Хоббитская примета о гномах на пороге дома

      Ни один здравомыслящий хоббит не станет принимать гостей поздно вечером. Кроме того, некоторые жители Шира предпочитали и вовсе не открывать двери в столь позднее время. Тем более, оно действительно было ещё неспокойным.       Всё началось с возвращения мистера Бэггинса, некогда весьма примерного и достопочтенного хоббита, нынче же откровенно странного и неправильного. Как только его пони появился в пределах Шира, некогда светлый край затянуло пеленой ливня, что было крайне неожиданно: в это время обычно царили тёплые дни, а тут - три дня невероятно отвратительной погоды, угрюмой и паршивой, как побитая псина в каком-нибудь Бри. А вскоре так и вовсе то тут, то там начали роиться неспокойные слухи не то о странных путниках-гномах, не то об орках-мародёрах. Орки? Хоббитания уже и не помнила, когда последний раз кто-то из этих поганых тварей осквернял земли хоббитов.       И, конечно же, во всём виноват был не кто иной, как Бильбо Бэггинс ― сын неспокойной Белладонны, потомок дурных Туков. Сам хоббит лишь пожимал плечами и хлопал дверью перед носом назойливых родственничков, а те в отместку распространяли слухи, что Бильбо вернулся с тяжёлой травмой головы. Отчасти сам объект сплетен даже соглашался, если это хоть как-то могло помочь отвязаться от настойчивых расспросов. Гостей он принимал редко и недолго, за сворованное серебро не ругал, его в доме просто никто найти не мог, так наловчился хоббит спасать честно нажитое. И, конечно же, странный Бэггинс, как поговаривали, вернулся с баснословными богатствами.       ― О да, целый мешок лечебных шишек от Радагаста Бурого и три ведёрка мёда от господина Беорна. Вы знаете, господин Беорн ― оборотень. Так он медвежьей лапой может сшибить десяток орков... ― Бильбо говорил это с таким будничным видом, что окружающие долго пытались осознать услышанное. Что за Бурые, какие шишки и при чём тут сказки про медведей? Ворча себе под нос о явной травме головы, гости отправлялись восвояси. Единственным уловом с момента возвращения была оторвавшаяся с жилетки пуговица, которую утащил кто-то из мальцов Брендибаков.       Бильбо закрывал дверь в свою уютную норку и, убедившись, что никто его уже не видит, тяжело вздыхал. О, приключение в корне изменило хоббита. И дело не в пережитых страхах или испытаниях. Бильбо сдался только в самом конце, оставив Эребор позади. Он вернулся в светлый Шир, в своё спокойствие и уют, тёплый и привычный, но не спасающий от ощущения, что душа осталась где-то там, за пределами Мглистых гор и бескрайнего Лихолесья. Она обосновалась во владениях возвышающейся к небу Одинокой Горы, величественной и холодной, как сердце её правителя.       Бильбо исправно писал по три письма в месяц. И все три уходили куда-то за пределы Хоббитании. Странный хоббит, поговаривали, продолжал общаться не то с людьми, не то с эльфами, а то и с гномами.       От малыша Фродо шума было больше, чем проблем. Несмотря на то, что мальчик сначала был крайне неразговорчив и замкнут, всего через неделю после того, как Бильбо забрал племянника к себе, тот принялся искать по «Норе» клад, сражаться с полчищами гоблинов и уверять, что скоро полностью освоит гномье военное ремесло и пойдёт на орков, а эльфов звать не будет. Бильбо лишь мысленно давал себе подзатыльник, что вообще упомянул что-то из своего прошлого. Именно прошлого. Приключение позади.       ― Дядя, а ты ведь гномьего короля видел? ― сияя глазищами, любопытствовал младший Бэггинс, видимо уже представляя ещё не свершившиеся подвиги, в которых он на пару с королём Одинокой Горы сражается с армиями нечисти из самых глубин рудников. Скорее всего, пострадает чулан, так как небольшой сад на заднем дворе был объявлен Ривенделлом, а кладовка ― Морией. В поисках ответа Бильбо сосредоточенно посмотрел на скалку. Скалка была дубовая.       ― Как тебе сказать... ― старший хоббит всеми силами постарался перевести взгляд хотя бы на чайник. ― Да, видел.       ― И какой он? ― Фродо от нетерпения начал слегка раскачиваться на стуле.       ― Ну, гном как гном... ― заворчал Бильбо, вспоминая перепачканного в паутине Торина в «гостях» у Владыки Лихолесья.       ― С большой лохматой бородой? ― уточнил племянник.       ― Нет, знаешь ли, мой мальчик, у гномов просто так борода растрёпанной не бывает. Это тебе не Радагаст, у которого в ней можно обнаружить не только ёжика, но и тайное поселение мышей-полёвок. Борода у гномов... по значимости это как шёрстка на ногах хоббита. Они бороды в косы плетут и украшают стальными зажимами.       ― И король?       ― У короля борода короткая, он её остриг, когда его королевство дракон захватил.       ― И чего, он новую отрастить не мог, что ли? ― насупился Фродо. ― как же, в приключение и без бороды...       Бильбо вздохнул. Действительно. Без бороды и на троллей, орков, гоблинов, да драконов.       ― Вот сейчас уже небось отрастил... пф... И невесту себе выбрал...       ― Бородатую? ― серьёзно спросил малыш.       Старший хоббит снова тяжело вздохнул. Сказать по правде, женщин гномов он не видел и даже представлял себе с трудом. Однако, от ответа его избавил осторожный стук в дверь. Это ребятня пришла звать младшего Бэггинса. В детстве оно не стыдно о приключениях мечтать...       Возвращаясь к правилам хоббитов касательно поздних визитов: на тот момент, когда в дверь Бэг Энда громко постучали, было около полуночи, а за окном уютной хоббичьей норы бушевала настоящая гроза. И прежде чем Бильбо среагировал, свалившись с кресла, в котором умудрился заснуть, шустрый Фродо уже просверкал пятками в коридор, радостно бормоча себе под нос что-то про путешествие и подвиги. Старшему хоббиту оставалось уповать, что эти подвиги закончатся на том, что они оба наконец лягут спать. Нелепица, устроенная Гендальфом, не могла повториться дважды. Не могла ведь?       Бильбо поспешно выскочил в коридор к тому моменту, когда мальчик уже открывал дверь с самым уверенным видом.       ― Здравствуйте, а вы с приключением? ― громко поинтересовался Фродо.       Бильбо побледнел. В дверном проёме показался коренастый силуэт путника в плаще, слишком низкого для человека роста, зато в самый раз для гнома. Гномы на пороге просто так не появляются...       ― Фродо! ― одёрнул Бильбо и быстро спрятал за свою спину мальца. ― Приношу свои извинения. Чем могу быть полезен?       Видимо, пребывавший до этого в некотором смятении незнакомец, наконец, пришёл в себя, после чего слегка наклонил голову и твёрдым голосом произнёс:       ― ...к вашим услугам!       К сожалению, начала фразы Бильбо не расслышал из-за раската грома, раздавшегося в чёрном пасмурном ночном небе. Хоббит подтолкнул племянника к гостиной и пропустил внутрь "Норы" гостя. Теперь уже гостя. Гном, а это был именно гном, тяжёлым шагом переступил порог, оставляя за собой мокрый след после дождя. Бильбо насторожило то, что он не видел привязанного пони к своей ограде. Не пришёл же гном пешком в светлый Шир? Ну, хорошо. Не такой уж и светлый, но всё же теплее Синих Гор, а судя по всему, путник прибыл оттуда и, видимо, направлялся в Эребор. Какая нелёгкая занесла его в Шир, мистеру Бэггинсу предстояло только узнать.       Фродо выглядывал из кухни, во все глаза наблюдая за незнакомцем. Бильбо же, памятуя предыдущий горький опыт, протянул руки, готовясь принять тяжёлый плащ и скромный арсенал оружия, который гномы повсюду таскали с собой. Но только он собрался переспросить имя гнома, как тот его опередил:       ― Я заблудился дважды, пока нашёл ваш дом, мистер Бэггинс...       Бильбо оторопел.       ― Дважды? ...       Хоббит застыл. Его отнюдь не смущало то, что его дом искали целенаправленно и отнюдь не интересовал тот факт, что путник знал его имя. «Дважды...» ― повторил про себя бывший Взломщик, глядя, как путник снимает плащ. Чёрная грива волос, хищный прищур глубоких синих глаз, необычно тонкие черты лица... У гостя не было только усов, а борода была не очень густой, но даже несмотря на это, Бильбо не мог избавиться от ощущения того, что перед ним Торин, только ещё совсем молодой.       ― Вы ― мастер Взломщик? ― с некоторой долей ехидства поинтересовался гном. О да, именно так с ним говорил Торин в первую их встречу. Не хватало только треклятого слова «торгаш». И даже одежды их были похожи, только меха на накидке гостя было гораздо больше, и в кости тот был несколько шире.       ― Да... ― глухо ответил хоббит. Он заставил себя вспомнить, что это просто недоразумение. Торин не мог быть здесь. Не мог приехать к нему и притвориться, что не было между ними ссоры. Вместе с этим осознанием вернулась и тоска, которая снедала хоббита изнутри. ― Бывший Взломщик, ― уточнил зачем-то Бильбо, принимая, наконец, плащ и аккуратно вешая его на стальной крючок, вбитый в стену намертво. Будто бы специально для тяжёлых дорожных плащей подгорного народа. ― Как же вы всё-таки смогли найти мой дом? И откуда вам известно моё имя?       ― От господина Двалина, ― чему-то улыбаясь, пояснил гном. ― Он упомянул про руну на вашей двери.       Фродо прыснул, Бильбо охнул ― про руну он совсем забыл!       Гном снова окинул взглядом хоббита, но на этот раз в глазах гостя читался откровенный интерес и любопытство. Он в пару шагов пересёк коридор и сразу же направился на кухню, где маленький Фродо успел поставить чайник на огонь, а сам спрятался в кладовке. Бильбо долю секунды смотрел в спину гному...       Как выяснилось позже, гном и вправду направлялся в Эребор из Синих Гор, «слегка» заплутав по дороге. Перевал через Мглистые Горы был завален очередным камнепадом, а торговые пути пока что были крайне небезопасны. Поэтому часть отряда, с которой и держал свой путь гном, остановилась около Шира, а вторая направилась дальше на разведку, надеясь встретить отправленное из Эребора подкрепление, выдвинувшееся навстречу. Обратиться за помощью к Владыке Элронду гномы, конечно, отказались.       ― Но я вспомнил, что мой достопочтенный друг упоминал вас, мистер Бэггинс...       Когда гном устроился в кресле у камина, Бильбо наконец смог хорошенько его разглядеть. Нет, это была точно не злая шутка Торина. Перед ним был другой гном, лицо которого было чуть мягче, и всё же он казался намного моложе Короля Одинокой Горы, если бы не горькие морщинки около глаз. Плечи его были несколько уже и, несмотря на кафтан, Бильбо заметил, что гном был более плотным, чем некогда Дубощит. Хотя, кто знает, может на королевских харчах тот наконец отъелся вдоволь.       Гость рассказывал что-то ещё, но Бильбо уже начал чувствовать сильную сонливость, поэтому, решительно поднявшись, достаточно смело для хоббита перебил рассказ:       ― Что ж, я так понял, общество эльфов вам резко неприятно. Так как вы друг господина Двалина, могу предложить вам остановиться здесь. Постельное бельё я вам принесу, только уложу спящего в кладовке племянника в его кровать.       Всё что оставалось гному ― неопределённо кивнуть, снова изучающе оглядывая стоящего перед ним хозяина Бэг-Энда нечитаемым взглядом.       Вопреки ожиданиям, на следующее утро ночной гость отнюдь не стал громить водопровод в ванной и разорять кладовку. Впервые за свою жизнь Бильбо проснулся оттого, что почувствовал божественный, буквально божественный, запах завтрака. В тот единственный раз, когда Фродо вызвался сам готовить утреннюю трапезу, Бэг-Энд пах гарью около трёх дней.       В этот раз из кухни доносился безобразно аппетитный аромат бекона с поджаристой корочкой. Бильбо так и замер на пороге. У плиты стоял гном, в одной рубахе с закатанными рукавами и в штанах, с весьма приличным брюшком. За столом, сидя на стуле и болтая ногами, о чём-то радостно вещал Фродо.       ― И тут дядя ка-а-ак его коромыслом огрел промеж ушей! ― довольно сощурился мальчик.       Гном только усмехнулся злорадно, видимо, разделяя взгляд на комичность рассказа малыша, и спокойно повернул голову в сторону застывшего старшего хоббита:       ― Доброе утро, мистер Бэггинс. Надеюсь, вы не против, что я похозяйничал на вашей кухне.       Бильбо невольно смутился. Некогда Торин тоже смотрел на него с такими же весёлыми искорками в глазах. Тогда ещё взломщик отряда Дубощита навернулся прямиком в заросли дикой малины. Все-таки Торин несколько противоречиво относился к обузе своего отряда. Тяжело подавлять в себе воспоминания, когда даже полуулыбки у этих двух гномов были похожи, хотя Бильбо упрямо душил в себе всякий интерес к гостю.       ― Бильбо... Ко мне можно обращаться просто Бильбо, ― пряча смущённый отчего-то взгляд, хоббит поспешно двинулся в кладовку за крынкой молока, избегая встречаться глазами с приглядывающимся к нему гномом. Сам хоббит приглядываться к гному не собирался. Оно чревато, легко проникаешься к представителям этой расы, но своим среди них никогда не станешь, да простят ему эти мысли Балин и Бофур.       ― А его можно называть мистер Гном или просто Норн! ― довольный жизнью Фродо определённо не замечал неловкость, образовавшуюся между взрослыми, однако, зная смышлёность мальчика, Бильбо решил, что Фродо просто проигнорировал обстановку.       Руки мистера Бэггинса почему-то резко стали неуклюжими...       Скажи кто-нибудь Бильбо, что гном в доме – это настолько полезное явление, он бы не поверил. Виной ли тому внезапный визит Двалина и беспокойных Фили и Кили, но при мысли о том, что в его доме находится гном, вселяло в тонкую душевную организацию хоббита воистину животрепещущий ужас. Гномы живут под землёй, да, но Бэг-Энд – не Эребор, хоббичья нора куда скромнее и деликатнее в хозяйстве, а хозяином мистер Бэггинс был хорошим. К тому моменту, как Бильбо успел сходить во двор и нарубить дров на вечернюю растопку и вернуться, Норн натаскал воды и починил одну из полок в кладовке, до которой у хоббита не доходили ни руки, ни рост. В довершение ко всему, ближе к вечеру гном оставил на столе небольшой мешочек с золотом и отправился по своим гномьим делам. Однако Бильбо отказался брать деньги. В конце концов, пусть его доля сокровищ и была обменена на Аркенстон, мистер Бэггинс отнюдь не остался без гроша в кармане. Просто на обратном пути заскочил в пещеру старых знакомых троллей, а после возвращения домой хоббиту удалось-таки наладить свои дела, и недостатка в деньгах не было. Эребор, надо заметить, хоббит покидал весьма спешно, когда Торин только-только пришёл в себя. Хоббит просто решил не дожидаться, когда его сбросят со стены, тем более, что, скорее всего, это бы произошло на глазах невесты Короля, так внезапно нагрянувшей.       Тем не менее, Норн вернулся ближе к ночи. Бильбо ничего ему на это не сказал, лишь упомянул, что денег с гостя не возьмёт, и отправился спать. Сложно было не заметить, что, несмотря на гостеприимство, бывший Взломщик старался не то чтобы держать дистанцию – он вёл себя так, будто бы боялся привязаться к гному. Норн также заметил и совершенно несвойственную хоббитам отчуждённость в Бильбо. Он не ходил в гости, не посещал праздники и вёл себя крайне уединённо, что среди жителей Шира считалось крайней степенью чудачества. Единственным исключением был Фродо. Так, например, мальчик мог прийти среди ночи в спальню дяди и попросить сказку, чтобы отогнать кошмары. Бильбо даже оставлял его в своей спальне. Причиной ли тому была страшная потеря родителей мальчика или же собственное одиночество, сказать было трудно. Да, пожалуй, Бильбо Бэггинс и вправду был одинок.       ― Я как-то слышал россказни бабки Торбинсов, ― обронил как-то Фродо, ― что до приключения дядя Бильбо считался одним из самых завидных женихов, и на празднике он никогда не оставался без пары. А сейчас он не ходит на праздничные вечера. Сказал, что пойдёт только на день фейерверков, если Гендальф приедет.       Определённо, дело было не только в минувших подвигах. Точнее не в том, что они подошли к концу. Хоббит упорно пытался что-то забыть, что-то, связанное с путешествием к Эребору...       В этот вечер Норн не исчез по своим делам из Шира, а остался в Бэг-Энде. Бильбо, ничуть не удивившись, поставил на стол ещё одну тарелку, будто бы заранее зная, что ужинать они будут втроём. Гному отчего-то очень захотелось вывести хозяина Бэг-Энда из чересчур равнодушно-спокойного состояния. Хоббиты такие милые создания... Когда Фродо смеялся, так и вовсе походил на сотканного из лучей света, каким же тогда выглядел бы улыбающийся Бильбо?       ― Ужин готов будет через полчаса, ― предупредил меж тем хоббит и снова вернулся к готовке, сноровисто нарезая овощи. Голос Фродо доносился откуда-то из сада - старик Гемджи пришёл с внуком.       Норн кивнул и уселся за стол, продолжая испытующе смотреть на хоббита.       ― Бильбо, расскажи мне о Торине ― Короле моего народа, ― неожиданно обратился гном и тут же услышал громкий вскрик хоббита: тот с какой-то дури ухватился за сковородку без прихватки. Норн среагировал мгновенно, перехватив за плечи хоббита, сунул его руку в кадку с холодной водой, которую для чего-то приготовил заранее хозяин дома.       Бильбо шипел, но не сопротивлялся, прикусив губу и удерживая руку в воде.       ― Спасибо, ― тихо поблагодарил хоббит.       ― Если бы я знал, что ты при упоминании Его Величества так среагируешь, я бы промолчал, достопочтенный Бильбо.       В голосе Норна звучало достаточно искренности, чтобы хоббит ощутил неловкость. В присутствии этого гнома, так похожего на своего Короля, Бильбо было очень тяжело держать себя в руках, слишком много всего у него было связанно с Дубощитом. Поэтому бывший взломщик так старательно отводил взгляд от прекрасных синих глаз гнома, таких же слегка потемневших и далёких, как вершина Одинокой Горы. Таких же прекрасных, как глаза Торина. Хоббит так отчаянно пытался отгородиться от самого себя, что избегал любого упоминания о Торине. Ему хватало времени перед зыбким сном, когда он позволял себе украдкой вспоминать то улыбку гнома, то тихий голос, нашептывающий что-то на кхуздуле. В себя Бильбо пришёл оттого, что Норн, как-то уж слишком бережно приобнимает его.       ― Прошу меня простить, ― подчёркнуто вежливо и как-то грустно заговорил Бильбо, наконец отступая к столу и усаживаясь на стул. Он обмотал руку полотенцем и принялся усердно рассматривать тонкий узор на ткани, которым вышили полотенце. ― Не сочти за оскорбление мою неловкость. Но думаю... Ты задал вопрос не тому члену отряда. Видишь ли, большую часть похода я был обузой. И, думаю, ты и так знаешь, кто передал Барду Аркенстон.       Норн, всё так же не сводя внимательного взгляда с понурившегося враз хоббита, медленно обошёл стол и сел на соседний стул, сцепив руки перед собой в замок.       ― Да, Бильбо, знаю. И не могу сказать, что не осуждаю тебя за этот поступок. Однако, ты отдал свою часть сокровищ, чтобы вернуть его. Бард был к тебе благосклонен и пошёл тебе навстречу.       ― О, да, люди куда как проще гномов, знаешь ли, - как-то криво улыбнулся Бильбо. ― Бард также разрешил остаться в Дейле, пока за мной не прибудет Гендальф, чтобы сопроводить обратно в Шир. При этом с меня не взяли ни одной золотой монеты. Я очень ему благодарен. Правда, так и не написал ему ни разу, как-то неловко...       Норн, внимательно слушавший его, неожиданно как-то нахмурился и Бильбо не мог не заметить этого. Гномы, конечно, недолюбливали эльфов, но по отношению к людям испытывали хоть какое-то подобие терпимости.       ― Не отрицай, гномы чужаков не любят, - мягко заметил полурослик, вспоминая ворчание Двалина поводу «изнеженных мягколапых».       ― Но ты прошёл с ними такой путь, как ты можешь считать себя чужаком? – в голосе гнома проскользнули ноты возмущения.       ― Потому что я им и остался, ― наконец поднял взгляд хоббит, выдвигая упрямо подбородок. ― Нет, меня не осуждали за моё предательство, хотя я и не предавал. Из-за своей жадности мы погибли бы, оставь нас армии Владыки Трандуила и Барда. В конечном счёте... Да, Сердце Горы ― это ваша реликвия... но как она может послужить мертвецам? Нет, уважаемый Норн, я поступил бы так же, если бы передо мной снова стоял выбор. Своё предательство я искупил сполна. Но вот жизнь моих друзей не вернёт ни один Аркенстон.       Норн хотел было что-то высказать, но вовремя сдержал себя, внимательно присмотревшись к хоббиту. Подумать только: домосед, неженка, пустившийся в приключения и сражающийся вместе со всеми в Битве Пяти Воинств. Если присмотреться, то виден край тонкого шрама на виске, скрытый кудрявыми волосами. Как только выжил? И вот ведь спорит, спорит с гномом, будто и не знает, насколько гномы могут быть упрямы.       ― Король простил тебя?       ― Нет, ― Бильбо снова роняет взгляд. ― Я рад, что он поправился и взошёл на свой законный трон. В конечном счёте, Фили и Кили, да и все остальные заслуживают своего дома. Правда, Двалин писал, что вернулся в Синие Горы, а Балин остался в Эреборе. В последней битве он так сорвал себе спину, помогла ли ему та мазь, которую я ему отправил? Между нами, там конский навоз, прошибает любой сустав на раз...       И снова взгляд гнома неуместно потеплел. Бильбо прекрасно это чувствовал, но легче от этого не становилось. Он, конечно, попытался перевести тему, и гном это уловил. Правда вот теперь хоббит чувствовал себя каким-то глупым мальчишкой.       ― Я считаю каждого из отряда Дубощита своим другом, и всегда готов открыть им дверь. Твой Король ― Торин II Дубощит ― прекрасный правитель и весьма справедливый гном. Но у вашего народа есть один огромный недостаток...       ― Любовь к золоту?       ― Да. – Бильбо поднялся, крепко сжимая обожжённую руку. ― Когда Битва была окончена, я ободрал руки: лазил за травами для отвара, который готовил Гендальф для тяжело раненного Торина. Вы, гномы, хорошо чувствуете камень. А хоббиты - траву под ногами, знаешь ли... но... когда я вернулся, Торин уже приходил в себя, а у его кровати, как мне сказали, была его невеста. Она отправилась за ним, оказывается, почти сразу же после того, как он покинул Синие Горы. Что ж... быть скинутым со стены Эребора на глазах невесты Короля - не самая лучшая участь, я поспешил покинуть своих друзей, хотя мне тяжело было оставлять того же Бофура, мы очень хорошо сдружились за время похода. Вот и всё.       Хоббит замолчал, снова гипнотизируя узор на полотенце.       ― Бильбо, ― позвал Норн. ― Ты что-то недоговариваешь.       С минуту полурослик колебался, после чего снова поднял грустный взгляд на гнома:       ― Знаешь... ты очень похож на своего Короля. Особенно глазами. Просто поражаюсь, я даже сначала подумал, что Торин меня разыграл, но ты определённо моложе него. Однажды я отдал ему своё сердце, но ему нужен был Аркенстон. А после... после прибыла его невеста, о которой я не знал. Меня согревает только то, что тогда я так и не вошёл с этими травами и разодранными руками в его покои. Незачем... незачем это жалкое зрелище видеть достойной невесте Короля.       Бильбо грустно улыбнулся, посмотрев на гнома. Хоббиту было совершенно наплевать, как к его признанию отнесётся Норн. Однако совершенно неуместно Бильбо стало несколько легче на душе. Легче просто оттого, что он, наконец, озвучил то, что мучило его столько времени, то, что он так долго хранил в себе и боялся вспоминать.       ― Что ж... заварю-ка я чаю... ― с этими словами Бильбо решительно вернулся к готовке. Норн не стал настаивать на продолжении разговора.

