***
Жили-были три маленьких мальчика. Первого маленького мальчика звали Элдон. Элдон был рассеянным маленьким мальчиком, которому гораздо больше нравилось играть в саду, чем работать. Он построил себе дом из соломы и целые дни проводил в лесу, собирая грибы. Второго маленького мальчика звали Эллиот. Эллиот начал было собирать бревна, чтобы построить свой домик, но вскоре почувствовал слабость и усталость. Тело начало предавать его, стало больным и хилым. В конце концов Эллиоту удалось построить только дом из прутьев. Он засыпал, каждую ночь молясь о том, чтобы дожить до утра. Третий маленький мальчик был другим. Он усердно работал в течение всего дня и в течение всей ночи. Он лепил из глины, конструировал дымоход, искал самую прочную древесину в лесу, чтобы сделать прочную дверь. Этого маленького мальчика звали Уилл, у него были вьющиеся каштановые волосы и ярко-голубые глаза. Уилл построил себе дом из крепких кирпичей с камином, рядом с которым можно свернуться калачиком холодными зимними ночами. Кто-то мог бы спросить: почему третий маленький мальчик так усердно работал? Видел ли он, как его соседи бездельничают в лесу или молятся небу, и решил сделать лучше? Неужели он задирал нос, глядя свысока на своих ленивых соседей? Были ли у него суровые родители, которые говорили ему о добре и зле, о слабых и сильных? Нет, нет. Видите ли, это было совсем не так. Правда была проста: наш маленький Уилл боялся. Он боялся ночных теней, которые могли протянуть руки и схватить его. Он боялся огня, который давал ему тепло, боялся что огонь может обернуться против него и поглотить его целиком. Он боялся того, как легко его охотничьи ножи разрезали плоть животных. Боялся, насколько легко эти же ножи могут проскользнуть сквозь плоть кого-то большего. Так что малыш Уилл построил себе крепкий дом с крепкой дверью и крепким замком и спрятался подальше. Всё было славно. До сегодняшней ночи. В этот вечер, вечер, с которого начинается наша история, все изменилось для трех маленьких мальчиков. Неизвестный чужак прошел мимо их трех маленьких домиков. Чужак был человеком. Чужак был волком. Чужак подошел к первому дому и постучал в дверь. — Маленький мальчик, маленький мальчик, — позвал он, — впусти меня, впусти меня! Не трону и волосинки! Но маленький Элдон мог видеть чужака сквозь щели в соломе. Он мог видеть пасть, полную зубов длиной с его руку, и кровожадную улыбку, изгибающуюся вокруг них. — Нет! Нет! Нет! — плакал Элдон. — Только не волоски на моей головушке! Чужак вздохнул и отступил назад. Он сделал глубокий вдох, неестественно большой. Его грудь раздулась, как воздушный шар, и напряглась в своей костяной клетке. Потом он дул, дул, и полностью снес соломенный домик Элдона. Чужак вошел в домик.***
Позже тем же вечером незнакомец приблизился к дому Эллиота, прутья едва держались на ветру. Чужак постучал. — Маленький мальчик, маленький мальчик, — позвал он, — впусти меня, впусти меня! Но маленький Эллиот не подошел к двери. Эллиот вовсе не ответил. Вместо этого маленький мальчик опустился на колени посреди своего домика из прутьев и стал молиться, потому что чувствовал запах крови, пропитавшей чужака с головы до ног. Когда ответа не последовало, чужак глубоко вдохнул и подул. Резкий свист заглушил молитвы маленького Эллиота. Заглушил звук разваливающегося на куски дома из прутьев. Чужак вошел в домик.***
