Правая рука Смерти

Когда сгущается темное облако, обрушивая на сухую землю тяжелые капли дождя, Офелия лишь зашторивает массивной тканью окна склепа, желая более не лицезреть картину, что так пугала ее в детстве, а сейчас лишь дарит чувство пустоты и отстраненности. Она не хотела становиться похожей на тетю Гертруду, но жизнь с этой женщиной показала, что на всех твоих слез не хватит. На часах двенадцать ночи, холодные и тяжелые капли бьют по черепице, а тонкое одеяло не спасает совершенно, как ты в него ни кутайся. Завывает шумный ветер. Ветер же? Страхи детства уже давно ушли, но нечто ужасное все равно осталось. Глупо бояться мертвых, стоит опасаться живых. Раньше Офелия не понимала, что это значит, ведь мертвые могут стать призраками и пугать. Ну, а живые могут сделать мертвой тебя. Хах, ирония. И есть ли тот самый «Смотрящий», который не должен этого допустить? Вера в инородное… Попробуйте, когда живете буквально на кладбище, не поверить. Девчонка прячется под одеяло, доверительно сжавшись в комочек с телефоном в руках. Четыре дня, и она взрослая. Сможет сбежать отсюда и жить своей жизнью. А пока она держится лишь за счет друзей. Живых друзей. Прям вау. «Спишь?» «Думаю.» «О чем?» «Кто убил маму.» Офелия вздрагивает всем телом, слыша гул, и жмурит глаза. Ветер. Это просто ветер. А Рипп дурак. Кто вообще о таком ночью размышляет? А она чем хороша? Прячет страх в одеяле, а ненужные мысли — в переписке с другом. Противный скрип — и Офелия откидывает одеяло, оглядывается, дышит тяжело. От собственного напряжения ли, от чего-то еще ли, но воздуха стало не хватать. И она вновь подходит к окну, слегка отклоняя шторку, выглядывая, замечая размытый в стене дождя силуэт женщины. Лопата в ее руке смотрится грозным оружием, но орудует женщина ей так мастерски, будто и не в первый раз. Хах, конечно не в первый. Офелия сжимает в руке телефон, продолжающий жужжать непрочитанными сообщениями. Плевать. Фигура выпрямляется, смахивая с лица длинные белые волосы, и резко оборачивается к ее окну. Офелия дергает штору, прячась за нее. Дышит тяжело, сердце гулко бьется в груди, а в голове шаги. Тяжелые, хлюпающие, и, она чувствует, взгляд в ее окно. А после поступь по лестнице, массивные двери открываются, впуская в холодные стены свою полноправную хозяйку. Офелия вновь прячется под одеяло, жмурит глаза, зажимает уши и не хочет знать, кого на этот раз забрал дождь. Был ли это простой прохожий или кто-то знакомый… Она просто не хочет. Неспокойный сон смиряет ее совсем скоро, позволяя забыться в своих крепких, но не теплых объятьях. И сквозь ее пелену все еще проступает грохот тяжелых капель и вой. Протяжный и леденящий душу. На рассвете она покидает эти могильные стены, ведь ее ждет школьный автобус, который увезет и ненадолго скроет в спокойном небытие. Но проходя мимо калитки, за которой крыто старое кладбище, Офелия не может удержаться от соблазна и заходит туда, направляясь к свежей могиле. Надгробная плита в грязи, и девчонке приходится замарать руки. А после она отшатывается, чувствуя, как гулко бьется сердце за грудной клеткой. На бездушном камне выгравированы неровные буквы. «Рипп Грант» Телефон продолжает жужжать…