***

      Бильбо ворочался с боку на бок, пытаясь заснуть, но, как ни старался, сон не шёл. При этом в голове не было ни единой мысли, кроме того, хоббита совершенно ничего не волновало и не мучил никакой душевный порыв. Просто не спалось, хотя мышцы приятно гудели после тщательной прополки в саду. Тяжело вздохнув, мистер Бэггинс поднялся со своей кровати и накинул халат. Быть может ромашковый чай сможет его успокоить? Дори прислал ему несколько мешочков заварки.       Проходя по коридору на кухню, хоббит отметил, что в прихожей висит вымокший плащ Норна. Видимо, гном всё-таки куда-то выходил, несмотря на мелкий противный дождь снаружи. Бильбо завернул в гостиную - и точно: гном сидел в кресле у камина, но, вопреки ожиданиям хозяина Бэг-Энда, Норн не курил длинной трубки. Было неожиданно видеть это бывшему Взломщику, который провёл в компании гномов достаточно времени, чтобы удостовериться, что лучший отдых для подгорного народа ― это шумная компания, пиво и хороший табак. Правда, вдыхая дым от трубки Балина и Оина, хоббиту казалось, что те курили чьи-то портки.       Норн не курил трубки совсем. Ни разу с того момента, как переступил порог «Норы». Вместо этого ― Бильбо даже показалось, что ему мерещится ― гном сидел с небольшими пяльцами и... вышивал. Нет, в дороге тот же Бомбур, да и Дори, вязали, по размерам - скорее всего чехол на горного тролля, как потом оказалось ― свитер для Двалина, с размером только немного напутали. Но ни разу он не видел, чтобы кто-то из спутников вышивал. Хотя и в то, что Торин играет на арфе, Бильбо долго не верил, считая это хохмой Бофура, пока Балин деликатно не уточнил, что это шуткой не было.       Бильбо осторожно замер, будто бы застав гнома за чем-то очень личным.       ― Это я старшему шью. Знаешь, Бильбо, у меня двое сыновей... я не видел их более трёх лет.       Хоббит неслышно подошёл к креслу напротив, не спеша усаживаться в него. Непонятное волнение, охватившее его, только усилилось, когда он увидел на небольшом кусочке ткани знакомые узоры, только вот вспомнить он их никак не мог.       ― Они... они в Эреборе сейчас? ― предположил Бильбо.       ― Да, и не только они, ― улыбка на лице гнома была настолько же нежной и тёплой, насколько и грустной и уставшей. Норн неспешно работал иголкой, продевая ярко-красную нить в ткань очень чёткими движениями. ― Знаешь ли, в Синих Горах тоже не так уж и спокойно гномам. Сложно представить, но за последние несколько лет это первые месяцы, когда я вышиваю на ткани, а не зашиваю чьи-то раны.       Что мог ответить на это хоббит? В Шире почти никогда не происходило ничего подобного. Скучный, замкнутый на себе мирок, со своими глупыми трагедиями - идеальное место, чтобы спрятаться и делать вид, что никогда и ничего плохого в твоей жизни не происходило.       ― Красиво... ― тихо произнёс Бильбо, глядя на набросок рисунка на ткани.       Норн ненадолго оторвал взгляд и тихо улыбнулся, заговорив неожиданно каким-то рокочущим, грудным голосом - так, наверное, могла бы урчать большая дикая кошка: За синие горы, за белый туман В пещеры и норы уйдет караван; За быстрые воды уйдем до восхода За кладом старинным из сказочных стран. Волшебники-гномы! В минувшие дни Искусно металлы ковали они; Сапфиры, алмазы, рубины, топазы Хранили они и гранили они. На эльфа-соседа, царя, богача Трудились они, молотками стуча; И солнечным бликом в усердье великом Украсить могли рукоятку меча. На звонкие цепи, не толще струны, Нанизывать звезды могли с вышины; В свои ожерелья в порыве веселья Вплетали лучи бледноликой луны. А пили они что твои короли И звонкие арфы себе завели; Протяжно и ново для уха людского Звучало их пенье в глубинах земли. Протяжно и ново для уха людского Звучало их пенье в глубинах земли. Шумели деревья на склоне крутом, И ветры стонали во мраке ночном; Багровое пламя взвилось над горами - И вспыхнули сосны смолистым огнем. Тогда колокольный послышался звон, Разверзлась земля, почернел небосклон. Где было жилище ― теперь пепелище: Не ведал пощады свирепый дракон. И гномы, боясь наказанья с небес, Уже не надеясь на силу чудес, Укрылись в богатых подземных палатах ― И след их сокровищ навеки исчез. Укрылись в богатых подземных палатах ― И след их сокровищ навеки исчез. За синие горы, где мрак и снега, Куда не ступала людская нога, За быстрые воды уйдем до восхода, Чтоб золото наше отнять у врага. (*)       Бильбо затаил дыхание. Он не проронил ни слова, пока пел Норн, вслушиваясь в его голос, заворожённый его глубиной. Однажды он слышал её, эту песню пели гномы в первый день их знакомства в Бэг-Энде. И тогда её начал Торин.       Бывший Взломщик в который раз скользнул взглядом по уставшим глазам сидящего перед ним гнома, замечая морщинки, и впервые, впервые будто бы наконец его увидел. Всё вставало на свои места. Бильбо был несколько удивлён, ведь раньше он никогда не встречал их...       ― Норн... ― проговорил Бильбо. ― Правильно будет норна, норны...       Гном молчал, теперь глядя на него с какой-то озорной искоркой в глазах.       ― Да, уважаемый Взломщик, ты прав. Моё имя ― Дис, дочь Траина, сестра Торина. Фили и Кили ― мои сыновья и я отправляюсь в Эребор, обнять моих героев...       Бильбо никогда ещё так не краснел. Он предполагал, что такое возможно, но не мог поверить, что был настолько прав. Дис... родная сестра Торина!       ― Я намеренно свернула с пути, чтобы, наконец, увидеть своими глазами необычного хоббита, о котором мне рассказывал Двалин, ― возможно, это всего лишь игра света, но сейчас, глядя на лицо Дис, Бильбо действительно видел перед собой женщину, а не молодого гнома, за которого принял её вначале. Насколько же он был слеп! Ведь у неё прекрасный, чарующий голос, и как же мастерски она его изменяла. ― Веришь или нет, Торин упоминал тебя...       ― Могу представить как, ― смущённо отводя взгляд, пробормотал Бильбо. Теперь ему отчего-то было неловко. Очень хотелось встать и уйти в свою спальню, лишь бы его уши перестали так полыхать. Дис же, напротив, ситуация по-видимому забавляла.       ― Бильбо, я хочу спросить о тебе и о моём брате. Дело ведь не только в Аркенстоне.       И снова хоббит не знал, что ответить. Он уже признавался в своих чувствах к Торину, и ему даже не было за них стыдно. Но вот что сказать о том, что было помимо...       ― Думаю, тут какое-то недоразумение. Я уверен, Торин счастлив со своей теперь уже наверное женой.       ― Ни один гном не свяжет свою жизнь с тем, кого не любит. У Торина была невеста, но ровно лишь потому, что он достиг того возраста, когда борода и косы гнома говорят о его потомстве. Пусть она и отправилась за ним следом, но его сердце не принадлежит ей.       Хоббит едва подавил в себе злое негодование, и всё же в его голос просочились капли яда:       ― Что ж, думаю, пока она приводила его в чувство, это недоразумение улеглось само собой.       ― О чём ты? ― взгляд Дис невольно помрачнел.       Бильбо зло сжал челюсти. Всё же порой обида на Торина сжигала его изнутри и нигде не могла найти выход. Он даже признаться не мог никому, да и некому было. Дис же смотрела требовательным взглядом. Она проделала немалый путь и пожертвовала временем, хотя давно уже могла оказаться за перевалом Мглистых Гор.       ― Я был у его двери, и меня не впустили. Торин сам не пожелал меня видеть, ведь к нему прибыла она. И не важно, что я провёл всё время у его постели, пока он лежал в беспамятстве, хотя знал, что когда он придёт в себя - скорее всего тут же прогонит. Ухаживал за ним, пока мне самому меняли повязки. Лазил за чёртовыми травами, хотя, знаешь, хоббиты не любят лазить по горам, они и горы-то не особо любят. И в приключения отправляться, чего уж скрывать. Он не мог мне простить этот треклятый камень, хотя перед этим ночами говорил обратное...       Бильбо резко замолчал, осознав, что сболтнул лишнее. Он быстро поднялся, лихорадочно соображая как выкрутиться и понимая, что всей этой нелепостью только усугубляет своё положение. Не то чтобы он не умел держать язык за зубами, просто Бильбо слишком пытался скрыть своё волнение.       ― Я имел в виду другое... что... мы с ним... не важно.       Дис внимательно смотрела на него нечитаемым взглядом. Отчего весьма взрослый и состоятельный хоббит неожиданно начал вести себя, как разволновавшийся юноша? Смятение в глазах полурослика лишь подтверждало догадку Дис о том, что всё равнодушие бывшего взломщика было напускным.       ― Бильбо, я понимаю твою злость на него, но ты зря не стал дожидаться встречи с ним.       ― Нечего объяснять, ― нервно передёрнул плечами хоббит. ― Правда, ты ошиблась, придя в мой дом. Я никогда не был ничем большим, чем обуза для твоего брата, с его же слов, и я... я полностью с ним согласен. Прошу меня простить...       Дис только глубоко вздохнула, когда хозяин «Норы» скрылся в коридоре. У неё создалось впечатление, что хоббиты упрямством были сродни гномам.       Наутро, когда Фродо обнаружил Норна, то долго тёр глаза, пытаясь понять, откуда у того взялась грудь, и куда делось весьма заметное брюшко.       ― Но у тебя же борода! ― мальчик едва удержался, чтобы не ткнуть пальцем, дядя запрещал ему так делать, говоря, что это невежливо.       ― Женщины-гномы тоже отращивают бороды...       Фродо смотрел на гномку огромными глазами, а потом пощупал свой подбородок.       ― А у меня будет борода? ― в голосе мальчонки звучал настолько серьёзный вопрос, что Дис сразу поняла: над ответом надо хорошенько подумать. Хотя сейчас маленький Фродо напоминал ей Кили в детстве. Как же младший сын переживал из-за бороды!       ― Фродо, у хоббитов... не растут бороды, ― очень мягко сообщила гномка, немного наклоняясь к мальчику. ― Но посмотри: у твоего дяди тоже её нет, однако ему это не помешало найти своё место в отряде гномов.       Маленький хоббит насупился, тщательно обдумывая услышанное и взвешивая перспективы.       ― Мне придётся ждать своего гнома, да?       В этот самый момент зашедший со двора Бильбо с грохотом уронил нарубленные дрова, больно ушибив пальцы, и нелепо подскочил на одной ноге. Дис и Фродо с удивлением посмотрели на бывшего Взломщика, задаваясь вопросом, гремел ли тот так же во время вылазки к дракону.       ― Никаких гномов! ― строго предупредил Бильбо, неловко собирая поленья и ковыляя в кладовку.       ― Но Норна тебе нравится! ― дёргая гномку за подол рубахи, прокричал вслед дяде Фродо.       Снова послышался грохот - судя по всему, обвалилась полка. Определённо, сегодня был не тот день для мистера Бэггинса.

***

      Каждый раз, уходя вечером, Дис снова перевоплощалась в мужчину, заговорщически обменивалась понимающими улыбками с маленьким хоббитом, и исчезала часа на три. Фродо довольно поправлял подтяжечки на манер своего дядюшки и шлёпал донимать последнего. Если Бильбо пребывал в хорошем расположении духа, то он мог рассказать какую-нибудь интересную историю. Но в этот вечер старший хоббит был не в настроении рассказывать сказки.       ― Дядя, напиши книгу, ― глядя через пламя свечи, предложил мальчик. Бильбо на какой-то момент оторвался от чтения книги и задумчиво запустил пятерню в волосы на затылке.       ― Может, и напишу когда-нибудь. Но не сейчас.       ― Когда женишься? ― предположил Фродо.       Хоббит задумался, переводя взгляд на племянника. Женитьба? Если и так, то зачем она ему? Бильбо искренне любил своего племянника, конечно, понимая, что не сможет заменить ему настоящих родителей, но старался по мере сил, он дал мальчику свою фамилию и в будущем собирался сделать того наследником. А ещё бывшему взломщику совершенно не хотелось перемен. Утопая в размеренности жизни и в своём одиночестве, Бильбо не планировал что-либо менять. А впускать в своё сердце кого-то ещё - тем более. С другой стороны, мальчику нужна была мать. С появлением Дис он начал это очень чётко осознавать.       ― Время покажет, ― неопределённо улыбнулся мистер Бэггинс и вернулся к чтению книги. Маленький Фродо только грустно вздохнул.       Прошёл уже месяц с тех пор, как в Бэг-Энде появилась Дис, а вместе с этим погода в Шире наконец-то наладилась, и Бильбо смирился с тем, что испытывает к гостье симпатию.       Дис была необыкновенной женщиной по меркам хоббитов: высокая и крепкая, трудолюбивая, а главное, не бегающая по подружкам в поисках сплетен. Хоббиты поговаривали даже, что мистер Бэггинс влюбился в неё. Абсурдности подобного, конечно, никто не понимал: жители Шира просто не знали, что влюбись Бильбо взаправду, то помимо двоих взрослых сыновей для выяснения обстоятельств придёт ещё и старший брат. А также одна половина Эребора, с учётом того, что среди гномов и так мало женщин, а вторая явится просто за компанию с первой, поскольку гномы ― очень сплочённый народ. Шир столько гномов не переживёт. Однако, при виде гномки, женщины прекращали сплетничать, а мужчины нет-нет да поглядывали в сторону Дис заинтересованными взглядами. Такая хозяйка в доме ― мечта любого из них. Что поделать, о характере гномов жители деревни не знали.

