***
Полная луна высоко поднималась в небе, превращая почетное пятно крови на дверном проеме в потускневший темный след. Вильгельм нахмурился, осматривая пятно. Кто-то новый появился в его деревне и переехал в дом. Уилл собирался как следует разъяснить человеку практики подношений и жертвоприношений, которые должны быть сделаны, чтобы оставаться у него на хорошем счету. Вильгельм становился нетерпелив от волнения. Приближался День Осени — его любимый праздник, повсюду сладости и человеческая кровь. Возможно, новый житель окажется благоразумным. Уилл закрыл глаза и плавно преобразился в того, кого потерял новый жилец. Он открыл глаза и оглядел себя. Его постоянные спутники — бабочки — летали над головой, пока он разглядывал бледную кожу маленькой девочки, милейшее платье прикрывало колени. Вильгельм постучал в дверь и она быстро открылась, являя прекрасного мужчину в свободной рубашке и бриджах. Он медленно моргнул и заметно напрягся, но, кроме этого, никаких других признаков шока не выдал. Уилл был впечатлен. — Миша? — спросил мужчина, и Уилл улыбнулся ему самым милейшим образом. Незнакомец, кажется, только тогда и заметил бабочек. Они послушно летали рядом, испуская потусторонне свечение. Мужчина почти зарычал, хватая Уилла за руку и втягивая внутрь дома. Уилл ахнул, когда его прижали к стене, но быстро вывернулся, отбрасывая человека и принимая свое любимое обличие. Он угрожающе навис над человеком. — Да как ты посмел? — прошипел Уилл, поднимая человека с пола и прижимая его к стене за горло. Мужчина задушено удивленно засмеялся, отталкивая Уилла на пол, несмотря на его сверхъестественную силу и бабочек. Тени поползли по коже незнакомца, и перед Уиллом предстал взрослый вендиго. Его рога изогнулись острыми шипами, и он встал над разинувшим рот Уиллом. — Что же, должен сказать, мне очень приятно познакомиться. Меня зовут Ганнибал. Полагаю, ты лорд этих земель, ауфхокер? — спросил он. — Моё имя — Вильгельм, и ты на моей земле, — ответил Уилл демонстративно. — Я полагал, что встречу очередного человека, а не… вендиго. Вендиго, очевидно неспособный на эмоции в своей истиной форме, просто смотрел, как Уилл встал и отряхнул свою черную мантию. Черный монстр стоял, уперев руки в бедра, пока наблюдал за… нарушителем своего спокойствия. — Я не принимал человеческий облик довольно давно, — монотонно произнес Ганнибал, на что Уилл фыркнул. — Ага, я понял. Но повторюсь, что ты здесь делаешь? — вновь спросил Уилл. — Тут довольно плодородные охотничьи угодья, — наконец произнес Ганнибал, и взгляд Вильгельма стал более внимательным. — Я убью тебя, если ты осмелишься пожирать моих жителей, — категорически ответил он, а Ганнибал наклонил голову, глядя на него. — Но разве ты не поглощаешь плоть своих людей временами? — спросил Ганнибал, и у Уилла мелькнула мысль прикончить эту настойчивую полуночную неприятность на месте. — Да, — сдался Уилл, шипя сквозь зубы. — Но это особые подношения на День Осени. Я не убиваю бездумно, как твой род! Ганнибал плавно принял человеческую форму и окинул Уилла совершенно нечитаемым взглядом. — Ты желаешь, чтобы я покинул деревню? — задал вопрос он, и Уилл почувствовал себя оскорбленным по какой-то неизвестной причине. На лице Ганнибала появилось подобие улыбки. — Ты бы предпочел, чтобы я остался? — Полагаю… если ты убьешь не всё мое поселение, проблем у нас не будет. И, пожалуйста, не вмешивайся в мои дела, — Уилл бросил на него раздраженный взгляд и скрестил руки на груди. — Как пожелаешь, Вильгельм. Однако, не уверен, что смогу остаться в стороне. Я нахожу тебя невероятно интригующим, — с почтением наклонив голову произнес Ганнибал. — Что же, как жаль, что я не нахожу тебя интересным вовсе, — раздраженно огрызнулся Уилл в ответ, и его бабочки расстроенно захлопали крыльями. Он почувствовал, как румянец пытается подняться по его шее. — Найдешь, — заверил его Ганнибал, и у Вильгельма возникло неприятное чувство, что тот был прав.***
