О впустую потраченных нервах Деймоса

      Сколько Деймос себя помнил, как правило, тем, кто мотал всем нервы, являлся он сам. В конце концов, он, как импульсивный и наглый куряга со странными принципами и острым, как восхитительно заточенный нож, языком, отлично справлялся с такой ношей. Должен же быть несуразный, но при этом любимый персонаж в жизнях других столь скучных и стандартных людей, не знающих золотую середину между юмором и серьёзностью.       Деймос всегда был идиотом с гадкой ухмылочкой, но при этом с большим мозгом, кучей талантов и спасителем во многих положениях. Но каких бы только плюсов не было - он всегда был надоедливой занозой, он всегда бесил и конфузил всех.       Деймос всегда приносил вместе с собой проблемы и нервные срывы! Создавал дискомфорт другим себе в удовольствие, делал это регулярно и создавал впечатление парня, с которым не стоит связываться! Так почему так вышло, что в итоге он случайно поменялся с кем-то ролями? В каком месте он допустил такую оплошность и пропустил ошибку в безупречной стратегии для отталкивания лишних людей?       Стоит отмести сантименты в сторону и начать по порядку. Хакер отрывается от прожигания дыры в шкафу, стоящего у стены напротив письменного стола, в другом конце комнаты, и делает размеренный вдох.       Деймос - профессионал в подделывании эмоций, в подстраивании к любой ситуации, виртуоз в лицемерии, лжи, двуличности и во всём коктейле самого плохого, что может пригодиться в роли кукловода и ради добычи информации - такова работа, что поделать. Он всегда держит всё под контролем и достаточно гибкий, чтобы приспосабливаться к любым условиям и извлекать выгоду, а часто и вовсе переметнуть ход в свою пользу. У хакера, безусловно, абсолютно не может быть проблем - нет вопроса, который он не мог бы решить.       Ровная осанка оседает, Деймос горбится и разочарованно хмурится, сплетая руки на уровне лица. Да нихрена подобного, есть один вопросик. Один маленький, казалось бы, не стоящий такого внимания и колебания, но как бы курильщик не пытался убедить себя в выигрышном положении, закрыть глаза на истину не мог.       Да даже если бы хотел, то не смог. Трудно игнорировать вечно мельтешащего рядом громадного напарника ростом где-то футов шесть с излишком, который тебе ещё и в любви признался.       Началось всё, насколько Дей помнит, уже где-то полтора недели назад. Совместная миссия немного пошла не по плану, хакер, значит, едва не умер прямо на глазах у напарника... Ну, подумаешь, казалось бы! Подлатали хакера, не позволили помереть и отправиться в увлекательное путешествие по чистилищу, дали время на реабилитацию - всё ж ведь в порядке теперь, с кем не бывает. Так думал Дей, пока на базе около лестницы его не остановил тот самый напарничек, перед которым курильщик чуть не откинулся - Сэнфорд собственной персоной.       Деймос, вставший с постели, несмотря на то, что Форд ранее ему пригрозил ног не свешивать даже, предполагал, что друг просто начнёт озабоченно ворчать о безалаберности Дея, что сначала облажался на миссии, заставил волноваться, а теперь ещё и не слушается, что затягивающимся ранам положен покой, а постельный режим просто необходим, но реальность переплюнула вообще все ожидания курильщика, хотя он десятки причин и теорий может придумать в кратчайшие сроки с варьирующейся логичностью и адекватностью и разнящейся комедийностью в качестве приправы для предположений.       Всё, казалось бы, как обычно, ничто беды не предвещает, Сэнфорд перед хакером с отстранённо-недовольным видом складывает руки на груди и чуть отводит голову вбок, при этом почти что имитируя мимику Деймоса, сам Дей в этом уверен, что-то бурчит себе под нос.       – ну, ну, начинается, – курильщик как всегда натягивает свою коронную ухмылку, закатывая глаза и подбочась, – я встал с постели и спустился покурить на балконе. какая катастрофа. собираешься насильно отнести меня наверх и отобрать сигары? я и сам уже планировал.       Сэнфорд медлит с ответом, хотя Дей ожидал, что он невозмутимо ответит моментально, чуть заметно мнётся, отворачивая голову вбок сильнее, на мгновение даже поджимает губу. Хакер терпеливо ждёт.       – Нам надо поговорить, – будто всё обдумав, наконец подаёт наёмник.       – а мы не уже? – Деймос склоняет голову вбок, как проницательная зверюшка, как он сам любит делать, как всегда притворяясь глупым, когда ему это надо. Ведь и так понятно, что Форд такими фразочками почём зря не бросается. Что-то случилось. Или он хочет прочитать напарнику продолжительную лекцию о его беспечности.       Господи, Деймос взрослый человек, ещё и старше самого Сэнфорда, где заслуженное уважение? Он и сам может позаботиться о себе и знает о полезности отдыха. Лучше всех это знает, курильщик, вообще-то, в свободное время только это и делает! Но болезнь не остановит Дея от короткой прогулки до балкона и обратно. Нонсенс.       Форд закусывает многострадальную нижнюю губу ещё сильнее, чуть хмурясь, и вместо ответа берёт курильщика за запястье и тащит к лестнице, похоже, в комнату. Деймос в голове уже оценивает по десятибалльной шкале, насколько всё обещает быть плохо.       – «всё пиздец как плохо», – простая мысль, эхом бьющаяся об стенки черепной коробки, посетила курильщика уже в самом начале, стоило услышать из всех слов от наёмника «я люблю тебя». короткое, звенящее усталостью и решительностью вместе с этим, обращённое к самому Деймосу.       По окончании долгого разговора о любви и о том, как долго Сэнфорд молчал о своей симпатии к напарнику, хакер насчитывает больше семи тысяч трёхсот сорока. И насчитывает ещё больше, бесконечно много, пока слушает, как наёмник то нескончаемо и вдохновенно говорит без доли сомнений, то переходит на сбивчивый лепет. Как напарник не даёт и слова вставить, пока не вывалит всё, что всё это время покоилось глубоко в душе.       Деймос отмечает, что то количество описанной любви наверняка переваливало за края. Потом с ужасом вспоминает, что Форду, вообще-то, уже двадцать восемь. Не поздновато ли для претендента на роль главного героя драматического романа? А сам Дей что тут вообще забыл?       Курильщик обессиленно сводит брови к переносице. Конечно, у него никогда не было отбоя от поклонников, с его-то внешностью, поведением... с его-то привычкой порой плести интрижки ради получения информации... Но хакер был уверен, что такое не действует на людей, вроде черствого Сэнфорда, пусть благодаря ему самому он уже давно не такой.       Деймос нервно ходит по комнате, проходит от старого телевизора к окнам, обходит письменный стол и держится подальше от кровати, на которой сидел наконец умолкший наёмник, шагает к другому концу, к шкафам и тумбам, и возвращается обратно к началу. Одно дело, когда в любви тебе признаётся случайный знакомый или незнакомец, какой-то случайный рабочий с сопротивления, которого в дальнейшем будешь видеть в лучшем случае раз в несколько дней на общей базе, а вот напарник и лучший друг - совсем другое. Уже не говоря о том, что в Неваде мало кого можно назвать другом - звание великое... только обернувшееся тем, чего хакер вообще не ожидал.       Дей с тяжким вздохом останавливается посреди комнаты, хмуро пиля взглядом потрёпанный жизнью ковёр на полу. Ну, не врать же Сэнфорду из вежливости. Это нечестно.       – даже не знаю, как сказать тебе... – курильщик всё же нехотя находит в себе силы нарушить тишину, – я не чувствую того же. ты для меня просто друг. напарник. я просто физически не могу испытывать к тебе симпатии такого уровня.       – Я понимаю, – отзывается Форд, качнув головой, изучая пол перед кроватью, – я ожидал такой ответ.       – «зачем вообще тогда заморачивался? просто, чтобы я знал? спасибо, я абсолютно сбит с толку», – невесело думает Деймос, не решаясь повернуться к напарнику и встретиться лицом к лицу. С другой стороны, чего такого? Взял, отказал, там уж Сэнфорд как-нибудь расшатается, всё забудется, так ведь? Хакер не в первый раз разбивает чужие сердца.       – и... что ж, мне жаль, приятель, – подумав, выдаёт Дей. Извиняться, конечно, не в его стиле, но стоило это сделать. Не абы кто признался же.       – Нет-нет, всё в порядке, – спешит заверить наёмник, – я просто подожду до того времени, пока ты не сможешь принять мои чувства и ответить взаимностью.       «что?»       Деймосу кажется, что сейчас что-то разбилось на фоне. Не сердце Сэнфорда. Похоже, сосуд, в котором курильщик хранил остатки нервов, которые сберегал годами. У него, кажется, даже дёрнулся глаз.       По автомату на лице появляется нервная, кривая ухмылка, бездумно хакер поворачивается к напарнику передом.       – что, прости? – озвучивает первый же свой вопрос Дей вслух.       – Что? Я подожду, пока ты не начнёшь чувствовать то же самое, – уже более уверенно отвечает Форд, сталкиваясь взглядом с курильщиком.       – нет, нет, ты идиот? – Деймос же сразу ощетинился от такой решительности. Происходящее кажется сюрреализмом, – это мазохизм. и это невозможно. я не люблю тебя. и не смогу так просто.       – Не сможешь. Но я терпелив, – Хакер с каждым словом хватается за здравый смысл всё отчаяннее, но попытки вместе с этим всё безуспешнее. Сэнфорд сам понимает, что несёт?       – ты, кажется, не понял. я сказал «нет». я не люблю тебя. при всём уважении.       Деймосу ситуация начинает капать на нервы. Он сложил руки на груди, очевидно нервничая и раздражаясь всё сильнее.       – Да, звучит ненормально, но я знаю, что говорю. Просто... я уже решил. Я хочу быть с тобой.       – «а моё мнение собираются учитывать?!» – медленно, но верно в хакере все эмоции, которые он всегда так усердно контролирует, взбурлят и извергнутся наружу. Психовать в такой ситуации ой как не хотелось. Поэтому, игнорируя свои мысли, Деймос делает крайне терпеливый и глубокий вдох - какой только может - но упускает из внутренней хватки усталость от безнадёжности происходящего. И смотрит на наёмника почти что вымученно. Сколько раз ему ещё повторить?       – да ты смеёшься надо мной, – курильщик не теряет надежды, что сможет отмахнуться и замять разговор, желательно надолго, желательно на вечность-другую, на худой конец отпугнуть Форда от себя, ибо Дей просто-напросто не готов к такой ответственности. Не в Неваде, не с тем, за кого и так несёт напарническую ответственность, – я уже всё сказал.       Разбитая банка нервов бережливо хранила остатки разума курильщика, но он уже чувствовал, что стоило ей разбиться, как эти нервишки стали затаптывать. Очень старательно. Деймосу кажется, общение с Сэнфордом пагубно сказывается на нём и его здоровье. Даже пагубнее сигарет.       – Я тоже сказал, – хакеру не повезло - его напарник такой же упёртый, как он сам, Деймос, и его так просто от себя не отогнать, – я просто буду ждать, пока ты не ответишь взаимностью.       Дея убивает эта логика, и он устало массирует лицо рукой, пряча его. Просто слов нет. Курильщику уже жаль свои бедные, бедные нервы. Остаток жизни хотелось провести относительно спокойно, а тут...       Оставшись наедине с собой, когда наёмник всё же оставил Деймоса одного и неловко удалился, хакер, всё ещё не желая теперь приближаться к кровати, уселся за письменный стол и откинулся на спинку стула на колёсиках. Усиленно трёт виски, укрытые свежим бинтом, перекрывающим свежее ранение с миссии. Потом садится нормально и склоняется над столом, кладя голову себе в руки. Господи, мигрень, конечно, не редкость, когда ты человек в возрасте, но Дей чувствует, что это далеко не первая головная боль, которую вызовет Сэнфорд. Естественно, порой он и раньше вызывал, но на опыте с ним любовных вопросов ещё не было.       – «он как всегда сам себе на уме... и не слышит... никогда не слышит», – угрюмо размышлял курильщик, бессильно хмурясь от своей судьбы. И ведь не сон - Деймос уже кучу раз себя щипал и думал, что хотел бы проснуться, – «и что мне делать с ним? какое к чёрту «дождусь»? что у него вообще в голове происходит??»       И с тех пор началось. Частые разговоры, сводящиеся к симпатии наёмника; частый контакт, ставший неловким из-за знания, что касания могут значить для безнадёжно влюблённого Форда; просто нерадужные (а как иронично!) мысли, лезущие в голову при виде Сэнфорда. А Сэн пытается вести себя как ни в чём не бывало, но очевидно проигрывает самому себе. Ему самому-то не неловко?       Деймос давит в себе желание сбежать через окно на крышу каждый раз, когда слышит чужие шаги в коридоре или слышит, как напарник зовёт его по имени. Всё-таки, в таком случае, на крыше пришлось бы сидеть чрезвычайно часто и много, и столько не выдержит даже хакер и его далеко не бесконечные запасы сигарет в далеко не бездонных карманах.       Ещё и Док не помогает от слова вообще. К нему по-человечески, а он - «отстань, я занят». А когда свободен - услышать что-то толковое невозможно. Ещё и знал о симпатии Форда, как он признался.       – Да не знаю я, что делать. Мне напарники в любви не признавались, у меня проблем с отсутствием привязанности к людям не было, – Дэмнед только пожимает плечами да разводит руками, строя гримасу. Изуродованное шрамами лицо друга курильщик обдаёт взглядом, полным разочарования и скептицизма.       – да я в курсе, что личная жизнь у тебя отсутствует, – почти что гневно фыркает Деймос, – я спрашиваю, что бы ты делал, если бы такое произошло.       – Да без понятия я. Я буду думать об этом тогда, когда это произойдёт, что вряд ли случится. Из нас двоих именно ты по всей этой психологии и человеческому поведению.       – блять, да ты во всём профан в сравнении со мной, только приказы отдавать и умеешь... – с досады хакер отмахивается, насупливаясь, – ещё и молчал о том, что этот несчастный от меня без ума, оказывается.       – А что, я сдать его должен был? Было бы некрасиво, да и Уран меня попросил не говорить, – Док защищает себя, ненароком выдав таким образом соучастника.       – уран? – серо-голубые глаза Дея опасно блеснули. Д9 ждёт долгий разговор с названным наставником при встрече.       Девятый, впрочем, держался на удивление твёрдо, хотя быстро расплавлялся, как воск свечи, под давлением Деймоса всегда.       – Он очень просил меня не говорить, говорил, что он не готов, я и послушал. Не стал бы же я сдавать друга! – примерно так звучали его первые слова, когда хакер сходу утащил блондина в уединённое место и нагнал бочек.       – то, что вы были знакомы неделю, тебя совсем не смущало, я смотрю... быстро ты друзей заводишь, – курильщик просто физически не может злиться на собственноручно прирученного и перевоспитанного дурачка, посему только удручённо вздыхает, – не стыдно тебе было мне в глаза столько времени лгать? с того времени больше года прошло, а ты всё сказки сочинял.       – Ты так же сочинял сказки всю свою осмысленную жизнь, сам говорил.       – как бы я себя не любил, речь не обо мне, – Дей обрывает Урана, хотя он в целом прав. Яблоко от яблони... – как он вообще раскололся тебе так просто...       – Я его расколол, – хвастается юнец, поправляя подтяжки, – заметил неладное, стал приглядываться. Твоя школа, – похоже, чтобы подлизаться, добавляет он с довольным видом.       – похвально... надеюсь, ты потешил своё эго. я лично без понятия, что делать с ним. он теперь не отстаёт, – останавливая себя уже от которого по счёту вздоха, жалуется курильщик.       – Серьёзно? Я думал, он не станет навязываться, – Д9 выглядит удивлённым, – когда мы обсуждали за день до признания, он...       Уран спешно затыкает сам себя, вовремя останавливаясь, и никнет. Деймос уже в который раз за последнее время недовольно щурится и сводит брови к переносице, поджимая губы.       – влажные фантазии обо мне обсуждали, что ли, чего заткнулся сразу? – он даже не замечает за собой, как грубит неотёсанному любимцу, что было невероятной редкостью. К Девятому хакер почти всегда был внимателен и учтив, не считая периода перевоспитания под реалии сопротивления.       Блондин опускает голову, не желая показывать, как краснеет. Вероятно, от стыда, но из-за ситуации в голову Дею лезет другая мысль.       – да вы издеваетесь, – курильщик дальнейшего продолжения разговора уж точно не выдержит, поэтому поднимается, готовясь уйти, – в таком случае, я надеюсь, что ты предупредил сэнфорда, что я ни под кого не стелюсь, и что придётся это делать ему. это так, в теории, если бы такая близость была возможной. срамота какая.       – спину выпрями, – и всё равно вечная забота Деймоса о Д9, пусть сейчас и мимолётная, походит на отцовскую.       Хакер чувствует себя обманутым. Обведённым вокруг пальца и долгое время несведущим о том, что, по ощущениям, знали все. Будто это было очевидно и не секретом вовсе. Ещё и на голову давят периодические отрывки воспоминаний всего странного поведения Форда или щекотливых тем, что они когда-либо обсуждали, как тогда чувствовалось, от балды.       Великой оплошностью было не спросить у наёмника, как давно он вообще неравнодушен к Дею. И так понятно, что долго, но насколько именно?... Но сейчас курильщик даже не винит себя за то, что не додумался, как обычно в случае чего делает. Тогда башка в принципе не соображала, и так перед признанием получил по ней сполна на миссии. Удивительно, что получалось слова связать. Шок творит чудеса с организмом.       Что Деймос имеет? Влюблённую ходячую проблему и друзей в заговоре. Только Хэнк, пожалуй, и не ввязан в это всё и как всегда не при делах. Ему же лучше, правда, хакер его косые взгляды уже замечал. Хотя, какая разница, что может думать Уимблтон? Он вообще умалишённый психопат в шаге от полной потери рассудка.       Дей не знает, завидовать его неведению или бояться за собственное психическое здоровье. Нервные клетки-то не восстанавливаются, что бы там ни говорили... Да чёрт их знает, хакер в любом случае с началом безумия потерял веру в науку.       Ему только и остаётся перестать противиться мерзкой судьбе. Напарник всё ещё им остаётся, так просто из-за ответственности уйти Деймос не может, хотя мысль о переезде на собственную позабытую базу на постоянную основу стала посещать его всё чаще. Но единственный выход - упорно отшивать Сэнфорда, чтобы не наглел, и свыкаться с мыслью, что твой брат по оружию относится к тебе неправильно с профессиональной точки зрения.       Курильщик привык для названного удобства смотреть на всё с равнодушной рабочей точки зрения. Вредная привычка отпетого трудоголика. Дей отчётливо помнит, как все пассии уходили от него, хныча, что для их парня зал суда роднее девушки. Звучит смешно для Деймоса, но всё равно в голове отложилось, что в его тридцать три никто из тех, кто знает его близко, не станет рассматривать, как романтического партнёра. Это было бы разумно со стороны окружения!       Хакер напоминает себе, что с разумностью наёмник не в ладах, как бы не рисовал из себя серьёзного мужчину. Да и Деймос, впрочем, людей младше тридцати серьёзно воспринимать и не может... Хоть сам лишь едва отошёл от порога тридцатника.       Курильщик постоянно думает и анализирует у себя в голове, но после таких усердных размышлений о любви он бы не отказался от того, чтобы начать пить магний. Был бы он ещё доступным в Неваде товаром...       – «нервы, мои нервы...»       Сэнфорд всё ещё суетится рядом, но видя, какой Деймос усталый, очевидно, из-за него, он чуть сбавляет пыл. Но хакер точно не ожидал услышать из уст его извинения.       Форд всегда был таким же упёртым, как напарник, из-за этого что один, что другой редко извинялись за что-либо. Если извиняются друг перед другом - дело серьёзное.       Курильщик, конвульсивно вертя тлеющую сигару между пальцами, удивлённо смотрит на наёмника, явно вытянутый из мыслей такой резкой сменой настроения Сэна.       Деймос извиняется следом.       Смотря на Сэнфорда исподлобья, Дей отлично подмечает, насколько виноватым он выглядит. Сбито говорит что-то про то, что не должен так лезть, пряча взгляд. Будто действительно стыдно.       Сэнфорд плох в подделывании эмоции или их сокрытии, хоть свою любовь как-то пронёс. Но всё же стыд настоящий.       Лицо Деймоса невольно трогает слабая улыбка. Здоровяк волнуется.       Впервые за муторные и мучительно долгие и томительные две недели хакер мягко касается его без мысли, что это неправильно и что никакой речи о взаимности быть не может.