***

      ― Бильбо, дорогой! ― верещала тётушка и принималась обнимать ненавистного родственника с порога.       Как и предрекал мистер Бэггинс, появление в доме гнома отвадит родню на небольшой срок, ровно до того момента, пока любопытство не перевесит инстинкт самосохранения. С роднёй он не виделся около месяца с небольшим - это рекордный срок по меркам хоббитской общины.       Пребывая в цепких алчных ручонках тётки, которая и родственницей-то была, как седьмая вода на киселе, Бильбо всеми силами искал возможность выставить её и её весёлую семейку за дверь.       Но в этот раз родственники были настроены серьёзно, что и понял маленький Фродо, недовольно посеменив в свою комнату переодеться в чистые рубашку и бриджи. Появляться перед гостями в грязной уличной одежде считалось дурным тоном. Хотя сам Фродо не мог понять, что такого зазорного в пятне на штанах, если по игре это - героически пролитая кровь за освобождение Ривиндела?       ― Бильбо, мальчик мой, мы так волновались за тебя. Эта гномка тут?       ― Да, тётушка, ― проскрипел Бильбо и таки вырвался из затянувшихся объятий. Позади родственницы уже столпились её домочадцы: муж, две дочери и сын-обалдуй. Эта семейка громче прочих называла дурными весь род Туков.       ― Так, когда же свадьба? ― бодро похлопывая широкой ладонью по плечу, поинтересовался супруг тётушки, которого Бильбо недолюбливал особенно и чисто из принципа избегал называть по имени.       Вопрос определённо был задан неспроста. Некоторое время назад тётка упорно пыталась сосватать кого-то из своих дочерей. Нет, обе девушки были очень миловидны: круглолицые весёлые голубоглазки. Но Бильбо давно перерос тот возраст, когда забавы на сеновалах казались чем-то особенным и крайне романтичным. Тем более, у обеих прелестниц был один огромный недостаток ― они трещали без умолку, и заставить их замолчать было невозможно. Если они не смеялись или не поддерживали вежливую беседу, то шушукались и тихонько хихикали. Бильбо слишком любил тишину. Бильбо слишком привык к покою. Фродо шумел, но никогда не посягал на личное пространство дядюшки без веских причин.       ― Помнишь, несколько лет назад, на празднике пассики, ты вроде как в хороводе в паре с одной хоббитяночкой миловался? Так она замуж вышла. И за кого? Представь себе, в семье Брендибаков пополнение дурной крови. Ох и ветреная девица... ― завела свою песню тётушка, уверенно шагая в гостиную и одновременно по-хозяйски окидывая комнату взглядом. Тётушка была редкостная сплетница с хорошо подвешенным языком. Она могла сплетничать даже в присутствии самого объекта сплетен, причём так, что этот самый объект мог и не догадаться, что обсуждают именно его, в отличие от остальных. И всё же Бильбо прекрасно помнил: после смерти матушки именно тётушка долгое время была рядом с ним и до сих пор навещала племянника.       Мистер Бэггинс тяжело вздохнул. Одно радовало: родственники никогда не портили водопровод в этом доме и не опустошали кладовку.       ― Так что там со свадьбой? ― не унимался супруг тётки. Бильбо почувствовал, как в раздражении дёргается бровь. Вопрос о женитьбе волновал этого хоббита в первую очередь.       Фродо с самым насупленным видом вынес из кухни поднос с особым сервизом к обеденному чаю. Вид у мальчика при этом был таким, будто бы он всеми силами сдерживается, чтобы не показать окружающим язык. Нелюбовь к родне передалась ему, по-видимому, вместе с фамилией дядюшки.       ― Фродо, мой маленький мальчик! ― тут же набросилась на ребёнка тётка и принялась трепать за щёку. Мальчик скривил такую рожицу, будто у него заболели все зубы разом.       Бильбо мысленно принялся считать до ста.       ― Я и говорю этим клушам, что нет, Бильбо ― он наша родня! Он с гномами ничего общего не имеет! ― проникновенно вещал супруг тётки, снова похлопывая по плечу. ― Что если он и женится, то на нашей, на хоббитяночке, от как!       «Да лучше я в Лихолесье егерем подамся...» ― с тоской подумал Бильбо.       Дверь Бэг-Энда снова открылась, и одновременно с этим все хоббиты разом смолкли ― даже обалдуй перестал ковыряться в носу.       Что ни говори, гномы крупнее хоббитов. Даже женщины-гномы намного внушительнее по виду мужчин Хоббитании. И Дис одним своим видом это доказывала. Она холодным взглядом окинула происходящее вторжение на «территорию», отметила замученный вид домочадцев и весьма учтивым и прохладным тоном произнесла:       ― Будьте любезны, поставьте фамильный фарфор мистера Бэггинса на место, он очень огорчится, если не досчитается трёх блюдечек и одной чашки.       Обалдуй густо покраснел, и они на пару с младшей сестрой поставили фарфор на место. Дис снова обвела всех взглядом и спокойно прошла в кухню. Бильбо опять невольно поразился, как она похожа на брата. Правда, Торина, смеющегося так открыто, как Дис, Бильбо никогда не видел.       Тётушка какое-то время ещё пыталась возобновить разговор, но отчего-то быстро сникла и вместе с семьёй необычайно рано покинула своего племянника, на радость последнему.       ― Это всё глупые правила приличия хоббитов, ― сокрушался Бильбо, глядя, как Дис моет посуду после тихого ужина. ― Родня, хочу я этого или нет... ― Гномы помогают друг другу вне зависимости от родства, ― покачала головой гномка. ― И что же они все хотят от тебя?       Бильбо задумчиво уставился в окно.       ― Как сказать... пока в Бэг-Энде нет хозяйки, я считаюсь женихом на выданье, ― криво улыбнулся Бильбо. ― А норка моя весьма просторная. И место тут хорошее. Опять же... считают, что я с несметными богатствами вернулся.       ― А ты что не женишься?       Хоббит не спешил с ответом. Он продолжал вглядываться в окно, в свой маленький садик, и грусть отражалась в его глазах.       ― Когда-то я мечтал, что на праздник фейерверков, в бесконечных хороводах, под звёздным небом я увижу свою хоббитяночку. И она будет самая красивая, весёлая... с такими ямочками на щеках.       Обернувшись, Дис внимательно посмотрела на хоббита, ожидая продолжения рассказа. И Бильбо с неохотой продолжил:       ― Но по возвращению... я перестал мечтать о ней. Точнее, не перестал, но образ её изрядно изменился... я бы сказал, кардинально.       ― Потемнела волосами и бороду отрастила? ― поинтересовалась гномка.       ― Да, и оказалась гномом, ― Бильбо невольно улыбнулся, встречаясь со смеющимися глазами Дис. Всё же, гномы удивительные: вроде бы и холодные, как камень, снаружи, а внутри теплоты больше, чем самоцветов в недрах гор. До тех пор, пока не заболевают золотом.       ― Бильбо, когда в последний раз ты выходил на праздник? Водил хоровод?       Хоббит задумался. После возвращения домой он занимался всем чем угодно, лишь бы прогнать пустоту внутри себя и одиночество из дома. Он налаживал свои дела, возобновлял связи. И почти сразу же узнал о кончине родителей Фродо. Ему регулярно приходили приглашения, но ни на одно он не отвечал. Даже ярмарки стал посещать изредка. Общества своего садовника, которое ограничивалось обсуждением пары-тройки новостей с границ, ему вполне хватало.       ― Ты разучился смеяться, господин Взломщик.       «Мне слишком холодно внутри, чтобы смеяться» ― но вслух, конечно же, Бильбо этого не сказал.

***

      Бильбо лежал, глядя в темноту спальни. В памяти ожил момент, когда, хватая ртом воздух, гном упал на него, прижимаясь к спине своего Взломщика, что-то загнано нашёптывая на кхуздуле на ухо. Торин ещё был возбуждён и не вышел из тела Бильбо, принялся покусывать загривок хоббита и снова мелко толкаться в него, всё никак не насыщаясь. На следующий день их отряд достиг Эребора...       Сердце тяжело и звучно билось в груди. Так больно и сдавленно.       Торин лежал на кровати совершенно безмятежный, будто спал, и Гендальф говорил, что состояние Короля тяжёлое. И лил сильный дождь. Крупными каплями в лицо и о камень, так, что руки соскальзывали. Сколько раз тогда Бильбо чуть не сорвался с того отвеса? Сколько дней потом заживали раны и ссадины... он даже поводья не мог держать.       Бильбо прислушался к тишине, которую нарушало только его собственное биение сердца. Он прекрасно понимал, что Фродо нужна нормальная семья, а в Бэг-Энде своя хозяйка. Только вот... глупое сердце, что же ты так изнываешь, плачешь и рвёшься? Нет тебе ответа, угомонись, неспокойная пичужка.       Каждый третий месяц весны и лета проходил праздник невест. Бильбо совершенно не удивился, когда старик Гемджи неожиданно поинтересовался, собирается ли мистер Бэггинс на этот самый праздник-смотрины.       ― Полно вам ходить в холостяках, ― негодовал садовник. ― Такой завидный хоббит, а всё одни. В вашем возрасте уже и неприлично. Да и как мальчонке-то без матери расти?       По мнению Бильбо, Фродо рос очень даже неплохо. Он едва успевал покупать новую одежду. Куда более важным старшему хоббиту казалось то, что мальчик счастлив. Он хорошо питался, спал в мягкой кровати, не оставался без внимания и имел собственный спасённый Ривенделл и освобождённую Морию. Да и соседские кумушки нет-нет да угощали сорванца сладостями. В общем, каким-каким, а несчастным Фродо Беггинса назвать было сложно.       С другой стороны... Бильбо понимал: Фродо вырастет и обзаведётся своей семьёй. Он, конечно, не оставит своего опекуна, но...       ― В этом году к нам со всей Хоббитании съедутся, ― заметил старик, на что Бильбо только кивнул.       Вот придёт, настанет тот момент, когда волосы Бильбо станут совсем седыми. Он зайдёт в свою норку и будет смотреть на чужое счастье. Старость настигнет его одиноким и так и не сумевшим отпустить прошлое. Мистер Бэггинс пробыл недостаточно долго среди гномов, чтобы узнать, что те, однажды выбрав свою судьбу, уже не отступятся от неё.

***

      ― Праздник невест? ― Дис, вопреки ожиданиям Бильбо, нахмурилась и как-то строго посмотрела через окно в сад. ― Что ещё за праздник?       ― Это даже не праздник, больше смотрины, ― пояснил Бильбо, всё ещё робко поглядывая на гномку. Сейчас она настолько была похожа на Торина, что полурослик начинал тушеваться. ― Дис... я понимаю, что тебе кажется... по меркам гномов, мой возраст – это ещё юность, но жизнь хоббитов гораздо скоротечнее. Дис, я не хочу умереть старым одиноким хоббитом, который из-за одного приключения навсегда останется чудаком.       Гномка покачала головой, обдумывая услышанное. Определённо, новость о смотринах не обрадовала её. Вот только почему?       ― Что ж... Жаль, я не застану этот светлый праздник, ― наконец вздохнула Дис и отвела тяжёлый взгляд.       Теперь пришла очередь Бильбо хмуриться. Нет, он конечно понимал, что гномка не останется у него навсегда, и всё-таки как-то неожиданно прозвучали её слова.       ― Встречный отряд из Эребора преодолел Мглистые горы. Мы собираемся выдвинуться им навстречу, ― Дис всё также не смотрела на полурослика, тщательно вытирая мокрую посуду полотенцем.       ― Отчего же вы не дождётесь здесь? Ты же сама говорила, сейчас очень неспокойно, ― не унимался Бэггинс.       ― Бильбо, согласись, если в твоём доме появится твоя хоббитяночка из мечтаний, то меньше всего ей захочется здесь увидеть гномку.       К слову сказать, о Дис не сплетничали в плане недостойного поведения и того, что она жила под крышей мистера Бэггинса. Видимо, понимали, что за такие дерзкие слова получат тяжёлым сапогом с кованным мыском.       ― Да... - как-то неожиданно странно произнёс Бильбо, и Дис запоздало поняла, что представил хоббит.       Невеста Короля, стоящая у кровати жениха и узнающая, что всё это время с ним пробыл один полурослик.