Когда вечер подошел к концу и отдался сладкому зову ночи, чужак пришел к дому, принадлежащему последнему маленькому мальчику. — Маленький мальчик, маленький мальчик, — позвал он, — впусти меня, впусти меня! Уилл подошел к двери с затуманенными глазами, нож в руке. Он заглянул в замочную скважину своей прочной двери. И там, в вечерней тени, стоял чужак. Чужак выглядел дико, почти по-звериному, с огромными зубами и костяной клеткой, окутывающей его тело. Его кожа отливала черным в лунном свете, запах крови заполнял воздух, не осталось места ни для каких других запахов. На мгновение Уиллу показалось, что перед его дверью стоит волк с красными глазами и оскаленными зубами. Но потом он моргнул, и это снова был человек. Покрытый кровью человек. — Пиздец… — прошептал малыш Уилл, крепче сжимая нож и отходя от двери. Он был напуган. Боялся, что нож в его руке вонзится в тело чужака. Боялся, что запах крови никогда не покинет его ноздри, что он всегда будет жаждать большего. Боялся, что он гораздо опаснее, чем чужак, стоящий снаружи. Малыш Уилл не открыл дверь. Чужак вдохнул и наполнил легкие воздухом. Хотя он сильно раздулся и выпустил сильный поток воздуха, крепкий дом Уилла не рухнул. Его прочная дверь не распахнулась. Его крепкий замок не сломался. Незнакомец дул, и дул, и дул, пока его губы не начали кровоточить, а легкие не опустели. Затем он зарычал с голодным воплем, и отступил. Чужак ушел. Маленький Уилл оставался внутри, сжимая нож, пока не взошло солнце.***
— Как ты мог позволить такому произойти, Уилл?! — Я не сделал ничего! — воскликнул Уилл, защищаясь, съеживаясь от осуждающих взглядов. Горожане были шокированы. Никогда еще ничего подобного не случалось! Двое из них, разорванные на куски, подвешены в лесу, как марионетки, танцующие под неизвестную мелодию. — А должен был! — с горечью обвинил его Джек, мэр города. Его руки были бессильно сжаты, а в глазах стояла тревога. — Ты был здесь! — Уилл описал нам монстра! Если бы он открыл дверь, он бы погиб! — вышла вперед Алана, самая красивая и милая девушка в городе. В ее глазах стояли слезы, но голос звучал твердо. Уилл посмотрел на свои ноги, беспомощность клубилась в его груди. — И теперь монстр рыщет по нашим лесам! — мрачно сказал Джек. «Из-за тебя» осталось невысказанным. — Кто-то должен предупредить Бабушку. Уилл поднял голову, широко раскрыв глаза. Несмотря на то, что он жил на окраине деревни, он знал о Бабушке. Бабушка была защитницей деревни, их шаманом, их источником мудрости. Бабушка жила глубоко в лесу. — Что ж, — произнес новый голос, напыщенный и высокомерный, — думаю, я знаю кто именно подойдет для этой работы. Разве это не будет прекрасно — таким образом загладить свою вину, малыш Уилл? Глаза Уилла потемнели, когда он услышал голос Чилтона. Если и был кто-то, кем стоило рисковать в опасном путешествии по лесу, так это некомпетентный городской лекарь. — Блестящая идея, доктор Чилтон. Ты слышал его, Уилл? Если ты не смог спасти Элдона и Эллиота, то вместо этого ты спасешь Бабушку! — сверкнули глаза Джека. Уилл горько сглотнул, но согласился. — Да, сэр, — сказал он и пошел домой, чувствуя на своей спине недоверчивые взгляды жителей городка.***
