***
Экзамены не давали и шанса на отдых. Химера готовилась ночами и днями, насилуя организм кофеином и огромными массивами знаний. Этот зачёт был куда важнее, чем другие, поэтому скупиться на подготовку нельзя. Глаза смыкались совсем не от усталости. Он всегда переживал о режиме сна Химеры, но ведь ей нельзя спать... — Уйди, пожалуйста. Мне нельзя. Нельзя всё завалить. Не мешай, Чудо, — голос звучал немного раздраженно. Чудо. Странное имя для призрака. Но оно, на удивление, полностью оправдывалось поведением духа. Никто вокруг не верил, но Химера всегда утверждала, что он чудотворец. Добрый, светлый. Он умел двигать предметы, быть везде и нигде одновременно, а также усыплять, пробираться в кошмары и воровать их. Поэтому и Чудо. А призрак не отступал, как и желание наконец поспать. Студентка уже начинала не на шутку злиться. Ругалась в пустоту и упрямо делала пометки в конспектах, пока карандаш не выпал из ослабевших рук. Пока она не упала в объятья Морфея и извинений. «Извини меня, Химера» «Не прощу!» — Я помогу тебе. Со всем помогу, что угодно сделаю. Только прости меня. — Зачем просить прощения который год подряд? Призрачный-голос-без-тела не ответил, а Химера проснулась. Прямо под утро. Ей предоставили достаточно времени, чтобы собраться в институт и даже немного подготовиться. А на запотевшем стекле после горячей ванной немного кривовато остался чей-то след. «Прости» Да за что ты, чёрт возьми извиняешься?***
Он ни разу не обманул Химеру. Помог ей на экзамене, всегда оставался в аккуратно собранных полотенцах и в вечных извинениях. Проклятый чудотворец, вечно зовущий так тихо… «Химера» Ей дали предостаточно времени, чтобы не думать об этом. Но момент рано или поздно настал, и Химера поняла, что совершенно не знала невидимого сожителя и его мотивов. Или знает? Спустя год она впервые проснулась с раздирающим грудь чувством утраты. Но ведь призраки просто так не появляются. Такие призраки уж точно. Это не мог быть не Македонский. Потому что его голос Химера так старательно забывала после выпуска. Потому что она так упорно его искала, но никто понятия не имел, что с ним стало. Даже Сфинкс. Даже к нему ей пришлось обратиться, лишь бы ухватиться за мимолётную ниточку надежды, от которой не почти осталось ничего. После надежды осталась лишь пустота, которую хотелось не заполнить, а забыть. Больше всего на свете хотелось забыть Дом и Македонского, чтобы больше не было утраты. Чтобы больше не пришлось безуспешно искать сломленного ангела в развалинах. А он вернулся. — Зачем, Мак, зачем? — Химера плакала во снах, хотела найти глазами хоть какую-то фигуру в пустоте. Но он слишком хорошо прятался. Везде и всегда. В Доме, дома. Во снах. — Не знаю. О чём ты? — уже знакомый, шелестящий голос. Так далеко, но рядом. — Зачем ты ушёл? — Я же здесь. — Тебя нет! Македонский всегда оставался тёплым пятном, солнечным зайчиком на коже. Почему же сейчас Химера ощущала только холод? У каждого приведения были свои незавершённые дела. Кандалы, крепко держащие на земле, не дающие и шанса на упокой. И дело Македонского — люди. Те, кому он так много не сказал при жизни, кого оставил или кто оставил его. Он цеплялся за живых в Наружности, чтобы не остаться наедине с призраком Волка в руинах Дома, приходил к Сфинксу и Курильщику, но оба оказались слишком чужими ему. Они проходили сквозь него, не замечая разницы, шли по делам, не обращая внимания на кровати, явно прибранные не ими. И только тогда Македонский нашёл Химеру. Кто-то должен был посмертно смотреть как меняется мир, ведь сил на исправление ошибок не было. А у кого-то банально не было желания. И Мак зацепился за этого человека, прекрасно зная, что отпустить её уже не сможет. Никогда больше. Ведь однажды уже отпустил. — Прости меня, Химера. Я не смог... ничего не смог. Я сам виноват. Прости, что оставил тебя. — Извиняясь, ты делаешь только хуже, чёртово Чудо. Несколько лет она провела бог о бок с любимым человеком, сама того не подозревая. И от понимания этого становилось толи бесконечно больно, толи невероятно легко. Ей не хотелось знать как Мак стал приведением, почему не сказал ничего, а просто пропал. Не хотелось больше злиться. Снова появилась надежда, и вернулось желание увидеть веснушчатое лицо и желательно расцеловать его. Всего-то… Только вот дотянуться до призрака нельзя, как не крути. Македонский рядом, он может крутиться в паре сантиметров, но понять это можно по мурашкам, бегущим по спине подальше от сущности. И увидеть его не получится... лишь обращать внимание на подарки с Той Стороны и видеть в них любимого. И никто не знает, зачем Химера начала ходить везде в роскошном красном платье…