***

      Огонь в камине уже погас, а хоббит, сам того не заметив, заснул в кресле, дожидаясь Дис. Вернулась она в этот раз только под утро. Неспокойный сон отражался в морщинках около глаз Бильбо. Хоббит поджимал пальцы ног и что-то шептал про обвал в горах. Снова и снова он переживал в кошмарах самые тяжёлые мгновения путешествия. Порой ему снилось, что он так и не обнаружил спасительного кольца, и тогда страшная тварь душила его своими ледяными руками. Бывало, ему виделось, как он срывается с обрыва, не удержавшись на узкой тропе, когда каменные великаны метали друг в друга камни. Бильбо морщился и дёргал головой в сторону.       Пока кто-то заботливо не укрыл его лёгким пледом.       Дис задумчиво смотрела на спящего хоббита, размышляя над тем, что успела узнать о нём за такое короткое время.       ― Глупый полурослик, ― тихо шептала гномка. ― Взломщик, укравший не только Аркенстон, но и неприступное сердце Короля. Знал бы ты, как он тоскует по тебе.       Бильбо спал, и сон его постепенно перестал быть беспокойным. Только брови всё так же были болезненно сведены, да губы поджимались, будто пытаясь прошептать что-то.       ― Скоро я покину твой гостеприимный дом, - снова заговорила Дис. ― И хотела бы, чтобы ты знал. Перед тем как ты покинул Эребор, в бреду мой брат шептал тебе на кхуздуле: «Я люблю тебя»...       Наутро Дис собрала свои вещи. Она хотела уйти до того, как проснутся оба хоббита, потому что знала: расстаться будет тяжело. Но стоило ей выйти в коридор, как её тут же крепко обняли за пояс.       ― Не уходи... ― тихонько попросил Фродо, шмыгая носом. ― Не бросай нас.       Гномка крепко прижала к себе мальчика, ласково поглаживая его по макушке. Дети... Хоббит ли или гном - всё равно ребёнок, всё равно Дис смотрит на мальчика и видит своих сыновей. Всё же чадо, пусть и лишившееся родителей. Такой маленький, искренний. Волосы лохматые, носик покрасневший, прячет слёзы: понимает, что нельзя плакать. Но ребёнку это не стыдно.       ― Мне пора, Фродо, моё место не здесь. Но я верю, что однажды ты навестишь меня.       Младший Бэггинс крепко вцепился ручками в ремень гномки, не желая отпускать. Чего больше всего и опасалась Дис ― Бильбо появился в коридоре с заспанным видом.       ― Ох-ох, Дис... ― посетовал хоббит, когда Фродо с заплаканным лицом оторвался от неё и уткнулся в дядю. ― Я и вправду был бы рад, останься ты тут навсегда. Никогда ещё моя родня не ходила так по струнке, как при тебе.       Дис мягко улыбнулась и приобняла бывшего Взломщика. Снова чуть более бережно, чем следовало бы.       ― Бильбо... ― Дис очень хотела что-то сказать, но передумала.       ― Большое спасибо тебе... правда, ― улыбка у мистера Бэггинса вышла очень горькой. И всё же на Дис он смотрел с ласковой теплотой. ― Надеюсь на встречу. Береги себя...       Они уже стояли на пороге, и Дис хотела сделать шаг, когда маленький Фродо уцепился за её плащ:       ― Можно я провожу тебя до поворота?       ― Можно, ― протянула руку Дис.       Бильбо вышел к лавочке у заборчика, провожая взглядом гномку. Он бы и сам хотел расплакаться, но всё-таки напомнил себе про почётный возраст и пример для младших, а потому лишь закурил трубку.       Что ни говори, сложные существа ― гномы. Непреклонные, противоречивые. Идущие вперёд твёрдым шагом...       Вот Дис уже скрылась за поворотом, и Бильбо позволил себе нервно вздохнуть. Тяжело прощаться с друзьями. Хотя... тогда, сбегая с Эребора, он толком и не попрощался. Разве что Балин долго хлопал его по спине и что-то бормотал на родном наречии.       По дороге обратно бежал со всех ног Фродо, и даже издалека Бильбо мог сказать, что мальчишка ревёт. Хоббит вышел к нему навстречу за калитку и крепко обнял, прижимая к себе, когда мальчик с разбегу кинулся на руки к дяде.       ― Обещай, что мы с ней ещё увидимся!       ― Увидимся, мой мальчик. Обязательно... ― успокаивал Бильбо племянника, неся его на руках обратно в дом.

