образом украшенным свисающими по плечам жухлыми растениями. Ах, Эдгар. Байрон никогда бы не подумал, что может испытывать такую искреннюю радость при виде этого человека. Да при виде любого человека. Он был так жестоко унижен и оскорблен, что искренне хотел бы найти утешение в этом парне. Да, он выглядел не лучшим образом, но не боялся показать этого Эдгару. Хотя бы потому, что был уверен, что он хоть как-то поможет… Байрон расслабленно выдохнул, когда Эдгар подошел ближе. Вечно удивленно-безразличное выражение на его лице сменилось чем-то похожим на волнение. Он подошел почти вплотную и присел на корточки, снизу рассматривая избитое лицо мужчины. Он смотрел, с каким трудом из легких Байрона вырывается воздух, смотрел, в какой неестественной позе он сидел, как был слаб и беспомощен сейчас… Это был совсем не тот Байрон, которого Эдгара привык наблюдать каждый день. Этого Байрона можно было легко разломить, как тоненькую спичку, добить и уничтожить окончательно. И у юноши что-то щелкнуло в мозгу. Его взгляд изменился. Хмуро сведенные до этого брови Эдгара снова поползли вверх, и Байрон напрягся, когда его тонкая рука потянулась к лицу мужчины. Эдгар аккуратно, едва прикасаясь, ощупал тяжелые гематомы на лице перед собой; он вытер большим пальцем свежую кровь под носом мужчины, мазнул по корке запекшейся и, закончив «осмотр», опустил свои ладони на руки Байрона. Мужчина почувствовал, что что-то не так. Что-то не так… — Тебя так избили… Кто? — обыденно хриплым голосом прошептал Эдгар. Он легонько поглаживал окровавленные руки мужчины и смотрел ему в глаза. Байрон перестал ощущать облегчение. Он резко вспомнил, что Эдгар — не любящая женушка, которая пожалеет и погладит по голове. Он считает заботой и романтикой другое… Эта мысль больно резанула по мозгам. — Не так важно, — настороженно ответил Байрон, жутко запинаясь в словах: челюсть совсем не двигалась. — Мне бы… не п-помешала твоя помощь. Эдгар покорно кивнул, еще раз провел пальцами по погрубевшей от синяков щеке Байрона и поднялся. Мужчина проследил за тем, как он подошел к столу, открыл выдвижной ящик и начал там рыться. В памяти Байрона сразу всплыла эта тумбочка: он не помнил там никаких лекарств… Он открывал этот ящик тогда, когда затаскивал в подвал новых гостей, и… — Нет, Эдгар, — теряя надежду, пробормотал мужчина. Он попытался подняться, но тело так ослабело, что совершенно перестало слушаться. Даже слабый Эдгар мог сейчас сделать с ним все, что угодно. — Не стоит… Парень медлительно поднял голову и повернул ее к плечу, чтобы что-то произнести. Но говорить он начал не сразу. Нет, сначала он вытащил что-то из тумбочки и закрыл ящик. — В чем дело? Ты боишься? Я же люблю тебя, — с некоторым разочарованием прошептал Эдгар. Его дрожащий шепот звучал оглушительно громко в этом полупустом помещении. О, Байрон, додумался же ты прийти за помощью к сумасшедшему. Парень развернулся, и теперь мужчина мог увидеть, что у него было в руках. Оказывается, из того ящика он достал наручники и ошейник с цепью. Его лицо словно светилось, хоть улыбки и не появилось — он был сейчас невероятно… счастлив. Это сделал с ним ты, Байрон. Пожинай плоды. Эдгар стремительно подошел к запаниковавшему мужчине и, бросив веревку и цепь ему под ноги, аккуратно застегнул наручники на его запястьях. А Байрон даже не мог сопротивляться. Он сделал попытку отвернуться, встать, но парень без труда надавил руками на его плечи и удержал на месте. — Почему ты меня боишься? — Эдгар, я этого не хочу… — Байрон постепенно терял самообладание. — Остановись сейчас же. — Тебе понравится. Я же люблю тебя. — Эдгар, я же сказал… — Я помогаю тебе. Следом за наручниками Эдгар защелкнул на шее мужчины металлический ошейник. Цепь он обмотал вокруг своего запястья, конец сжал в кулаке и слегка потянул на себя. Байрон был вынужден склониться вперед; он зарычал, испытывая отвращение к происходящему. Он ненавидел подчинение. Он едва сбежал от подобного из той заварушки и совсем не ожидал того, что дома, с его любимым Эдгаром, его может ждать то же самое. — Ты сбрендил! Отпусти меня! — выкрикнул Байрон надломившимся голосом, не выдержав. Но он кричал в пустоту. — Но ты ведь делал то же самое… И мне нравилось. Мы просто поменяемся. Мужчина, испытывая все более сильный страх, шумно сглотнул, пока Эдгар аккуратно поднимал его с кресла. Байрон слышал, как редко и с