Боссу не нужно думать

Иногда Боссу кажется, что Мек способен читать его мысли. Он всегда знает, чего Босс хочет. Качает головой, но быстро придумывает оправдание опозданию Босса на пары. Достает из сумки снеки ровно в тот момент, когда тот хочет перекусить. Отвлекает внимание на себя, когда Босс попадает в очередную нелепую ситуацию. Но если не брать в расчет эти мелкие и невероятно приятные акты заботы, Мек всегда знает, когда Босс вновь чувствует себя ничтожеством. У него как будто встроен датчик, издающий истошный сигнал тревоги, если Босс начинает загоняться. Датчик работает безошибочно, даже когда они оказываются в разных зданиях университета. В такие моменты Мек пишет сообщения с вопросом, все ли в порядке. А потом, не дожидаясь фальшивых заверений, что все хорошо, мгновенно оказывается рядом. Молча обнимает, пряча тревогу во взгляде, рассказывает смешные истории или дает дружеский подзатыльник. «Ты не должен так к себе относиться». Босс не знает, как Мек угадывает, что именно сможет поднять ему настроение в очередной раз. Но способы Мека всегда работают. — Нет никакого датчика, у тебя все на лице написано, — бурчит Мек, когда Босс рассказывает ему о своей теории. Тут же смягчается. — Если не я, то кто о тебе позаботится? Босс не думает, что прочитать его настолько уж легко. Кинг вот считается самым умным в их компании, но не может с лету угадать, когда к Боссу лучше не лезть с разговорами. Нет, Мек знает его лучше всех. И не только потому, что они встречаются. Он все еще лучший друг Босса. Это не изменится от того, что они знают вкус губ друг друга. Благодаря заботе Мека Босс чувствует себя никчемным намного реже, но это все еще происходит. В особенно неудачные дни, как сегодня, все наваливается разом. Босс теряет линзу, ломает велосипед, чуть не ломает шею. Утром он завалил зачет, и мама уже позвонила ему, чтобы отчитать. Босса накрывает особенно сильно. Он знает, что ни на что не способен. Когда Мек помогает ему подняться после падения, то ничего не говорит. Хватает за руку и тащит к себе в комнату. Босс не сопротивляется и покорно плетется следом. Он не уверен, что сейчас поможет хвалебный спич или сеанс просмотра лакорнов, но Меку лучше знать. Он заботится о Боссе так давно, знает все его плохие настроения. Ну и что, что настолько тяжело Боссу было всего один раз, когда они двое поругались и чуть не потеряли эту дружбу. Мек аккуратно снимает с плеч Босса рюкзак и откладывает на кушетку. Усаживает Босса на кровать, берет его ладони в свои. — Всего лишь неудачный день, — сочувственно говорит он. Они оба знают, что мысленно Босс уже вылетел из университета, вернулся домой униженным, надел уродливые очки и стал торговать рыбой возле дороги. — Всего лишь, — вяло соглашается Босс. — Тебе нужно прекратить представлять все то, что ты сейчас представляешь, — Мек прижимается щекой к костяшкам пальцев Босса, вздыхает. — Это плохие мысли, которые не имеют никакого отношения к настоящему тебе. Вот опять. Он знает самые дурацкие переживания Босса. — Для этого мне нужно перестать думать, — кривится Босс. — Прости, что тебе приходится видеть мою жалкую версию. Он все еще не может поверить, что Мек любит его и таким тоже. Не только веселым компанейским шутом, но и неуверенным в себе комком тревоги. Мек задумчиво скользит взглядом по его рукам, куда-то за спину, где, как знает Босс, на тумбе свалены инструменты для учебы и черчения. Мек не шутит, что Босс в принципе не способен думать, за что тот благодарен. — Кажется, я могу тебе с этим помочь, — он поднимается с колен, мягко ерошит макушку Босса. — Раздевайся. Вот так вот просто, как будто Босс должен быть двадцать четыре на семь готов к сексу. Он обычно и правда готов. Но переход от неслучившегося утешения к постели слишком уж резкий. — Раздевайся, — закатывает глаза Мек, когда видит, как замер в недоумении Босс. — И ложись на живот, попробуем тебя перезагрузить. Босс