Wild or submissive

Бакугоу был агрессивным, неподконтрольным. Иногда это выходило за рамки дозволенного, и это больше нельзя было объяснить юношеским максимализмом. Бакугоу в глубине сознания понимал, что у него проблемы, что с этим нужно бороться. Но его жажда первенства, жажда справедливости буквально застилала его глаза, и рычаги самоконтроля автоматически переключались. Мидория, как больше других знающий Бакугоу, понимал его особенности лучше всех. Еще в детстве он получал от Катсуки подзатыльников, пинков, резких слов огромное, просто бесчисленное количество раз. Бакугоу словно живет по законам природы – сильные главенствуют над слабыми. Поэтому маленький веснушчатый мальчик всегда был для него помехой, лишним звеном. Изуку никогда не говорил об этом вслух, и зла на него, правда, не держит, но это не значит, что он не помнит. Не помнит той горечи от слов Бакугоу. Поэтому ему всегда было жаль тех людей, на которых был направлен его гнев, и он хотел бы как-то помочь, но это казалось невозможным. И да, Бакугоу, правда, это все понимает. До него дошло, когда он смог заглянуть в глаза человека, на которого однажды сорвался. Это был какой-то одноклассник со средней школы, он даже имени его не сможет вспомнить, но он никогда не забудет тот взгляд. Глаза, в которых плескался живой и яркий страх, были широко раскрыты и смотрели на Бакугоу, словно поглощая. Он очень отчетливо помнит это чувство и хочет никогда больше его не испытывать. Но сказать намного проще, чем сделать. Тогда Катсуки решил – надо изолировать себя. Снизить контакты до минимума, близкое общение и вовсе искоренить. Только так есть шанс не навредить другим, ведь сила его стремительно растет. И если раньше он мог ограничиться только едкими словами, то сейчас в ладонях стрекочут взрывы при каждом всплеске агрессии. Разве Бакугоу хочет кому-то навредить?? Нет, он никогда этого не желал, но почему же контролировать себя с каждым разом становится все труднее?? Иногда это становится невыносимым – сдерживаться. С поступлением в старшую школу он постарался изменить свои установки. Казалось, Юэй сможет стать тем местом, где он начнет заново, и даже Дэку, знающий о нем все самое плохое, не сможет этому помешать. Но эмоционального напряжения было слишком много. Тренировочные матчи, учеба, тесты, экзамены, геройская лицензия, нападения злодеев и прочее-прочее так сильно изматывали юношескую душу, что держать себя постоянно в руках было практически невозможно. Бакугоу старался держаться своего плана – не контактировать с другими. Он наводил некоторый страх, так что и с ним не особо пытались общаться, что было ему на руку, если не одно. Киришима Эйджиро. Катсуки вскипал каждый раз, стоило ему приблизиться к нему. Даже его взгляд выводил из себя, он был таким.. дружелюбным?? Киришима смотрел на него чистыми и искренними глазами и словно не видел всего того, что видят другие. И Бакугоу даже замечал, как иногда одноклассники уводили его в сторону и объясняли, что к этому парню – к Бакугоу Катсуки – не надо лезть. На это красноволосый лишь отмахивался, улыбался своей зубастой улыбкой и снова предпринимал попытки приблизиться ближе. Эйджиро упрямо пытался влезть в чужую зону комфорта, не замечая или просто хорошо игнорируя, как вскипает чужое самообладание. Иногда Бакугоу почти не выдерживал. — Как же ты меня задолбал, — почти рычал Катсуки, когда они оказались позади класса в пустом коридоре. — Не провоцируй меня, придурок. Бакугоу надеялся, что грубые слова смогут усмирить чужой интерес к своей персоне, что это его отпугнет, но он посмотрел в чужие глаза, и на секунду испугался сам, потому что они все равно истощали какое-то странное тепло. И это Катсуки ужасало до чертиков. — Ты этим меня не отпугнешь, Бакугоу, — мягко говорил