Момент

             Цунаде Сенджу думала. Лежа у себя в постели, положив руку под голову, а другой гладив примостившегося рядом Лима, она смотрела в потолок и думала. В голове роились разные мысли, но в основном девочка обращала внимание на волнующие. Назойливый Джирайя, что раздражал тупым поведением. Загадочный Орочимару, что всегда ходит со своим этим выражением "Я о тебе что-то знаю". Недавняя миссия, которая прошла, мягко говоря, не очень. Их командной работе ещё явно есть куда расти. Ожидания клана что она будет во всём безупречной. Утэн в конце концов. А вот последняя мысль в списке раздражала больше всего. Как ни странно. Она не нравится девочке и та даже не пытается этого скрыть. Может не знает её фамилию? Потому что любой хочет иметь хорошие отношения с Сенджу. Цунаде вздохнула, знает, просто игнорирует это. Правда вопросов это не отбавляет. Почему тогда так реагирует на попытки сблизиться? Утэн хочет стать шиноби, а значит ей нужны связи, хорошие отношения с влиятельными людьми, так ведь проще жить будет, но нет, она упорно воротит нос. На недалёкую не похожа, отчего тогда ведёт себя так? Это начинает утомлять. Цунаде не понимает её. По её мнению, она даёт ей возможность. Лим приподнялся и уставился на нахмуренное лицо. Девочка перевела взгляд на волчонка. — Хочешь увидеть её? Твою странную хозяйку?       В ответ виляние хвостом и лай. Сенджу села. В конце концов он принадлежит не ей, так что раз уж живёт отдельно, то пусть хоть видятся время от времени. Иначе Утэн совсем забудет о нём.       Идя к нужному дому Цунаде продолжала думать. О том что скажет, как девочка отреагирует на визит. Просчитывала варианты развития событий. Представляла как тонкие брови скрытые чёлкой сойдутся к переносице, как ладони нервно сожмутся в кулаки. Или ухватят край одежды? Утэн глупа, если думает что она не замечает этих вещей. Или что та избегает смотреть ей в глаза при разговоре. Взгляд устремился к небу. Неторопливо плывущие облака были мягкими на вид, красивыми. Волчонок носился рядом и изучал всё вокруг. Волосы всколыхнул лёгкий ветерок. Лим, что убежал вперёд, стал лаять, желая чтобы Цунаде поторопилась. Она удивляется, почему он так рвётся увидеть её. Откуда такая привязанность, если они почти не видятся? Очередная загадка. Впрочем, с этой девочкой их много.       Она замечает чёрную макушку что выглядывает из-за забора. Наблюдает как Лим перепрыгивает его, набрасываясь на Харухи. Андо выглядит испуганной и с удивлением смотрит на Сенджу. Её рука начинает поглаживать волчонка, девочка принимает более уверенную позу. Цунаде может поклясться свей фамилией что это не помогает. Утэн, а точнее Харухи, узнать её имя было не сложно, нервничает. Почти в панике. Почему? Это из-за неё? Потому что не хочет видеть? Может боится? Она вздыхает, какая разница? Настроения не было. — Привет.       И милая, слегка натянутая улыбка. Цунаде не знает почему пытается вести себя дружелюбно, даже когда ей хочется просто развернуться и уйти. — Привет. Зачем пришла?       Её раздражают безразличие и грубость в ответ. Эти слова как пощёчина. И кому? Ей? Химе клана Сенджу, гению в ирьендзюцу. Самой внучке Бога Шиноби, в конце концов? И от кого? От безклановой сироты, которая и минуту в поединке против неё не выстоит? От той, кому она решила помочь, приютив этого щенка, а в ответ неуважение и пренебрежение. Будто Харухи с надоедливой мухой возиться, а не наследницей богатого, сильного и влиятельного клана. Это раздражает. Это унизительно. Ей надоело. — Знаешь, можешь выдохнуть, больше я не приду.       