На грани

Понк сгруппировался, услышав лай за своей дверью. Это недостаток жизни в его военной хижине, прямо рядом с тайгой, а не в его Лимонном дереве. Но Дерево слишком близко к Сэму – как физически, так и эмоционально. Итак, Пoнк сворачивается калачиком в своей хижине, на маленькой раскладушке, которую он там установил, и попытался позволить огню в камине согреть его. Ему так холодно. Прошло несколько недель с тех пор, как Понк в последний раз видел Сэма, но его рука все еще ноет от боли. Фантомная боль, он мог это сказать, если бы собирался быть точным. В конце концов, он когда-то был врачом. Не очень хороший или заслуживающий доверия, но это было все, что у них было во время войны. Однако он не знает, как бы он диагностировал боль в своем сердце. Ему постоянно кажется, что оно вот-вот вырвется у него из груди или просто перестанет биться. Это гораздо хуже, чем фантомная боль в руке. Перплд говорит, что это разбитое сердце, а Понк горько смеется. "Это именно оно", - отвечает он. Что еще можно сказать? Перплд - единственный, кому он доверил свое местонахождение. Молодой наемник навещал его несколько раз, чтобы убедиться, что у Понка достаточно припасов и что хижина в полной безопасности. Он пытался убедить Понка попросту пойти с ним обратно на его гораздо более безопасную базу, но Понк молча покачал головой. Он хочет побыть один. Собака продолжает лаять, и Понк думает о том, чтобы встать и бросить в нее чем-нибудь, просто чтобы заставить ее уйти. Чтобы все вновь затихло. Понк никогда по-настоящему не любил тишину, но этот бесконечный звук в последние дни еще хуже. Перплд не громкий, но даже его присутствие ощущалось слишком явно. Все это время он чувствовал, что фиолетовые глаза прикованы к его отсутствующей конечности. Он слышал, как парень сердито скрипел зубами. “Я убью его”, - предложил младший наёмник, его голос был хриплым от ярости. И Понк отрицательно покачал головой. “Понк”, - настаивал его приятель. “Он пытал тебя. Он ранил тебя. Он заслуживает каких-то гребаных последствий”. Следующий выдох Понка был слишком резким – почти болезненным. “Спокойно”, - сказал он. “Это наказание за воровство, не так ли? Взять руку вора?” Перплд зарычал. “Я убью его”, - снова сказал он. “Я сожгу его тюрьму дотла”. Понк испустил долгий вздох и закрыл глаза. ”Он мой друг". “Друзья не калечат друзей”, - прорычал младший в ответ. Итак, Понк просто заскулил и снова повернулся на своей лежанке. “Я устал”, - выдохнул он. “У меня болит грудь”. И поэтому Перплд больше ничего не сказал. Он посмотрел на него и его глаза сияли беспокойством. “Ты же знаешь, что можешь приходить на мою базу, когда захочешь, верно?” - спросил он. Понк промычал в ответ, его глаза уже были закрыты. Перплд испустил долгий вздох, и Понк услышал какое-то шарканье вокруг. “С тобой все будет в порядке?” - спросил молодой наемник. И младший тогда звучал немного больше на свой возраст. Его голос звучал молодо, ранимо и испуганно за своего самого близкого друга. Поэтому Понк заставил себя открыть глаза и невесело улыбнуться подростку. “Конечно”, - сказал он, стараясь, чтобы его тон оставался веселым. ”Я просто пробуду здесь несколько дней". И Перплд ушел, а Понк опять свернулся калачиком на койке и заплакал. Собака не переставала лаять, и Понку казалось, что он вот-вот сойдет с ума. Возможно, убийство кошек было неправильным решением. Возможно, именно собаки должны были быть его жертвами все это время. Все, чего он хочет, - это тишины, а проклятое животное не даёт ему даже этого. Он раздраженно стонет и отчаянно пытается игнорировать этот звук. Собака скулит, и Понк мычит, садясь и протирая глаза. Он поправляет повязку на лице, немного затрудняясь с передвижением ткани только одной рукой. Он еще не привык к этому. Все кажется нарушенным, и он ненавидит это. Однако у него все еще есть правая рука, а это значит, что у него не будет никаких проблем с убийством невероятно надоедливой собаки. Он хватает свой меч