Момент

             Хочу голубой карандаш, фиолетовая ручка тоже классная. Прикрываю рот рукой и слегка кашляю. Ночь на улице осенью не прошла бесследно. Цумуги выбирает мне тетради с пишущими принадлежностями, а я засматриваюсь на те, что нравятся мне. Кофта с длинными рукавами надёжно прячет синие запястья. Эту, безусловно, прекрасную ночь, провела в попытке согреться и снять с рук верёвки. Ну и ещё там по мелочи, плакала, успокаивалась, снова плакала. Надеялась, что вот сейчас она откроет дверь и пустит в дом. Не открыла.       Задумалась над тем, как же все таки прятать следы издевательств. В холодное время года буду надевать вещи как сейчас. В летнее перематывать бинтами, а что, шиноби делают так и не имея ранений, тоже буду. Внимание привлек блокнот в синем переплёте. Он лежит рядом с ручками, что как раз выбирает Цумуги. Незаметно, как могу, потянулась к вещи. Приятный на ощупь, открыв, увидела тонкие линии пересекающие бумагу слегка желтоватого цвета. Мне нравится, даже очень. Может выйдет упросить её купить. Не факт, но вдруг..       Вообще, у меня странно безразличное настроение. Будто то, что происходит по отношению ко мне норма, будто я смирилась. Или это просто опустошение после истерики? Сегодня что-то совсем нет сил, как и аппетита. Еле впихнула в себя завтрак. На плечо опустилась рука, от неожиданности вздрогнула, от страха дыхание замерло. — Положи на место, мы возвращаемся.       Кивнула не найдя сил ответить. Послушно возвращаю блокнот на место. Жаль что не купим, но просить ее слишком страшно. Нервно повела освободившемся плечом. С недавнего времени ненавижу прикосновения. Любые.       Оказавшись на улице, закрыла глаза от ударившего ветра в лицо. Теперь за книгами. Большинство забрали ещё утром, так что очередь должна быть небольшая. Женщина протянула мне пакет с вещами. Опять послушно взяла. Не отрывая взгляда от земли шагаю позади Цумуги. Не заметила как подошли к Академии, что-то быстро. Попетляв немного по коридорах, остановились около неприметной двери. Внутри помещение оказалось довольно уютным. Множество стеллажей с разными книгами, небольшие столы и светло, что пробивалось сквозь неплотно задернутые шторы и красиво игралось с пылинками в воздухе. Чувствую это место станет моим любимым.       Людей и правда почти не было, что к лучшему. Пока женщина разбиралась с моими учебниками, я решила поближе рассмотреть содержимое этажерок. История, математика, искусство боя, м-да... И все с уклоном в отрасль ниндзя. Осмотрев несколько других, наткнулась на философские и романтичные произведения, неплохо. Если поискать, можно найти что-то интересное и не касающиеся профессии шиноби. Этим и займусь. Цумуги окликнула, пора идти. Займусь попозже.       Отнеся купленное в комнату, стала помогать готовить обед. Ну как помогать, подать, отнести, отойти и не мешать, расставить посуду. Подавив отвращение при виде бульона, взяла ложку в руку. Исподлобья взглянула на женщину, которая уже начала есть. Незаметно выдохнув, зачерпнула жидкости. На вкус нормально, но есть приходится через силу. Еле запихнув половину миски, поблагодарила за еду и помыв за собой чашу, пошла к себе.       От съеденного тошнит. Та самая грань, когда достаточно сильно, чтобы казалось что вот сейчас и вырвет, но этого не происходит. Противно. Как же жарко. Глаза слипаются, так спать хочется. Слегка покашливаю, перед глазами плывёт. Да уж, простудилась так простудилась.       Проснулась от боли в голове. Открываю глаза, комната будто кружится, на лбу влажное полотенце. Жарко. Кое как стягиваю пониже одеяло. Сглатываю вязкую слюну, горло тоже отдает болью. Судя по темноте сейчас ночь. Хочу в туалет. Полностью раскрывшись аккуратно приподнимаюсь. Голова закружилась сильнее. Сил совсем нет. Проморгавшись сажусь. Выдохнув горячий воздух опускаю ноги на пол, что приятно охлаждает. Пошатываясь, кое как дохожу к ванной. Ну и квест.       