Маленький мальчик вернулся домой и стал собирать вещи. Прежде чем он успел уйти, раздался стук в дверь. Алана стояла перед ним с корзинкой в руке. — Уилл, — позвала она с беспокойством в глазах. — Алана, — мрачно ответил Уилл. — Я кое-что принесла, — Алана протянула корзину. Уилл взял ее. Внутри было дорогое на вид красное вино и сладкий на вид пирог. Настоящий праздник. — Отнеси это Бабушке, — произнесла Алана. — Будет невежливо прийти с пустыми руками. — Спасибо тебе, — ответил Уилл, слабо улыбаясь. — Возьми и это, — сказала Алана и достала из-за спины дорожный плащ. Шерсть была ярко-красной, как вспышка цвета в тусклом утреннем свете. Он выглядел теплым и прочным, и как раз его размера. — Поздно ночью в лесу может быть холодно. — Как долго мне придется идти? — после минутного колебания Уилл взял красный плащ. — Не больше полудня, — сказала Алана, — но осторожность никогда не помешает. Уилл сглотнул. Надел плащ. Красный цвет ярко выделялся на его коже, как свежая кровь. — Спасибо, Алана, — бросил он через плечо и отправился в путь.***
Малыш Уилл плотнее закутался в свой ярко-красный капюшон и глубоко вздохнул. Он тащился по холодному и зловещему лесу в течение нескольких часов, на каждом шагу сомневаясь в собственном чувстве направления. Сомневаясь во всех своих чувствах: каждая сломанная ветка, каждый шорох листьев, каждый порыв ветра заставляли Уилла замирать и крепче сжимать нож в кармане. Но ни тогда, ни сейчас здесь ничего не было. Ничего, кроме бабушкиного дома, проглядывающего сквозь редеющий лес. У Уилла отвисла челюсть, когда он приблизился к дому. Вблизи домик был фантастическим, совсем не похожим на жилище одинокой женщины. Он и по размеру оказался больше. Когда Уилл подошел к крыльцу и присмотрелся еще внимательнее, он понял, что есть еще одна обманка. Крыльцо выглядело так, словно было сделано из каменных плит, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что оно действительно сделано из… мяса? Малыш Уилл моргнул, приглядываясь внимательнее. Это была странная разновидность свинины. Она была слоистая, как породы, которые можно найти глубоко в пещере. Но это определенно был не камень: Уилл мог видеть жилы сала, проходящие через мясо. При ближайшем рассмотрении слои жира оказались немного тоньше, чем должны были быть. Уилл протянул руку и дотронулся до мяса. Он снова моргнул. Крыльцо было сделано из камня. Странный, розовый камень и ничего более. Он был холодный на ощупь. Жилы, должно быть, были игрой света. Уилл прикусил губу, собираясь с духом. Разжал руку, в которой сжимал нож, и сумел вытащить ее из кармана. Он снял капюшон, оставив красный плащ плотно облегать его тело. Он сделал последний шаг. Он постучал в дверь. — Бабушка? Вы дома? На мгновение воцарилась тишина, от которой волосы на шее Уилла встали дыбом, но затем дверь открылась. Первое, что заметил Уилл, так это то, что Бабушка — не женщина. Мужчина перед ним был в фартуке, с деревянной ложкой в руке и дружелюбным выражением лица. Его лицо было красивым, но суровым, с острыми скулами и карими глазами с бордовыми крапинками. Уилл встретился с ним взглядом. Внутри его глаз клубилась тьма, которая угрожала поглотить Уилла целиком. Это было гипнотизирующе, соблазнительно, освобождающе. Уилл мог бы провалиться глубоко внутрь и никогда не выйти наружу. Искушение в его истинной форме. Мужчина выгнул бровь. Уилл побледнел, осознав свою грубость. Он заикался, держа свой подарок перед собой, как щит: — Извините, что беспокою вас, э-э, — Уилл замолчал, не сказав «сэр», так как не знал, какое обращение использовать. — Вы — Бабушка? — неловко спросил он. — Это один из моих титулов, да, — согласился мужчина. Он улыбнулся. Это выглядело искренним, черты его лица смягчились от улыбки. — Я принес подарки, — прочистил горло Уилл, протягивая корзину Бабушке. Мужчина взял корзину длинными изящными руками и заглянул