какими жуткими хрипами в груди парень дышал. Воздух словно продирался через сжатые корнями легкие… Байрон вспомнил, что Эдгар постоянно испытывал физическую боль. Она пронизывала все его тело, словно сосуды его же растения, простершиеся по его жилам и плоти. Мужчина почувствовал, как начинает кружиться голова. — Ты думаешь, что я сумасшедший? — холодно произнес Эдгар. Он успел развернуть Байрона спиной к себе, но, вопрошая, заглянул в его глаза. Их взгляды встретились, и мужчина невольно подумал, что еще видел разум в этой почерневшей радужке — причем пронизывающий и какой-то глубокий. Словно Эдгар видел то, чего не понял он… Страх начал его одолевать, ломая рассудок. Он промолчал. Байрон потерял из виду лицо Эдгара и сразу почувствовал, как тонкие пальцы сомкнулись на его талии. Он касался пола ногами, но держался не сам — если Эдгар отпустит, то мужчина позорно повалится на пол, ломая себе еще пару конечностей. Ему была противна мысль о том, что он показывает слабость, но, кажется, самого Эдгара это слабо волновало; парень терпеливо придерживал тяжелое тело, несмотря на то, что, вообще-то, был слаб физически. Наверняка парню сейчас было трудно, но он был целеустремлен. Эдгар прислонил мужчину животом к койке. Все попытки Байрона взбрыкнуть он пресекал, дергая за цепь — стоило только мужчине податься назад спиной, выворачиваясь, как Эдгар тут же передавливал его шею с помощью ошейника, холодный металл которого больно упирался в кадык. Такое упорство легко подавляло Байрона… Он и позабыл, как упрям может быть мальчишка. Мужчина видел краем глаза, как парень наматывает на округлую выемку в столешнице один край веревки. Ее Эдгар обернул пару раз вокруг пояса Байрона и закрепил с другой стороны. Его руки были слишком сильны для избитого мужчины, он не смог даже толкнуть Эдгара. Потому парень спокойно и без проблем привязал его к столу. Веревка больно пережимала бока, но держала хорошо, поэтому Эдгару смог отойти в сторону. Байрон услышал сначала шелестение ткани а затем неровный хлопок, словно на пол упало какое-то покрывало. Он не мог даже головы повернуть, и ему только оставалось догадываться, чем парень был занят. Но это было проще некуда. Догадки подтвердились, когда Эдгар снова взялся за Байрона — теперь худые дрожащие руки, лишившись манжет белого халата, легли на переднюю часть ремня мужчины и медленно, но ловко подцепили массивную пряжку. Байрону поплохело, пока он смотрел, как белые костлявые пальцы лишают его брюк. Конкретика и логичность мышления в его голове побледнела и он просто сконцентрировался на том, что видит: его заворожило то, как, подобно лозе, вьются фиолетовые вены вдоль юношеских пальцев… Байрон вернулся на землю, когда Эдгар резко стянул брюки с его бельем до середины бедер. Из него вырвалось протестующее рычание, а силы словно вернулись — он замахнулся назад ногой с массивным ботинком, чтобы неуклюже промазать по Эдгару и пошатнуться, стеная от резкой волны боли. О, нет. Это действительно происходило. Отчаяние захлестнуло мужчину, он напряг все мышцы и забился, игнорируя жжение под кожей, но это было совершенно бесполезно. Байрон почувствовал, как Эдгар аккуратно ведет ладонью по его хребту, игнорируя яростные конвульсии. Юноша был так спокоен и расслаблен, как загипнотизирован… Он двигался и перемещался неспешно, в своей манере, без перевозбуждения, которое обычно возникало в присутствии Байрона. Здоровый человек ни за что бы его не понял. И не то, чтобы и сам Байрон мог понять. — Перестань так трястись. — Ты слышишь или нет?! Я не хочу этого! Освободи меня… — последний крик мужчины был грубо и бесцеремонно сорван рывком Эдгара. Он опять дернул за цепь, причем так сильно, что из горла Байрона невольно вырвался хрип. Затем к его губам резко прижалась ладонь парня: Эдгар зажал ему рот, видимо, раздраженный громкими звуками. И он больше не собирался разговаривать с Байроном. По крайней мере, пока. Единственный — если не считать шумного дыхания обоих — звук расстегивающейся ширинки разрезал воздух где-то позади мужчины. Он почувствовал холодные бедра Эдгара, которые прикоснулись к его обнаженной коже, и сжал зубы. Затем чуть ниже спины к нему притронулось что-то теплое, даже горячее. В Байрона вошли прежде, чем он узнал член. Эдгар продирался вперед насухую, не обращая внимание ни на свою, ни на чужую боль. Байрон замычал, не способный