Чихнув закутываюсь в одеяло. Слизь противно стекает по горлу, отчего морщусь. Снова чихаю. Нащупываю мокрое полотенце, что сбросила когда вставала, сморкаюсь в него. Перевожу взгляд за окно. Звезды ярко сияют, луна красивым полудиском висит в тёмном небе. Покашливая ложусь поудобнее. Головой туда, где обычно ноги, перетаскивая подушку. Просто так можно продолжить любование видом. Зеваю. Сон подбирается все ближе, прикрываю глаза. Наслажусь видом завтра. Будучи на грани чихаю, опять. Из носа потекло. Эта ночь будет длинной.       Проснувшись обедом следующего дня, первым делом подумала о еде. Потянув носом осознала что тот заложен. Расстроилась. Неторопливо пройдя в гостиную заметила тишину в доме. Цумуги нет? Куда она могла пойти зная что я болею, хотя, плевать. Порывшись на кухне смогла отыскать вчерашний бульон и рис. Сейчас бы пиццы. Грустно вздохнула. Съев несколько ложек каши и выпив воды, пошла к себе. Заболеть перед учёбой, вот это круто. Приду позднее всех, ещё и материал пропущу. Хотя, может женщина вызовет ирьенина, что хуже всего. От мысли, что другой человек будет "осматривать" чакрой моё тело становится страшно. Медики этого мира могут изменять человека на уровне клеток, то что не все , а почти никто неважно, а вдруг будет неопытный и что-то сделает не так? Или по её просьбе специально. Нет, надеюсь этого не будет, лучше переболею так.       Чихаю и думаю, куда она могла пойти? Выдохнув и достав из-под матраса свиток найденный в Лесу Смерти, решила приняться за его изучение. Сама техника мне кажется запрещённой S-класса, но её продуманность и даже, гениальность, поражает. Раскрыв и вчитавшись, сглатываю. Какая же все-таки мерзость. Зачем тогда хочу изучить? Просто это же мир Наруто, а вдруг понадобится? Нужно быть готовой ко всему. К тому же... в нужной ситуации она может спасти жизнь и даже усилить того кто использует, последствия, правда, не окупают, но... Если, конечно, верить что она работает как надо.       Переводя взгляд за окно, с удивлением отмечаю, что уже закат. А я почти не продвинулась. Да уж, на полное освоение уйдут годы. Свернув свиток и спрятав, решаю пойти попить воды. Будучи на выходе из коридора, что ведет из моей комнаты, закрыв глаза, чихаю. — Садись ужинать.       От резко раздавшегося голоса, вздрагиваю, когда она вернулась? Иногда моя невнимательность пугает. Отмерев, кивнула и прошла к столу. Потянув носом осматриваю еду. Аппетита, опять, нет. Съев немного того же риса, что был в обед, и жареной рыбы, отложила палочки. Порция, почти, не изменилась. Снова говорю спасибо и собираюсь идти. Женщина достаёт несколько белых таблеток и пододвинув ко мне чашку с водой, велит выпить. Наверное от простуды, запив лекарства, наконец, ухожу.       Снова становится плохо. Кажется температура поднялась. Покашливая, удобнее заворачиваюсь в одеяло. Нужно пропотеть. Не замечаю как засыпаю.                         ***       Две девочки тринадцати лет сидели на лавочке рядом с детской площадкой. Они спокойно переговаривались о новой песне, что быстро стала хитом. Рядом с ними громко кричали и смеялись дети, что строили песчаные замки. Русоволосая, от особо голосных возгласов, морщилась и недовольно ворчала. Вторая не особо обращала на шум внимания, ей было легко игнорировать это. — Они уже достали, мелкие придурки.       Кареглазая ничего не ответила, лишь усмехнулась, как-бы поддерживая подругу. Она была не согласна с прозвучавшими словами, но не нашла смелости возразить. Спустя немного времени, они услышали как детей зовут в дом, поесть. Голубые глаза сверкнули злорадством. — Сломаем их замки?       Темноволосую девочку захлеснули сомнения. Она знала что это плохо, знала что так нельзя, они всего-то дети, что играют в песочнице и никого не трогают. Понимала— это плохой поступок, подлый. Кем она будет после этого? Русоволосая девочка схватила её за руку, потянула на себя заставив встать. Это неправильно. — Слушай... они же просто играют, это как-то...       