***

      В это утро Бильбо не хотел вставать вовсе, совсем и полностью. Словно вторя его настроению, на улице небо затянулось тучами, как бы намекая, что хуже дня для такого события не придумаешь и по-хорошему надо бы его перенести на более подходящий. Праздник невест грозился перерасти в сборище промокших хоббитов.       ― Может, не стоит сегодня вылезать из кровати? ― безнадёжно простонал хоббит, силясь сесть. Желание срочно отправиться куда подальше усиливалось с пугающей скоростью. Ох, как бы было здорово, будь на кухне великолепный завтрак от Дис. Как же гномка их разбаловала. И не скажешь даже, что королевских кровей. Торин - и тот готовить, кажется, не умел ― так, во всяком случае, считал Бильбо.       ― Дядя, не отлынивай, сегодня важный день! ― с этими словами в спальню вошёл заспанный Фродо, лёг к дядюшке в кровать, перебрался к стене и принялся спихивать старшего с нагретого места. ― Вставай, я есть хочу...       Бильбо негромко заворчал, отказываясь принимать вертикальное положение.       ― Фродо, просто вырасти и научись готовить, как истинный хоббит...       ― Не хочу. Хочу есть, вставай, ― затянул мальчик и тут же приложился холодными пятками к спине дядюшки.       Бильбо рухнул с кровати, подскочив, как ужаленный. Порой Фродо становился не по годам настойчивым. Возможно, это даже и к лучшему, однако Бильбо в первую очередь предвидел не одну проблему, связанную с этим. И всё же, встать пришлось.       Наскоро, что для хоббитов являлось практически кощунством, позавтракав, старший и младший Беггинсы принялись за сборы. Праздник проходил на небольшой поляне почти на самом краю Шира, где собиралась вся родня и остальные неравнодушные к происходящему. Даже несмотря на явную травму головы и шишки от Радагаста, Бильбо оставался весьма завидным женихом. Тем более, что, с точки зрения хоббитов, мистер Бэггинс был весьма и весьма симпатичным.       Фродо, уже одетый в парадный костюмчик тёмно-зелёного цвета, пинал маленькие камешки у небольшой калитки. Бильбо поспешно оглядывался в гостиной, пытаясь вспомнить, что же он забыл такого важного, пока его взгляд не остановился на маленькой коробочке на каминной полке.       Кольцо. Надо же. Сколько лет он просто его не замечал. Точнее, не то чтобы не замечал - просто старался не думать. Каждый раз, когда Бильбо обнаруживал его в кармашке жилетки, какое-то нехорошее смятение обуревало его душу. Будто бы что-то страшное сдавливало горло, и одновременно в сердце просыпалось бунтарское чувство вседозволенности. Он же Взломщик, Вор... Предатель...       «― Скину тебя со стены Эребора, проклятый предатель!»       Бильбо тут же очнулся. Кольцо, как магнит, притягивало самые болезненные воспоминания. И оно уже лежало в его руке. Затянутый непонятным порывом, хоббит даже сам того не осознавая, достал его. Впервые за долгое время.       Поджав губы, Бильбо спрятал кольцо в нагрудном кармане. Мало ли, оно сегодня могло ему пригодиться. Кто знает, что принесёт сегодняшний день. Дис права. Если хоббит задумает сбежать, никто его поймать не сможет.       К тому времени когда Беггинсы выдвинулись, погода всё-таки разгулялась, хотя редкие тучки нет-нет да наползали на солнце.       Обратно в Шир ― Бильбо вспоминал ― он ехал на очень спокойном пони. Спокойном, но таком лохматом, что хоббит даже не сразу поверил, что перед ним именно пони, а не шерстяное нечто. Кроме того, на одном из привалов этот самый пони так воодушевился кормёжкой яблоками, что залез в дорожную суму полурослика и съел его табак. Такого даже Гендальф не ожидал.       ― А ты хотел бы ещё полетать на орлах? ― заговорил Фродо, вырывая дядю из размышлений.       ― Хм-м-м... ― задумался Бильбо. ― Сказать по правде, я плохо помню ощущения от полёта. Тогда мы все были такими уставшими, и многие из нас, к тому же, ранеными... да, Торину тогда очень сильно досталось... он едва не умер.       Ох, он прекрасно помнил этот момент. Тогда Бильбо ещё не осознавал, что его подвигло кинуться на защиту Дубощита, который даже возвращаться за ним в Морию не собирался. Так, во всяком случае, думал хоббит.       ― Ты бы хотел его ещё увидеть?       ― Кого?       ― Торина Дубощита, дядя...       ― Нет, ― чуть резче, чем хотел, ответил Бильбо, сдвинув брови и насупившись.       Вот кого-кого, а Его-Величество-Где-Мой-Аркенстон хоббит видеть не хотел. В пределах Шира бывшему Взломщику удалось бы набраться храбрости и ответить Подгорному Королю, где именно реликвия его рода находится и как глубоко она запрятана.       ― А мне кажется, что хотел бы... ― пробубнил себе под нос Фродо, но дядя его уже не услышал, снова задумавшись о чём-то нехорошем, так его лицо разом помрачнело, а плечи чуть ссутулились.       К большому удивлению Бильбо, помимо родни собралось ещё очень много других хоббитов, и многие прибыли со своими детьми. Так, Фродо уже умудрился завязать с кем-то дружбу и теперь играл вместе с остальными. Гирлянды и бумажные фонарики пестрели на фоне бескрайнего неба, вся крохотная полянка была заставлена по краям небольшими повозками и праздничными шатрами, между которыми веселилась ребятня, а под вечер, скорее всего, будут прятаться молодые пары.       Словно и не смотрины вовсе, а просто обычный праздник, где собрались все, кому не лень. Это вселяло надежду, что, может быть, он и зря так сторонился общения. Может, и вправду пора сделать шаг и выйти обратно на солнечный свет Шира. Хоббиты ведь, как ни крути, тесно связаны между собой. Бильбо улыбнулся. Сейчас его племянник выглядел, как обычный ребёнок: веселился и громко смеялся. Совершенно иным старший Бэггинс забирал его от деда. Фродо несколько дней даже отказывался разговаривать, не то что улыбаться. Бильбо не считал себя хорошим опекуном, возможно, Фродо был бы гораздо счастливее, забери его, например, та же Лобелия.       ― Бильбо, мой мальчик!       Расплата за неосмотрительность в лице назойливой тётки не заставила себя долго ждать. Что и говорить, объятья у этой женщины были крепкие, как тиски, и каждый раз Бильбо опасался задохнуться, хотя, возможно, это стало бы уважительной причиной не поддерживать разговора с ней.       ― Наконец-то ты решился! Негоже такому красавцу - да без пары!       ― Вы правы, тётушка, ― прохрипел Бильбо, отчаянно пытаясь вырваться из захвата, пока праздник не перешёл в поминки. То, что тётушка уже определила намерения племянника найти себе пару, последнего совершенно не удивило. У этой женщины глаз был намётан.       ― Дорогуша, ты совсем задушишь нашего жениха! ― прогудел глубокий баритонный голос супруга тётушки, в сравнении с яркой клетчатой жилеткой которого, казалось, бледнело даже само солнце.       ― Ой, дорогой! ― женщина вмиг отпустила жертву и как-то необычно кокетливо поправила причёску. Поговаривали, хотя Бильбо не особо был уверен, что в своей глубочайшей юности она была одной из самых прекрасных девушек на выданье с кротким норовом. В последнее Бильбо не верил совершенно. У любой будущей хозяйки хоббитской норы припрятан характер полководца, не говоря уже о пересудах в обыденной жизни.       Бильбо едва удержался на ногах. Невольно Бэггинс провёл рукой по карману жилетки, почувствовав спрятанное в нём кольцо. На какой-то момент его охватило желание немедленно надеть это кольцо и сбежать подальше, под удивлённые возгласы хоббитов. Желание прошло так же быстро, как и нахлынуло, однако на душе остался неприятный осадок.       ― Бильбо... Бильбо! Ты что, не слушаешь нас?       Мистер Беггинс проморгался и только после этого удостоил тётушку взглядом, хотя почти сразу перевёл его за плечо женщины. На какой-то момент, Бильбо отчаянно захотелось, чтобы его сердце радостно вспорхнуло в небо. Внимание хоббита привлекли васильки, вплетённые в густые тёмные волосы, которые волнистыми локонами падали на округлые хрупкие плечи. Бильбо даже не сразу понял, что девушка смотрела на него, мягко улыбаясь, и на её румяных щеках виднелись милые ямочки. Сердце в груди Бильбо ёкнуло. Встреть он такую прелестницу раньше, он бы в одночасье влюбился в неё.       «Что же мне мешает сделать это сейчас?» ― задался было вопросом хоббит, и тут же в памяти эхом раздался зычный яростный голос: «Скину тебя со стены Эребора, проклятый предатель!»       Мистер Бэггинс поспешно отвёл взгляд. Уши полыхали от жгучей смеси обиды и стыда, словно мысли его были чересчур недостойными. Тётушка, которая внимательно за ним следила, недовольно поджала губы, истолковав поведение племянника по-своему.       ― Бэггинс, несмотря на то, что в твоей крови течёт часть недостойных Туков, я...       ― Попозже, тётушка, ― извиняющимся тоном пробормотал Бильбо и решительно направился мимо неё, снова встречаясь взглядом с темноволосой красавицей в тёмно-синем платье.       Хоббиты любили яркие цвета, они считались праздничными. Женщины редко выбирали тёмные тона, но сейчас Бильбо мог поспорить, что из всех присутствующих мало найдётся девушек, способных стать вровень с ней. Какой прекрасный цвет: глубокий, как небо над головой, как прекрасные глаза девушки, чьё лицо так нежно обрамляли тёмные локоны. Бильбо на какой-то момент даже затаил дыхание, чувствуя, как нерешительность начинает перевешивать его уверенность.       ― Миралиса Стоклонтбри, ― всё так же мило улыбаясь, первой представилась девушка.       ― Бильбо Бэггинс, к вашим услугам... ― выпалил бывший Взломщик, вспоминая отчего-то Балина на пороге своего дома. Хоббит тепло улыбнулся в ответ, стараясь выглядеть как можно более спокойным. Он нервничал. Сколько же времени прошло с тех пор, как он хотя бы просто осмеливался заговорить с девушкой на таком вот празднике?       Миралиса продолжала смотреть на него небесно-голубыми глазами. Конечно, Бильбо прекрасно понимал, что ни одна девушка не станет проявлять свой характер и темперамент наподобие тётушкиного сразу же, поэтому сейчас ему хотелось верить в тот образ, что принимала прелестница. Пусть потом, если всё сложится, она начнёт незаметно командовать в Бэг-Энде, поменяет что-то в доме - сейчас это не так уж важно. Сейчас Бильбо хотел верить в праздник и то, что он наконец сможет уйти от образа Торина Дубощита, проклинающего его.       Зазвучала беззаботная весёлая мелодия хоббитской песни. Миралиса протянула руку и робко коснулась ладони Бильбо, приглашая принять участие в хороводе, который прерывался на танец для пар и снова возвращался к кругу. Мистер Бэггинс поколебался всего несколько мгновений. Не то чтобы он не любил танцы, но сейчас, как и частенько в последнее время, чувствовал себя неуклюжим и неповоротливым. Но ведь когда-то он неплохо танцевал. Откуда же в нём эта неуверенность?       И вот, хоббиты закружились в празднике под аккомпанемент скрипок и кларнетов, дудочек и смеха. Вот Бильбо пришлось отпустить руку девушки, и к нему в пару подошла другая, также вовлекая в танец. Снова зазвучала свирель, и хоббиты снова взялись за руки, продолжая «ручеёк». Бильбо отыскал в нём Миралису и выбрал её вновь в пару, уже более уверенно сжимая её ладонь и твёрже ведя в танце.       