внутрь. Он одобрительно промычал. — Спасибо тебе, малыш, — сказал он — Ты можешь войти. Отступив назад, не дожидаясь ответа Уилла, мужчина исчез в доме. Уилл сглотнул и последовал. Дом был роскошно обставлен. Вдоль стен стояли травы в маленьких стеклянных бутылочках, на полу лежал толстый меховой ковер. Здесь было очень аккуратно, все на своих местах. В гостиной стояла статуя оленя, она нависала над ними обоими. На мгновение Уиллу показалось, что олень движется, поднимаясь на дыбы в ярости. Уилл моргнул, и статуя замерла. — Что привело тебя к моему порогу, малыш? — спросил мужчина, когда сел на богато украшенное кресло, сложив руки на коленях. Рядом с ним стояла чашка чая, и рядом с Уиллом — чашка чая. Уилл вежливо пригубил ее. — Меня зовут Уилл, — представился Уилл. — Приятно познакомиться с вами, Бабушка, — его глаза метнулись вверх, не совсем осмеливаясь встретиться взглядом с Бабушкой. — Простите, — нерешительно спросил Уилл, — но могу я спросить, как мне лучше к вам обращаться? Мужчина улыбнулся. Это была приятная улыбка. Уилл расслабился. — Я не привередлив, — сказал он. — Ты можешь обращаться ко мне, как тебе нравится: как к мужчине, как к женщине. До тех пор, пока ты будешь вежлив. — Спасибо, — сказал Уилл, решив придерживаться мужских местоимений для собственного спокойствия. — Хороший мальчик, — произнес мужчина, и в его словах прозвучало одобрение. — Ты можешь звать меня Ганнибалом — это мое имя, а не титул, — разрешил он. — Спасибо, Ганнибал, — сказал Уилл, улыбаясь. Он сделал еще глоток чая. — А теперь, малыш Уилл, — спросил Ганнибал, — скажи мне, почему ты постучал в мою дверь, здесь, посреди леса. Чего хочет деревня на этот раз? Моей мудрости? Моих лекарств? Моих благословений? Хотя лицо Ганнибала оставалось нейтральным, Уилл почувствовал, как в нем поднимается внезапный прилив гнева. Он осмелился поднять глаза, чтобы снова встретиться с Ганнибалом взглядом, и гнев достиг пика. Нет, это не было гневом. Не настолько сильное чувство. Раздражение было более подходящим словом. Равновесие Ганнибала было не так-то легко нарушить. Нет, жители городка не стоили того. Они были муравьями под его ногами, свиньями на его столе… Уилл моргнул. Отвел взгляд. Мысли ускользали от него, как песок сквозь пальцы. Он попытался схватить его в ладони, но он высыпался у него из пальцев и исчез. Маленький мальчик вздрогнул. — Я пришел, чтобы предупредить вас, Бабушка, — ответил он. — Предупредить меня? — В лесу завелся опасный монстр. Одновременно человек и зверь, который жаждет крови, насилия. Ганнибал наклонился вперед. — Он уже убил двоих, — сказал Уилл. — Элдона и Эллиота. Он подвесил их тела, как марионетки. Он убежал в эти леса. Вы можете быть в опасности. Глаза Ганнибала заблестели, и он откинулся на спинку кресла. Расслабленный. — Это означает, что ты тоже можешь быть в опасности, малыш Уилл, — произнес он. — Я вынужден настаивать, чтобы ты остался здесь на ночь, для твоей же безопасности. Уилл нахмурился. — Еще только полдень, — сказал Уилл, потому что он позаботился о том, чтобы выйти из своего дома пораньше. — Полдень? — спросил Ганнибал. Уилл выглянул в окно. Солнце садилось. Лес был покрыт тенью, и скоро последние лучи света поглотит ночь. — Ох, — вздохнул Уилл. — Я покажу тебе комнату для гостей, — сказал Ганнибал. — А после этого мы поужинаем. — Спасибо вам, Ганнибал, — сказал Уилл, потому что не знал, что еще можно было сказать.***