Удивление на чужом лице и растерянность вызывают лёгкое удовольствие. Не ожидала такого? Думала и дальше относиться к ней подобным образом, а в ответ получать покорное молчание? За кого она её принимает? Получается, Харухи даже не предполагала что Цунаде скажет что-то против? Удовольствие превращается в гнев. — И дворнягу свою оставь, надоело уже возиться с вами.       В ответ лишь приоткрытый рот в шоке и больше ничего. Цунаде осматривает Харухи с ног до головы. Явно не новая обувь, такие же штаны и кофта, волосы собраны в хвост. Руки в царапинах, синяк на щеке. Болезненно бледная и худовата для своего возраста. Взгляд устремился на себя. Высокого качества обувь, штаны и кимоно что доходит до середины бедра. Её кожа белая как молоко, щеки окрашены в нежный розовый, а красивые светлые волосы завязаны в два низких хвоста. Почему она вообще так добивалась её внимания? Потому что Харухи необычная? Эти унижения того не стоят. Она не позволит себя использовать. Хватит. — Знаешь, мне надоело твоё отношение. Ты хоть понимаешь с кем говоришь? Или, решила что раз уж я была добра к тебе, то мы равны? Думаешь, что можешь себе позволить так общаться со мной? Ты? Слабая, безклановая сирота? Не смеши. Не хочешь дружить? Тогда не реви потом, Харухи, дважды я не предлагаю.       Секунда и Цунаде исчезает. Из них двоих не она была той, кто нуждается в поддержке. Сенджу глубоко выдохнула и скривилась, наверное не стоило говорить об отсутствии родителей. Да, это было лишним. Но она сама виновата, Цунаде просто вспылила. Ветер разметал волосы, пальцы покалывает от холода. Девочка опустила глаза на землю. Поверхность лужи под ногами покрылась рябью, капля упала на нос. Просто отлично, ещё и дождь, снова. Она осмотрелась, чтобы найти Лима, но с запозданием вспомнила что вернула его. А вот к нему Цунаде уже привыкла, он милый. Раздражает. А ещё, девочка назвала её настоящим именем, которое, по идее, знать не должна. А то что Утэн выдуманное понятно сразу. Вообще-то, она надеялась что со временем та сама его скажет, откроется, но этого, очевидно, уже не случится. И не случилось бы. Цунаде уверена. И не то, чтобы она ошибается.       На следующий день дождь шёл только сильнее. У неё были несколько дней выходных после миссии, но девочка предпочла учить строение кровеносной системы человека вместо отдыха. Прочитав один и тот-же абзац в четвёртый раз и снова не сумев сосредоточиться на смысле, Цунаде в раздражении захлопывает книгу. Нужно проветрить голову.       Слушая шум дождя, вдыхая влажный воздух, наблюдая как капли разбиваются одна за одной о землю, Сенджу настигли воспоминания. Кажется в дождь они впервые и встретились. Девочка скривилась, это начинает раздражать. Она поступила правильно и прекрасно осознает это. Тогда к чему это чувство потери?       Спустя ещё три дня, глубокой ночью, Цунаде металась в кровати и с силой сжимала одеяло. Лицо кривится от боли, пот выступил на лбу, в уголках глаз скопились слёзы, что спустя секунду скатились в волосы. Дыхание было рванымм, костяшки побелели, а губы что-то невнятно прошептали. Гром заставил её проснуться. Молния после, на секунду осветила комнату. Тяжелый выдох тонет в приглушенном шуме ветра с улицы. Она стала проводить ладонью по месту рядом, обычно после кошмаров Лим всегда успокаивал Цунаде своим теплом и тихим дыханием. Он доверчиво жался к боку, а она обнимала его, ища покоя. Безопасности. Не почувствовав привычной гладкой шерсти под рукой, сначала затопило волнение. А после воспоминания. Некому больше утешить её. Наваки слишком мал, наивен и обязательно будет задавать вопросы. Отец не считает её кошмары чем-то серьёзным. Мама, казалось, совсем забыла о ней после рождения ещё одного ребёнка. Наваки нужно больше внимания, ведь он ещё очень маленький, поэтому ты можешь и подождать, потерпеть, не отвлекать уставшую мать своими глупостями. Цунаде не думает что может поделиться своими проблемами, мыслями, мечтами хоть с кем-то. Она не чувствует себя хорошо и комфортно ни с одним человеком. Теперь и не человека нет. Девочка думает что когда-то чувствовала. Вообще-то, был такой один, точнее одна, но это было лишь однажды и давно. Уже слишком давно.       