В конечном счете Ганнибал оказался прав. Уилл ненавидел за это мерзавца. Они столкнулись друг с другом ночью несколько дней спустя. Ганнибал возвращался со свежей добычей из соседней деревни, в то время как Уилл навещал единственную человеческую семью, которая ему нравилась. Ганнибал предложил ему немного мяса, и Уилл неохотно согласился. Он с ненавистью глядел на его чернильную фигуру после того, как вендиго отступил и рога растаяли в осенней темноте. В то время Уилл еще не понимал, что это подношение. И да, Уилл ненавидел Ганнибала. Тот был слишком самонадеян и красив. Однако это не помешает Вильгельму хотя бы попытаться подружиться с вендиго. Поэтому он обнаружил, что начинает довольно регулярно появляться в доме вендиго. — День Осени скоро придет. Уилл сидел за, по общему признанию, роскошным обеденным столом. Он наносил вендиго что-то вроде светского визита. Накануне он повздорил с довольно непослушным друде. — Кстати, ты не освобожден от исполнения праздничных ритуалов, — добавил Уилл просто потому, что ему так хотелось. Ганнибал что-то напевал, ставя перед ними две тарелки для ужина и занимая свое место напротив Уилла. — Что же влечет за собой непослушание? — спросил он, и Уилл глубоко вдохнул аромат рагу, которое было поставлено перед ним. Пахло божественно. — Я принимаю в дар сладости и, если кто-то пренебрегает или забывает об этом, я съедаю одного из членов их семьи, — Уилл нахмурился и огляделся. — Хотя у тебя, кажется, никого нет. Полагаю, если ты не заплатишь мне дань, я съем тебя вместо этого, — пробормотал Уилл. Ганнибал ухмыльнулся, зачерпывая ложкой рагу. — Захватывающее и грозное испытание предстоит тебе, — Ганнибал ухмыльнулся, и Уилл начал есть, восхищенно постанывая от вкуса. — Если ты всегда так готовишь, было бы жаль съесть тебя, когда я мог бы просто заставить тебя готовить для меня, — произнес Уилл, и ухмылка Ганнибала стала шире. — Я сомневаюсь, что принуждение будет необходимо, но я буду рад посмотреть на попытки. Уилл проклинал румянец, который появлялся при каждом его визите к вендиго. В итоге он задержался здесь гораздо дольше, поскольку Ганнибал вовлек его в беседу. Уилл узнал, что Ганнибал переехал в Шварцвальд из Литвы, он был превращен в вендиго несколько сотен лет назад во время осады замка, в котором жил. Он был превосходным поваром и охотником, любил играть на лютне и клавесине, обладал особенно хорошим обонянием. Ганнибал, в свою очередь, узнал, что Уилл был исключением из своего вида с его обилием светящихся фамильяров-бабочек и господством над целой деревней. Его особенно интересовали охотничьи способности Уилла и тот факт, что он был одиночкой, как и Ганнибал. Они перешли в гостиную с оловянными кубками, полными медовухи, и вскоре под низкий мелодичный голос Ганнибала, рассказывающего ему истории о своей стране, Уилл впервые за три года заснул. Он проснулся оттого, что Ганнибал довольно озадаченно наблюдал за ним, и на этот раз Уилл не смог сдержать ужасный румянец, заливший его лицо. — О, мне ужасно жаль. Я обычно никогда не сплю, не знаю, что на меня нашло, — Уилл заикался, и Ганнибал махнул на него рукой. — Это ерунда. Я совершенно не подозревал, что ауфхокер вообще может поддаться сну. — Мы… Я обычно сплю только тогда, когда мне скучно. Я имею в виду, если мне будет комфортно. Мне редко комфортно: многие друде несносны, и иметь с ними дело просто… эх. Обычно они превращают мою жизнь и сон в настоящий ад. — Я не видел друде, кроме одного довольно неприятного в окрестностях деревни, — нейтрально сказал