Голос неуверенный, тихий. Хватка ослабла, вскоре исчезнув. Брови напротив приподнялись в удивлении, губы приоткрылись. — А ты, значит, справедливая очень? У меня от них голова уже болит, на это тебе плевать? — Нет, но можно подойти и попросить быть тише, не разрушая ничего.       Они же расстроятся, осталось невысказанным. Она не часто спорила с подругой, но сейчас поддержать её не могла. Они такие разные, слишком. Глаза напротив вспыхнули злостью. — Ты достала уже, все, я домой.       Зачем она продолжает это общение? Бесхребетное ничтожество.                         ***       Открываю глаза и понимаю что наполовину свисаю с кровати. Резко дёргаюсь в страхе упасть. Облегчённо выдыхаю, порядок, аварии удалось избежать. Невольно вспоминаю сон, и почему мне всегда снится плохое? Почему не хорошие моменты из прошлого, а это? Тупой мозг. Чихнув, смотрю что там за окном. Солнце только появляется, совсем рано пока. Потянувшись думаю, что это похоже на курорт, ни тренировок, ни какой либо работы, сплошное удовольствие. Не считая плохого самочувствия, конечно.       Уже воскресенье так-то, завтра первый учебный день, а я вот вообще не в форме. Интересно, Цумуги отправит меня в Академию или все же сжалится? Она и сжалится, смешно. Усмехнулась, но тут же начала кашлять. Вставать совсем не охота. Что-то делать, впрочем, тоже. Да я и не могу.       Разглядывая серый потолок, думаю что время как-то медленно тянется. Я как-то медленно расту. Вздыхаю. Часы мерно тикают разрывая тишину и моё медленное дыхание в ней. Думаю о женщине. Что у неё в голове и как она стала такой? Если так подумать, у неё же тоже было детство, семья, друзья, может даже любовь. Всегда ли она была такой, какой я знаю её сейчас? Если нет, что случилось, чтобы так изменить её. Сомневаюсь что узнаю, но интересно же. Хотя, это уже не важно, ведь есть только это мгновение, в котором у нас такие отношения, какие есть. На самом деле, не знаю точно что испытываю к ней. Явно не положительные чувства, но и не то чтобы лютую ненависть. Она мне неприятна, это факт, боюсь её, это да, хочу больше никогда не видеть, чистая правда. Но я не желаю ей смерти или ужасных мучений, просто чтобы оставила меня в покое. Может попытаться рассказать об ее ужасном отношении кому-то? Правда кому. Хокаге? А меня пустят к нему? Он же правитель, есть ли время выслушивать дитё. Можно хотя-бы попытаться. Да, не буду терпеть, говорить уже умею, как выдастся возможность, сделаю что смогу, но спасусь от неё.       Приняв это решение, решаю что и в туалет можно сходить. Глянула на часы, семь пятьдесят, рановато, но заснула тоже рано, так что неудивительно. Потянув носом выхожу из ванной. Теперь на кухню, выпить воды. Цумуги нет, облегчённо выдыхаю, это хорошо. Есть, снова, не хочу. Чихнув возвращаюсь к себе.       Из полусна вырывает громкий хлопок двери. Вздрагиваю и открываю глаза. Спустя несколько секунд понимаю, что это женщина, наверное, вернулась из откуда-то, куда она там ходила. Выдохнув горячий воздух, подтягиваю одеяло повыше. Температура поднялась. Думаю ещё сегодня, максимум завтра, и начнёт легчать.       Цумуги вошла в мою комнату с миской в руках. Подтянув стул и сев, она посмотрела на меня. Нехотя принимаю то же положение. Глаза полные стальной решимости. Аппетита все также нет. — В последнее время ты почти не ешь. — Просто из-за болезни аппетит немного хуже и...       Поднимаю на нее взгляд и замечаю как лицо напряжено, брови сдвигаются по мере моих слов все сильнее. Голос к концу вовсе стихает. Смиряюсь и протягиваю руки к миске. Придётся немного съесть.       Суп-лапша. Помимо самой лапши замечаю и маленькие кусочки, кажется, курицы. Беру палочки в руку. — Я не уйду пока не съешь всё.       