со стола, вкладывает его в ножны и выходит из хижины. И тут его взгляд падает на собаку, которую он сразу же узнает. Потому что он часами присматривал за ней. Потому что однажды он похитил ее, просто чтобы привлечь внимание ее владельца. Это Фрэн. Понк отшатывается раньше, чем успевает осознать собственное движение. Это Фрэн перед его хижиной, смотрит прямо на него, и если она здесь, это значит– Он задерживает дыхание. Это значит, что Сэм должен быть рядом. Он думает о том, чтобы побежать на базу Перплда и умолять его спрятать его. Как Сэм нашел его? Почему Сэм нашел его? Понк чувствует, что дышать становится все труднее. Он вернул все книги обратно. Он больше ничего не крал. Он ничего не крал. Он не приближался к тюрьме, он даже не смотрел на нее. Он даже сказал Перплду не подходить к ней близко. Он не сделал ничего, чтобы обосновать присутствие стражника. Он думает о бегстве. Он должен бежать. Он не думает, что смог бы снова увидеть это апатичное выражение в глазах Сэма. Но он никуда не может убежать. Начальник тюрьмы найдет его. Однажды смотритель уже нашел его, когда он украл книги, и пытал его. Страж найдет его снова. И если Понк попросит младшего о защите, Перплд убьет Сэма, а это тоже не то, с чем Понк сможет смириться. Он не может этого сделать. Он не может этого сделать. Он не сделал ничего плохого. Он уже заплатил за свою выходку – заплатил за это конечностью. Он больше не хочет ничего из этого. Он слегка икает, и Фрэн скулит. “Уходи”, - говорит он ей, и она умоляюще поскуливает. "Нет. Я не хочу его видеть. Уходи!” Ее уши опускаются, как будто она поняла отказ – Фрэн - умное животное, и в этом так много смысла. Сэм невероятно умен, и он окружает себя только умными людьми. Понк иногда задавался вопросом, почему Сэм решил оставить его рядом с собой. Он по-своему умен, но это ничто по сравнению с гениальностью Сэма. Сэм показал ему все звезды на небе, и Понк зачарованно наблюдал за ним. И он потерял Сэма из-за тюрьмы, из-за Хранилища, из-за маски Надзирателя, и звезды перестали светить. Эта потеря ранила его больше, чем потеря руки. ”Уходи, - повторяет он, - не заставляй меня желать убивать собак”. Но он знает, что не стал бы убивать ее, потому что Сэм возненавидел бы его за это. Сэм уже ненавидит его. Надзиратель ненавидит его. Но Понк не хочет давать ему еще один повод наказать его. Что еще он мог взять? Его другая рука? Его нога? Жизнь? Он не хочет думать об этом. Фрэн поскуливает еще немного, и Понк закрывает глаза, отчаянно желая, чтобы он принял предложение Пурпурного просто жить с ним, на его базе. Он слышит топот лап Фрэн по грязной земле и понимает, что у него нет выбора. Она почти так же упряма, как и он – возможно, именно поэтому он так ревновал Сэма к ее привязанности. Она не уйдет, пока он не сдастся. “Я предупреждаю тебя, ” бормочет он, “ я научусь готовить собак. Или стать таксидермистом. Может быть, это было бы хорошим переобращением из профессии врача...” Она издает тихий лай, который звучит почти как раздражение, и уходит от хижины. Он следует за ней. Он полностью останавливается всего через несколько шагов, когда миновал деревья, и поляна и костер отчетливо видны ему. Там есть силуэт и Понк точно знает, кто это. Его рука касается рукояти меча, но он отказывается от этой идеи прежде, чем она полностью сформируется в его сознании. Он не причинит вреда Сэму. Независимо от того, что с ним сделает смотритель, Понк не может заставить себя причинить боль своему лучшему другу. Он молча наблюдает, не желая вступать в бой, но Фрэн раскрывает его присутствие своему владельцу. Она лает почти радостно, и Сэм вздрагивает от этого звука. Он поднимает взгляд, отворачивается от костра и полностью замирает при виде Понка. Понк смотрит на него в ответ, не в первый раз желая, чтобы Сэм не носил очки, которые скрывают эмоции в его глазах. В то же время, однако, Понк окаменел от самой мысли о безразличном взгляде Надзирателя. Может быть, так оно и