Киришима, приблизившись и сжав чужое предплечье. Он подошел совсем близко и сказал тихо, — тебе стоит попробовать мне довериться. Не успел Бакугоу прийти в себя, как Киришима уже ушел догонять класс, оставив его одного в глубине пустого коридора и вороха своих мыслей. Иногда Катсуки вспоминает этот короткий диалог. Он до сих пор не может понять смысл последних чужих слов. С того момента проходит достаточно времени, и, кажется, что-то меняется. Бакугоу странным образом смог подпустить чуть ближе. Он бы описал это «чуть ближе» как пару сантиметров на его линейке, которой он чертит объемные фигуры на геометрии. Это ничтожно мало, по его мнению, но Киришиме как будто и этого уже было достаточно. Бакугоу все также огрызался на него, ругался, когда к нему подходили слишком близко или пытались говорить с ним слишком долго, но даже сам Катсуки ощущает, что что-то не так. И он не может описать свои чувства, но у него ощущение, как будто это только еще больше его испытывает. Словно проверяя на прочность нервы Бакугоу, Киришима искусно играет на тонких струнах его самообладания, но при этом все равно каким-то странным образом балансируя между спасительным участком земли и пропастью. И вот он вновь отвлекается, думает обо всем этом, даже пропускает момент, когда перемена сменяется уроком, а его уже громко окликают, отчего он резко вращает головой в разные стороны и натыкается взглядом на чертового Киришиму, который уже приближается к нему. — Ну так что, Бакугоу, будем в паре?? — с улыбкой спрашивает Эйджиро. — Чего блин, ты о чем, — грубо отвечает блондин. — Оо, непохоже на тебя. Отвлекаешься, — Киришима как-то странно на него смотрит и объясняет. — У нас химия и работа в парах, а я в этих оксидах и гадроксидах ничегошеньки не понимаю. — Гидроксид.. — Что?? — не понимает Киришима. — «Гидро» как вода, — Бакугоу начинает вскипать, пока объясняет такие банальные вещи. — Аа, ну да, гидроксиды. Ну так что, работаем в паре. — У меня ведь нет варианта работать одному?? — Тогда мне тоже придется быть одному, — с некоторой безысходностью проговаривает Эйджиро. — Будто меня это волнует, — совсем тихо отмечает блондин, но громче говорит почему-то совсем другое, — ладно, давай уже быстрее. Киришима аж сияет, когда слышит это, и внутри что-то неприятно сжимается при виде взволнованного одноклассника. Весь класс в итоге разбивается на пары, и они переходят в специализированный класс с широкими столешницами, на которых разложены колбы и пробирки с необходимыми веществами. Каждая двойка занимает один стол. Бакугоу и Киришиме достается самый дальний у окна. Катсуки аккуратно присаживается по левую сторону, в то время как красноволосый делает это слишком шумно: громыхает ножками стула, неприятно скрипя ими об кафель. Он придвигается резко, и их стулья ударяются друг об друга. Киришима немного прислоняется к Бакугоу плечом, не спеша отодвигаться, что раздражает блондина. — Ты слишком близко, — указывает Катсуки и дергает плечом, чтобы смахнуть ощущение чужого тела рядом. — Ох, правда?? Я не думал, что это такая уж проблема. Ага, как же. О какой минимизации контактов с людьми может идти речь, если Киришима даже не видит проблемы в том, что сидит с кем-то так запредельно близко. Он, между прочим, с места так и не двигается, и Бакугоу решает это игнорировать. Класс прослушивает краткий инструктаж, и им раздают листовки с подробным описанием эксперимента и последовательностью действий. Делает все, в основном, Бакугоу. Эйджиро же преимущественно просто смотрит и много, беспричинно много болтает о всякой ерунде, только отвлекая. В какой-то момент в нем загорается желание тоже поучаствовать, и он без раздумий хватает одну из колб. Азотная кислота. Способна вызвать ожоги, поэтому Катсуки с самого начала был в перчатках. Это длилось