Спустя ещё три дня, на самом отдалённом полигоне, под деревом стояла девочка, рядом с которой лежал волчонок, что немного, казалось, походил и на лису. Она смотрела на серое небо и выглядывала птиц. Надеялась что хоть одна пролетит сейчас, но ничего не происходило. Внезапно на бледную щеку упала капля. Раздался гром и дождь усилился. Её короткие, неровно, даже рвано, отрезанные волосы стали прилипать к лицу и шее.       Цунаде, что даже не заметила как пришла именно в это место, осмотрев эту картину, сначала собиралась уходить, но Лим почему-то лежал слишком тихо, неподвижно. Сердце сжалось от плохого предчувствия. Вмиг оказавшись рядом, Сенджу стала осматривать волчонка, она звала его, но тот не реагировал. Подавив нахлынувшие страх и панику, активировала Мистическую Ладонь. Несколько переломов и внутреннее кровотечение. Вопросы что появились не так важны, сейчас нужно приступить к операции. Спасёт, она обязательно спасёт его.       Черноволосая девочка смотрела на бирюзовую чакру вокруг ладоней Цунаде, на мелко дрожащего время от времени Лима, слушала его еле слышный скулеж и чувствовала вину. Что сжирает, затапливает, затмевает собой всё остальные эмоции. Вытесняет любые мысли, кроме: "Это из-за меня". Вина, что заставляет дрожать руки и сердце падать в пяты.       Сенджу выдохнула только после того, как стала уверенна, что жизни Лима ничего не угрожает. Напряжение и волнение утихало, злость, напротив, лишь разрасталась. Создав клона, который аккуратно подняв волчонка, исчез, Цунаде поднялась с колен. От её взгляда Харухи вздрогнула, ноги сами делали шаги назад. Блондинка подходила ближе. — Как это произошло?       Её голос был тихим, но девочка слышала его лучше ливня, завывающего ветра, стука собственного сердца. Во рту пересохло. Слов не находилось, мысли не хотели собираться в предложения. В глазах напротив читалась угроза. Харухи сжала ладонь, Цунаде обратила внимание и застыла. Её внешняя сторона руки была поцарапана когтями. Травмы Лима возникают от сильного удара, точнее ударов. Она бросила его? Бросила, а он только и успел что поцарапать её, пытаясь ухватится за руку?       Миг, и она задыхается. Чужая хватка, точно тиски, не даёт вдохнуть, затылок болит от удара о ствол дерева. Харухи почти не чувствует этого. Потому что в глазах напротив отвращение. — Я думала он важен тебе! Но ты ни разу не искала с ним встреч! Когда мы приходили ты только и делала что пыталась избавиться от нас! Несколько раз погладить и "Зачем пришла!?" И это видя как Лим скучает!?       В глазах начинает плыть, руки не пытаются разжать чужие. Харухи слушает. Впитывает каждое слово и разрушается. — Когда-то я думала что ты особенная. Я ошибалась. Ты отвратительная.       Хватка исчезает, девочка падает на колени. Горло саднит, кашель вызывает боль, в глазах скапливаются слезы. Чужие ноги у лица немного размыты. — Мерзость.       Миг, и она остаётся одна. Звуки возвращаются, дождь стал только сильнее, наверное скоро превратится в грозу. Харухи не дышит. Почему-то не получается вдохнуть. Её глаза широко раскрыты, губы беззвучно повторяют какие-то слова. Руки подгибаются, она падает. Пальцы сжимают футболку на груди, дышать, нужно дышать. Её хрипы не слышно, гром пугает лишь сильнее. Ноги немеют от холода, но Харухи, кажется, ничего не чувствует. Глаза зажмурены, а в голове нет ничего, кроме одного слова. "Больно".