Рахат-лукум

Губы Хатидже сладкие, со вкусом рахат-лукума, но есть в них и горчинка. Глядя в ее глаза, Махидевран видит, как изводится сердце ее; как тоскует она по Ибрагиму, которого ей, скорее всего, не удастся получить. Законы шариата против Хатидже, и она это знает, как знает и Махидевран. Потому-то Махидевран и целует ее: нежно, крепко, не желая выпускать из своих объятий. Держит за локоть, пальцами другой руки проводя по светлому лику Хатидже, будто деля ее боль вместе с ней. Но также она делится и своей болью. Султан Сулейман больше не хочет видеть ее, она подобна песку, утекающему сквозь его пальцы. Кожа лица ее, постоянно поливаемая слезами, иссохла. Мечтать о другом Махидевран не дано, все мысли ее только об этом; но назад уже пути нет, верно. Хатидже целует ее в ответ, чтобы почувствовать хотя бы толику человеческого тепла. Она нежна, ка клепесток розы, и именно это немного успокаивает Махидевран. Не навсегда, но, лишь на мгновение этого поцелуя, она забывается, как забывается и Хатидже. По крайней мере, вдвоем им не одиноко.