буквально секунды. Вот Киришима хватает колбу, он странным образом теряет равновесие, и бесцветная жидкость уже могла бы попасть на открытую кожу, но Бакугоу выхватывает колбу из чужих рук, и самая малость все же проливается на поверхность стола. Катсуки смотрит очень зло и ставит колбу на свое место. — От этого могут быть ожоги, идиот, ты чем думаешь?? — шипит блондин на одноклассника. — Прости, я совсем не подумал!! Все-таки я отстой в химии, ни черта не понимаю, — Киришима говорит так, будто совсем не переживал о том, что он мог пострадать, — но как же все-таки приятно. Бакугоу смотрит непонимающе. Что он несет?? — Ты за меня переживал, — просто говорит Эйджиро, и на его лице опять появляется эта глупая улыбка. — Заткнись, ты, приду.. — Спасибо, — искренне говорит красноволосый. Он неожиданно кладет ладонь на чужое колено, и это вышибает из Катсуки весь дух похлеще любой встречи с опасным злодеем. Мозг его, кажется, ненадолго отключается, потому что он мало того, что позволяет задержать это прикосновение немногим дольше, так еще и завороженно смотрит, как чужие пальцы сжимают коленную чашечку, после останавливаясь ровно над ним. Он так и не двигается, а Киришима уже отстраняется, спокойно продолжая болтать о всякой бессмыслице. Бакугоу приглушенно слышит голос учителя, который напоминает о времени, и парень, наконец, отмирает. Что это, блин, было?? Чем больше Киришима творил херни, тем больше Бакугоу раздражался и тем больше срывался на окружающих. Он огрызался почти на каждую фразу, обращенную к нему. Он вскипал внутри как чайник на газовой плитке: быстро и сильно. Творил херни, кстати, красноволосый немало. Вместе с уже привычным нарушением личного пространства и несмолкаемой болтовней начались и постоянные прикосновения. Эйджиро не делал это открыто или показательно, то были легкие, словно случайные, касания. Он мог облокотиться на плечо Бакугоу, когда подходит сзади, или коснуться рубашки, встряхивая невидимую пыль. Иногда пожимал руку, а иногда вынуждал удариться кулаками. Именно вынуждал, потому что терпеть этот взгляд огромных алых глаз практически не предоставлялось возможным. Казалось, что если не сделать того, что он хочет, то это произойдет насильно. А силы в Киришиме немало. Катсуки в этом не признается, но физической грубой силы у красноволосого все же больше, чем у него самого. У них сегодня стандартная физическая подготовка, и весь класс наматывает норму на стадионе. Киришима, как обычно, следует хвостом за Бакугоу. Удивительно, он не треплет языком, а просто бежит, держа небольшую дистанцию в несколько шагов. Но даже отсутствие привычной болтовни раздражает, потому что сейчас Катсуки не покидает ощущение, что ему дырявят спину цепким взглядом. В конце концов, он не выдерживает и, не оборачиваясь, говорит: — Хватит плестись за мной. Ответа почему-то не следует, но Бакугоу все еще слышит шорох чужих кроссовок сзади. — Эй, я же сказал, отвали, — блондин чуть сбавляет темп и смотрит назад через плечо и теряется от того, насколько пристальным, испытывающим взглядом на него смотрят. Он теряется настолько, что на секунду сбивается с ритма, но этого хватает, чтобы запутаться в своих ногах и споткнуться. Катсуки уже готовится к падению и выставляет руки вперед, чтобы как-то урон смягчить, но все происходит наоборот. Его тянет наверх. Киришима поспевает вовремя и обхватывает поперек торса одной рукой, крепко держа за талию и подтаскивая чужое тело в вертикальное положение. — Аккуратнее же надо, — обеспокоенно говорит Эйджиро, все еще крепко удерживая одноклассника. Повисает тишина, и Бакугоу встречается с чужими глазами, которые до сих пор смотрят внимательно, чувствует хватку на талии, и это почему-то кажется правильным. Эта мысль проносится так быстро, словно локомотив по