Ты можешь все, если этого хочешь

Разочарованно качаю головой и цокаю, вновь берясь за ластик. Нос, как всегда, не получается. Старательно веду почти идеальную линию… Грохот. Рычание. Кидаю карандаш и бросаюсь ко входу, прислушиваясь. Задерживаю дыхание, дрожа, словно испуганный зверек. Так, соберись. Марсель через три комнаты отсюда, все будет хорошо. Делаю глубокий вдох и киваю самой себе. Осторожно открываю и высовываюсь наружу. Из кабинета вылетает Диего, упирается спиной в поручень балкона и замирает на месте. За ним на скорости Ален. Едва успеваю отскочить назад, впуская его. Хлопает дверью, пару секунд смотрит перед собой с настоящим ужасом на лице, затем падает на пол и закрывается руками. — Что случилось? — обнимаю друга, сразу ощущая, как сильно его колотит. — Паола, — хрипит, — Она оборотень. Выпрямляю спину от удивления, зачем-то посмотрев на дверь. Они же давно познакомились, мы бы все поняли. Да и в прошлое полнолуние она была у нас. Что-то не сходится. — Расскажи по порядку, — шепчу, крепче прижимая его к себе. Быстро мотает головой, шумно вздыхая. Поднимает на меня заплаканные глаза. — Она из стаи, которая подослала того человека, — рычит. Вскакиваю, делая два шага назад, и хватаюсь за сердце. Как такое может быть? Мы несколько месяцев общались с ней, играли в настольные игры, ходили на выставки. Как она могла помогать злодеям, что организовали настоящий теракт у нас в доме? Как мы могли не заметить этого в ней? Рычание. Глухие удары. Это Паола? — Стой, она сейчас тут? — указываю на дверь. — Активировала проклятие только что, — едва слышно, — Марсель приказал уходить. — Кого она убила? — сглатываю. — Кая, — запрокидывает голову, — Он единственный ведьмак, который мог лечить нас от укусов. Сажусь рядом с другом. Обнимаю и кладу голову на плечо. Кажется, что будем сидеть так до утра, но кто-то подлетает на скорости и громко стучит. — Секунду, — вытираю непонятно откуда взявшиеся слезы. Поднимаемся на ноги, надевая более-менее приличные выражения на лица. Открываю. — Мне жаль, друг, — произносит Марсель, опуская глаза, будто провинился, — Она мертва. Хватаю Алена за руку и прижимаюсь к боку. Он быстро кивает несколько раз, сильно сжимая губы. — Кого-то укусила? — спрашивает дрожащим голосом, хоть и пытается сохранять достоинство, будто король может отругать его за скорбь. — Рину. — Быстро мы потеряли новых друзей, да, — горько усмехается. — Кай обратится, — вздыхает Марсель, — Он пил мою кровь недавно, — качает головой и трет лоб, будто очень устал, — Чувствую, с ним будут проблемы, — немного стоит так, смотря перед собой, потом прогоняет какую-то мысль и хлопает Алена по плечу, — Отдохни, мы со всем разберемся. Если что-то нужно, не стесняйся. Друг молча кивает. Стоит двери закрыться, он перестает сдерживаться и рычит. Несильно толкаю его к кровати. Ложусь рядом, свернувшись калачиком. Долго дрожит. Прокручиваю в голове тот жуткий день раз за разом. Именно тогда все пошло наперекосяк. Да, мне не следует жаловаться, ведь это Ален оказался преданным, да еще и потерял любимую, не говоря уже о том, что Рина совершила свое первое убийство, а Кай обратился непонятно во что. Но с того дня изменилась жизнь каждого в нашей колонии. Марсель вечно недовольный и напряженный, его едва удалось уговорить отпустить меня в город сегодня. Понимаю всеобщие опасения, но все равно злюсь, что со мной возятся, как с ребенком. Из-за своих панических атак в драке я бесполезна, среди людей — опасна. Не вампир, а посмешище. Подкрадываюсь к двери и неуверенно стучу. — Тебя за километр слышно, — без интонации говорят с той стороны, — Заходи. Отпираю и заглядываю внутрь, друг сидит на кровати с книгой в руках. Он спрятал бутылку чего-то крепкого под подушку, но меня не обманешь, запах и человек бы уловил. — Пойдем смотреть на художников? — говорю. — Давай не сегодня? — кривится. Вижу, что не откажет, если надавлю, но, раз ему хочется побыть в одиночестве, пусть так. — Я могу позвать Диего, — сглатываю, — Ты точно будешь в порядке? Не хочешь развеяться? — Все хорошо, — кивает, — Расскажете потом. — Ален, — жду, пока поднимет на меня взгляд, — Ты ведь скажешь, если тебе нужна будет помощь? Мы всегда тебя поддержим. — Иди, Калли, — рычит беззлобно, слегка улыбаясь. Этого достаточно. Закрываю дверь и неспеша спускаюсь по лестнице. Надеюсь, Диего согласится пойти, одну меня точно не отпустят. Да, я так беспомощна, что в качестве моего защитника Марсель признает даже новообращенного. Сжимаю губы, смотря, как сообщение переходит в статус «прочитанные», но ответа не следует. Пишу, что буду ждать внизу, и подхожу к бару. Ощущение, что это какое-то затишье перед настоящей катастрофой. Сначала человек под внушением пытался вколоть яд одному из нас, из-за чего пострадала новенькая, теперь еще и выяснилось, что девушка, которую мы уже считали частью семьи, была оборотнем. Сердце болезненно сжимается от мысли о том, как тяжело приходится Алену. Он даже не позволяет себе открыто скорбеть о ней, ведь Паола предала нас. Хотя все прекрасно понимают, что его чувства никуда не делись от этого. — Чего дуешься? — подскакиваю, хватаясь за сердце. — Диего, — восклицаю, ловя удивленный взгляд вампира, — Сколько раз просила, — кричу недовольно, все еще чувствуя, как внутри колотится, — Не подкрадывайся! Друг смеется и приобнимает меня за плечи. — Ты единственная бессмертная, которую можно так напугать, — кивает в сторону выхода, — Пойдем. А то Марсель скоро поймет, что отпустил новообращенного и блаженную без присмотра. Его шутка успокаивает и поднимает настроение. Чуть не вприпрыжку скачу на улицу. Солнце бьет в глаза и приятно греет кожу. Негромкая музыка доносится из-за угла, нам туда. — У нас куча времени, — кряхтит Диего, когда хватаю за руку и тащу за собой, — Куда побежала? Останавливаюсь за небольшой группой туристов, что столпились вокруг одного из художников. Кто-то смотрит пару минут, делает фото и уходит, кто-то, как и я, долго наблюдает за каждым движением кисти по холсту. Не знаю, почему мне так нравится на это смотреть. Может, слишком долго сидела взаперти, рисуя только портреты. А этот живой пейзаж вызывает желание пищать от восторга. — Думаешь, это настоящее место? — шепчу, не отрывая глаз от рисунка, — Думаешь, он был там? — Подойди и спроси, — заискивающе произносит прямо на ухо, щекоча своей шевелюрой. — Я так не делаю, — сглатываю. Диего вздыхает и качает головой, скрещивая руки на груди. — Мы будем тут стоять, пока он не закончит картину, да, — произносит обреченно, — Может, хоть по магазинам пройдемся? — разводит руками, оглядываясь. — Надо же, — улыбаюсь, все еще смотря на художника, — Тебе так скучно, что ты тащишь меня за покупками? — отрываю взгляд и перевожу его на друга, — Я хочу купить пару принадлежностей, позже зайдем в лавку. — Хоть какое-то разнообразие, — ухмыляется. — Тебе мало тех приключений, которые уже есть? — хлопаю его по плечу, кивая в сторону