лучше. ”Понк?" Это голос Сэма, а не Начальника тюрьмы. В нем есть интонации и эмоции, которые принадлежат только лучшему другу Понка, а не стражу. Сэм встает, и Понк делает шаг назад. “Привет, Сэмми-Вамми”, - говорит он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно. Сэм издает смешок. Это звучит фальшиво и натянуто, и больше похоже на рыдание, но Понк не собирается это комментировать. Он бы скрестил руки на груди, чтобы выставить себя напоказ, но это уже не то, что он может сделать. Его оставшаяся рука безвольно свисает вдоль тела. Сэм долгое время ничего не говорит. Они просто стоят там, на большом расстоянии друг от друга, в полном молчании. Фрэн немного поскуливает и отодвигается от Понка обратно к своему хозяину. Она слегка облизывает его руку, явно пытаясь успокоить его. Сэм открывает рот. Закрывает его. Открывает его снова. Его губы остаются слегка приоткрытыми, как будто он пытается найти правильные слова. “Ворона залетит ”, - услужливо комментирует Понк. Сэм снова издает этот звук – тот, который должен звучать как смех, но явно представляет собой подавленное рыдание. “Я... я принес тебе немного шоколада”, - говорит он и на секунду отворачивается, чтобы взять коробку, которую оставил на бревне. Понк поднимает бровь. “Ты не можешь купить мое прощение, Сэм”, - говорит он. Сэм резко вдыхает. “Могу ли я просить об этом?” Понк несколько раз моргает. Ему очень, очень хочется обнять себя, и он делает движение, чтобы сделать это. Его правая рука касается раны на левом плече, и он морщится. Сэм выглядит так, словно вот-вот расплачется при виде этого зрелища. “Мне жаль”, - говорит он. И эти слова, кажется, вызывают еще тысячу других. “О боги, Понк, мне так жаль. Мне так чертовски жаль, Понк. Я никогда не должен был... я никогда не должен был втягивать тебя в это. Я не должен был прикасаться к тебе. Я не могу... я даже не могу выразить, как сильно я... мне так, так, так жаль. Я не могу...” - Сэм, - перебивает его Понк. “Тебе лучше дышать”. Сэм снимает очки и смотрит на него, задыхаясь, как человек, который вот-вот утонет. Он делает шаг вперед, и Понк немедленно отступает назад. Боль на лице Сэма невероятна. Похоже, Понк вырвал ему сердце, точно так же, как стражник оторвал ему руку. “Мне жаль”, - снова говорит Сэм. ”Понк, я..." “Я не думаю, что тебе следует быть здесь”, - медленно говорит Понк. “Разве ты не должен присматривать за тюрьмой или что-то в этом роде?” Сэм дрожит. Сэм, в своих ужасающих обсидиановых доспехах, дрожит, как будто Понк пугает его. Или как будто одного упоминания о тюрьме достаточно, чтобы наполнить его ужасом. “Нет”, - говорит он. “Больше нет. Никогда больше.” Понк недоверчиво фыркает. “Дриму нужен кто-то, кто накормил бы его сырой картошкой”, - комментирует он. “Да”, - отвечает Сэм невероятно серьезно. “И это буду не я”. Понк моргает. “Прости, что?” Сэм издает невеселый смешок. “Я отдал ключи Сапнапу”, - выдыхает он. Он больше не смотрит на него. Вместо этого он смотрит на свои руки, которые дрожат вокруг коробки с выпечкой. “Ты был прав. Томми был прав. Ранбу был прав. Тюрьма - Она изменила меня”. Он снова садится на бревна, сгорбившись, как будто на его плечах лежит тяжесть всего мира, и Понк делает неуверенный шаг к нему. “Я должен был уйти в отставку”, – говорит Сэм - это звучит так, как будто он выплевывает слова. “Я думал, что это было... я думал, что Хранилище было моим бременем, которое я должен был нести. Я видел, как его строительство завершилось, поэтому я подумал...” Он замолкает. Понк ничего не говорит, но делает еще один шаг вперед. Если Сэм и замечает это, то не упоминает об этом. ”Я делал... я делал ужасные вещи", - говорит Сэм. Понк издает тихий горький смешок. “Я знаю”. “И я так же”, - он вздыхает так глубоко, что Понк задается вопросом, больно ли это. “Я позволил убить ребенка под моим присмотром. И я... - Его голос прерывается, и он оглядывается на Понка. В глазах Сэма стоят слезы, и Понк не знает, что делать. Что