Ужин был восхитительным. Ганнибал подал им жареного поросенка с тимьяном и гранатом, и Уилл внезапно почувствовал себя таким голодным, как будто ничего не ел целый день. На десерт был пирог, который принес Уилл, с вишней и сливками. После десерта они открыли вино. Ганнибал задавал ему всевозможные вопросы: о его жизни в городе, о доме, который он построил. О той ночи, когда пропали Элдон и Эллиот. Об их телах на следующее утро, о том, что подумал Уилл, когда впервые увидел их. (Уилл думал, что они были прекрасны. Он сказал, что был в ужасе, шокирован, но боялся, что Ганнибал сможет прочитать правду в его глазах.) С теплой пищей в животе и вином на языке, Уилла быстро склонило в сон. Обычно он засыпал с трудом, но в этот вечер было удивительно легко положить голову на алые простыни и закрыть глаза. Малышу Уиллу снился сон. В этом сне Уилл увидел волка. Волк был большим, голодным и сильным. На его зубах была кровь, а между когтями — мясо. Он рыскал по лесу, раздувая ноздри. Он был огромен, возвышался над деревьями. Он был маленьким, полз через подлесок. Волк вышел на поляну. Зверь склонил голову набок. Было любопытно: что-то случилось с его добычей, чего он не предвидел, и след привел его сюда. К домику Бабушки. Бабушкин домик стоял тут, но он был сделан из конфет, пряничных стен, из сладкой глазури. Бабушкин домик стоял тут, но он был сделан из плоти, кожа туго натянута на стены, а оконные рамы сделаны из кости. Волк бесстрашно приблизился. Волк приблизился, полный страха. Рыская ночью, волк подкрался к крыльцу, обнюхал дверь. Его костяной костюм гремел вокруг него. Его глаза были черны как ночь, а тело готово к насилию. Уилл слышал, как слова эхом отдаются в его голове. Маленький мальчик, маленький мальчик, впусти меня, впусти меня! Дверь открылась. Ганнибал стоял там, но его, ее, их лицо было искажено. Оленьи рога торчали из головы. Единственное, на чем Уилл мог сосредоточиться, был фартук, почти ослепляющий своей белизной, своей чистотой. Волк захохотал и оскалил зубы. При необыкновенном стечении обстоятельств Бабушка съела волка.***
— Ты хорошо спал, малыш Уилл? Уилл потер затуманенные глаза, когда Ганнибал поставил перед ним тарелку с дымящимся беконом. — Думаю, в какой-то момент я проснулся. Мне показалось, я что-то слышал. Но я не могу вспомнить, что именно, — сказал Уилл. Он также не мог вспомнить свой сон, только знал, что он у него был. — Здесь ты в безопасности, мой дорогой, — произнес Ганнибал. — Приступай к завтраку. Уилл вгрызся в бекон. Ганнибал одобрительно улыбнулся. Уилл довольно хмыкнул. Вкус был незнакомый, но восхитительный. — Спасибо за пищу, — поблагодарил Уилл. — И, пожалуйста, берегите себя. Зверь все еще где-то там. — О, не беспокойся об этом, дорогой мальчик, — ответил Ганнибал, откусывая свой кусочек. — Я смогу позаботиться о себе.***
Уилл вернулся. Джек поблагодарил его грубоватым кивком, и Уилл убежал обратно в свой маленький домик. Жизнь продолжалась. Взошло солнце. Солнце зашло. Жители городка поднялись и разошлись по своим делам. Жители городка отправились спать. Потом солнце встало, а Алана нет. Она пролежала в своей постели целый день, и целую ночь и еще целый день, и ни разу не открыла глаз. Был созван весь город: доктор Чилтон поставил диагноз. Он сказал, что она была заколдована. Только поцелуй настоящей любви мог спасти ее. Уиллу хотелось усмехнуться: он, как всегда, скептически относился ко всему, что говорил Чилтон. Но вместо этого он позволил надежде затрепетать в своей груди. Весь город был созван