Ганнибал, и Уилл нахмурился при воспоминании о своих заклятых врагах-фейри. — В городе живет со своей женой и сыном одна очаровательная и способная ведьма по имени Марго. Друде обычно стараются держаться от нее подальше до такой степени, что перестают мучить и меня. Кроме этого глупца Тьера, — проворчал Уилл. Ганнибал сцепил пальцы под подбородком. — Почему ты не убьешь его? — Территориальные законы. Если я убью друде без должной причины, я лишусь своих прав на нейтралитет со всеми друде, и я бы предпочел не убивать всех этих невыносимых nagetieren, — выплюнул Уилл. — Я бы рискнул сказать, что ты, кажется, способен справиться с ними, если они нападут, — ответил он, и Уилл улыбнулся, в его глазах появился темный огонек. Ганнибал мог легко понять, как Уилл был способен вселять страх в сердца людей, даже с его, казалось бы, доброжелательной внешностью и элегантными фамильярами-бабочками. Уилл бесстрастно побарабанил пальцами по колену. — Скорее всего, — нерешительно сказал он. — Было бы невежливо с моей стороны убить его вместо тебя? — Нет, что ты, ни в чем себе не отказывай, если хочешь, чтобы гнев друде навсегда запятнал твое будущее. Ганнибал поднял брови при этих словах. — Это звучит почти так, словно ты заботишься о моем благополучии, — поддразнил он, и Уилл закатил глаза. — В таком случае я отказываюсь от своего заявления. Пожалуйста, не стесняйся убить Тьера. Я не буду оплакивать твою кончину. — Боже упаси, мы же так можем и подружиться, — произнес вендиго в ответ, и Уилл радостно рассмеялся, откидываясь на спинку дивана, на котором сидел. Две бабочки устроились у него в волосах, и Ганнибал восхищенно наблюдал, как Уилл погрозил ему пальцем. — Я считаю своим долгом не связываться с особенно опасными и красивыми литовскими вендиго, — надменно заявил он. Вспышка смущения промелькнула на лице Уилла при его непреднамеренном признании, но ауфхокер проделал замечательную работу, скрывая это. Ганнибал с почтением пожалел достоинство Уилла и проигнорировал комментарий, вместо этого решив сменить направление разговора. — Это ужасно неожиданно, но могу я спросить, есть ли у тебя истинная форма? — спросил он, и Уилл моргнул, застигнутый врасплох. — Ну… да, — сказал он почти шепотом. — Могу я взглянуть? — терпеливо спросил Ганнибал. — Это немного интимно, тебе не кажется? Даже когда он сказал это, Уилл явно намеревался сделать именно то, о чем его попросили, и услужливо закрыл глаза. Среди существ обмен истинными формами считался особым событием, которое лучше приберечь для территориальных дуэлей, семей и возлюбленных. Свет в комнате, казалось, померк, и его бабочки засияли ярче, когда Уилл принял свою настоящую форму. Необычно рубинового цвета кровь стекала по его лицу и шее на теперь уже нематериальный черный саван его мантии, золотой шрам рассекал его щеку. Он был самым великолепным существом, которое Ганнибал когда-либо видел. Глаза Уилла открылись, и он настороженно посмотрел на него, его глаза были голубее, чем в его любимой человеческой форме. Ганнибал встал перед Уиллом, глядя сверху вниз на него. — Ты прекрасен, — благоговейно прошептал Ганнибал, и Уилл тяжело вздохнул, когда вендиго опустил голову, пока они не сравнялись, и быстро прижался лицом к шее Уилла. Он глубоко вдохнул, и Уилл напрягся. — Ты что… понюхал меня? — потребовал он, и Ганнибал выпрямился, кивнув. Уилл представлял собой причудливую картинку в виде кошмарного человека-упыря, выглядящего совершенно невинно сбитым с толку. — Однозначно, — подтвердил Ганнибал. Он многозначительно провел пальцем по золотистому шраму Уилла и отметил, как участилось дыхание ауфхокера, а его запах вызвал интерес. Ганнибал был уверен, что достаточно скоро юный Вильгельм узнает о нем кое-что новое. Честно говоря, он с нетерпением ждал того дня, когда его секреты будут раскрыты ауфхокеру.***
