Бабочки

Стив был так счастлив, когда Кэп, в один из вечеров зашедший в его комнату, немного прибухнувший, предложил ему встречаться. Настолько счастлив, что сначала замер от неожиданности, а потом выдавил сдавленное «по-моему, Вы пьяный…» Кэп ответил, что достаточно трезв, чтобы отвечать за свои слова и действия. Присел на жёсткий матрас рядом с ним. Сказал, что выпил немного, чтобы не мяться долго и быть увереннее. Тогда Стив понял, что это правда: мечты иногда сбываются. А когда сержант вдруг переплёл свои пальцы с его, вообще улетел куда-то далеко за пределы бесконечной пустыни. А потом… Ну, потом ему стало окончательно плевать на то, что кэп чуть ли не на десять лет старше него, и что стены в казармах тонкие как картон, и что завтра утром на службу… На всё, в общем. Когда он проснулся в крепких объятиях, он сначала не поверил. Несколько лет одиночества и случайных связей… не пошли на пользу. Это было и приятно, и очень непривычно. Он пролежал ещё несколько минут неподвижно, боясь потревожить капитана и наслаждаясь такой близостью. Просто в один момент он почувствовал на затылке чужие губы и тихий низкий голос с такой знакомой приятной хрипотцой: — Как спалось, солнце? «Впервые такой крепкий и спокойный сон за последнее время…» — сразу пронеслось в голове, однако на деле он немного смутился и тихо ответил: — Отлично, кэп… Сержант хрипло посмеялся, сжимая руки сильнее. — Не стесняйся меня. Я всё ещё твой начальник. Стив набрался уверенности и развернулся к нему лицом, заглядывая в тёмные глаза. — Ты же знаешь, что я влюблён в тебя уже полтора года? Кэп приподнял брови, а потом удовлетворённо ухмыльнулся: — Да что ты? А я думал, с того самого момента, как попал ко мне в часть. Кэп был прежним. Ещё несколько минут, и из его уст польются нескончаемые шутки про мужские гениталии. Стива всё устраивало. Он тогда просто улыбнулся и поцеловал начальника в поросший щетиной подбородок, прижимаясь ближе. — Кто знает, может, так оно и было. — Да я тебе отвечаю, я когда к тебе подошёл, ты стоял и пялился мне между ног, — сержант хохотнул, — И я говорю «эй, мои глаза выше», помнишь? — Ну не пизди, — усмехнулся Стив, наслаждаясь теплом чужой груди, — Не было такого. — Ну ладно, сейчас я, может, и приврал, но вот вчера… — подбородок Стива вдруг ухватили крепкие грубые пальцы, чуть приподнимая, — Вчера точно было. Да было, было! Ну посмотрел он пару раз, ну, и, может, возбудился, а потом стонал так, что вся часть слышала… Не обязательно сейчас целовать его как в последний раз, чтобы дыхание сбивалось к чертям и возбуждение постыдно подползало к низу живота, не обязательно! Но Стив был так счастлив, что не мог противостоять. В тот день было всё как обычно. За исключением разве что того, что кэп шутил больше, чем положено, и не кричал ни на кого даже за провинности, а у Стива в животе то ли бабочки, то ли ещё какие-то твари завелись, потому что другого объяснения тому, что он постоянно уносился в облака, найти не удалось. Ну и вечером кэп снова к нему пришёл. А потом долго целовал. В губы, в шею, в ключицы, и так далее, пока не дошёл до мест, где поцелуи уже не ощущались поцелуями. И заснул Стив тоже как в прошлый раз — в крепких объятиях начальника. С бабочками в животе. И на следующий день было так же. И на следующий. И потом тоже. Кэп стал приходить каждый вечер, и Стив ждал этих вечеров, как будто каждый их них мог быть последним. Так оно и было, в общем-то. Они на войне, но Стив напрочь забыл об этом. Потому что бабочки в животе не давали сосредоточиться ни на чём, кроме губ кэпа, рук кэпа, поцелуев кэпа… Ни на чём, кроме кэпа. Пролетело три счастливых недели. И каждый день в течении этих трёх недель он чувствовал приятное трепетание маленьких крылышек где-то в желудке. Бабочки. Эти бабочки один раз даже спасли ему жизнь. Тогда Стива сильно ранили, но битва пока что не принимала ничью сторону, поэтому доставить его в госпиталь было невозможно. Тогда кэп с суровым, но сильно встревоженным лицом лично перевязал его рану, а потом тихо усмехнулся: — Не смей умирать, солнце. И поцеловал его в лоб, выбираясь из укрытия и снова бросаясь в бой. Стив тогда даже улыбнулся сквозь режущую боль в районе живота. Прижал рукой рану, громко шипя и матерясь. Держаться. Нужно держаться ради кэпа. Он не считал, сколько времени прошло. Просто в какой-то момент выстрели и крики стихли, а потом чужие руки подхватили его и подняли в кабину. Тогда он потерял сознание. Очнулся он уже на больничной койке, без формы и с чистыми бинтами на теле. Кэп сидел рядом, подперев подбородок рукой. Услышав тихие