снова вместе, чтобы попытаться спасти Алану. Первыми шли ее самые близкие друзья: Брайан, Джимми. Потом даже сам доктор Чилтон. Когда это не возымело никакого эффекта, остальным разрешили помочь. Один-единственный поцелуй — под присмотром, конечно. Уилл осторожно встал в очередь. Бровь Джека высоко поднялась, когда он увидел Уилла. За спиной Уилла раздалось насмешливое хихиканье: конечно, красивая и милая Алана не могла быть предназначена для такого изгоя, как он? Очередь сократилась. Теперь черед Уилла. Доктор Чилтон даже пытался возразить против этого. Алана выглядела красивой, спокойной. Ее ночная рубашка была длинной, с узорами цветов, волосы распущены вокруг лица, губы розовые и соблазнительные. В животе Уилла затрепетали бабочки, надежда пустила корни. Уилл наклонился и поцеловал ее.***
— В конце концов, ее настоящей любовью оказалась Марго, — задумчиво произнес Уилл. — Ее не было в городе несколько дней, она охотилась. Когда Марго вернулась, она тут же направилась к Алане и поцеловала ее, разбудила. С тех пор они неразлучны. Уилл вздохнул, принимая чашку теплого чая. Ганнибал внимательно слушал. — По-моему, звучит как счастливый конец, не так ли? — Да, думаю, да, — сказал Уилл, опустив глаза. — Я даже не настолько разочарован, что это оказался не я, но я надеялся, — еще больше замкнулся в себе он. — Тогда что же тебя так обеспокоило, мой дорогой? — голос Ганнибала странно дрогнул, когда он спросил. Уилл закрыл глаза, не в силах больше сдерживать это. — Остальные жители. Они смеялись надо мной за то, что я вообще мог поверить, что Алана может быть моей единственной, хотя буквально весь город пытался! Даже старик Уэллс попробовал, по настоянию Джека! — он сжал кулаки. — «Никакого вреда», — сказали они. Но когда это был я, очевидно, была возможность причинить вред. Опасно подпускать кого-то вроде меня к кому-то вроде нее, — выплюнул он, гнев и недоверие чужих людей наполнили его вены. — Кого-то как ты? — спросил Ганнибал. — Выбирай сам! Нестабильный! Опасный! Одиночка! Даже не в состоянии защитить своих собственных соседей! — Уилл пожал плечами, вскидывая руки в воздух. Он усмехнулся, но вскоре сдулся, гнев, бурлящий в нем, уступил место поражению и досаде. — Единственными, кто понял, были, по иронии судьбы, сами Алана и Марго. Алана даже поблагодарила меня за попытку, — сказал Уилл, и у него перехватило горло. — Малыш Уилл, — произнес Ганнибал, — они не понимают ни твоей красоты, ни твоей уникальности. Не обращай внимания на их распри: они просто слишком глупы, чтобы понять твою ценность. Уилл пил свой чай и моргал, пока влага не исчезла из его глаз. Он встретился взглядом с Ганнибалом. В них не было никакой лжи. — Спасибо, Бабушка, — сказал он, обращаясь формально. Плечи его, наконец, расслабились. Ганнибал улыбнулся своей загадочной улыбкой и поднялся, поманив его на кухню. — Ты не останешься на ужин, малыш? У меня есть как раз то, что утолит твой голод.***
Когда Уилл отправился домой на следующее утро, у него были всего три прекрасных дня покоя. Три дня и не мгновением больше. — Уилл! Уилл! Маленький Уилл оторвал взгляд от поленьев. Он рубил дрова, Марго бежала к нему на полной скорости. — Марго? Что случилось? — Ты должен прийти на городскую площадь, — Марго схватила его за руку. — Случилось нечто ужасное! Уилл сдержал вздох. Жители снова собрались на городской площади, перекрикивая друг друга. — …не стоило соглашаться на эту сделку! — Я видел зверя, я видел! Выше любого из