лавочки недалеко от нас, — Давай сядем. Облокачиваюсь на спинку, снова вцепляясь глазами в картину. В ней нет ничего особенного, как и во всех, что мы видим, когда приходим сюда, но каждый раз я будто переношусь и Нового Орлеана в новое удивительное место. Ни один турист не поймет меня, но этот город уже осточертел. Всю жизнь прожила в нем и хочу уже увидеть что-то другое. — Не заметила, как быстро драма сменяется скукой? — говорит Диего после пары минут молчания, — Пару дней назад случилась настоящая трагедия, — вздыхает, — А сейчас я думаю, как бы разнообразить вампирскую рутину. — С таким отношением меня бы пугали мысли о вечности. — Они и пугают, — восклицает друг, от чего перевожу на него взгляд. — Тебе нужно найти занятие, — улыбаюсь, склоняя голову на бок, — Это нормально, что ты потерялся. Привычная жизнь закончилась, и ты не знаешь, что делать. С голодом уже справляешься, — пожимаю плечами, — Более-менее. Теперь перед тобой все время мира, — беру его за руку, — И рано или поздно ты определишься, как им распоряжаться. — Ты определилась? — по-доброму ухмыляется. — Как только сделаю это, дам знать, — убираю волосы за ухо и вновь перевожу взгляд на художника. Позор. Тридцать лет после обращения, но нет и мысли, что делать с бессмертием. Точнее, их полно, но почти все подразумевают переезд из города. И казалось бы, что меня держит? Марсель отпустит, если решу уехать, даже денег даст. Но куда деться вампиру с паническими атаками, топографическим кретинизмом и моим уровнем несамостоятельности? Да, я инфантильное создание, которому нужна опека. И живу с этим. Через пару часов, когда картина закончена, толкаю друга, который делает вид, что задремал. — Пойдем до лавки и домой, — встаю. — Да, — кивает, — Отец уже переживает, наверное, — усмехается. Ален стал называть Марселя моим отцом, когда я присоединилась к колонии, Тиерри и еще пара вампиров это дружно подхватили, позже к ним добавился и Диего. Король грешит, выбирая любимчиков, а задирают почему-то меня. Нет, подтрунивания друзей ничуть не обижают, напротив, создается впечатление, что мы одна большая семья. Заботливый папаша и куча старших братьев. Люблю их безмерно, но есть в сердце какая-то пустота, которую даже они не могут заполнить. И что-то подсказывает, что переезд тоже не сильно поможет. Недолго любуюсь масляными красками, борясь с желанием купить все. У меня их полно, но каждый раз, как вижу, просто руки чешутся. — Будьте добры, — окликаю пожилую женщину, которая как раз рассчитывается с покупателем, — Покажите вот это перо, — указываю пальцем. — Увлеклась каллиграфией? — негромко спрашивает Диего, без интереса рассматривая витрину перед собой. — Надоело рисовать твою физиономию, — улыбаюсь. — Летопись напишешь? — склоняет голову, кривя рот и хитро прищуриваясь. — Да, — киваю, — Через сто лет ты будешь рассказывать новообращенным дурочкам, какой ты мачо, а я все испорчу, — изображаю самую милую улыбку, на какую способна, — Дам им прочитать, обо всех твоих косяках. Тихо хохочет, качая головой. Все-таки покупаю это перо. Чернила у меня есть, поэтому ограничусь им. Но перед праздниками Марселю придется раскошелиться и купить мне половину всего, что тут продается. Да, я настоящий маньяк, когда речь идет об искусстве. — Давай свернем, — говорю, кивая на переулок, — Так быстрее. — Мы же гуляем, — вздыхает, но повинуется. Иду неспеша, лишь изредка смотря под ноги. Разглядываю острое перо, то и дело нажимая им на палец и