Путь к сердцу

Поздоровавшись с девочками, Паша вошел в кабинет и с грустью посмотрел на новую стопку документов на рабочем столе. Оглянулся на дверь, которая отделяла его от остальной бухгалтерии, где несмотря на самое начало рабочего дня, его сотрудницы уже сбились с ног, передавая друг другу отчеты, сводные таблицы и прочие жизненно важные для компании бумажки. Вздохнул, снял пиджак, включил компьютер, пригубил заботливо приготовленный кем-то из девочек кофе и принялся за работу. Минуты летели, стопка документов на столе постепенно уменьшалась, хлопала дверь впуская и выпуская его сотрудниц, уточнявших, объяснявших и переспрашивающих кучу важных и не очень вещей. В общем, рабочий день в бухгалтерии шел своим чередом, пока Паша, удивленный внезапно обрушившейся на него тишиной, не поднял голову и, откинувшись на кресле, заглянул через неприкрытую дверь в общий кабинет. Пусто. Нахмурился, не понимая куда могли испариться сразу четыре человека, двоим из которых далеко за пятьдесят. Взгляд случайно упал на часы и все стало ясно: время обеда подходило к концу. Желудок тут же громко напомнил, что с самого утра во рту был только кофе и случайно найденная в кармане карамелька, сгрызенная по дороге на работу. Пришлось ставить чайник и идти до комнаты отдыха, где стоял автомат со снеками. Даже не удивился, обнаружив там всего лишь пару бутербродов и какие-то совсем невкусные шоколадки. Альтернативой был пустой чай, потому что добежать до магазина Паша точно не успел бы. Пришлось брать что есть. Механически пережевывая кусок сухого безвкусного бутерброда, меланхолично смотрел в окно, размышляя, выкинуть остатки или попытаться проглотить это недоразумение. Думал бы еще долго, если б в дверь не постучали. — Привет, Павел Игоревич! Что опять с бумажками засиделся и обед пропустил? Чересчур веселый Юра из отдела маркетинга прислонился к двери, с улыбкой оглядывая царящий в кабинете бардак. Паша устроился всего три месяца назад и еще не успел разобраться со всем тем ужасом, что творил предыдущий главный бухгалтер. Поэтому, собственно говоря, и стал предыдущим, а Паше предстояла нелегкая работа по расчистке залежей и приведения всего этого бумажного кошмара в приличный вид. — Как видишь, — нахмурился он и, прищурившись, пристально посмотрел на улыбающегося Музыченко. — Если опять пришел просить расширения бюджета... — Да расслабься, пока укладываемся, — отмахнулся Юрка. — Я к тебе по другому делу. — Какому? — Паша откинулся на спинку кресла и откусил еще кусок бутерброда. Поморщился. — Вот по этому, — Юра кивнул на его стол. — Я сегодня с утра немного не рассчитал и загреб себе на обед слишком большую порцию. Так что вот, поешь, а то скоро в голодные обмороки падать начнешь. Кто ж тогда нам на мозги будет капать с укладыванием в бюджет? — он поставил перед Пашей контейнер с обалденно пахнущей лазаньей. Жестом фокусника вынул из-за спины вилку и уселся на тумбочку около стола. — Ты серьезно? — в такую удачу верилось с трудом. — Ага. Услышал как твои девчонки переживают, что ты постоянно бутербродами давишься и решил подкормить, — улыбнулся еще шире. — Ты ж мне друг, я не могу спокойно смотреть как ты в скелет превращаешься. Лазанья выглядела слишком аппетитно и Паша сам не заметил как за пять минут проглотил все содержимое контейнера. Хотел было попросить добавки, но во время одумался. Не стоило наглеть. — Большое спасибо, Юр. Уже и не помню когда в последний раз ел что-то настолько же вкусное. Ты где-то покупал? — Не-а, сам, вот этими ручками готовил, — даже помахал ладонями перед его лицом. — Ничего себе, да у тебя настоящий талант. Очень вкусно. Ты реально сам готовил? — все-таки прорвались недоверчивые нотки. — Ну, знаешь как бывает. Не можешь уснуть одинокими ночами, вот и стараешься убить время до рассвета, — драматично произнес он. — Меня готовка успокаивает. А получается так много, что одному и не съесть. Кстати, — он глянул на часы и поднялся со своего места. — У меня в холодильнике целый противень этой лазаньи, так что завтра ничего не покупай, я тебе захвачу порцию. — Юр, не стоит, — замахал он было руками, в глубине души надеясь, что Юру это не впечатлит. — Стоит. Все равно один не съем. Ну ладно, пойду я. Он забрал контейнер и скрылся за дверью, оставив Пашу наслаждаться покоем после сытного обеда. Хотелось растянуть эти мгновения еще ненадолго, но в общем кабинете уже звенели голоса вернувшихся с обеда девочек. В дверь постучали и день пошел своим чередом. *** До конца рабочего дня перед глазами мелькали строчки цифр и формулы таблиц, вытесняя все посторонние мысли. Пришлось даже задержаться на полчаса — просматривал важные ордера, которые нужно было сделать еще вчера. О чем Паше, конечно же, сообщили за два часа до конца дня. Мысленно материл себя по дороге домой: дал же обещание не задерживаться после работы если только не годовой отчет. Назадерживался уже на предыдущем месте, хватит с него. Да, будет сидеть с редкими перерывами на покурить и в туалет, да, будет есть отвратительные бутерброды над рабочими документами, но уйдет ровно в шесть и точка. Из-за свалившихся в последний момент ордеров не застал на рабочем месте Юру — искренне хотел отблагодарить за каждый день, когда тот приносил ему контейнер с вкуснейшей горячей лазаньей, вручал вилку, садился на тумбочку у Пашиного стола и жевал свою порцию, болтая ни о чем, пока Паша усердно работал челюстями, стараясь не издавать слишком неприличных звуков. Готовил Юра потрясающе. У него, конечно, был Юрин номер, но мысль о звонке в пятницу вечером вызывала дискомфорт. Да и Юра, наверное, сейчас проводит время с друзьями или ищет приключений на вечер, не даром же постоянно распинался о своем одиночестве и о том как холодно в пустой квартире и некому согреть постель. Не стоило дергать человека по пустякам. Выходные прошли стандартно: домашние дела, долгожданная встреча с друзьями в баре, тупление перед воскресными передачами в одних трусах, поездка к родителям, старое кино в кинотеатре. Как будто и не было этих двух дней. Вот снова родная кровать и вереница циферок скачет перед глазами, унося в кошмарный сон. *** День как день: отчеты, таблицы, попытки навести хотя бы видимость порядка в старых данных. Оторвал глаза от экрана компьютера только когда на стол приземлился знакомый зеленый контейнер. Поднял глаза — Юра, упершись руками в грозно возвышающуюся на столе стопку бумаг, сверлил его темными глазами. — Мне иногда кажется, что ты с этим креслом скоро намертво срастешься, — задумчиво протянул он. Паша откинулся на спинку кресла, устало улыбаясь ему. — Не самый плохой вариант. Здесь спинка эргономичная. Осанку корректирует, — он потянулся и зевнул. После выходных всегда трудно возвращаться к привычному ритму работы. В глаза будто песка насыпали. Юра смотрел на него долго и пронзительно, даже холодок по спине пробежал. Как назло, Паша из-за погоды под пиджак надел белую футболку и мурашки на коже были особенно заметны. Спустя несколько мгновений неловкой паузы, Юра отмер и открыл контейнер. — Сегодня у нас в меню классика: котлеты с пюрешкой, — торжественно объявил он, занимая привычное место на тумбочке около стола. — Юр, не стоило... — Эх, Пашенька Игоревич, ничего ты не понимаешь. Напала на меня тоска сердешная от жизни одинокой, да холостяцкой. От квартиры пустой, от постели слишком для одного большой, от душевой кабинки, где вполне могут поместиться двое, — он выдержал паузу, пялясь Паше прямо в глаза и с размаху воткнул вилку в котлету. — Вот руки и сами потянулись фарш мять, котлеты шлепать и картошку толочь. Лишь бы заглушить распирающий изнутри тоскливый вой. Он откусил половину своей котлеты и задумчиво посмотрел в окно, явно рисуясь. — Так найди себе девушку, — пробормотал Паша, вгрызаясь в котлету. Едва не застонал от удовольствия. Возможно, это даже лучше бабушкиных котлет из детства. Но только возможно. — Не понимают некоторые моих намеков, — вздохнул Юра уже не наигранно. — Так ты без намеков попробуй, — пожал плечами Паша. — Если бы это было так просто, — пробормотал себе под нос Юра, тут же переключаясь на рассказ о том, как в детстве он с друзьями пытался соорудить домик на дереве, а в итоге сломал руку. На следующий день были тефтели с макаронами и вкуснейшим соусом, в среду отбивная с жареной картошкой. После биточки, в пятницу мясо по-французски. Неотложных дел не было, так что удалось поймать Юру на выходе из офиса и, наконец, предложить проставиться в благодарность за регулярную кормежку. Он нахмурился и недоверчиво протянул «Все лишь проставиться?», после чего покачал головой и сообщил, что уже пообещал одному хорошему человеку этот вечер. Несмотря на вполне удачный день, вечер пятницы получился еще более тоскливым, чем обычно. Ни хотелось ничего делать, только лежать на диване, бессмысленно переключая каналы, и пялиться даже не на экран, а просто в стену. Странно, оказывается, он точно так же как и Юра грустит из-за пустой постели, тишины в квартире и наличия всего одной зубной щетки в стакане у раковины. Хотелось пустить сюда хаос, чтобы кто-нибудь разбросал повсюду вещи, небрежно раскидал в коридоре тапочки, оставил толстовку на спинке стула, постоянно забывал на журнальном столике пустую чашку из-под кофе. Паша ворчал бы на беспорядок, но все равно раскладывал все по местам. В ванной оказались бы заполнены все пустующие полочки, а в квартире воцарился запах домашней еды, который за последнюю неделю начал стойко ассоциироваться с Юрой. Его темными глазами, бесконечными рассказами о всякой ерунде, смешными футболками с яркими картинками. Радостной улыбкой на пол лица и вязью разноцветных татуировок на сильных руках. Да нет же, это бред и осталось далеко в безбашенной юности, на студенческих залитых алкоголем вечеринках, где можно целоваться с кем угодно и заниматься чем угодно — ничего не покинет стен общежития. Да и с девушками все обычно складывалось хорошо. Если не учитывать тот факт, что последняя подружка бросила его пять месяцев назад, а секса все равно не особо-то и хотелось. А может... Да нет, бред какой-то. Подобные мысли вились в голове все выходные, то становясь четче и заставляя застывать, глядя в пространство, то назойливой мухой зудели где-то на подкорке. Опять ничего толком не сделал, всего лишь помог бате с теплицами и маме с палисадником. Выцепил подружку со студенческих времен на выставку фотографий и неплохо посидел с ней в кафе, слушая, как та жалуется на глупые привычки своего жениха, продолжая нежно поглаживать колечко на пальце. Как бы Паша не старался отключить голову, навязчивые мысли с новой силой вернулись на вечерней пробежке. По окончанию забега ноги не поднимались, но от преследовавших образов это все равно не спасло. Смирившись, он завернулся в одеяло и провел остаток вечера уставившись в висевший перед кроватью телевизор. Остро кольнуло под ребрами, стоило подумать, как не хватает рядом того, с кем можно обсудить происходящее на экране. Вот Юре бы понравился закрученный триллер. Мотнул головой, заталкивая эти мысли как можно глубже. *** И все закрутилось по новой: отчеты, горы бумаг, мелькающие туда-сюда девчонки, появляющийся точно через десять минут после начала обеда Юра с очередным контейнером в руках. Он ставил перед Пашей еду, вручал ему вилку, садился на полюбившуюся тумбочку и доставал свою порцию. Закончив, тяжело вздыхал и, подперев ладонью подбородок, смотрел как Паша наливает им чай и достает десерт, за которым специально заворачивал в любимую Юрой кофейню. Просто чтобы отблагодарить и увидеть его довольное лицо, когда после порции гречки с гуляшом на столе появляются эклеры, а когда, дожевав последние крошки картофельной запеканки, Паша достал кусочек морковного торта, Юра заулыбался как ребенок. Такую улыбку хотелось сфотографировать, а фото поставить в рамочку около кровати. В среду после спагетти с каким-то вкусным соусом, название которого не получилось запомнить, ромовый десерт Юра встретил с еще большим воодушевлением. — Ох, Павел Игоревич, а вы меня споить, случаем, не собираетесь? — хитро прищурился он, запихивая в рот большой кусок. — Чтобы опьянеть, тебе придется съесть штук двадцать, если не больше. — Справедливо. А я уже было подумал, что ты решил коварно подсунуть мне алкоголь, а потом воспользоваться моим бренным телом. Он ухмыльнулся и уставился Паше в глаза. Стало не по себе. Перед глазами мелькнуло несколько картинок, красочно иллюстрирующих, как можно было бы использовать это тело, отчего Паша подавился кусочком пирожного. Закашлялся, быстро сделал несколько глотков чая. Стало жарко, и не только из-за погоды за окном и все еще горячего напитка. Юра будто ничего не заметил. А вот Паша после весь вечер нарезал круги по парку, пытаясь понять была это шутка или откровенный намек. Сложность в том, что с Юрой было непонятно шутит он или говорит всерьез еще с первого полноценного знакомства на корпоративной тусовке. Тогда он вел себя как школьник, которому учитель поручил присматривать за стеснительным новеньким, правда, Паша уже 15 лет как окончил школу и никогда не был незаметным скромным мальчиком. Юра был дружелюбным, много шутил, смеялся над своими же шутками, перезнакомил Пашу со всеми коллегами, не отлипал ни на минуту. Но иногда вдруг резко менялся в лице и серьезным тоном предлагал уединиться где-нибудь в безлюдном месте. После начинал хохотать вместе с окружающими. Паше даже показалось, что все это какая-то уловка, чтобы в конце сбросить маски и выставить его в неприглядном свете перед новым коллективом. В голову даже закралась мысль, что Юра знает о его подвигах в студенчестве и в следующую секунду расскажет всем вокруг. Но ничего подобного так и не произошло, и Паша решил, что у него просто такой стиль общения. Но тогда это происходило при куче народа, а сейчас они были одни в кабинете, который, между прочим, закрывается на ключ. *** В четверг Юра не явился. Паша, как обычно, заметил это только когда девочки начали возвращаться с обеда — сидел погрузившись в прошлогодний годовой отчет. Обычно от дел его отрывал Юра, но, видимо, не сегодня. — Половина отдела маркетинга сегодня поехали с площадками договора заключать, — улыбнулась Вика, завидев растерянного Пашу на пороге кабинета. Он кивнул, поблагодарил девушку и вернулся к себе. Сел за рабочий стол и уставился на две порции слоеного пирожного с малиной. Вот и выработалась привычка. Полезная, кстати. От регулярных горячих обедов перестал ныть желудок, а в конце рабочего дня оставались силы идти на пробежку. А если Юра найдет себе кого-нибудь? И у него появиться человек, которого можно радовать разными вкусностями — девочки обожают, когда их мужчина умеет готовить. Паша вот умел, и всех его подружек это приводило в восторг. Правда, многие разочаровывались, потому что готовку он ненавидел и воспринимал как наказание. Внезапно подумал, что для сонного заторможенного Юры он совсем не против каждый день готовить завтрак, периодически наблюдая, как тот клюет носом над столешницей. Или, стоя рядом на кухне, с удовольствием помогал бы готовить очередную вкуснятину для гостей или романтического вечера. От этой мысли приятно защекотало под ребрами. Промаявшись оставшуюся половину рабочего дня, в итоге решил, что завтра обязательно затащит его в бар. Дружеская посиделка, ничего больше, но еще и отличная возможность расспросить про личную жизнь, может, бросить пару намеков, что Пашу иногда привлекают не только девушки, и посмотреть на его реакцию. Пятница началась с затянувшегося на несколько часов совещания, из-за чего на столе образовался настоящий завал из документов. Не успел оглянуться, как прошла половина обеда. Паша только поднялся из-за стола, собираясь идти разыскивать Юру, как столкнулся с ним на пороге своего кабинета. — Меня не будет до конца рабочего дня, так что держи — он всунул ему контейнер в руки. — Убил на него весь вчерашний вечер. Паша принюхался и удивленно вскинул брови — борщ. Ничего себе. — Зачем так упаривался? Юра вздохнул и покачал головой. — Вроде в цифрах разбираешься и красный диплом имеешь, но какой же ты все-таки дурак, Пашка. Ешь, пока не остыл. И вышел из кабинета, закрывая за собой дверь. Паша смотрел на контейнер в руках и размышлял, стоит ли бежать за Юрой или лучше позвонить ему вечером. Решил не дергать занятого человека, тем более, когда в руках контейнер с борщом. — Что, Юрка, совсем отчаялся? — послышался с другой стороны двери звонкий девичий голос. — Ну а что еще делать? Может хоть так получится, — хмыкнул Юра. Паша, нахмурившись, придвинулся вплотную к стене. Никогда не подслушивал чужие разговоры, но сейчас сердце застучало быстрее, стоило подумать, что все его сомнения разрешит один не предназначенный для его ушей разговор. — Мужчины. Пока вам в лоб не скажешь, не поймете. Вот как с вами жить вообще? — Сложно. Переходи на девочек. По ту сторону двери раздался дружный смех. — Боюсь, в этом случае Веронику Сергеевну точно удар хватит. Она на Павла Игоревича уже неделю так злобно смотрит, что даже мне испариться хочется. Да и мужчина у меня ничего, не без недостатков, но хороший. Паша даже рот от удивления приоткрыл. Всегда вежливую и готовую помочь Веронику Сергеевну в последнюю неделю будто подменили. Паша думал, что у нее дома что-то случилось, все забывал узнать у девочек, а тут вот как... — Ну, это самое главное. А как?... Видимо, показал на соседний стол, принадлежащий ровеснице Вероники Сергеевны, которая всегда чересчур строго комментировала его работу, внешность и манеры. Здесь и начнутся настоящие проблемы. — Наталья Викторовна, кстати, считает вас милой парой. У нее внучка с девушкой живет, она на нашей стороне. А насчет Вероники Сергеевны не волнуйся, мы ее вразумим, больше не будет твоего обижать, — девчонки захихикали. Юра попрощался и захлопнул за собой дверь. Постояв еще пару минут у стены, Паша кивнул сам себе и сел за стол. Мигом проглотил борщ, толком не почувствовав вкуса. Не сомневался, что у него еще будет шанс распробовать. Пару раз пересек кабинет, посмотрел на телефон и решительно набрал номер. — Алло? — Юр, привет еще раз. Можешь говорить? — Угу. — Не хочешь зайти ко мне сегодня? Я ужин приготовлю, не все же тебе у плиты париться. Юра долго не отвечал. — А что насчет десерта? — Будет тебе десерт. Торт, пирожные, домашнее мороженное, только скажи. Все что пожелаешь, не стесняйся. Юра хмыкнул. — Паша Личадеев без одежды меня вполне устроит. — Это само собой, — рассмеялся Паша, чувствуя как кровь приливает к щекам И, кажется не только к щекам. — Диктуй адрес. Я куплю вина. Пообещав скинуть адрес эсэмэской, Паша сбросил звонок и заулыбался, чувствуя как в груди бешено бьется сердце в предвкушении сегодняшнего вечера.