нас, когти длиной с мою руку! — Она была такой милой девочкой, такой невинной девочкой… — ТИШИНА! Голос Джека прорезался сквозь толпу. Он стоял в центре, два человека стояли по бокам от него. Одним из них был доктор Чилтон, выглядевший испуганным. Другим был Гаретт Джейкоб Хоббс, местный охотник, выглядевший разъяренным. Уилл проскользнул рядом с Марго и Аланой, последняя поприветствовала его, сжав его руку. — Судя по всему, доктор Чилтон заключил сделку с Дьяволом, чтобы найти лекарство для меня, — прошептала она. Она сильно сжала его руку. С другой стороны, Марго прижала ее крепче к себе. — …что случилось, то случилось, — говорил Джек. Уилл сфокусировался на его словах. — Мы не можем это изменить. Сделка доктора Чилтона была глупой, — прорычал мэр на бледного доктора, — но это спасло Алану. Как по команде, все взгляды устремились на женщину, о которой шла речь, и Уилла рядом с ней. — Уилл! Выйди вперед, — скомандовал Джек, как только увидел маленького мальчика. Уилл шагнул вперед, одна рука в кармане, глаза настороже. — Сегодня, — сказал ему Джек раскатистым голосом, — к нам пришел слуга Дьявола. Зверь, не похожий ни на кого, кого мы видели раньше. Он выглядел как мужчина, но им не был. Он был выше любого из нас, с черной как смоль кожей и рогами высотой с деревья. Это тот же зверь, который разорвал на части Элдона и Эллиота? Уилл поднял голову, встречаясь взглядом с Джеком. Он оглядел горожан, увидел их испуганные и отчаявшиеся лица, увидел недоверие, скрывающееся в тени. — Да, — ответил Уилл. Народ погрузился в хаос. — МОЛЧАТЬ! — скомандовал Джек, и на городской площади воцарилась тишина. — Зверь услышал наши мольбы и дал нам шанс. Через три дня он придет снова. Если мы сможем назвать ему его истинное имя, он вернет нам Эбигейл Хоббс. Рядом с Джеком руки Гаррета Джейкоба Хоббса сжались в гневе, глаза были прикованы к Чилтону. — Это, должно быть, «Дьявол»! — выкрикнул Брайан. — Это слишком очевидно, — возразила Беверли. — Он бы никогда не заключил с нами эту сделку, если бы это было так просто. — Мы должны составить список всех имен, которые придут нам в голову, — предложил Джимми. — Он не сказал, что мы можем угадать только один раз, так? — Отличная идея, — сказал Джек. — Приступайте к работе! Уилл повернулся к Джеку. — Я спрошу совета у Бабушки, — предложил он. Глаза Джека загорелись. — Хорошая идея, мой мальчик, — сказал он. Уилл скрыл дрожь неудовольствия, услышав, как Джек назвал его. — Я вернусь завтра, — ответил он и сбежал.***
— Надо же, — растягивал гласные Ганнибал после того, как Уилл закончил говорить. Уилл рассказал свою историю между кусочками стейка, особенно стараясь не говорить с набитым ртом. — Моя жизнь, несомненно, стала интереснее с тех пор, как ты начал навещать меня, мой дорогой мальчик. — Это ерунда, — прошептал Уилл, краснея. — Это далеко не ерунда, — мягко поправил его Ганнибал. — Мало чью компанию я могу вынести. А теперь и вовсе больше предпочитаю твою. Внутри Уилла разлилось теплое чувство, счастливое и довольное. Он отхлебнул чаю и впервые понял, что чувствует себя более комфортно здесь, с Ганнибалом в лесу, чем в своем собственном доме. Да, нож все еще был у него в кармане, но Уилл понял, что больше не боится. Если бы ему нужно было использовать его, чтобы защитить Ганнибала, он бы это сделал. И это было бы справедливо. — Ты что-нибудь знаешь об этом? — спросил Уилл. Повинуясь наитию, он поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с Ганнибалом. Темно-бордовый