Замираю. Сглатываю вязкую слюну. Проблем не избежать, смотрю только и уже сейчас тошнить начинает, а если уж всю съесть... Несмело начинаю есть. От её близкого присутствия руки слегка подрагивают от страха.       Глядя на половину что осталась, понимаю что больше не могу. Бросаю взгляд на Цумуги, женщина смотрит в окно, кажется спокойна. — Цумуги-сама, больше не могу, спасибо, было вкусно.       Она осмотрела меня и то, что осталось в миске. Прищурилась. Закралось неприятное предчувствие. Я была вежлива и послушна, может смилуется? — Что из слов "не уйду пока не съешь всё" тебе не понятно?       Не смилуется. Сердце начинает бится чаще. Ну почему она так поступает, почему. За что такое отношение? Прикрываю рот и покашливаю. — Я же съела половину. Я правда, правда больше не могу.       Её глаза засветились злобой. Иногда кажется что она ищет возможность поиздеваться, действительно ищет, а сам процесс доставляет ей удовольствие.       Щеку опалило болью. Из носа потекло, вытерев сопли рукавом кофты, смаргиваю выступившие слезы. Перевожу затравленные глаза на женщину. — Смотришь как твоя бесполезная мамаша. Вы удивительно похожи, обе такие же мерзкие, отвратительные, своевольные отродья.       Сердце затопило обидой, я не знала свою мать в этом мире, но то, как она говорит о ней, расстраивает. Впрочем, как и обо мне. Слёзы сорвались с очей. Из носа опять потекло. — Ешь.       Дрожащей рукой беру палочки. Не вижу выхода, я не вижу выхода. Что мне делать? Съев несколько раз, чувствую как тошнота подступила к горлу. Меня рвёт прямо себе на ноги, часть попадает в тарелку. Закашливаюсь. — Давай.       В шоке поворачиваю к ней голову. Ни намёка на шутку. Она это серьёзно? Дикий страх и отвращение сковывает тело. Чудовище, она чудовище в человеческом обличии. Рука ложится на голову и толкает в миску лицом. Мычу и пытаюсь вырваться. Цумуги берет чашу в руки и подносит ко рту. Не буду, я не буду. Пытаюсь мотнуться в сторону, рука переходит на шею и ощутимо сдавливает. Где-то отдалённо удивляюсь тому, что ее пальцы полностью охватывают горло. Приоткрываю губы, сопли затекают в рот, мерзкая жижа тоже. Слезы бегут без остановки. Делаю глоток, морщусь. В ушах шумит. Попадает в рот ещё, рука ложится на губы, заставляя сглотнуть. Мычу и дёргаю ногами, хватаюсь за её руки. Желудок делает позывы на рвоту, во рту мерзкий привкус кислоты и солености соплёй. Мгновение и хватка исчезает. Краем глаза отмечаю, как Цумуги брезгливо вытирает о моё плечо ладонь. Сплевываю и пытаюсь вытереть бегущие слёзы. — Приведи себя в порядок.       Миска с колен исчезает, дверь захлопывается. Я беззвучно рыдаю. Скручиваюсь на кровати и плачу, плачу, плачу. До тех пор, пока сознание не покидает, а тело измученно не расслабляется.       Пустым взглядом смотрю на солнечную погоду за окном. Уже понедельник, а я не в Академии. Удивительно, с чего бы? Чихаю. Осень в этом году, действительно, тёплая. Это плохо, мне больше нравится хмурная. Интересно получается, как заставить съесть собственную рвоту, так без проблем, а отправить учиться с насморком и кашлем, так нет.       Встаю с постели и подхожу к окну. Смотрю в свое импровизированное зеркало. На шее виднеются синеватые следы от пальцев. Под глазами круги, лицо бледное. Съеденный на завтрак омлет, хочет вернуться обратно. Сглатываю. Почему так противно смотреть на себя? Почему вместо ненависти к ней, ощущаю её только к себе? Почему противно смотреть на себя, а не на неё? Почему она так поступает со мной? Может просто умереть?       Закусываю губу. Сильнее, сильнее. Вкус крови разливается по языку.       Я ничего не чувствую.       Подхожу к столу, порывшись, нахожу ножницы. Приподнимаю рукав, чуть выше синяка на запястье приставляю лезвие. Медленно нажимаю. Завороженно наблюдаю как кровь выступает на коже и веду дальше. Что же я творю? Отбрасываю ножницы на стол. Слизываю алые капли, что успели появиться. Маленькая красная полоса пересекает руку.       Я ничего не чувствую.