рельсам, и Катсуки краснеет ушами от этого. Киришима замечает чужую растерянность и, кажется, впервые наблюдает, как блондин смущается. Незабываемое зрелище. — Хэй, — красноволосый привлекает внимание, — что будет, если я скажу, что ты мне нравишься?? Бакугоу оторопел. — У тебя мозги что ли совсем отсохли. Не неси хуйню, — агрессия – лучший способ ответить, и Катсуки всегда этому следует. — Хмм, пусть так, — Киришима пожимает плечами и, как обычно, на слова блондина вообще не обижается, — но в моих словах, возможно, не так уж и много шутки. В следующий миг Эйджиро выпускает Бакугоу из своих рук. Сколько они так простояли?? Минуту, две, три?? Сколько человек успело заметить этот фарс?? Пока Катсуки приходил в себя, Киришима уже побежал вновь, входя в привычный для себя ритм. Бакугоу засматривается и кое-что замечает – Киришима бегает быстрее него, но зачем-то плетется вечно сзади. Блондин так и стоит на месте, прямо посреди беговых дорожек. Его плечи и голова слегка опущены, и чувствует он себя как-то странно. — Кат-чан, с тобой все нормально?? — Мидория останавливается, поравнявшись с Бакугоу. — Завались, — цедит сквозь зубы Катсуки, а Изуку аж подпрыгивает на месте, сразу возобновляя бег, чтобы побыстрее оказаться на безопасном расстоянии от одноклассника. Катсуки делает глубокий вдох, мысленно считает до десяти и возобновляет бег, желая прогнать ненужные мысли. Сколько он уже старается сдерживаться?? Может, неделю, может, уже две. Конечно, Бакугоу не может совсем избежать этого, он огрызается на всех подряд, рычит на тех, кто мешает ему пройти, и злиться на тех, кто не может тренироваться с ним в полную силу. Но он до сих пор держит свою причуду в стальных тисках, не позволяя нитроглицерину вспыхнуть на ладонях. Лично он считает, что выполняет программу «максимум», сдерживая эти свои порывы взорвать все в пределах досягаемости. Близится конец учебного семестра, и это дает больше возможностей для практики своих способностей. Сейчас у них проходит одна из финальных тренировок, работают в группах по четыре ученика. Бакугоу в команду достались Джиро, Сера и Асуи. Все было хорошо, им нужно было просто собрать как можно больше мишеней. У них был план, Бакугоу не терпит бесполезных в команде, так что у всех была своя задача. И все шло гладко, они даже лидировали, Катсуки строго контролировал ситуацию, не позволяя ничему выйти из строя. Все запорол Сера в самый последний момент, когда не смог своей лентой притянуть последнюю, решающую мишень. Победа ушла другой команде, ее буквально увели у него из-под носа. Бакугоу, если честно, даже не знает, кому именно она досталась. Его даже не волнует, есть ли в этой группе чертов Дэку, которому проигрывать хотелось меньше всего. Бакугоу просто ненавидит проигрывать. Он был просто в бешенстве, и это было видно по его глазам, зрачки которых сузились до ужасающе маленьких размеров. Он смотрит на бедного парня, который и поспособствовал проигрышу, и того прошибает электрическим зарядом по всему позвоночнику. Сера подсознательно пятиться назад, пока блондин стремительно приближается к нему. — Из-за тебя!! Я проиграл из-за тебя!! — кричит Бакугоу тому в лицо, грубо хватая за грудки костюма. — Какого черта ты позволил этому случиться!? Темноволосому и сказать-то нечего – действительно оплошал. Но от гнева, направленного на себя, ноги подкашиваются, и он молчит скорее от страха, нежели от чего-то другого. У Бакугоу словно все в замедленной съемке, он приглушенно слышит, как его окликают. Кто-то даже пытается оттянуть его за плечо, но он дергается, сбрасывая чужое наваждение. — Я должен был победить. Таким неудачникам, как ты, не место здесь!! Даже на тренировке не можешь выложиться в полную силу, — из Катсуки словно льется нескончаемым потоком желчь, и он сжимает