цвет в глазах Ганнибала был яснее, чем когда-либо, алые огни кружились почти гипнотически в темных глубинах глаз. Ганнибал улыбнулся приятной и одновременно не очень приятной улыбкой. Вокруг них дом замерцал, блюдо с мясом превратилось в пирог, превратилось в груду костей. Из головы Ганнибала теперь торчат рога, темные, как ночь, они возвышаются над ними обоими. Уилл моргнул, и все исчезло. — Это ты, — выпалил Уилл, широко раскрыв глаза. Улыбка Ганнибала обнажила зубы. — Это я, — сказал он, и в его голосе звучало удовлетворение. — Ты такой умный маленький мальчик, Уилл. У тебя такие всевидящие глаза. Уилл мог только разинуть рот. — Интересно, что ты теперь будешь делать? — спросил Ганнибал, поднимаясь со стула. — Ты побежишь обратно в свой городок, крича? Расскажешь ли ты им о чудовище, которое живет в их лесах, которое принесло им мудрость и удачу, которое принесло им боль и обман? С каждым предложением Ганнибал подходил все ближе, пока не оказался лицом к лицу с Уиллом, поворачивая кресло Уилла лицом к себе. Руки Уилла сжались на коленях, но его разум перегружено работал. — Какой у меня другой вариант? — вежливо спросил Уилл, стараясь, чтобы его голос звучал ровно. — Другой вариант, малыш Уилл, — сказал Ганнибал, руки удлинились и превратились в острые когти, но его лицо выдавало его удивление, его волнение, — это остаться со мной. — Что с Эбигейл? — Мы можем позаботиться о ней, если ты хочешь. Или съесть ее, если тебе так больше нравится. — Съесть… ох, — сказал Уилл, опустив глаза к своей тарелке. Ганнибал улыбнулся, показав еще больше зубов, и стал ждать. Уилл молчал. На долгое мгновение мир вокруг них застыл неподвижно. — Я остаюсь. — Мой дорогой мальчик, — счастливо сказал Ганнибал. Его кожа потемнела, рога выросли, глаза стали багровыми. Открыв челюсти, Ганнибал наклонился и проглотил Уилла целиком.***
Леса дремучие, темные и таинственные. Будьте осторожны, исследуя эти леса. Будьте осторожны, иначе вы можете наткнуться на зверя. Будьте осторожны или можете никогда не вернуться. Глубоко в этих лесах, в этих темных и таинственных лесах, если бродить достаточно долго с достаточной надеждой в сердце, можно найти домик. Причудливый, необычный (не очень) маленький домик. По утрам можно увидеть неряшливого, но счастливого на вид мужчину, выходящего из деревянных дверей с топором на одном плече, корзиной на другом, его кудрявые волосы волнами развеваются вокруг. Он мог бы смотреть на свои ноги и улыбаться остро, как нож. Днем можно увидеть маленькую девочку, играющую на улице, каштановые волосы развевались бы вокруг нее, когда она строила башню из костей. Из дерева. Из леденцовых палочек, сверкающих багровым в ее руках. По вечерам можно увидеть, как из домика выходит высокий мужчина в белоснежном фартуке. Он может позвать играющую девочку внутрь, может поманить лесоруба обратно из леса или может просто пойти прогуляться. Его улыбка может быть вежливой, а глаза — любопытными. Прохожий все еще будет напуган, сам не зная почему. И три раза в день из домика будет доноситься аромат самой вкусной еды, приглашая любого проходящего мимо путешественника внутрь, заманивая любого обнадеженного жителя городка, ищущего совета. Можно увидеть, как такому человеку разрешают войти. Если он был вежлив, можно даже увидеть, как он выходит из таинственного домика. Но это уже совсем другая история. История трех человек, живущих в домике, заканчивается здесь и сейчас: Жили они долго и счастливо.***