Глава 5. Уличный кот
13 января 2023 г. в 10:00
Богатые надменные ублюдки — самый ненавистный типаж Гэвина Рида. Такие люди считали себя королями мира, безнаказанными и неприкосновенными, ведь когда у тебя много денег, ты можешь почти всё; когда денег не просто много, а дохренища, то можешь всё. Откупиться от полицейского, умаслить вышестоящие чины, дать огромную взятку, чтобы получить в пользование удачный участок земли, купить голоса за бесценок или расселить целый дом под девизом улучшения жилищных условий. И, конечно же, прикрыть жопы дорогим сынкам. Не могут же малолетки, жрущие с золотой ложки всю жизнь, отдуваться на общественных работах, оттирать стены и заборы или собирать мусор. Засрать всё каракулями — пожалуйста, а вот прибрать за собой, так ни в жизнь. Этот Ричард Фёрст ещё и сидел с таким довольным видом, падла, будто в лотерею выиграл или медаль получил — «лучший кобель породы» или что-то в таком духе.
— Почему вы согласились отпустить их? — Хотел бы ворваться с ноги в кабинет капитана и устроить скандал, но ко вторнику (в понедельник кэп уезжал на какой-то тренинг) злость на начальство поутихла, и Рид выловил Фаулера в коридоре.
— Разве Хэнк не сказал? Их отец спонсирует участок, благодаря ему мы ездим на новых автомобилях, а не на ржавых вёдрах, сидим за компьютерами последних моделей, а не клепаем отчёты от руки.
— Вы преувеличиваете. — Конечно, Гэвин не знал объём бюджета, что выделяло государство, но кэп тут палку перегнул.
— Немного, но суть в том, что Уолтер Фёрст уже сделал большой вклад в полицию города в целом и в Центральное отделение в частности, и продолжает нас спонсировать. А он не из тех людей, что любят разбрасываться деньгами направо и налево. Тем более, из-за чего ты так взъелся, Рид, они не убийцы или грабители, простые художники.
— Вандалы с несанкционированными граффити.
— Таких в городе сотни, только ленивый не писал на стенах про хуи, пёзды, кого и где трахал и как часто даёт соседка Стейси. Фёрсты хоть рисуют красиво, ты же видел.
— Не вглядывался, — буркнул Рид, — я свою работу делал, а не на экскурсию по городским граффити ходил.
— Вот и делай дальше свою работу, в которую подчинение начальству тоже, кстати, входит. Меня не отвлекай, и без тебя дел по горло. — Фаулер обошёл стороной и нырнул в конференц-зал.
— Да, сэр, понял, — выплюнул Гэвин, выкинул стаканчик с остывшим кофе в ближайшее ведро и пошёл к машине.
Пришло время заступать на смену: унылую, скучную смену, ведь надеяться, что сегодня выпадут драйвовые вызовы, не приходилось. Диспетчеров оповестили, что 727L30 сегодня один, без напарника, ведь Хэнка вызвали по делу об убийстве (хоть у кого-то будни нескучные), а проспонсировать каждому патрульному напарника Уолтер Фёрст, видимо, позабыл.
— Спасибо, что хоть на смену выпустили, а то «мало опыта, он не готов», — передразнил Гэвин одного из детективов. — Конечно, у тебя, жирный мудак, опыта больше, на пузо твоё глянешь, так стереотипы о пончиках сразу кажутся правдивыми. Хотя если ты Герцога косплеить решил, то отличное попадание в образ.
Слава полицейским богам, Фаулер не послушал причитаний Бена «Огромное брюхо» Коллинза и выпустил на улицы набираться опыта. И с районом сегодня повезло, Гэвин оказался среди счастливчиков, которым выпал Корктаун: выехал из участка — считай, уже в своей зоне. Катайся по улицам, штрафуй нарушителей («Не хрен было проезжать на красный»); разбирайся с шумными соседями («Муж ни при чём, вы просто упали с лестницы носом в перила? Хорошо, мэм, я понял, позвоните, пожалуйста, в 911, если решите сказать правду»); переводи бабушек через дорогу («Ну что вы, миссис Финч, мне совсем не сложно помочь вам при работающем светофоре. Нет-нет, вы совсем не отвлекаете меня от работы. На чай задержаться не могу, послушаю истории про ваших семнадцать кошек в другой раз»).