ткань в кулаке сильнее, встряхивая вмиг ослабевшее тело перед ним. — Эм, я.. — Ханта в ужасе. В попытке освободиться он хватает чужое предплечье, но то совсем не поддается, — Бакугоу, это.. Бакугоу от такой неуверенности тошнит. Чужая беспомощность опьяняет, и он чувствует, как собственные тормоза начинают отказывать. В свободной ладони появляются первые искры. — Завались, завались, завались!! Катсуки кричит, вкладывая в голос всю ярость. Он сильно толкает в грудь парня, отчего тот валится на землю. Сера даже подняться не пытается – от такого хищника сбежать просто невозможно. Бакугоу еще раз смотрит в стеклянные глаза, не чувствует сопротивления, и отпускает себя по-настоящему. В ладони начинает сильно стрекотать и искриться, и он замахивается со всей силы, не контролируя себя, свое тело и разум. Ох, он знал это. Знал, что когда-нибудь это случится. Не сдержится, не справится, не удержит внутри бешеного зверя. Последствия будут ужасны. Он навредит другому человеку, его выгонят из Академии, и его карьера героя закончится, не успев начаться. Все эти мысли вихрем пронеслись в голове буквально за секунду, пока он заносил руку для удара. Он выпускает всю энергию, и раздается мощный взрыв. Мощный, но в тоже время какой-то приглушенный. Бакугоу не понимает, он мотает головой из стороны в сторону и ждет, когда туман вокруг рассеется. — А я ведь говорил, что тебе надо быть аккуратнее, Бакугоу. Их глаза встречаются. У Катсуки взгляд, выражающий смесь из осознания произошедшего и ужаса, у него – словно спокойный и глубокий океан. Киришима плотно закрывает чужую ладонь, тем самым нейтрализуя взрыв. Его кожа грубая и каменная. Он успел использовать причуду, но даже так видно, как все обуглилось и до сих пор немного дымится. — Что ты.. сделал?? — невнятно говорит Бакугоу. — Будем считать, что я вернул должок с того урока химии, — просто говорит Киришима и улыбается. Даже в такой ситуации он улыбается. Немыслимо. — Руку отпусти. — Не думаю, что это получится так легко, — Катсуки смотрит вопросительно, — кажется, болевой шок. Даже причуду убрать не получается. — Что же ты наделал, придурок, — в его словах даже привычной язвительности не остается. Блондин беспомощно опускает голову и сжимает челюсти. К этому моменту вокруг уже собирается толпа народа: одноклассники, учителя. Киришима всем улыбается и отшучивается, заверяя, что все хорошо, просто нужно подождать. Их обоих, буквально сцепленных друг с другом, отправляют в мед. пункт, чтобы убедиться, что все в порядке. Айзава ведет их, идя чуть впереди, и причитает, что они еще проведут серьезную беседу. Чувствовалось, как он раздражен, но в мыслях учителя также крутилась мысль, что если бы не Киришима, то все было бы намного хуже. — Как же приятно, — Эйджиро привлекает чужое внимание, — мы держимся за руки, а ты даже не вырываешься. — Я бы уже давно это сделал, если бы смог, идиот, — Бакугоу почему-то говорит это неуверенно. Он чувствует себя таким незащищенным сейчас. — И правда, — смеется красноволосый, обнажая свои клыки, и Катсуки отворачивается, лишь бы не смотреть на это искрящиеся светом глаза. Он не хочет чувствовать это странное тепло, которое появляется в районе сердца. Их благополучно передают в руки Исцеляющей девочки, которая провела осмотр. И там, правда, оказалось все не так страшно. К тому моменту, как они дошли до мед. пункта, Киришима уже мог чувствовать свою руку. После некоторых махинаций причуду все-таки получилось отключить, и их руки, наконец, разделились. На его коже все-таки остались небольшие ожоги, поэтому раны обработали, а после всю руку до локтя туго перевязали бинтами. На Бакугоу, ожидаемо, ни царапинки, и от этого на душе у блондина только паршивее становится. Их оставляют отдыхать на койках в мед. пункте, и Исцеляющая девочка куда-то уходит, прикрыв за собой дверь. — Хей, Бакугоу, — зовет Киришима, хотя они находятся в паре метров, и быть таким громким совсем необязательно, но блондин молчит, — Катсуки?? — на пробу говорит парень, и тут же получает ответную реакцию. — Откуда ты знаешь мое имя?? — То есть мое имя ты не знаешь?? — отвечает вопросом на вопрос красноволосый. Он все еще лежит, поэтому поворачивает голову в сторону, чтобы смотреть парню в глаза. — Да знаю я, — парирует Катсуки, устало прикрывая ладонями глаза. — И как же?? — Это важно сейчас?? — ..