— Что, черт возьми, на тебя сейчас-то нашло? — рявкнул Уилл, удерживая Тьера на расстоянии вытянутой руки своей косой. Уилл не часто носил ее с собой — оружие, сделанное из древка посоха хаферманна, очень отчетливо обозначало Уилла как сверхъестественное создание. Друде провел полупрозрачным когтем по лезвию, в настоящее время лежащему поперек его горла, и Уилл был рад, что импульсивно схватил косу, выходя из дома. — Само твое присутствие оскорбляет меня, — мягко сказал Тьер и мрачно ухмыльнулся ему. Уилл поднял лезвие, чтобы постучать по его подбородку, и Тьер откинулся назад. — Даже больше, чем обычно… Тебе так нравится метафорически плевать мне в лицо, не так ли? — сказал он, и брови Уилла нахмурились. — Я вижу его метку… Я чувствую это. И хватает же у тебя наглости, — прошипел Тьер. — О чем ты говоришь! — потребовал Уилл, и Тьер обвиняюще ткнул в него пальцем. — Как будто ты не знаешь! Это ужасное существо… этот извращенный человек-демон… этот вендиго. Он убил так много людей и друде в Литве, а теперь ты позволяешь ему жить в своей деревне? Не только это, ты общаешься с ним! Понятно, что он подпадает под твою защиту, и он предъявил на тебя права. Скажи мне, Вильгельм, какое отношение ауфхокер имеет к королю вендиго? Уилл опустил косу и поставил ее рядом с собой, лезвие изогнулось над его головой как у жнеца. — Ганнибал? Он относился ко мне со всем уважением и авторитетом, которые я заслуживаю как повелитель существ Баден-Бадена! Я не вижу причин, по которым я не должен быть любезен с ним, в отличие от тебя, — Уилл сплюнул. — Кроме того, я сомневаюсь, что он пометил меня, — добавил он. Тьер рассмеялся высоким и резким смехом. — Ты дурак. Я не могу даже представить себя на твоем месте. За тобой ухаживает вендиго! Смерть была бы предпочтительнее! — Ганнибал не ухаживает за мной! — Да-да, повторяй это до тех пор, пока не поверишь в свои слова. Но для меня это последняя капля. Мне никогда не было приятно знать тебя, но я отказываюсь оставаться в одном месте с вами двумя. Это просто не годится. Я надеюсь никогда больше тебя не видеть. Уилл попросту потерял дар речи. Он вытаращил глаза, когда Тьер повернулся и растворился в ночи. Прошла почти неделя с небольшим с момента необычной встречи Уилла с Ганнибалом, но он был занят участием в охоте тремя днями ранее. Уилл подал знак, призывая к себе своих фамильяров-бабочек, и направился по тропинке к дому Ганнибала. — Не потрудишься ли ты сказать мне, почему само мое присутствие отпугнуло Тьера? — рявкнул Уилл вместо приветствия, когда Ганнибал открыл дверь. Он просто безмятежно улыбнулся и отступил в сторону, чтобы позволить Уиллу войти. — Похоже, твой авторитет наконец-то уважен, — самодовольно сказал Ганнибал, закрывая за ними дверь и следуя за Уиллом в кабинет, где они оба сели на противоположные кресла лицом друг к другу. — Тьер сказал мне, что ты пометил меня, — произнес Уилл, и Ганнибал опустил голову. — Почему? — Как я уже говорил ранее: ты для меня неизведанный бескрайний источник интереса, — ответил Ганнибал. Он откинулся на спинку кресла, и его черные, как смоль, рога выгибались над его головой элегантными веретенами ночи. Уилл был не уверен, но по какой-то неизвестной причине находил их действительно довольно притягательными. — Тьер также сказал, что ты ухаживаешь за мной, — выпалил Уилл, и на это Ганнибал, наконец, выказал малейший намек на удивление. — Неужели он действительно так сказал? Он более наблюдателен, чем я думал, — ответил он, и лицо Уилла покраснело от осознания, когда он быстро соединил все точки. — О боги, ты же ухаживал, не так ли?! Ужины… разговоры… предложение защитить мое достоинство от