наблюдая, как усики расходятся в стороны. Не впервые держу инструмент в руках, но всегда забавляет. Спотыкаюсь, хватаясь за друга, и хохочу. — Калли, как всегда, — беззлобно рычит, — Давай ты дома будешь им любоваться. — Ничего не обещаю, — хихикаю, зачем-то оглядываясь по сторонам, — Кажется, я перепутала поворот. Мне хотелось пройти дорогой вдоль баров и ресторанов, но тут ни одного человека. — Вернемся, — берет ладонь в свою. Мы успеваем сделать шага, наверное, три. Из проема между зданиями выходит темноволосая женщина с ледяным взглядом и прежде, чем успеваю испугаться, наставляет на нас пистолет. Диего дергает за руку, заводя меня себе за спину. Выстрел. Чувствую, как внутри начинает биться, отдаваясь в ушах. Только не сейчас. Расплывчато, как сквозь туман вижу, что за женщиной появляется еще один стрелок. Мужчина. Я их видела раньше? Обдумать это не успеваю. Сердце срывается и скачет на легких. На каком-то животном рефлексе выхожу из-за спины друга и, словно дротик, кидаю перо в неизвестного, что уже занес руку для выстрела. Оно вонзается в шею. Не успеваю порадоваться, женщина, не целясь нажимает на курок. Жгучая острая боль пронзает грудину, отдаваясь во все тело. Отрезвляет. — Валим, — и не меня одну. Мы на скорости оказываемся за квартал. Надеюсь, нас не видели смертные. Сажусь на корточки у ближайшего здания и хватаюсь за рану. Пуле следовало уже выйти. Почему так больно? Мы же хорошо питаемся, должны лучше исцеляться. Поднимаю взгляд на друга и цепенею, увидев знакомую черную полосу на коже. — Диего, — шепчу, поднимаюсь на ватных ногах и, не спрашивая, оттягиваю край футболки, — Это яд, — делаю два шага назад, закрывая лицо руками. — Так, стоп, — берет меня за плечи, строго смотря в глаза, — Марсель позвонит Каю, он приедет и вылечит нас, — кивает сам себе, сохраняя зрительный контакт и не давая мне, тем самым, упасть в пропасть, — Все будет хорошо, слышишь? — хватает за руку и тащит за собой. Куда они уехали? После обращения Кая, они с Риной решили устроить свои личные каникулы. Далеко они? Вдруг не успеют вернуться? Не факт даже, что они услышат звонок Марселя с первого раза. Нельзя паниковать. Если я расклеюсь, точно будет новый приступ. Мне уже дважды удалось его отодвинуть, но это так просто не работает. Меня накроет. Рано или поздно. Невероятно быстро добираемся до дома. Диего, который ориентируется в городе хуже меня, каким-то образом нашел самую короткую дорогу. Стоит нам перешагнуть порог, рядом тут же оказывается Тиерри. Как всегда, будто немного зол. Без слов понимает, что все плохо. Отдает пару приказов и ведет нас в левое крыло. Тут две комнаты. В одной хранятся наши запасы крови, во второй стоят две кровати, в которых мы, похоже, умрем. — Мы еще можем стоять на ногах, — говорю, замерев на пороге. — Я хочу, чтобы ты легла на десять минут, — спокойно говорит Тиерри, — Я схожу к Марселю и приду, чтобы вытащить пули. Диего устало вздыхает и отходит от нас. — Не заставляй меня, — машу головой, знаю, на что он рассчитывает. — Чем раньше это случится, тем лучше, — кивает на одну из кроватей и на скорости поднимается в кабинет. Друг возвращается с двумя пакетами. Вскрывает один и присасывается к нему, проходя мимо меня в комнату. — У тебя будет приступ, если ты ляжешь и расслабишься, да? — спрашивает, ложась на подушку. — Скорее всего, — опускаю глаза. Чувствую это. Ощущаю его, как живое существо, которое притаилось и выжидает. Стоит хоть на секунду дать слабину, он набросится, растерзает, уничтожит. Делаю два неуверенных шага и сажусь на край кровати. Беру протянутый мне пакет. В комнату на скорости влетает Ален, заключая в объятия. — Скажи, что это шутка такая, — шипит, отстраняется и смотрит на Диего. Допиваю кровь в молчании. Сворачиваюсь калачиком, пряча лицо в подушку. Друг двигается ближе и гладит по спине, успокаивая. Жду, что вот сейчас накроет, но этого не происходит. Паника, но не паническая атака. — А ты уже тут, — беззлобно рычит Тиерри. Слышу, как заходит в комнату и садится рядом с Диего. — Далеко они уехали? — спрашиваю тихо. — В Даллас, — говорит, — Успеют вернутся, не переживай. — Вы до них дозвонились? — приподнимаюсь на локте, почувствовав, что Ален напрягся. — Марсель в процессе, — он держит в руках странный медицинский инструмент, похожий на ножницы, название которого не знаю, жестом приказывает Диего снять футболку, — Не дергайся. Ожидаю, что будет долго вынимать пулю, принося другу немыслимые страдания, но он невероятно ловко и быстро достает ее. — Моя очередь, — сглатываю. Ложусь прямо и задираю майку, пока Ален уступает Тиерри место рядом со мной. — И ты тоже, — улыбается неестественно мягко для обычного себя, — Лежи смирно. — Все очень плохо, если ты такой милый, — пищу, отворачиваясь. Вскрикиваю от резкой режущей боли. Такой сильной, что слезы наворачиваются. Благо длится она меньше секунды. — Ну вот и все, — протягивает пулю, которую зачем-то беру, — Теперь отдыхайте. Марсель зайдет позже, — покидает нас. Вновь поворачиваюсь на бок. Внезапно накатывает усталость. — Я разузнаю, дозвонился ли твой папаша до этой сладкой парочки, — шипит Ален, выглядывая за дверь, — Скоро приду. — Поспи, — Диего тоже ложится на бок, обнимая подушку, — Нам правда не нужно переживать, — сглатывает, — Кай успеет. С ужасом замечаю, что он побледнел. Я, наверное, на его фоне выгляжу настоящим трупом. Эта страшная мысль вырывает сердце из груди. Пытаюсь сделать полный вдох, но безуспешно. Нет, пожалуйста, только не это. Сворачиваюсь калачиком, обнимая колени. Задыхаюсь. Захлебываюсь страхом. Вся обращаюсь в него, отбрасывая остальное. Словно под водой слышу голос Диего, но не могу разобрать слов. Ощущаю, как ложится на кровать рядом и обнимает. Хочется еще сильнее сжаться. Спрятаться от всего. Исчезнуть. Новая волна паники заставляет рыдать в голос. Друг хватает за руку и с силой тянет на себя, вынуждая повернуться. Вцепляюсь в него, окончательно проваливаясь в бездну. Чувствую, как сердце пробивает грудину, будто вот-вот вырвется и покинет тело. — Видишь, ты уже успокаиваешься, — начинаю улавливать смысл сказанного, — Все не так плохо, — сосредотачиваюсь на его речи, — Я принесу тебе еще крови, а потом мы поспим. — Не надо крови, — всхлипываю. — Ты вернулась, — восклицает нарочито весело, хоть и выходит хрипло и слабо, — Посмотрите все на бессмертную Калли, ни яд оборотня, ни панические атаки, ничто не способно ее сломить. Усмехаюсь, несильно хлопая по его животу. Как он может шутить, когда мы оба на пороге смерти? — Мы же не умрем во сне? — шепчу. — Лучше так, чем в бреду, как по мне, — горько усмехается, поднимаясь на ноги. Еле двигаясь, подходит к своей кровати и падает головой на подушку. Глаза закрываются. Зеваю, вновь открывая их, хотя дается это с трудом. Страшно засыпать. Вдруг не проснусь? Ален, о котором уже забыла, влетает в комнату. Во взгляде больше, чем надежда. — Мы до них дозвонились. Они уже в пути. Я буду жить.