Они улыбаются, и девушка смеётся звонким и чистым голосом. Бывший Взломщик любуется ею и ловит себя на мысли, что Миралиса и впрямь - как из давних-давних мечтаний, но, наперекор себе, мистер Бэггинс не может найти в себе искорки к ней. Словно и нечему зажечься. А может, просто прошлое не перегорело. И эти противоречия злят Бильбо. Словно его, как канат, перетягивают прошлое и будущее в образах упрямого гнома и миловидной хоббитяночки.       Прекрасная хозяюшка в его уютной Норе, она понравится Фродо, пусть не сразу. И в доме в вазах будут стоять свежие полевые цветы, занавесочки на окнах сменятся тюлем, а на кухне появится кружевная скатерть. По утрам Миралиса будет нежно улыбаться, а потом они под руку отправятся на ярмарку. Всё, как когда-то представлял Бильбо.       Вот только сердце греется в лучах её тепла - и не согревается.       «Бильбо...» ― доносится голос Торина из воспоминаний. Гном что-то сбивчиво и быстро шепчет на кхуздуле, лёжа на импровизированном ложе после ранения в Битве. Хоббит мотает головой, прогоняя прочь незваные воспоминания.       ― Бильбо... - улыбается Миралиса.       «Полурослик, сколько ты ещё будешь возиться со своим походным мешком?» ― Торин раздражён, он чувствует, что за их отрядом следят, но ни Нори, ни Двалин не могут никого обнаружить. Бильбо в который раз напоминает, что у него есть имя. Тем же вечером пропадают их пони. И перед самым рассветом хоббит просыпается от того, что кто-то прижимает его к себе во сне, а после его губы накрывает поцелуй. «Не лезь на рожон, неспокойный полурослик...» ― доносится хриплый голос Торина. Он часто ругается на Взломщика, но постоянно оказывается рядом, успевает подхватить, подставить руку и плечо, вытянуть с самой пропасти. От образа Торина в крови начинает гореть настоящий огонь из самых ярких противоречий. Почему? Ну почему сегодня этот самый гном не может оставить мысли бывшего взломщика?       Бильбо невольно поскользнулся и едва не утянул за собой Миларису. Он даже толком не успел ничего понять и объяснить ― лишь приземлился задом на землю и опрокинулся на спину, как вдруг музыка разом смолкла, и среди хоббитов пронёсся громкий ропот.       ― Что б меня. Это что, гномы?!       Бильбо покрылся холодным потом. Сердце рванулось из груди, и в тот момент, когда хоббит поднял взгляд, на него, с видом грозовой тучи, надвигался с виду очень-очень рассерженный и уставший знакомый гном, который с самого утра терзал его сердце воспоминаниями.       ― Торин... ― севшим голосом прошептал Бильбо. Теперь становилось совершенно ясно, отчего Дис столь поспешно покинула Шир. Она отправилась предупредить Торина - вот только о чём и какого барлога Королю Эребора потребовалось прибывать сюда лично?       ― Что же это вы, мистер Бэггинс, на праздник нас не приглашаете? ― вместо приветствия пророкотал Торин.       Кто-то уверенно вздёрнул бывшего взломщика за плечи и чуть собой загородил. Всё ещё ошарашенный Бильбо окончательно остолбенел, когда понял, что это не кто иной, как супруг тётушки.       ― Позвольте-ка... ― голос тётушки преисполнился праведным гневом. Она выступила чуть вперёд и взмахнула указательным пальцем. Торин, едва сдерживаясь, остановился и перевёл гневный взгляд на неё. ― Гости дорогие, негоже вам являться на наш прекрасный праздник и пугать мирных хоббитов. Я целый год ждала этого дня, чтобы наконец выдать моих дочерей за славных парней и приглядеть молодую хозяюшку своему сыну. Я не допущу, чтобы мои ожидания продлились ещё на три месяца!       Стоящий позади Торина Двалин очень странно посмотрел на смелую женщину. В этот момент на главную сплетницу Шира смотрели, в общем-то, все, кроме её супруга.       ― Пусть Бильбо и странноватый, а всё ж наш, ― поддержал он. ― Да и будь он нам не роднёй. Вы за своих стоите, чем мы хуже? Будьте нашими гостями на этом празднике, окажите честь...       С минуту Бильбо думал, что сейчас Торин достанет Оркрист из ножен и численность родни Бэггинса резко сократится. Но Торин этого не сделал.       ― Приношу свои извинения. Мы пришли с миром и с благодарностью примем ваше приглашение...       Бильбо думал, что его сердце окончательно ушло в пятки. Он пребывал в таком ступоре, что почти не реагировал ни на что. Вот тётушка подошла к нему и, заботливо приобняв, отвела чуть в сторону, обеспокоенно спрашивая что-то у племянника. Тут же маленький Фродо оказался рядышком и так же обнял Бильбо, мрачно уставившись на Торина. Гном окинул семейку взглядом и, кивнув Двалину и Нори за спиной, отступил куда-то в гущу толпы, видимо, разыскивая старосту Шира.       ― Бильбо, мальчик мой... ― сетовала тётушка.       Бильбо несколько раз моргнул, пытаясь выйти из оцепенения, и, наконец, неверяще посмотрел на родственников. И тётушка, и её супруг изрядно удивили его сегодня. Хоббиту стало резко стыдно за себя. Вот как. Он видел в них только желание заполучить Бэг-Энд, как-то совсем бессовестно позабыв о том, как после смерти родителей тётушка была рядом и приглядывала за ним. Частенько называла глупым Туком, но оберегала.       ― Кажется, я должен извиниться перед вами...       Супруг тётушки махнул рукой, но Бильбо всё равно не мог заставить себя назвать его по имени. Потому что когда он слышал имя Стырго, то не мог подавить желание хихикнуть, как маленький шкодливый ребёнок...       Больше всего Бильбо хотел надеть кольцо и исчезнуть. Торин ждал до самого вечера, не приближаясь к ошеломлённому хоббиту. Но, как известно, гномы особым терпением не обладают. И Бильбо совсем не удивился, когда его выдернули из толпы и протащили в повозке на отшибе поляны.       Миралиса будет очень долго ждать возвращения кавалера, но так и не дождётся.       ― Бильбо! ― рычит Торин, и хоббит почти уверен, что его сейчас ударят, но и не думает отстраняться или демонстрировать страх. Однако, его ожиданиям не суждено сбыться: вместо этого гном грубо прижимает его к себе и так же грубо целует, сшибая дыхание и стискивая в сильных руках.       Полурослик быстро приходит в себя и с силой бьёт ногой по коленке Торина. Гном шипит, но не выпускает жертву из рук.       ― Пусти! ― сдавленно хрипит Бильбо и прицеливается для ещё одного пинка. Щёки его горят, и хочется постыдно взвыть. Кажется, сердце вот-вот порвётся в клочья.       ― Бильбо! ― Торин злится, встряхивает хоббита и получает ещё один пинок. ― Прекрати, нам надо поговорить!       ― Зачем тебе говорить с предателем? Поспеши к своей невесте - точнее, уже, наверное, Королеве! ― шипит хоббит и крепко зажмуривается, понимая, что не может прекратить поток слов. ― Какая преданность, такая редкость. Она не предаст тебя, не обменяет Аркенстон на ваши жизни! Зачем ты тут? Зачем? Я достаточно унижен, что ещё тебе нужно?       Бильбо рвётся из рук гнома, брыкается, но тот не отпускает. Вместо этого он неожиданно прижимается лбом ко лбу хоббита, и голос его звучит, будто у раненого зверя:       ― Дай же сказать, несносный полурослик. Мчался бы я сюда, будь всё так, как ты говоришь. Бильбо?..       Бильбо затихает, только жмурится изо всех сил.       ― Злюсь на тебя, не могу простить, понять не могу, за что ты так... даже не поговорив. Зачем ты к Барду пошёл? Почему уехал и не дал мне объяснить ничего? Знаю... больно... Сам понял, как больно... зачем ты так нежно её за руку держал в хороводе? Зачем так отчаянно смотрел на неё, как утопающий на спасителя? Уехал... Когда я открыл глаза, то рядом тебя уже не было. Двалин сказал, что далеко ты не уехал, руки себе покалечил, траву полез для меня добывать, с перебинтованной головой, в дождь, в ливень... Почему мне ни строчки не написал? Хоть гадость какую. Нет у меня никакой Королевы, не к кому мне возвращаться, единственный хоббит сбежал...       ― Пусти, ― ровным голосом говорит Бильбо.       ― Отпустил уже... не пущу больше. И прогонять не смей. Уйду - сам же варгом взвоешь.       Бильбо трётся лбом и роняет голову на плечо гнома. Обнимает крепко, пытаясь унять в себе ужасную бурю. Рвут противоречия, и дышать становится тяжело. И Торин прижимает к себе, шепчет что-то, снова его ужасное родное наречие, заковыристое для ушей хоббита.       ― Люблю тебя. Я сказал, что люблю тебя...       Хоббит молчит, не отвечая на признания. Не слушается голос, да и слова кажутся неуместными. Он прижимается. Прижимается отчаянно, прекрасно понимая: ещё засветло гномы двинутся в путь, и хоббит снова останется один со своими чувствами.       ― Бильбо, ― снова зовёт Торин, ладонью приподнимая его лицо.       Торин нетерпелив. Он жадно и требовательно целует, полностью забирая инициативу, тянет на себя враз обомлевшего хоббита и укладывает того за повозку, на траву, наваливаясь сверху. Торин спешит, он не хочет, чтобы Бильбо - его Бильбо! - опомнился. Сколько времени прошло с последней ночи, когда гном прижимал к себе полурослика? А сколько - с последнего поцелуя? Торину кажется, безумно много. Он торопливо раздевает хоббита, ругаясь про себя на подтяжки, жарко шепчет в заострённое ушко, с упоением улавливает невнятный стон бывшего взломщика. Как же гному хочется снова услышать голос Бильбо... Но он сдерживается, всё ещё борясь с собой, и при этом сам же подставляется, дёргает за пояс и тянется за поцелуем.       Торин сожалеет, что не поволок упрямца в его норку. Там, там можно было бы его полностью раздеть, любоваться и терзать ласками. В походе это было невозможно из-за неподходящих обстоятельств. Сейчас - из-за терпения. А точнее – его отсутствия. Полурослик запальчиво кусает шею гнома, отчего тот начинает рычать и грубо дёргает за бриджи, приспуская их. Торин хочет быть осторожным, опасаясь причинить боль, но Бильбо решает иначе, нетерпеливо сжимая ладонь на пахе гнома.       ― Торин... ― наконец слышит гном желанное. Его хоббит, он зовёт его так, как этого хотел Торин. Гном снова впивается нетерпеливым поцелуем в губы полурослика. Как же ему хочется сделать всё неспешно, но сил сдерживаться нет. Он наспех раздевает хоббита, своего хоббита: дурного, глупого, мнительного, несуразного - но своего.       Бильбо весь изводится от ласк: то стонет и всхлипывает, то начинает порыкивать от нетерпения, непослушными руками раздевая Торина.       Истосковались, измучились.       Гном теряет контроль первым. Едва подготовив хоббита смазанными слюной пальцами, он желает большего; едва сдерживаясь, входит в него, несколько рвано, порывисто. Бильбо больно, но упрямец сам подставляется и выпячивает зад, подмахивает бёдрами и просит ещё сорванным сдавленным голосом.       ― Торин... ― зовёт хоббит и сжимается весь внутри, сводя с ума гнома. И Торин сильнее вбивается в тело бывшего взломщика.       Сколько дней в Эреборе он мечтал о нём? Сколько миль он преодолел и сколько сил потратил, чтобы найти возможность оставить трон ― пусть ненадолго? Сколько противоречий он сдерживал в себе? И как это выразить Бильбо, передать и объяснить?       ― Позже... ― жарко шепчет Торин. ― Позже... Вы, мистер Бэггинс, ответите за все эти дни, что я провёл без вас...       Хоббит выстанывает его имя, хватая ртом воздух, и кончает, изливаясь, даже не приласкав себя, и Торин перестаёт сдерживаться окончательно...