неуправляемого друде… Я чувствую себя довольно слепым. Даже мясо. О, это было подношение, да? — сделал вывод Уилл, и Ганнибал склонил голову. Уилл закрыл лицо руками. — Мы знаем друг друга всего три недели! Ну, меня это не беспокоит, но я чувствую, что был невероятно груб, — пожаловался Вильгельм, и Ганнибал усмехнулся. — Ты вовсе не был груб. Я просто вижу то, чего хочу, и стремлюсь к этому. Кроме того, формальное ухаживание начинается только после того, как ты примешь меня в качестве жениха. Уилл отказался встретиться с ним взглядом и съежился, движение оказалось бесплодным из-за бесконечно туманной природы его черной мантии. Его бабочки разлетелись по комнате к большому удовольствию Ганнибала, и одна особенно крупная приземлилась на тыльную сторону его ладони. Ганнибал осторожно провел по краю ее крыльев. Уилл вздрогнул и выглянул из-под пальцев, выглядя довольно смущенным. — Ты серьезно, не правда ли? — спросил он после паузы. — Совершенно серьезно, — ответил вендиго, когда бабочка распахнула перед ним свои крылья. — Я буду с тобой откровенен: если ты согласишься, я хочу ухаживать за тобой. — Если завтра ты произведешь на меня достаточно сильное впечатление, я подумаю об этом, — медленно произнес Уилл, и Ганнибал просиял. — Превосходно. Завтра День Осени, верно? Тогда я, конечно, постараюсь соответствовать твоим чаяниям, — задумчиво произнес Ганнибал и встал. — В таком случае, боюсь, я должен быть грубым и извиниться. Я начну приготовления, если ты не возражаешь. — О, уже? — Действительно. Мне нужно выиграть очень важный приз. Уилл усмехнулся над этим. — Тебе было бы полезно помнить, что я не приз, Ганнибал. Я лорд этой деревни и сам себе хозяин, — поправил Уилл, и Ганнибал опустил голову, получив выговор. Его рога медленно истаяли, и он стал полностью человеком. — Конечно. И какой же грозный ты хозяин, — прокомментировал он, и Уилл ухмыльнулся. — Спасибо. Полагаю, увидимся завтра вечером. — Увидимся. До встречи, Вильгельм. — Не называй меня так. — Как пожелаешь. Вы бы предпочли Его Высочество Уилл? — Спокойной ночи, Ганнибал!***
День Осени выдался свежим и пронзительным. Уилл весело гулял со своими бабочками и несколькими дружелюбными лесными волками в течение дня, пока не начал опускаться вечер, а жители деревни стали готовиться к его ежегодному визиту. Фонарики и сладости были аккуратно разложены на многих порогах, и Уилл радостно начал спускаться по тропинке. Его бабочки помогали освещать путь вместе с лучами заходящего солнца, и Уилл с нетерпением собирал сладости, которые были приготовлены для него. Он увидел несколько маленьких круглых лиц, уставившихся на него со страхом и удивлением, прежде чем родители резко закрыли ставни при виде его бабочек. В эту ночь он чувствовал себя довольно доброжелательно, так что он даже превратился в мертвую бабушку одного маленького мальчика и прогнал его обратно в свой дом, прежде чем что-то более жестокое, чем Уилл, смогло его съесть. Первым домом, который пренебрег сладостями, был дом Долархайдов. Он не особенно любил эту семью, несмотря на то, что их младший сын Фрэнсис был в целом безобидным, хотя и необщительным подростком. Его мать и бабушка были излишне черствыми и жестокими женщинами. Не сравнить с Аланой и Марго. Он вздохнул, закрыл глаза и принял облик покойного мужа миссис Долархайд. Он приблизился к темному дому, закатывая глаза от слабой попытки одурачить Фрэнсиса. Уилл решил, что заберет мать и оставит мальчика с бабушкой. Стук в дверь зловещим эхом разнесся по лесу, и Уилл услышал скрип деревянных половиц, когда дверь покорно приоткрылась. Лицо Фрэнсиса Долархайда побледнело, когда он увидел фигуру своего покойного отца, и он отшатнулся назад со сдавленным вскриком. — Ты чего