закричать снова, и его резко впечатали в кушетку грудью, прижали к блестящей поверхности щекой. Металлические крепления стола жалобно скрипнули, и он качнулся, пока Эдгар натягивал свободной рукой мужчину на себя. Он вколачивался быстро, хоть и с трудом, не издавая при этом ни малейшего звука. А Байрон даже не мог ничего сделать. Он старался спрятать болезненные стоны в своей глотке, но мычание вырывалось все равно. Эдгар, зажимая его покрасневшее лицо рукой, поглаживал его веки, которые стали влажными от мелко выступивших слез. Надломанные кости мужчины едва ли не трещали. Эдгар был безжалостен: он словно не видел, как плохо и больно было Байрону, словно думал, что все нормально. Это только наводило жути. Байрон и раньше был запачкан собственной кровью, но сейчас он почувствовал новую струйку, которая медленно стекла по ноге. Кажется, Эдгар его разодрал: эта новая боль разгорелась в его теле, присоединяясь в душевной тягости к ломоте в суставах и унизительному подчинению. Ему было мерзко, он испытывал отвращение к собственной оболочке и хотел бы провалиться сквозь землю. Он ненавидел себя за слабость. Тем временем Эдгар прижался к его спине, надавливая; он крепко обхватил мужчину двумя руками, не давая теперь даже вздохнуть полной грудью. Байрон попытался обмякнуть и отключиться, раз уж он не может освободиться, но его холодная пассия раз за разом выдергивала из него дух и попытки расслабиться с помощью ошейника и цепи. Байрону просто тяжело было поверить в то, что он должен смириться с тем, что происходит. — Эдгар, — бессвязно пробормотал мужчина спустя несколько минут. Он начинал упускать свою связь с миром: кажется, он все еще терял кровь из ран, полученных после драки, а боль продолжала стрелять в голову. — Да? О, Байрон не ожидал, что Эдгар вообще отреагирует. В слабом голосе юноши читалось что-то похожее на внимание… Он-то решил, что этот сумасшедший просто слепо и похотливо издевается над ним, обо всем забыв. — Остановись уже… — О, нет… Мы закончим. Его рука скользнула куда-то вниз живота мужчины. Острые костяшки задели лобок, пока Эдгар тыльной стороной ладони вел по его оголенной коже. Байрон вздрогнул, когда почувствовал, как холодная рука оглаживает его гениталии. Костлявые пальцы прикасались к стволу по всей его длине, причем так нежно, словно Эдгар пытался успокоить и извиниться. Но вряд ли это было так. Мужчина вдруг почувствовал, как у него что-то внутри, внизу, начинает гореть, и теперь не только от боли. Он впал в недоумение… Его телу начинает это нравиться? Он попытался пошевелиться, и Эдгар сильнее сжал его напрягшийся член. Какой позор. Байрон возбудился, будучи так омерзительно кому-то подчиненным… Очередной рывок — и Эдгар задрал его корпус вверх, заставляя выгнуть спину и расположиться более вертикально. Он продолжал вбиваться в широкие мужские бедра, но теперь в Байроне это отзывалось смешанными ощущениями — не только отвращением… Эдгар наконец сдвинул руку с губ мужчины и переместил ее на его грубую шею. Байрон тут же протяжно зашипел — причем с каким-то, к собственному удивлению, блаженством. Губы парня прижались к его затылку, и мужчина выдохнул, слегка подаваясь назад. Он все еще не мог пошевелиться — руки и ноги ужасно затекли и начали ныть еще сильнее, но в голове теперь стоял только белый шум. Парень не отпускал его, не переставал мучить, пока не испытал оргазм, который Байрон распознал благодаря потеплевшим ощущениям внутри. Эдгар отпустил тело мужчины резко, и он, обессиленный, снова упал грудью на кушетку. По его спине снова аккуратно провели рукой, чуть дергая за воротник рубашки, машинальным движением поправляя измявшуюся ткань. Истерзанная плоть внутри ужасно саднила, а в ногах стояла такая слабость, что мужчина и пары секунд не смог бы простоять прямо. Перед глазами Байрона возникла темнота, и он с большим трудом понял, что Эдгар наконец снял ошейник, оставивший синевато-красные следы на его шее. Он почувствовал, как парень подушечками пальцев проводит по образовавшимся синякам, словно наслаждаясь их видом и цветом. Затем обе его руки легли на пах мужчины и быстро, как-то торопливо довели его до оргазма. Байрон снова попытался оказать сопротивление, просто уже желая оказаться на свободе, но его голова резко закружилась, и он потерял сознание. Кажется, перед этим он успел почувствовать прикосновение иглы к своей руке.