постанывания Стива, он сразу же поднял глаза и облегчённо выдохнул. Улыбнулся. — Ты меня до усрачки напугал. Даже стояк пропал. — А он у тебя был? — распахнул глаза Стив, не в силах сдержать улыбку. В животе снова что-то затрепетало. — Враги рядом, или твой парень помирает — какая разница. «Парень». Стив плюхнулся обратно на подушку, прикрывая глаза и поглаживая пальцами рану. Под ней шевелились маленькие крылышки, не давшие ему умереть сегодня. Однажды кэп не пришёл. Стив ждал его час, другой… Его не было. Предпочитая холодную голову горячему сердцу, он немного подумал и успокоился: командир есть командир, у него по-любому есть работа, он может устать и подобное… С другой стороны можно было предупредить… Нет, нет, Стив, он не обязан предупреждать тебя, это ведь его личная прихоть — приходить к тебе и обмениваться нежностями, так что… Стив лёг спать со спокойным сердцем. Бабочки тоже тихо уснули. На следующее утро он подошёл к кэпу. — Доброе утро, ты вчера… был занят? — А? Привет, солнце, ну, типа того, — усмехнулся тот, — Меня мужики бухать позвали, вот и травили всякие анекдоты на улице. Пришёл бы, присоединился. — Да нет, я предпочту сон, — хмыкнул Стив. Ну вот, всё хорошо, он просто пошёл выпить со знакомыми. Ничего такого. В этот вечер кэп всё же пришёл, и всё было как раньше: поцелуи, прикосновения, объятия… Бабочки, затрепетавшие с новой силой. Правда, долго ждать не пришлось: на следующий день кэпа снова не было. Стив не стал накручивать себя и спокойно лёг спать — наверняка сержант снова бухает на улице около костра вместе с более старшими членами части и травит гейские шутки. Стиву было не особо интересно общество старших, его больше привлекали разговоры с более молодыми солдатами. Всё равно они увидятся завтра и всё будет хорошо. Так продолжалось до тех пор, пока не прошло пять дней. Пять дней без кэпа. Тогда Стив почувствовал что-то неприятное. Кажется, у одной или двух бабочек оторвались крылья. Теперь они сомнительными комочками барахтались где-то там, в самой глубине, среди остальных здоровых двукрылых бабочек. Пятый день подряд бухать с мужиками ночью… Слабо верится. Наутро он напрямую спросил, что кэп делал вечером. — Да ничего, спать завалился. А что? — невозмутимо спросил сержант. — Да ничего, просто интересно. Забыл? Устал? Или ему просто надоело? Стив постарался мыслить трезво. Мало ли что могло случиться. Днём они ведут себя как обычно, просто кэп по каким-то причинам не хочет идти к нему на ночь. Может, ему просто лень. А, может, он просто не хочет. Ну, рано или поздно он должен прийти, когда-нибудь ему понадобится компания Стива в более… близком контексте. Поэтому он успокоил двух бескрылых бабочек и продолжил заниматься повседневной рутиной, больше концентрируясь на задачах. Кэп иногда подходил, приобнимал или шутливо шлёпал по заднице — всё привычно, мило и по-гейски, как и должно быть. Как и было пару недель назад. Стив просто улыбался и продолжал заниматься делами. Когда он провёл ещё несколько дней в одиночестве, то количество бескрылых бабочек увеличилось: тревожный чёрный комок прочно засел в груди, и как бы Стив не пытался мыслить здраво и приводить аргументы, отказывался исчезать. Тогда он на следующий же день подошёл к кэпу и спросил прямо в лоб: — Почему ты перестал приходить ко мне? Кэп приподнял бровь и усмехнулся: — А что, скучаешь, солнце? — Ну, да. Кажется, такой ответ слегка ошарашил его, поэтому он прочистил горло и снова улыбнулся, как показалось Стиву, неискренне: — Ну что ты, я просто устаю от работы, да к тому же у меня есть бумажки, которые надо подписать, а, кстати, знаешь чё мне Тедд рассказал, ща обоссышься от смеха!.. Стиву не особо было интересно, что рассказал их снайпер-параноик, но кэп так увлечённо рассказывал, что он всё же дослушал. История и правда оказалась забавной, но Стив поймал себя на том, что смеётся через силу. Кэп ничего не заметил. Не смотря на довольно весомые аргументы в виде бумажной работы и усталости, комок из бескрылых бабочек никуда не делся, просто замолчал на какое-то время, периодически трепыхаясь. Прошло ещё несколько дней. Теперь даже днём кэп относился к нему практически как раньше — чисто дружеские отношения с парой шуток про члены. Тогда Стив решил действовать. И когда они остались одни, прижал сержанта к стене, целуя. Через пару секунд, он почувствовал, как ему ответили. Двукрылые бабочки затрепетали с такой силой, что у него, кажется, даже закружилась голова. Через несколько секунд он оторвался от кэпа, рассматривая его слегка удивлённое лицо. — Воу, солнце, ты такой напористый сегодня, — хмыкнул сержант, чуть приобнимая помощника, — Хочешь затащить меня в постель? — Ну, было бы неплохо, — решил отшутиться Стив, пошловато улыбаясь. Очень странно слышать от него такое, но почему бы и нет? — А, вот как? — кэп улыбнулся шире, но потом его брови опустились, — Прости, сегодня не могу. У нас запланирован бухич на вечер. Приходи, если хочешь. Пьянка. Снова. Бескрылые бабочки зашевелились. — Да не, я лучше высплюсь получше. Но жду тебя послезавтра, — Стив подмигнул. — Непременно, солнце, — ухмыльнулся сержант, напоследок легко шлёпнув его по заднице. Теперь всё вернётся на круги своя, он же прав? Вот же оно, реальное подтверждение! Однако он совсем запутался, а те малочисленные бабочки с двумя крыльями почти не шевелились. Вечером, когда он уже хотел ложиться спать, что-то побудило его этого не делать. Что-то побудило его… Присоединиться к кэпу? Да, возможно, это будет скучно, возможно, он и сам напьётся, но… Он же сам хотел проводить с кэпом больше времени, не так ли? Поэтому он бодрым шагом направился на улицу. Костёр, как правило, разжигали за штабом, подальше от всех деревянных сооружений. Стив выглянул из-за угла здания. Несколько мужчин сидели кружком вокруг небольшого костра. Даже отсюда было слышно смех и бренчание гитары. До слуха долетали обрывки разговоров. Стив присмотрелся. Так, вон генерал, вон Бен (хм, даже молодые здесь?), это хрен знает кто… А, вот он, кэп. Сидит, размахивая банкой пива и смеётся. Ну, он сам предлагал присоединиться, значит, они все точно не будут против? Стив вышел из-за здания, направляясь к военным. Единственным источником света был костёр, поэтому вряд ли бы его кто-то заметил, пока он не подошёл. Но на полпути Стив остановился, приглядываясь. Это точно кэп? Да, точно, его сложно с кем-то спутать… но.. а это ещё кто?.. Стив пригляделся внимательнее. Какой-то парень бессовестно уселся на колени сержанта, а тот, кажется, даже не был против, продолжая смеяться. Даже… приобнял его. Нет, ну мало ли, он любит всякие гейские… В следующий момент Стив застыл на месте, отказываясь верить своим глазам. Они целовались. Грязно, развратно, под поднявшиеся смешки и улюлюканья остальных. Стив мог бы простить шутки, мог бы простить флирт, мог бы простить те же шлепки по заду в чужой адрес, но это… Это было прямым доказательством того, как именно кэп уставал на работе. Он не контролировал своё тело, когда одним движением развернулся и направился в штаб. Зато он чувствовал, как с каждым шагом отрываются крылья последних бабочек. Утро. Он механически сел в кровати, ткнув по будильнику. Всё его тело медленно просыпалось. Просыпались и бабочки. Точнее, то, что от них осталось. Этих чёрных бескрылых личинок, копошащихся в органах, заползающих под кожу, пытающихся забраться в пищевод и щекочущих горло, уже нельзя было назвать бабочками. Это были какие-то твари, которые медленно пожирали его внутренности. Он пошёл в душ. Безразлично прошествовал мимо сослуживцев, почему-то весело смеющихся. Наверное, у кого-то стояк. Оделся, вышел на улицу. Солнце нещадно палило. Он почувствовал, как плавится. Как плавятся твари внутри него, двигаясь медленно и оставляя скользкие следы за собой. — Эй, солнце, чё хмурый такой? Стив поднял глаза. Кэп стоял рядом, держа в зубах толстую сигарету. В голове сразу всплыли события вчерашнего вечера. Твари внутри сразу же отчаянно попытались вылезти через его глотку, но он проглотил этот ком и натянул усталую улыбку: — Да я не выспался просто. — Пойдём, куплю тебе кофе, взбодришься, — он взял его за плечо, направляясь к местной столовой, — Тебе ещё танк вести, хах. Да, точно. Работа. Служба. Обязанности. Твари внутри больше никогда не отрастят крылья и не будут приятно трепетать в животе. Они будут пожирать его изнутри, причиняя невыносимую боль. Хуже всех тех ранений на поле битвы, хуже похмелья. Однажды у них кончится пища и они превратятся в маленькие гниющие трупики, которые будут разлагаться ещё очень долгое время, распространяя своё ядовитое зловоние на весь и так убитый ими организм. А потом от них ничего не останется. И от Стива тоже. Вероятно, к тому моменту его уже пристрелит вражеский снайпер, когда он захочет отлить. Кэп, наверное, погрустит, или просто будет материться, потому что танкистов как Стив ещё поискать надо. А потом снесёт танком эту башню и похоронит его там, где его и убили. И в земле тоже… тоже полно этих чёрных бескрылых тварей, которые обглодают его до костей. А на его могилу прилетит красивая бабочка с парой прекрасных крыльев, переливающихся на солнце… Ах да. В пустыне нет бабочек.