— Как же заебало, — выдохнул Рид, когда сел в машину и дал по газам, чтобы убраться подальше от болтливой бабки. Они общались минут пять-семь, а у Гэвина возникло ощущение, что он знает её почти всю жизнь: и что она любит есть, и сколько неблагодарных детей родила, и как давно похоронила изменника-мужа, и про шлюховатых студенток через стенку, и про рокера-наркомана сразу напротив. И, конечно же, про кошек, про семнадцать, мать их, кошек, которых безумная бабка натаскала с улиц в однокомнатную квартиру.
— Неудивительно, что от неё мочой несёт за милю, форму бы теперь отстирать. — Гэвин принюхался к рукаву куртки, к которому миссис Финч приклеилась похлеще жвачки — еле оторвал — и поморщился от зловония. — После смены нужно будет хорошо помыться, потом только брать Мэдди в руки, а то ещё облюется от кошачьей вони.
Пару часов Гэвин без приключений патрулировал район. Вызовов не было, нарушителей на улицах тоже не попадалось, и он с выражением скуки на лице колесил с одной улицы на другую, пока не услышал грохот мусорных баков в одном из проулков и взрыв детского хохота. Он бы проехал мимо, но шестое чувство и неприятные интонации в криках из переулка вынудили остановиться. Заглушив двигатель, Гэвин двинулся в сторону шума.
— Смотри, смотри, он застрял. — И новая порция издевательского смеха. — Глянь, выбраться не может.
— Такой жалкий, возится как червяк. Эй, шевелись! — Снова грохот крышки бака, когда пухлый пацан лет десяти ударил по ней палкой.
— Какого хрена вы тут устроили?! — Гэвин старался сдерживаться, дети всё-таки, но… — Вы чё творите, пиздючьё, а ну пошли вон отсюда, пока я ваших предков не вызвал!
— Катись ты, тупой коп! — донеслось в ответ, а потом малышня разбежалась в стороны, позволяя Риду приблизиться к маленькому, дрожащему от страха и холода, комочку.
— Вот же уроды, — выплюнул с ненавистью и начал развязывать проволоку на худых грязных лапках. — Тише, мелкий, не пищи, сейчас помогу.
Осторожно, насколько мог, Гэвин распутывал тонкие металлические изгибы, пока боевой комок некогда рыжей, а сейчас грязно-серой, шерсти шипел и царапался.
— Да спокойно, блин! — Увернулся от острых коготков, которые метили в щёку, зажал котёнка под мышкой и свободной рукой вытащил дикую мордочку из банки, куда запихнули его малолетние садисты.
Получив свободу, рыжее грязное нечто с ярко-зелёными глазами отпрыгнуло в сторону и угрожающе зашипело.
— Не бойся, кошак, я прогнал этих придурков. — Гэвин коротко хмыкнул, погладил котёнка по холодному поцарапанному носу и едва успел отдёрнуть руку от нового когтистого выпада. — Драчун такой, а защитить себя не сумел.
Грустно усмехнувшись, Рид поднялся с корточек. Котенок перестал трястись и шипеть и внимательным взглядом следил за каждым движением.
— Мелкий, слабый, жалкий, — прошептал, смотря в блестящие кошачьи глаза.
«Совсем как я когда-то», — осталось недосказанностью висеть в воздухе.
— Подрастёшь и научишься отбиваться от них. — Наклонился, потрепал напоследок грязную рыжую макушку и пошёл к патрульной машине.
Как только сел в тёплый салон, до ушей донеслось протяжное «мяу», и Гэвин посмотрел вниз, где у открытой двери сел спасённый котёнок.
— Э, нет, дружок, тебе со мной нельзя, ты же будешь мешать работать. Иди к своей маме, братьям или с кем ты скачешь по помойкам. — Отмахнувшись от животного, Гэвин потянулся закрыть дверь, но кот оказался проворнее и в два прыжка очутился на пассажирском сиденье.
— А ну кыш! — Схватил за загривок и собрался высадить на улицу, но котёнок зашипел, вцепился острыми когтями в рукав формы и наотрез отказался уходить.