Думаю, что да, — задумчиво говорит парень, особо-то не ожидая ничего такого от блондина, но он в очередной раз его удивляет. — Эйджиро. — Неужели не послышалось, — удивленно произносит Киришима, приподнимаясь на локтях, — ты такой покладистый сейчас. — Я тебе не пес дрессированный, чтобы быть покладистым. — Ладно-ладно, не злись только, — посмеивается Эйджиро, принимая сидячее положение окончательно. — Помнишь: я говорил, что ты мне нравишься?? — Не помню. — Ох, но я уверен, что ты совершенно точно помнишь. — Слушай, чего тебе надо?? — немного раздраженно говорит Катсуки, наконец, убирая руки от своего лица. — Ничего такого, просто подпусти меня к себе близко настолько, насколько это возможно, — Бакугоу упускает момент, когда красноволосый успевает приблизиться к его койке и присесть рядом. Понимает он это только по прогибающемуся матрасу под весом другого тела. — Что ты.. — договорить он не успевает, потому что его ближайшую ладонь захватывает другая – целая, не замотанная бинтами – ладонь. — Я смогу быть твоим предохранителем. Ничего же страшного не случилось сегодня. Тебе не нужно держать все в себе, Катсуки. Достаточно только довериться. Бакугоу смотрит неверяще. Чего он от него хочет?? Чтобы он перешагнул свою гордость и позволил кому-то еще увидеть всю ту черноту, что есть у него за душой?? Звучит до безумия смешно. Катсуки почти смеяться хочется от абсурдности ситуации, но чужие глаза смотрят на него так серьезно, так уверенно. Такие люди, как Киришима, становятся хорошими героями, обзаводятся семьей, детьми, строят дом и сажают деревья у себя в саду. Все по классике. А сейчас он предлагает ему какую-то странную сделку, которая может поломать не только Бакугоу, но и самого Киришиму. Так рискованно, так безрассудно. Прямо как Бакугоу и любит. На лице блондина появляется усмешка, и он вырывается из чужой хватки, вставая с койки. — Не пожалей потом о своих словах, — после долгой паузы отвечает Бакугоу, даже не поворачиваясь. — Так это значит «да»!? — громко спрашивает Киришима и спешит догнать блондина. — Додумывай сам. Шевелись уже, — Катсуки уже скрывается за дверьми мед. пункта, продолжая движение. Он не может это видеть, но на лице Эйджиро сейчас одна из самых ярких улыбок. — Хей, подожди, я вообще-то раненый, — шутливо просит парень. Бакугоу бы поспорил с этим, ведь ноги-то у того вполне целы, но немного шаг он все-таки сбавляет, чтобы красноволосый смог поравняться с ним. — Знаешь, это ты не пожалей потом, — издалека начинает Киришима, фиксируя на себе чужой взгляд, — а то еще влюбишься в меня слишком быстро. Оо, подожди, или ты уже.. — он не договаривает, потому что давится от смеха при виде закипающего Бакугоу. — Похоже, одного взрыва было недостаточно, — говорит тот, и Эйджиро слышит, как потрескивает нитроглицерин на чужих ладонях. — Бакугоу, одумайся, насилие в школе запрещено!! — смеется красноволосый, уже вовсю убегая. Катсуки бежит, дышит полной грудью и искренне улыбается, все же настигая Эйджиро. Обхватывает того за шею и ерошит его пламенные волосы, стоящие кольями, руша идеальную укладку. Где-то там, снизу, раздаются крики о пощаде, а Бакугоу впервые за долгое время искренне смеется. Кажется, именно так и ощущается свобода.