кричишь, мальчишка! — требовательно спросила миссис Долархайд и попыталась встряхнуть Фрэнсиса за воротник, прежде чем увидела Уилла, у нее отвисла челюсть. — Нет, — выдохнула она, и Уилл терпеливо ждал, пока она толкала Фрэнсиса перед собой. — Покинь мой дом, демон! — закричала она, и Уилл осторожно повернул дрожащего Фрэнсиса, толкая его в комнату позади. — Фрэнсис, пожалуйста, не смотри и проследи, чтобы твоя бабушка не путалась под ногами, — спокойно сказал Уилл, следуя за миссис Долархайд на кухню. Ее крики теперь стали истеричными, но Уилл не потрудился проверить, прислушался ли к нему Фрэнсис. Он прижал миссис Долархайд к груди с минимальными усилиями и зажал ей рот рукой. — Шшш. Ты хорошо знаешь, что это заслуженное наказание, — успокаивал ее Уилл, пока его другая рука превратилась в лапу, полную острых когтей. Он положил когти ей на горло, и она забилась в его объятиях. Он аккуратно перерезал ей горло, и она обмякла в его руках, смерть была быстрой и безболезненной. Он перекинул ее тело через плечо и вернулся в свою любимую форму, не обращая внимания на потрясенный, полный ужаса взгляд Фрэнсиса, отслеживающий кровавый след, который стекал по его спине и рукам, пачкая ноги. Остальные его визиты прошли без происшествий, тело миссис Долархайд доставляло досадное неудобство, отягощая его мешок со сладостями. — Уилл! — весело крикнула Марго, увидев его бабочек. Она благоразумно закрыла глаза на его неуклюжий багаж, когда он поставил его на крыльцо. Алана появилась рядом с ней и помахала рукой, когда он приблизился. — В этом году я приготовила тебе засахаренные яблоки, — сказала Марго, суетясь на кухне, чтобы собрать его подарки. Она протянула Уиллу миску, которую он с благодарностью принял. Их сын прокрался по ступеням и спрятался за юбками Аланы, чтобы взглянуть на него, широко раскрыв глаза от детского удивления при виде неестественно голубых глаз Уилла и бабочек, а также на его похожую на саму ночь мантию. Алана взъерошила волосы мальчика. — Они выглядят восхитительно, Марго, спасибо. Я надеюсь, у вас все хорошо? — спросил Уилл у жен, и они обе кивнули. — Да. Посевы, которые зачаровала Марго, процветают, и Питер неплохо справляется с алфавитом, — тепло сказала Алана, и Уилл улыбнулся мальчику. Он еще глубже спрятался за Аланой, и она усмехнулась. — Он все еще немного стесняется нелюдей. Кроме своей матери, конечно, — сказала Алана, подмигнув Марго. — Вас в последнее время посещали какие-нибудь существа? — спросил Уилл, охваченный любопытством. — О да. Знакомый друде зашел на днях, чтобы сообщить о некоторых… интересных событиях, связанных с одним вендиго, — сказала Марго и дерзко посмотрела на Уилла. — У тебя есть потенциальная пара? — спросила она, и Уилл нахмурился. — Тебе повезло, что ты мне нравишься. Я прощаю тебе это нахальство, — ворчливо сказал он, и Марго рассмеялась над ним. — Ох, пожалуйста. Ты собираешься увидеться с ним сегодня вечером? — спросила она, и Уилл кивнул. — Он обещал произвести на меня впечатление, — многозначительно сказал он, и на этот раз все взрослые рассмеялись, а Алана подхватила Питера на руки. — Не позволяй нам задерживать тебя! Иди навести своего вендиго и обязательно возвращайся с подробностями! — попросила Алана, подмигивая, и Уилл просиял. — Конечно, — пообещал он и взмахнул рукой. — Да благословят боги этот дом, — сказал он с почтительным полупоклоном. Марго и Алана помахали Уиллу на прощание, провожая его на пороге. Он собрал свои тюки и покинул дом, удаляясь, чтобы преодолеть последние метры своего путешествия до дома Ганнибала. Сегодня вечером все казалось… по-другому. Свечи расставлены на дорожке к двери. Миска сахарной клубники лежала поверх записки на пороге. «Пожалуйста, входи», — гласило послание. Уилл открыл дверь: откуда-то играла мелодичная музыка, потрескивающий огонь согревал домик, а в воздухе витал пьянящий аромат шоколада, пряностей и других сладостей. — Ганнибал? — крикнул Уилл, проходя через прихожую в кабинет. Стояли два кубка с медом, и он улыбнулся про себя. Уилл завернул за угол на кухню и небрежно прислонился к дверному проему, наблюдая, как Ганнибал хлопочет на кухне. Три тарелки со сладким были отложены для подачи, и Уилл почувствовал себя крайне польщенным количеством внимания, которое было на него обращено, и вопиющим подкупом. — Привет, Уилл, — поздоровался Ганнибал, беря все три тарелки, пронося их мимо Уилла, чтобы пойти накрыть на стол. Уилл послушно последовал за ним и занял свое обычное место, пока Ганнибал раскладывал еду по блюдам. — Сегодня вечером я приготовил для тебя три особые сладости. Первое — шоколад с корицей и кроваво-вишневым вкусом, приготовленный из крови одной из моих последних жертв. Второе — тыквенное суфле с медом, мускатным орехом и кремом, а третье — нежные апельсиновые цукаты с гвоздикой и сахарным тростником. Я очень надеюсь, что тебе понравится. Уилл с изумлением уставился на сласти и неуверенно улыбнулся Ганнибалу, прежде чем нерешительно попробовать шоколад. Его глаза расширились, когда темные, насыщенные вкусы взорвались на его языке, и он застонал от признательности, набрасываясь на подношения. — Ганнибал, я… невероятно, — сказал Уилл, расправившись с шоколадом и тыквенным суфле. — Достаточное ли впечатление я произвел на тебя? — спросил Ганнибал с довольной улыбкой. Уилл кивнул, откусывая кусочек сладкого апельсина с пряностями. Ганнибал наблюдал за ним внимательными глазами, пока ауфхокер расправлялся с угощениями. Наступила долгая пауза, в течение которой они оба смотрели друг на друга, прежде чем Ганнибал встал и указал на кабинет. — Не хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Ганнибал, и Уилл кивнул. Они встали и проследовали к своей обычной паре удобных кресел. Ганнибал расслабился в сидении, переплавляясь в форму вендиго, и Уилл позволил себе открыто восхищаться его силуэтами цвета полуночи. Уилл принял свою истинную форму, когда взял кубок с медом, и его глаза расширились от волшебного вкуса. — Эльфийская медовуха? — Уилл удивился, когда пузырьки побежали по его горлу. Ганнибал был совершенно непроницаем как вендиго, но, несмотря на это, излучал явное удовлетворение и поминутно кивал. Уилл наклонился вперед, чтобы опереться локтями на колени, и уставился на Ганнибала с мерцающей улыбкой, бабочки счастливо порхали по комнате. — Признаю… Я впечатлен, — произнес ауфхокер. Ганнибал медленно потянулся к Уиллу, давая ему время отстраниться от ласки когтистой руки, которой осторожно провел по его челюсти. Уилл схватил его за запястье и удержал руку на месте, чтобы прижаться к ней лицом. — Я принимаю твое ухаживание, — мягко сказал он и запечатлел поцелуй на ладони Ганнибала. На это Ганнибал ухмыльнулся, возвращаясь в свою человеческую личину. — Иди сюда, — попросил он, и Уилл поднялся с кресла, чтобы встать над ним. Ганнибал тоже встал под ритмичную музыку и деликатно положил руки на талию Уилла, прижимая полы его мантии. — Я не разочарую тебя, — пообещал Ганнибал, и Уилл ухмыльнулся, когда приложил свои собственные когтистые лапы к груди вендиго. — Я очень надеюсь, что не разочаруешь, иначе я съем тебя, как и обещал, — сострил Уилл, и Ганнибал наклонился, чтобы коснуться губами его уха. — А я действительно надеюсь, что ты попытаешься, — сказал Ганнибал, и Уилл улыбнулся поцелую, который приземлился ниже его челюсти. — Ммм, задуй свечи, и узнаешь, — ответил он тихим шепотом. Ганнибал подчинился и махнул рукой, комната погрузилась в темноту сумерек. Два монстра упали в объятья друг друга.***