Ты вновь говоришь о своих делах, а если точнее, то тебе твой король сказал объяснить мне эту тему по алгебре. Она мне абсолютно не нравится, если честно, но если о ней рассказываешь ты, то это будет невероятно интересно!
— Ты с-слушаешь? — ты вновь поднимаешь на меня свои испуганые голубые глаза, а я, не поняв сначала причину, по которой ты резко прекратил это греющее душу повествование (и дело тут совсем не в теме разговора), слегка мотаю головой, постепенно осознавая, что произошло, после чего отвечаю:
— Да-да! Продолжай!
Ах, твой голос, он такой прекрасный, валет треф. Пусть никто не идеален, но все твои недостатки затмевает лишь он. Ты — идеал. Твой голос — не менее идеален.
Твоя манера говорить! Она всегда была есть и будет в моей голове! Какая радость, что сегодня Курилка заставил именно тебя объяснять мне этот скучный урок, ведь с тобой он стал абсолютно нескучным! Ведь мои уши вновь словно кровоточат от восторга!
Когда ты смеешься, плачешь, спокойно говоришь… Я всегда замираю, не в силах пошевелиться. Я знаю, что мое поведение странно, что, разумеется, заметил твой друг, Феликс.
«— Ты не замечал ничего странного? — говорил четвертый клон нахмурившись.
— В-в чем? — ты невинно улыбаешься.
Тогда я просто проходил мимо твоей комнаты, но там я вновь услышал тебя, что меня и остановило. Ах, это чувство оцепенения! Оно такое противное и раздражающее, но при таких обстоятельствах я готов вытерпеть, я буду даже рад!
— Ты сейчас серьезно? — червовый валет немного расстроенно смотрел на тебя и ждал твоего ответа, как и я, но за стеной. Я жду твоего ответа, лишь бы услышать его, услышать твой голос, о мой милый валет треф! И Феликс ждет, ждет, пока ты поймешь его.
— Т-ты о В-Вару? — тебя будто осенило, а мое лицо запылало. Твой голос прекрасен, а когда ты произносишь им мое имя, то это еще лучше! — Д-да… Он стал будто добрее к-ко мне… Н-но разве это п-плохо?
— Нет. — Блондин подошел к тебе и положил руку на плечо, отчего ты вздрогнул. Краска с моего лица вмиг сошла, словно ее и не было, оставалось лишь противное чувство ревности. — Тебе не кажется, что это просто розыгрыш?
— Н-нет. — Твой голос тогда был таким уверенным, от чего противное чувство пропало, заменяясь и беспокойный, однако такой желанный и приятный трепет в сердце. — Я уверен в нем».
Для других ты являешься просто клоном, ничем более. Но для меня... для меня ты целый идеал! И пусть потом Данте попробует сказать, что идеальных людей нет! Неужели ты не являешься наглядным примером обратного? Неужели ты не являешься тем, кого тысячи столетий искали историки и философы? Неужели ты не идеален? Неужели я смог полюбить тебя лишь за голос? Очевидно, но я уверен, что не только из-за этого!
Если подумать, то в тебе идеально все! Каждую частичка твоего хрупкого тела, каждый миллиметр хочется покрыть страстными поцелуями! Особенно губы, что каждый день выговаривают столь прекрасные звуки, называемые
голосом.
Ах, твой голос! Он идеален, валет треф! Ты идеален, валет треф!
Возможно, мне стоит умерить свой пыл к тебе, валет треф. Но не сейчас. Не в этой жизни.
— Ребята, ужинать! — твою прекрасную речь обрывает Феликс, входя в мою комнату, затем уходя.
— В-Вару, идем. — и вновь твоя милая улыбка и не менее милый голос завораживают меня. И вновь я сижу, не в силах пошевелиться. Это ведь все твоя вина, валет треф. — Вару?
— А? — я все-таки выхожу из оцепенения и встаю. — Идем, ага.
Я вприпрыжку добегаю до двери и открываю ее (она открывается на себя), шутливо произнося «дамы вперед», на что ты лишь смущенно отворачиваешься, что-то невнятно бормоча, а я лишь тихо смеюсь над твоим милым поведением.
***
После ужина ты вновь открываешь учебник, а я уже готовлюсь начинать слушать тебя, твой голос.
— Оу… — ты нервно усмехаешься, затем оборачиваешься на меня. — Кажется, мы уже закончили! Мне уйти?
— Нет… — если бы мои глаза не покрывали очки, то ты бы мог испугаться моего взгляда, что, как мне казалось, словно смотрел в душу. — Останься. Пожалуйста.
Я впервые попросил кого-то вежливо. Не удивлен, что тем, кто первый слышит это слово от меня, являешься именно ты.
Ведь только идеал достоин этого.
— Прости… — твой голос. Сейчас он отчасти удивленный, но все равно такой приятный. Как и всегда,
о мой милый, милый валет треф. — Но мне н-нужно отчитаться перед Куромаку…
— Не уходи! — я не выдерживаю и хватаю тебя за твой свитер. Ты испугано на меня смотришь, а я пытаюсь не спугнуть тебя. И что же на меня нашло? — Побудь со мной!
— Ч-что ты делаешь? — ты широко открываешь глаза, балуя одновременно с этим мой слух своей речью.
— Не уходи! — чувствуя нарастающую истерику, я начинаю легко трясти тебя. — Пожалуйста, останься со мной!
— А? — ты кусаешь свои губы, не без страха смотря на меня. — Я приду…
— Не уходи! — еще ничего не понимая, я чувствую, что по моим щекам начанают течь соленые слезы. Такие незнакомые.
— Х-хорошо… — ты шумно вздыхаешь, а я ослабляю хватку. — Я не уйду.
— Спасибо… — я улыбаюсь. — Можно… Я скажу тебе кое-что?
Ты удивленно смотришь на меня, но затем говоришь тихое «конечно», а я понимаю: либо сейчас, либо никогда.
— Ты идеален. — тихо говорю я, но затем продолжаю, но уже громче. — Я обожаю тебя! Обожаю каждый миллиметр, нет, нанометр твоего тела! Будь со мной! Говори со мной, ибо я не смогу без твоего голоса!
Ты смотришь на меня, а мое сердце сжимется. Страх, что ты отвергаешь меня накрывает с головой и душит, а мое тело дрожит.
— Я… — твой голос заставляет меня почувствовать некое успокоение, но недолгое — страх ожидания. Именно из-за него мне трудно дышать. — Даже если это розыгрыш! Это в-взаимно, Вару!
Я расплываюсь в улыбке, затем впиваюсь в твои губы. Такие странные, но такие желанные. Ты пугаешься, однако не сопротивляешься, затем неумело пытаешься отвечать.
Ах, как же я давно этого хотел, о мой милый валет треф. Рассказывай мне хоть о чем каждый день, каждый вечер.
Твой голос…