видит, как тот шарит по тумбе, передвигает стопки тетрадей, собирает в ладонь кисти. У Мека их много — с разным ворсом, разной длины и формы. — Знаешь, я раньше и не подозревал, какой ты извращенец, — Босс заинтригован. Он раздевается, привычно сваливая одежду возле изголовья. Неодобрительный взгляд Мека он игнорирует. В конце концов, у того в комнате и до Босса не всегда был идеальный порядок. — Ой, заткнись, — Мек все-таки смущен, и это хорошо. С самой первой их ночи он ведет себя так уверенно, словно все годы дружбы тренировался трахаться где-то на стороне. Боссу, конечно, хватает ума не говорить такого вслух. Сейчас, когда Мек кажется неуверенным, он очаровательнее обычного. Босс скидывает покрывало туда же, к изголовью, и ложится, упирается головой в скрещенные руки. Наготы он не стесняется, Мек видел его голым десятки раз. Но тот что-то задумал, а Босс не видит выражения его лица. Вот это заставляет нервничать. Совсем немного, Босс доверяет Меку безоговорочно. — Я просто хочу, чтобы ты расслабился, — Мек седлает его бедра, и Босс невольно морщится от прикосновения жесткой ткани брюк к коже. Привычная тяжесть успокаивает, тело реагирует моментально. — Такими темпами я скорее напрягусь, — в голосе против воли появляются дразнящие нотки. Босс может быть расстроенным и заведенным одновременно! Мек хмыкает и откладывает кисти в сторону, если Босс правильно опознал еле слышный звук. Проводит рукой по голым плечам, массирует спину. Без масла сухую кожу немного тянет. Босс сосредотачивается на этом ощущении, постепенно соскальзывая в сонливую негу. Руки Мека действуют на него гипнотически. Полувставший член упирается в одеяло, но если все так продолжится, то Босс вероятнее заснет, чем кончит. Это его не устраивает, поэтому Босс недовольно ерзает. Мек невольно подхватывает ритм и делает несколько движений бедрами. Босс чувствует, насколько сильно тот его хочет. Это приятно. То, насколько Мек от него зависим, заставляет Босса чувствовать себя значимым. — Не вертись, — Мек крепче сжимает его бедра, пришпоривает Босса. Его сила воли поражала бы воображение, если бы Босс не знал, сколько лет тот молча его ждал. Мек привык сдерживать свои желания ради него. Босс постепенно избавляет его от этого, но сегодня его голова слишком забита, чтобы попытаться справиться еще и с проблемами Мека. Босс немного эгоист, и они оба знают об этом. — Не делай вид, что тебе не нравится, — в шутку возмущается Босс, но перестает ерзать. — Ты знаешь, что нравится, — шепот раздается совсем близко, Босс чувствует горячее дыхание за ухом. Мек чуть прикусывает кожу, оставляет несколько легких поцелуев и тут же отстраняется. — Но мы здесь пока не за этим. По спине будто проползает насекомое, и Босса передергивает от мигом возникшей в голове картинки. Мек успокаивающе хлопает его по боку. Все в порядке, это Мек и его новый способ отвлечь Босса. Мягкий ворс кисти слишком щекотный с непривычки. Мек едва ощутимо водит ей по спине, выводит то ли буквы, то ли случайные узоры. Ласка почти неуловима, словно Мек не гладит кожу, а дует на нее теплым воздухом. Но каждое прикосновение вызывает трепет, как будто под кожей вспыхивают электрические разряды. Возбуждение копится, губы покалывает, соски начинает тянуть. Мек практически не касался его, но Босс весь превращается в оголенный нерв. Ему определенно нравится, что происходит. Удовольствие концентрируется в паху, и лежать вновь становится неудобно. — Мек, — скулит он. — Ты ведь не оставишь меня в таком состоянии? — Видел бы ты себя, — полузадушенным шепотом отзывается Мек. Его голос привычно мягок, но каждый звук будто отзывается эхом в тишине комнаты. К невесомым прикосновениям кисти прибавляются и вовсе воздушные, ласкающие кожу слова. Каждая фраза — скользящее прикосновение. — Как я могу тебя оставить? Босс и не подозревал, что такая малость может приносить столько удовольствия. Мек всего лишь подразнил