сказать. “Ты помнишь, что сказал Томми, когда мы все узнали о Общественном доме?” Понк слегка пожимает плечами. Странное ощущение, когда у тебя только одна рука. Он ничего не говорит. Сэм издает хриплый смешок. “Он сказал, что не узнал себя. Что он ненавидел то, во что превратился за время проведённое с Дримом. - Он тяжело сглатывает. ”Тюрьма сделала это со мной”. Понк колеблется, прежде чем сделать еще один шаг вперед. Теперь он достаточно близко, чтобы Сэм мог дотянуться до него. Однако Сэм этого не делает, и Понк благодарен ему за это. Он не знает, сбежит ли он от этого движения. Он не хочет этого выяснять, и он знает, что Сэм тоже не хочет. Фрэн тихонько скулит и прижимается мордой к руке Сэма. “Если это то, для чего существует тюрьма, - говорит Сэм, - Тогда, возможно, она не должна существовать. Понк морщится. “Но ты так долго работал над этим”. Сэм пожимает плечами. “Я должен был провести время с тобой”. Понк слегка икает и делает шаг назад от смеси нежности и вины в этих словах. ”Сэм..." “Сапнап сказал, что он может взять управление на себя, - продолжает Сэм, - По крайней мере… По крайней мере, пока мы что-нибудь не придумаем. Но я не могу... я не могу сделать это снова. Я не могу снова стать им.” Понк хмурится. “Начальником тюрьмы?” Его друг снова кивает, и в его глазах столько стыда. “Я должен быть заперт в этой тюрьме”, - говорит он. “С Дримом”. Понк слегка задыхается от ненависти в этих словах. Неудивительно, что Сэм возненавидел Дрима – не после того, как провел месяцы, слушая обо всем, через что он заставил Томми пройти. Но ненависть направлена не на него. Это ненависть к себе. И Понк – как бы сильно он ни хотел почувствовать удовлетворение от боли в голосе Сэма, той же боли, которую Сэм причинил ему, – не может принять это. Он не может позволить Сэму ненавидеть себя. “Сэм,” мягко говорит он. “Все в порядке. Со мной все в порядке. “Он хихикает. “Буквально”. Сэм недоверчиво смотрит на него снизу вверх. “Ты не должен смеяться над этим”. Понк изображает улыбку. “ Перплд сказал то же самое.” При этих словах Сэм снова опускает глаза в землю. “Он был очень зол”, - комментирует он. “Он угрожал убить меня, если я к тебе приближусь”. Понк слегка хмурится. “Я сказал ему забыть об этом”, - говорит он ему. “Я не думал, что он придет за тобой”. Сэм прикусывает губу. “В том-то и дело”, - говорит он. “Он ничего не сделал. Он мог убить меня. - Он тяжело сглатывает, и наступает долгое молчание. Есть невысказанные слова, которые звенят между ними. "Я бы позволил ему". Понк не хочет их слышать, а Сэм их не произносит. Но они существуют. “Но?” “Но он этого не сделал. Он просто... Он сказал мне, что мне повезло быть твоим другом.” Сэм выглядит так, словно снова готов расплакаться, поэтому Понк пытается пошутить. «Что? Так и есть!” Сэм не смеется. Вместо этого его голос наполняется еще большим количеством эмоций. “Я не думал, что ты захочешь быть моим другом”, - признается он. “Не после того, как...” Он указывает на отсутствующую руку Понка, и меньший морщится. “Ты был сам не свой”. “Но я все равно... я все равно сделал это”, - отвечает Сэм. “Понк, это непростительно”. Понк не отвечает. На это он мало что может сказать. Однако он шагает вперед. Он добирается до бревна и садится прямо рядом с Сэмом, его правый бок прижат к левому. Их руки касаются. “Я даже не очень люблю шоколадные конфеты”, - ворчит Понк. Сэм поднимает бровь. “Ты позволил Яйцу захватить тебя, потому что Бэд предложил тебе немного". Понк поджимает губы. “Я позволил это Яйцу, потому что я ревновал”. Он замечает, как Сэм бросает на него быстрый взгляд. “Я был расстроен, что мы не смогли устроить наш пикник.” Сэм снова тяжело сглатывает. “Как ты думаешь, мы сможем когда-нибудь устроить его?” - спрашивает он. В его тоне столько неуверенности, как будто он готовится к отказу. “Ну, теперь ты безработный, - говорит Понк, - так что, полагаю, у тебя будет много свободного времени”. Сэм хмыкает. “Думаю, да”. “Хотя ты готовишь еду, - говорит Понк, - я приложил немало усилий к станции ухаживания. Пришло твое время приступить к работе”. Сэм слегка смеется. Это все еще очень осторожно, и они знают, что между ними еще много недосказанного. “Ты хотя бы протянешь руку помощи мне?” Понк делает озорное лицо. “Серьезно?!” он притворяется, что жалуется. ”Ты уже забрал одну!