***

      Бильбо проснулся от того, что травинка щекотала его переносицу. Он попытался перевернуться на бок, но куда уж там, если сверху навалился здоровый гном.       Они лежали оба на сырой земле: растрёпанные, в расхристанных одеждах - совершенно непотребное зрелище. Несмотря на то, что Торин грел, как печка, земля была холодная, и спину хоббита нещадно свело, вкупе с разболевшимися поясницей и задницей.       ― Торин! Проснись. Слезь с меня, я помру сейчас, ― застонал бывший взломщик, сетуя на то, что для гнома, видимо, и трава на земле - что мягкая перина. ― Торин! Я вижу, у тебя ухо шевелится, прекращай придуриваться! Я ужасный опекун... ужасный... Фродо! Торин, да очнись же ты, твой отряд, скорее всего, давно двинулся и уже далеко ушёл!       Гном спросонья заворчал, потянулся и улёгся обратно:       ― Фродо твой сам до дома дошёл, не настолько он беспомощный. А отряд с похмелья никуда не двинется ― вчера днём Двалин к Дис сватался.       Бильбо не сдержался и снова лягнул в коленку гнома.       Открывшие дверь Дис и Фродо с самым заспанным видом стоически старались не тереть глаза и не замечать потрёпанного в неприличном смысле вида застывших на пороге хоббита и гнома.       ― Вы всю ночь кроликов ловили? ― поинтересовался Фродо, глядя на травинки в волосах дяди.       ― Приблизительно, ― слегка замешкался с ответом Бильбо, стараясь не морщиться от того, что Торин положил ладонь на его ягодицу, подталкивая вперёд. Дис осуждающе покачала головой.       ― Гном на пороге - к приключеньям в дороге, ― неожиданно изрёк мальчик и весело подмигнул старшим. (*) Перевод на русский язык И. Комаровой: