Невеста темной богини

— Твой ненаглядный Рейстлин тебя бросил, — голос Такхизис разрезал темноту и тишину, словно острый клинок. Крисания слепо пошарила руками перед собой, но нащупала лишь холодные безжизненные твердые камни. На щеках она чувствовала какую-то влагу, хоть и стремительно высыхавшую, судя по ощущениям. Слезы или кровь? Или и то, и другое? Внезапно ее запястье стальной хваткой сжала чья-то рука, так крепко, что не вырваться. Хотя почему же «чья-то»? Конечно же, это была Такхизис, здесь все равно больше никого не было, кроме них двоих и оживших кошмаров. — Что тебе еще от меня нужно? — из последних сил выдохнула Крисания, и ее щеки снова намокли, на этот раз уже точно от слез. — Ты собираешься снова мучить меня? Пытать? Я пережила недостаточно страданий, по твоему мнению?! Ее уха коснулся мягкий и мелодичный смешок, пощекотав неожиданно горячим дыханием. Пальцы Такхизис вытерли влагу с ее щек и нежно погладили кожу. — Ну что ты, моя милая Крисания, как можно? Я ведь так ждала тебя здесь, в Бездне. — Меня? — ошалело переспросила Крисания, даже забыв про попытки вырвать свою руку из крепкой хватки Такхизис. — А ты думала, что мне нужен Рейстлин? Это самовлюбленное ничтожество с божественными амбициями и полным отсутствием сил, необходимых настоящему создателю? Как же ты ошибаешься, моя драгоценная Крисания. Он был просто проводником, который привел тебя ко мне. Он ведь не лгал тебе, когда говорил о твоем огромном потенциале. Подлизывался, но все-таки не лгал. Мне нужна именно ты, Крисания. Только ты. Ты — мое самое дорогое сокровище. Я поняла это еще тогда, когда увидела тебя глазами Рейстлина в его снах и воспоминаниях. — Но ты ослепила меня! — Порой, лишь ослепнув, можно прозреть, что и произошло в твоем случае, — совершенно спокойно и невозмутимо возразила ей Такхизис. — А твоя слепота пройдет через несколько минут. Прости меня за это жестокое представление, но только так, лишившись зрения, ты наконец-то смогла увидеть, какой Рейстлин на самом деле. Розовые очки больно ранят стеклянными осколками, когда разбиваются, но иначе от них никак не избавиться, поверь мне. Я поняла это давным-давно. — Но Паладайн… мой бог… он защитит меня от тебя… — Он оставил тебя умирать здесь точно так же, как и Рейстлин. Твой небесный отец наверняка уже забыл про свою преданную чистую и непорочную дочь. Все тебя бросили. Кроме меня. Руки Такхизис вдруг нежно обняли Крисанию сзади. Хотелось оттолкнуть их от себя и в то же время придвинуться поближе в поисках тепла и ласки. В Бездне было так темно и холодно, а крепкие и согревающие объятия Такхизис давали понять, что Крисания не одна в этой непроглядной чернильной темноте, полной ужаса. — Сейчас я тебя утешу, моя драгоценная Крисания, не переживай, — жаркий шепот Такхизис моментально согрел побледневшую и замерзшую кожу несчастной Крисании, опалил ее душу, расплавил запутавшийся в горьких мыслях разум, в тот же миг превратившийся в неудержимо потекшую куда-то вниз с горы жидкую лаву, горячую, словно тысяча солнц. — Я тебя не брошу. Я спасу тебя от холода своими горячими ласками. Одну руку Такхизис Крисания почувствовала на своей груди, а другую под юбкой между ног. Разорванное в битве с ожившими кошмарами платье едва ли было преградой для божественных прикосновений. Вся ее боль мигом куда-то исчезла. Ловкие пальцы Такхизис легонько теребили и поглаживали сосок Крисании, сначала один, а потом и другой. Пальцы второй руки Такхизис в это время уже вовсю гладили и ласкали кое-что совсем другое. Между ног у Крисании вскоре стало так необычно жарко и влажно… — Нет… — из последних сил выдохнула Крисания. — Нет? — вопреки ожиданиям, Такхизис действительно остановилась, и Крисании тут же стало еще холоднее, чем прежде, но не снаружи, а внутри. — Нет? — немного насмешливо повторила Такхизис, даже слегка отодвинувшись от Крисании, и в тот же миг та почувствовала себя еще более одинокой и брошенной, чем до объятий. — Да! — Крисания почти выкрикнула это слово и подалась назад всем телом в поисках этого спасительного жара, согревающего ее тело и жестоко разбитое сердце. Она потеряла равновесие и чуть не упала, но Такхизис в тот же миг бережно подхватила ее сзади и снова страстно обняла, продолжив свои жаркие ласки. — Ты будешь моей? — руки Такхизис поглаживали все тело Крисании, в какой-то момент той вдруг даже показалось, что этих рук стало много. Крисания ничего не видела, но почему-то чувствовала ловкие руки Такхизис на груди, плечах, бедрах, ягодицах, животе, между ног… на что еще была способна эта всемогущая темная богиня? Вероятно, на все. А тем временем умелые пальцы Такхизис вновь занялись клитором Крисании, вытворяя с ним что-то совершенно невообразимое и неописуемое. Что бы это ни было, Крисания больше всего на свете жаждала продолжения и боялась лишь того, что Такхизис внезапно снова решит остановиться. — Ты ведь будешь моей? — повторила Такхизис свой вопрос. — Только моей? Ласки клитора стали быстрее, и Крисания невольно выгнулась дугой, задрожав всем телом, но теперь она дрожала совсем не от холода, эта дрожь была сладкой и приятной, она согревала Крисанию, словно наполнив все ее тело необыкновенным волшебным теплым и как будто бы даже слегка вибрирующим прибоем из патоки и меда, покатившимся по всем ее мышцам, оставляя после себя расслабление и блаженную сладкую негу. — Да… — слабо простонала Крисания в момент наивысшего пика наслаждения, вряд ли в этот момент полностью отдавая себе отчет в том, что только что присягнула Такхизис на верность, ей просто было очень хорошо. А уж когда губы Такхизис накрыли ее губы в умелом, неторопливом, но в то же время уверенном, горячем и страстном поцелуе, то ей стало еще лучше. Крисания опустила веки, обмякнув в руках Такхизис, а когда снова открыла глаза, то поняла, что снова может видеть так же четко, как и раньше. И что ее некогда белоснежное платье стало чернее самой черной ночи, словно сменив сторону вслед за своей владелицей. Оно снова стало целым и теперь сверкало по краям вышивкой из черных обсидиановых бусин. Такхизис торжествующе и в то же время ласково улыбалась Крисании. — Отныне ты моя темная невеста, — сказала Такхизис. — А как же Рейстлин? — неуверенно спросила Крисания. — Он ведь ушел, бросил меня, чтобы стать богом. — А что с ним? — Такхизис издала свой тихий мелодичный смешок, который Крисания уже обожала. — Мой маленький глупенький бог. Он уверен, что победил меня. Пусть продолжает так думать. До поры, до времени, по крайней мере. — Так он не получит божественное могущество? — удивилась Крисания. — Ну, почему же? Получит. Но оно постепенно сожрет его слабое смертное тело. Долго он не протянет. Я надеюсь, что он не успеет натворить слишком много бед. Не то чтобы я не любила любоваться разрушениями, но править пепелищем у меня все-таки нет желания. Путь из Бездны для меня и тебя теперь совершенно свободен, так что я предлагаю вместе проконтролировать нашего божка. Ты даже сможешь с ним поздороваться, вот он удивится, увидев тебя такой темной красавицей. А потом ты поможешь мне править миром. Ты согласна? — Да, — это уже не был крик или стон страсти наивной девы, это был уверенный ответ прозревшей женщины. За выходом из страшной, холодной и пустой Бездны их ждал огромный прекрасный мир, полный свободы, красоты, чудес и невероятных новых наслаждений. — Как ты себя чувствуешь, моя милая Крисания? — спросила у нее Такхизис. — Я словно покидаю душный подвал, чулан или шкаф, выходя навстречу свежему воздуху, — призналась ей Крисания. — И я верю, что это определенно того стоит. — Что ж, моя драгоценная Крисания, уж теперь-то я позабочусь о том, чтобы мы вышли из этого шкафа навсегда и больше никогда в него не возвращались, — пообещала ей Такхизис.