— Вот подстава-то, — буркнул Рид, когда спустя несколько минут бестолковой борьбы посадил котёнка обратно на пассажирское. — Дружок, у меня змея живёт, понимаешь, мне кошка не нужна. И хозяин квартиры будет против, я на Мэдди его еле уговорил, а тут ты — мелкий, грязный, вонючий и шумный.
— Мяу, — ответил кот, отвернулся и начал вылизывать грязную шерсть.
— Приехали, блядь, — буркнул под нос Рид и открыл навигатор. — Сдам тебя в ближайший приют, пусть тебе там хозяина ищут.
Приют оказался не таким уж ближайшим, находился он на границе Вудбриджа и севера Корктауна, и Гэвин, булькнув что-то нецензурное, поехал к нужному адресу.
— Если мне сделают выговор за то, что сошёл с маршрута патрулирования, виноват будешь ты. — Он ткнул в котёнка пальцем, как в нерадивого ученика, но тот лишь сонно моргнул, свернулся калачиком и уснул, пригревшись под тёплым обдувом печки.
— Отлично, давай, игнорируй меня, рыжая жопа, — начал возмущаться Рид, но его прервало шипение рации.
— Всем свободным патрулям, западная Уоррен-авеню, стрельба в средней школе Дугласа. Повторяю, западная Уоррен-авеню, стрельба в средней школе.
— Твою мать! Диспетчер, это 727L30, выезжаю на место, — ответил офицер Рид, включил проблесковые маячки и дал по газам. — Придётся повременить с поиском дома, дружочек.
Под аккомпанемент переговоров диспетчера и других патрульных, принявших вызов, Гэвин добрался до нужного адреса. У ворот школы уже поджидали три полицейских автомобиля и один знакомый гражданский.
— Лейтенант Андерсон, кого-то убили? — Гэвин протиснулся между коллегами из других участков к своему временному наставнику.
— Слава богам, нет, — ответил Хэнк, оторвав взгляд от планшета. — Ложная тревога. Какой-то ученик припёр в школу реплику «Глок-17» и взорвал несколько бомбочек, это увидел местный уборщик и позвонил в 911. А ты вообще что здесь делаешь, Рид? Твой маршрут и близко к Вудбриджу не проходит.
Тяжёлый взгляд из-под нахмуренных бровей, сложенные на груди руки, и Гэвин ощутил себя школьником, которого решил отчитать учитель, таким же маленьким, беззащитным и бесполезным.
— Я был свободен, ехать недалеко, а тут школа всё-таки.
— Понятно, надоело штрафы за неправильную парковку выписывать, на стрельбу повёлся, — перебил Хэнк и по-доброму улыбнулся. — Дальше местные сами разберутся, пообедай и возвращайся на свой маршрут, офицер.
— Да, сэр! — Отсалютовав двумя пальцами и развернулся к машине. Адреналин и волнение после новости о стрельбе утихли, и Гэвин, немного раздосадованный, но спокойный поехал в сторону Трамбулл-авеню, где находилась пиццерия с неплохим рейтингом.
— Заодно и тебя мяском покормлю, грязнуля. — Ласково потрепав кошака между ушей, Гэвин сосредоточился на дороге.
Пиццерия находилась в отдельном одноэтажном здании с вырвиглазным фасадом: алые доски домика кричали на тебя с улицы, невозможно было не обратить внимание, чёрная дверь приветствовала звоном допотопного колокольчика, а за ней начинался отдельный, чёрно-красный мир. Радовало, что хотя бы верхняя половина стен была выкрашена в белый, иначе у посетителей глаза грозились бы вытечь раньше, чем будет готов заказ. Но даже здесь дизайнеры извратились и разукрасили одну из стен какой-то дичью. Рисунок был тошнотворным, начиная от цвета (розовый, оранжевый и, конечно же, красный — куда же без красного?), заканчивая содержанием. Как выпадающие из головы многоглазого жирафа-мутанта мозги, частокол зубов у одноглазой свиньи и торчащие внутренности других животных, которых не получалось опознать, должны были способствовать аппетиту, Рид понять не мог.
— Ладно, малой, сиди тихо, сейчас закажу нам поесть, — шепнул коту, которого спрятал под курткой, и подошёл к стойке.
— Интересный дизайн у вас. — Гэвин кивнул в стороны стены и начал изучать меню.