“ Сэм бледнеет, его глаза широко раскрыты, и он подносит руку к своему лицу. “Я не имел в виду ... ” “Я шучу, Сэмми", - быстро успокаивает его Понк. “Успокойся. Не стоит злиться из-за случайного каламбура”. Сэм моргает. По выражению его лица Понк видит, что он точно знает, к чему это приведет. Он злобно ухмыляется. ”Понк..." “Все в порядке!” - быстро говорит он, прежде чем Сэм успевает остановить его. “Думаю, я приму тебя обратно с распростертыми объятиями, Сэмми. И я не против снова стать твоим получателем конфет!” Сэм прижимает пальцы к вискам. “Понк”. “Что?” Понк восклицает в ответ: “Ты взял мою руку, чувак! По крайней мере, позволь мне поразвлечься с этим!” “Ты приготовил эти каламбуры?” Сэм звучит усталым и в то же время довольным. “Нет. Я просто выдумал их. Я такой гений”. Тогда Сэм улыбается ему, и это выглядит так искренне. В его глазах все еще так много вины, но, по крайней мере, улыбка искренняя. “Я...” Сэм колеблется, “я не попросту принес шоколад”. Понк наклоняет голову. “Ты все еще пытаешься купить мое прощение, не так ли?” Сэм усмехается. “Я пытаюсь загладить свою вину”, - говорит он. “Это... Ты не обязан меня прощать”. “Сэм”, - говорит Понк, хмуря брови. ”Конечно, я бы простил тебя". Он хочет сказать что-то еще, но Сэм показал на маленькую коробочку перед ним. Он ничего не говорит, просто пристально смотрит на него. Поэтому Понк открывает его дрожащей рукой. Он смотрит на маленький роботизированный предмет в коробке. Это протез руки. Это немного похоже на руки Сэма Нука, и это вызывает легкую улыбку на его губах. “Это...” “Я не был уверен в измерениях, - говорит Сэм, - поэтому я просто попытался подсчитать. Я не знал точно, как бы ты хотел, чтобы это выглядело, но я могу... - Сэм... - перебивает его Понк. “Ты сделал мне руку?” Сэм выглядит так, словно готов расплакаться. “Я взял твою руку, - выдыхает он, и его голос срывается. “Ты...” Понк издает влажный смешок. “Ты гребаный гений, Сэмми. Сначала цепи из редстоуна, теперь это?” Сэм прикусывает губу. “Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это, - признается он, “ Вот почему я... Вот почему я пришел только сейчас”. Понк колеблется. “Может быть, так даже лучше, - говорит он. - Мне нужно было какое-то время“. Сэм выглядит так, словно собирается снова извиниться, поэтому Понк останавливает его прежде, чем это может произойти. “Эй, не заговаривай мне руки о том, как тебе жаль”. Сэм стонет. ”Их там еще много?" спрашивает он. Понк ухмыляется. “ Тонны. И тебе придется послушать каждую из них.” Сэм улыбается ему. “Думаю, я готов к этому”, - шепчет он. “Я думаю… Я думаю,я бы привык к этому. Если ты согласишься простить меня.” Понк толкает его плечом. ”Да, да", - говорит он, сохраняя беззаботный тон. Он старается не думать о том, как сильно ему хочется плакать из-за того, что его лучший друг вернулся к нему. Еще многое предстоит обсудить. Им все еще нужно выяснить, как на них действует тюрьма и каким будет место Сэма. Понку все еще нужно научиться не испытывать чистого страха при простом виде Сэма, держащего меч. Сэму нужно уметь смотреть на отсутствующую конечность Понка, не испытывая немедленного сожаления и стыда. Им обоим еще многое предстоит сделать, чтобы оставить все это позади. Но они оба сделали первый шаг. Они вместе, и они оба хотят исцелиться рядом друг с другом. Рука Сэма находит руку Понка. Они переплетают пальцы и медленно дышат рядом друг с другом. Фрэн ложится перед ними, радостно виляя хвостом. Костер в лагере не горит, и наступает ночь, отчего ветерок становится немного прохладнее. Однако Понк больше не чувствует холода.