***
Ее руки лежали поверх моих собственных, нежное и заботливое объятие, которое было мне чуждо. Ее прикосновение было легким, как перышко. Она знала, что это лучшее, что она могла сделать в этот момент. Ее тепло успокаивало меня. Впервые в жизни я почувствовал себя менее одиноким. Она не очень хорошо умела утешать, и я прекрасно знал это, но, тем не менее, это заставило меня почувствовать себя немного лучше. Я посмотрел на нее,наши глаза встретились. Ее глаза были полны заботы и сострадания, чего от нее редко увидишь. Это заставило мое горло сжаться от напряжения, когда я снова попытался побороть слезы. Я не привык к ласке или утешению. Я научился справляться с этим, вернувшись в Истинное Царство в одиночестве. Она пыталась попросить меня о чем-то, но я не был уверен, о чем именно,но все равно кивнул. Она наклонилась вперед и крепко обняла меня, еще одна редкость. Я почувствовал, что прижимаю ее к себе. Я чувствовал себя не в своей тарелке. Я не мог успокоиться, иначе я бы точно не прижимал ее так близко к себе с самого начала. Прикосновения вызывали у меня отвращение, но я так сильно жаждал их, что в тот момент мое тело работало отдельно от мозга.***
Я почувствовал, как она вздрогнула и задрожала в наших объятиях. Именно тогда я понял, что она плачет и что-то бормочет. Ее голос звучал отстраненно, я не совсем понимал, что она говорила, но она продолжала повторять, что бы это ни было. Я забыл, что вообще вызвало этот эпизод на этот раз. Была ли это просто очередная паническая атака? Была ли это галлюцинация смерти Винсента? Был ли это кошмар? Была ли это еще одна попытка самоубийства? Возможно, это был последний пример. Я всегда забывал о своем бессмертии, когда был несчастен. Она была моим единственным утешением в этой адской дыре. Моя единственная реальная связь. Мой единственный...друг? Я не знаю, как бы я ее назвал. Но она была последней из неполноценных Шарлотт, единственной, у кого действительно были дружеские отношения со мной. Я спрашивал себя, к чему это на самом деле ведет, поскольку чувствовал себя заторможенным. Я попытался заставить себя вернуться в реальность, но это не сработало. Теперь Шарлотта смотрела на меня снизу вверх. Ее губы шевелились, но я ничего не слышал. Мое зрение начало затуманиваться. Я не помню, говорил я что-нибудь или нет. Я проснулся в кровати. Моя кровать...в моей комнате. Шарлотта спала рядом со мной. Я несколько раз моргнул и огляделся. Я предположил, что она отвела меня в Дом. Именно тогда я понял, что мы с ней держимся за руки. Это было больше, чем то, что она делала раньше, поскольку наши пальцы были переплетены, чего я раньше никогда ни с кем не делал . Это было приятно, но мой мозг сразу же отверг это. Я почувствовал, как ко мне подкрадываются мысли, и попытался прогнать их прочь. Я понял, что бью себя, только когда Шарлотта проснулась и прижала мои руки к кровати. Она сказала мне, что больше не позволит мне причинять себе боль. Она сказала, что поможет мне. Она говорила все это сквозь слезы, так много слез. Она захныкала, запинаясь на словах, не в силах удержаться от разглагольствования обо мне, как она заботилась обо мне. Это не было похоже на ложь. Ее сердце было разбито, а после вновь собрано мной по кусочкам. Она хотела, чтобы я жил. Это была реплика, которую я уже слышал раньше от воплощения Шарлотты Скарлетт. Но Шарлотта теперь мертва. Сейчас остались лишь мы вдвоем. Она оплакивала все, что ей пришлось пережить. Она изливала мне свое сердце, она хотела,чтобы я знал,что она любит меня. Я не осознавал, что тоже плачу, пока она не успокоилась достаточно, чтобы сказать мне, что я плачу. Мы посидели там некоторое время. Пока мы оба не успокоили наши сердца и не выровняли дыхание, пока мы оба не были измотаны всем этим. Она не испытывала стыда. Она казалась счастливее, когда легла рядом со мной, свободно обняв меня за талию ,и снова погрузилась в свой мирный сон. Хотя все это испытание отняло у нас обоих много сил, я уверен, что мы извлекли из него пользу. По крайней мере, теперь я знаю, несмотря на ее обычно резкие слова, что она всегда заботилась обо мне, и она знает, что я всегда заботился о ней. В конце концов, это была моя вина. Но она решила остаться, и я ценил это все больше и больше с каждым днем.