— Гостям очень нравится, — улыбнулся патлатый парень в форменной одежде.
— Я думал, что в общепите должна нравиться еда, а не стены, — съязвил Гэвин и ткнул в меню раньше, чем сотрудник успел что-то сказать. — Мне салат месяца, маленькую пиццу с мясом, колу безо льда и стакан воды без газа. Воду дайте сразу.
Расплатившись за заказ, Гэвин занял маленький столик на двоих в углу, немного расстегнул куртку, откуда сразу показалась перебитая кошачья мордочка.
— Сиди тихо, а то нас выгонят, — шикнул Рид на кота. — Кроме пиццы у них ничего нет, но я тебе мяса из начинки достану, не переживай. Попей пока.
Напоив котёнка, Гэвин выдернул салфетку, — красную, как и фасад пиццерии, — скрутил подобие цветка, распушил кончик и начал водить по краю стола, отвлекая дикий комок игрой. Котёнок сначала не понимал, что от него хотят, и тихонько наблюдал за скольжением салфетки, но спустя минуту настойчивых попыток удалось привлечь его внимание. Из-под воротника высунулась маленькая мягкая лапка и неуверенно попыталась поймать добычу.
Пятнадцать минут, требующихся для приготовления заказа, Рид развлекал пушистое недоразумение, но шаги за спиной, которые приближались к его столику, вынудили отвлечься и спрятать кота обратно под куртку.
— Ваш заказ, офицер, простите, что так долго. — На столик опустился поднос с ароматно пахнущей пиццей, от которой шёл пар, небольшой порцией салата и двумя стаканами: один с колой и второй с омерзительно-розового цвета молочным коктейлем, украшенным огромной шапкой из взбитых сливок и шоколадной посыпкой. Углеводная бомба и убийца диабетиков, а не напиток.
— Я не заказывал, — начал Гэвин, повернулся к парню и замер, так и не договорив.
— Не волнуйтесь, офицер Рид, это мой. — Наглая усмешка превратила губы в две алых нитки, взгляд голубых глаз холодом пробрался под куртку и форменную рубашку, морозным обещанием коснулся кожи, и Гэвин повёл плечами, прогоняя наваждение.
— Ты! — прошипел не хуже своей змеи.
— Не ожидал вас здесь увидеть, офицер Рид, какими судьбами? — Раздражающий богатенький мудак Ричард Фёрст вальяжно опустился на свободный стул.
Он выглядел так, будто пять минут назад вышел из дорогущего бутика — такого, где стоимость одежды продавца равнялась годовой зарплате патрульного. Аккуратная укладка, из которой на лоб небрежно выпадала одинокая прядка; дорогое даже с виду песочного цвета пальто — кашемировое или что-то подобное, не иначе — полностью расстёгнутое; тёмно-синяя рубашка навыпуск и голубые брюки с потёртостями — дизайнерскими потёртостями, естественно, а не от старости, как у Гэвина; высокие блестящие ботинки с узнаваемой полоской Armani. Дешёвый молочный коктейль выбивался из общей картины, смотрелся чужеродной деталью в тонких длинных пальцах с аккуратным маникюром.
— Какого хера ты тут забыл, Фёрст? — От вида нахальной рожи даже есть перехотелось.
— Учусь неподалёку в университете Уэйна, может, слышали? — Пацан кивнул куда-то за спину, медленно облизал губы, обхватил ими трубочку и втянул щёки. Слишком пошло для простого распития коктейля, слишком провокационно, вычурно и безвкусно.
Конечно, Рид не мог не повестись.
— И чему учат, отсосу?
— Экономике и бухучёту, офицер, сосать я уже умею. Показать? — Ни капли не покраснел и не смутился, падла, выдал, будто говорил о погоде.
— Мерзость какая. — Скривившись, Гэвин отодвинул от себя тарелку с недоеденным салатом.
— Невкусно? — В голосе послышалось подобие заботы.
— Я не про салат, а про твои умения. — Сделав глоток колы, Рид едва не подавился под пристальным взглядом незваного гостя.
— Да бросьте, офицер, неужели ваши девушки никогда вам не сосали?
— Девушки, блядь, не парни! — рыкнул в ответ, начиная закипать.