его легкими прикосновениями кисти к сухой коже — нескольких кистей, зажатых в горсти, если Босс еще правильно воспринимает реальность, — и сказал пару слов. И Босс уже растаял настолько, что вот-вот просочится сквозь кровать. Он вминается в нее сильнее, чтобы ткань давила на соски и член, и ему опять мало. Тело жаждет большего. — Надеюсь, смазка у тебя под рукой, — Босса потряхивает, поэтому он старается донести свои намерения до Мека как можно скорее. — Я долго не протяну. Сверху раздается недовольное бурчание. — Ты все еще говоришь связно, — Мек явно этим недоволен. — Попробуем по-другому. Он привстает и, прежде чем Босс успевает возмутиться, вновь садится сверху. Судя по горячим ладоням, оглаживающим ягодицы, Мек просто развернулся для удобства. — Раз уж ты вспомнил про смазку, ей и воспользуемся, — Босса пробивает дрожь от явного обещания в голосе. Мек сжимает ягодицы, пощипывает кожу, разводит половинки. Сверху льется теплая смазка, должно быть, Мек держал ее в кармане. Босс невольно съеживается, но тут же старается расслабиться. Он не лукавил, он действительно готов к сексу в любой день. Дорвавшийся до него Мек никак не может насытиться, поэтому они трахаются очень часто. Но никогда до этого — так. Босс уже сплошное желе, мечтающее наконец ощутить в себе член. Ему необходимо почувствовать Мека настолько глубоко, насколько это возможно. Мек растирает смазку между ягодиц, ныряет пальцем внутрь. Размеренные, привычные, заботливые движения. Мек знает реакции Босса лучше него самого. Он постепенно наращивает темп, добавляет еще два пальца, щедро льет новую порцию смазки. Все, что не поместилось в Боссе, медленно стекает в промежность, намокшая простынь липнет к коже. — Мек, пожалуйста, — Босс не должен больше терпеть, он готов, он хочет Мека так сильно. В голове звенит долгожданная пустота, крепко стоящему члену почти больно. Мек вновь разводит ягодицы, вцепляется сильнее соскальзывающими пальцами. Склоняется и проводит языком по расщелине одним долгим, охуенно горячим движением. — И ты все еще в сознании, — в голосе Мека гордость мешается с разочарованием, как будто он уверен, что Босс уже должен быть в отключке. Босс с ужасом и восторгом понимает, что Мек этого и добивается. Чтобы Босс не мог ни связно говорить, ни думать. Превратился в живое воплощение похоти, способное только стонать и подмахивать. Босс готов кончить от этой мысли. Мек освобождает одну руку и шарит ей по кровати. Босс действительно уже на грани, поэтому даже не понимает, что тот ищет, пока в расщелину не скользит моментально слипшаяся кисть. Мек осторожно водит ей по кругу, дразнит невесомыми движениями, даже не пытаясь погрузить кисть внутрь. Намокшие ворсинки склеились, и их прикосновение теперь намного ощутимее и ярче. Кто-то в комнате воет сбивающимся голосом, но Боссу не хватает сил понять, кто это и как его заткнуть. — Такой чувствительный, — слышит он через пелену. — Такой раскрытый и бесстыдный. Вот теперь в интонациях Мека — только сытая гордость. Мек привстает, разворачивает обмякшего Босса как хочет. Босс кончает, когда Мек до упора вставляет ему. Он содрогается от оргазма, сжимается вокруг Мека, мешает ему двигаться. Член Мека наконец-то там, где нужно, останавливаться ни один из них не собирается. Они редко кончают одновременно, Босс обычно срывается первым, и это ни разу не помешало ему доставить Меку удовольствие. Боссу нравится та власть, которой он обладает над Меком. В такие моменты он чувствует себя лучше всего. Стоит любых ощущений, которые ждут его утром. Раньше Мек пытался не трогать его после оргазма и дать отдохнуть, перевести дух от избытка ощущений. Это никогда не срабатывало, и Мек каждый раз извинялся. В этот раз он не извиняется, только удовлетворенно вздыхает и ложится рядом. — Спасибо, — шепчет Босс в полуотключке. Перезагрузка помогает избавиться от лишних мыслей. Остается только одна, самая важная — о Меке.