— Вы гомофоб? — Ассиметричные пушистые брови вопросительно изогнулись, и Ричард отставил полупустой стакан с коктейлем в сторону. — Слышал, гомофобия — это признак латентности.
— Я не латентный, Фёрст, и не гомофоб. Мне плевать, с кем ты спишь, в какой позе и в какую дырку долбишься, только вот не нужно афишировать свои предпочтения, — ответил и покосился на ароматные кусочки пиццы. Желудок свело болезненным спазмом от вида золотистого пышного теста, поплывшего сыра и обилия начинки.
— Почему бы и нет? Я люблю девушек, люблю и парней, не вижу смысла скрывать.
— Я тоже люблю девушек, люблю, когда мне сосут и сам не против нырнуть между ног, только я не кричу об этом на каждом, блядь, шагу!
— Именно сейчас кричите, — сказал с таким довольным видом, будто специально добивался срыва.
Обернувшись через плечо, Рид поймал на себе несколько осуждающих взглядов и один заинтересованный, от девушки за ближайшим столиком.
— Чёрт. — Гэвин мешком плюхнулся обратно на стул.
— Ловите момент, офицер, кажется, вон та блондинка не против, чтобы вы нырнули между её длинных ножек. — В голосе Фёрста послышались стальные ноты.
— Ой, иди на хуй, малой.
— Лучше вы. — Тут же отозвался Ричард. — На мой.
— Хватит! — Терпение Гэвина окончательно дало сбой. — Как же ты меня бесишь, Фёрст. Озабоченный малолетний гондон, который только и может, что гордиться своим умением трахаться. Тоже мне, достижение века, симпатичная мордашка из-за удачного смешения ДНК и деньги, что достались от предков, которые умом и потом выстроили бизнес. Только забери у тебя бабки папочки, и куда денутся все твои давалки, а, Фёрст? На что будешь покупать брендовые шмотки и кататься на премиальной тачке? Без фамилии своего отца ты не стоишь ничего, Дик, просто один из сотен тысяч одинаковых лиц вокруг. Затеряешься в толпе, и никто про тебя не вспомнит.
Выражение растерянности на смазливом лице, детская обида напополам со злостью в ярких глазах и поджатые в нервозности губы — вот и треснула маска самовлюблённого говнюка, которую носил Ричард Фёрст. Не впервые Гэвин пробивал подобную броню, насмотрелся на таких ублюдков что в школе, что в Академии. Сильные и языкастые, пока не ткнешь лицом в их собственную никчёмность, а надави посильнее, и все детские обиды и комплексы полезут наружу, как гной из лопнувшего прыща.
— Но я дам тебе маленький шанс доказать, что ты чего-то стоишь сам по себе. — Вжикнула молния куртки, и Гэвин достал из тёплого плена рыжее чудо. — Вряд ли тебе под силу найти ему дом, но в ближайший приют ты его отвезти в состоянии. И покорми его, Фёрст, пусть из нас двоих хоть он уйдёт из пиццерии сытым.
Всучив шокированному Ричарду котёнка, разъярённый Гэвин выскочил на улицу и запрыгнул в машину. Взвизгнули шины, когда он чересчур сильно вжал газ, выехал на дорогу и умчался в сторону своего района патрулирования.
— Он отвезёт. — Уже через две минуты Рид пожалел о своём импульсивном поступке и едва удержался, чтобы не вернуться за котёнком. Оставалось только успокаивать себя под голодное урчание желудка. — Из принципа, из вредности или желания доказать что-то не мне, а самому себе. Фёрст отвезёт его.
Беспокойство за пушистую мелочь и тяжёлые мысли не давали покоя до конца смены. Лишь вечером, по приезде в участок, Гэвин нашёл на столе в комнате отдыха коробку из «Pie Sci Pizza» со своим именем и сложенным вдвое листком с посланием, написанным кривым неразборчивым почерком. Короткое «котёнок в надёжных руках» не оставляло сомнений, кому принадлежал этот почерк.
— Возможно, ты не такой уж гондон, Фёрст, — прошептал Гэвин с довольной улыбкой на обветренных губах и отправил листок в мусорку.
На душе стало спокойнее, волнение за котёнка и раздражение, фоном преследовавшие весь день, отступили, и даже нарисованное маленькое сердечко в конце записки не испортило настроения.