Золотая Клетка 2 (история Алексея)

Наверное, любой нормальный и уважающий себя человек никогда не смирится с тем, что его продали, а потом купили, как вещь. Ведь в нас уже генетически заложена свобода, и когда ее ограничивают, организм рано или поздно начинает бунтовать. Я пришел в себя, когда меня снова куда-то вели. Я как будто выпал из этого отрезка жизни, до сих пор не веря в то, что со мной могло такое произойти. Ну почему я? За что? Ведь я за свою жизнь не успел сделать ничего плохого. Ну да, учился слабо, спорил с родителями, но особо от меня вреда никакого не наблюдалось. Напротив, я с детства был спокойным ребенком, все делал, основательно обдумав и взвесив, от чего даже в драки старался не лезть, обходя их десятой дорогой. Спорт, книги, компьютеры и друзья. Вот вся моя юношеская деятельность. У меня даже с девочками не было никогда особых отношений, хоть я видел, что им интересен, даже очень. Но я ждал одну, единственную, и разменивается на кого попало, как мои друзья-сверстники, не хотел. Хотя, ну и чего я добился? Да ничего. Теперь моя жизнь осталась позади, даже вспомнить нечего. А впереди неизвестность и отчаяние. Ах да, еще страх, который с каждой минутой становился все сильнее. Меня посадили на заднее сидение черного мерседеса с тонированными стеклами, а рядом уселись два амбала, которые ехидно улыбались, бросая на меня похотливые взгляды. Мне даже стало дурно. Хотелось удрать куда подальше и больше их не видеть. За руль сел водитель, а вот на переднее сидение забрался полный неприятный тип, который, кинув на меня взгляд, принялся гневно что-то бормотать. - Чертов Дамир, мать его. Вот надо было ему появиться. Забрал мальчишку... Ничего, он еще поплатится за все… Я сразу догадался о ком идет речь. Конечно, о Ярославе. Я так же понял, что его купил другой, и это не особо обрадовало мужчину, который то и дело покрывал своего конкурента матом. Хотя, на самом деле, я бы хотел, чтобы Яр был сейчас рядом - поговорить с ним, поделиться своими страхами, может, даже продумать план побега. Но я был один. Ехали мы от места моего заточения где-то полчаса. Все это время я сидел с натянутыми как струна нервами, прижатый к двум мужикам, которые молча пялились в окна. Мужик же, который меня купил, то и дело разговаривал по телефону, который постоянно трезвонил, чем жутко раздражал. Так и хотелось выхватить у него из рук трубку и всунуть ему в зад. Наконец мы приехали. Машина въехала в просторный двор, приблизилась к многоэтажному особняку, и меня вытащили наружу. Быстрым шагом мужчины повели меня внутрь, но я успел оглядеться, рассчитывая свои шансы на побег. Увиденное меня огорчило. Высокий двухметровый забор из кирпичных блоков, железные ворота с охранником в будке, охрана во дворе и возле входа в дом. Складывалось впечатление, что это резиденция какого-то мафиози. Ведь нормальный человек, которому нечего бояться, вряд ли будет так печься о своей безопасности. Хотя, тут и идиоту понятно, что этот мужик промышляет нехорошими делами, ведь зачем тогда ему я? Меня завели в большой светлый кабинет на первом этаже и отпустили. Вскоре подошел и хозяин этого дома, все тот же мужчина, которого, как я позже услышал, звали Анатолий. Он важно отдавал приказы, а после подошел ко мне и хохотнув что-то под нос, стал меня нагло лапать и разглядывать. Я тут же дернулся в сторону от его вездесущих рук, которые трогали меня везде. - Чего брыкаешься? Неужто неприятно? - злобно прошипел мне в лицо Анатолий, заглядывая в глаза. - Отпустите меня, это незаконно, то чем вы занимаетесь. Вы не имеете права меня здесь удерживать... - резкая пощечина заставила меня замолчать. Анатолий тут же схватил пальцами меня за лицо, приближая к своему. - Заткнись, понял? Мясо не имеет право тявкать. Скоро ты забудешь о свободе и будешь молить о смерти, - зарычал он и тут же отпихнул меня от себя. - Отпустите меня, мой отец вам заплатит, я обещаю, у нас есть деньги, - я пытался купить свою же свободу, так как понимал, что возможно это мой единственный шанс достучаться до этого ублюдка. Он же заржал, снова подошел ко мне и шлепнул по заднице. - Поверь, малыш, у твоего отца столько денег нет, а ты сам, своим задом отработаешь сполна. Так что не переживай, ты сам себя и выкупишь, - заявив это, он тут же стал ржать, а его гогот подхватили двое охранников, которые все это время стояли возле меня. И тут до меня медленно стало доходить, что он имеет ввиду. Меня не просто купили, меня собираются сделать секс игрушкой. Боже, какой я все-таки был наивный, что не предпринимал никаких попыток изначально удрать. Ярослав и то делал все, что бы улизнуть, довести их, в то время как я пытался быть послушным. - Ах ты, ублюдок хренов, извращенец, твою мать, - заорал я и кинулся на Анатолия, руками вцепляясь в его толстую шею. Мужчина захрипел и стал отбиваться от меня, но я был все-таки сильнее, выше, и боролся за свою жизнь, поэтому вцепился в него как клещ. Но мне не дали выполнить задуманное охранники, которые очнулись от комы и бросились ко мне. Один больно схватил меня за волосы на затылке, сжимая их, а второй тут же вцепился уже в мое горло и стал душить. Но я так просто решил не сдаваться, уж лучше умереть, утянув за собой эту "гадину", поэтому сжимал пальцы еще сильнее. Воздуха становилось мало, в глазах начало темнеть, но резкая боль во всем теле от электрошокера, которая пробирала до мозга, заставила меня разжать пальцы и я рухнул на пол, содрогаясь в конвульсиях. На меня тут же посыпались градом удары, и я вырубился, так и не узнав, сдох ли этот гад. Очнулся я уже в каком-то подвальном помещении. Жутко сыро, воняет плесенью и откуда-то дует прохладный ветерок, который пробирает до костей, заставляя каждый раз поеживаться. Я не связан, это уже хорошо. Шевелю конечностями, которые затекли и пытаюсь сесть. Голова начинает жутко болеть, горло першит и подступает тошнота. Я тут же вспоминаю все, что со мной произошло и готов просто разрыдаться. Но с огромным трудом я беру себя в руки и осматриваюсь. Где я? Может, есть шанс выбраться? Наконец я сажусь, приваливаясь спиной к шершавой стене позади меня, и начинаю всматриваться в полумрак помещения. Да, я в подвале, это становится понятно, когда удается рассмотреть тяжелую железную дверь, грязный бетонный пол и высокий, уходящий куда-то вверх, свод потолка. Два меленьких окошка вверху, почти под потолком, пропускают небольшой свет в мрачное помещение, но его недостаточно, чтобы видеть все. Наконец мои глаза полностью привыкают к темноте и я ахаю от того что вижу. Тени по углам, у стен, и они движутся. Я тут что, не один, или у меня галлюцинации? - Кто здесь? – хриплым голосом говорю я и срываюсь на кашель, так как в горле все дерет, как тысячи кошек когтями. Скорее всего, тот урод повредил мне связки, когда схватил за горло. Сначала никто не отвечал, и я уже было подумал, что реально у меня бред, и все мне кажется, но внезапно одна тень отделилась от стены и пошла ко мне. Я даже ненароком вспомнил молитву, боясь даже увидеть, кто это. Каково же было мое облегчение, когда передо мной предстал невысокий паренек лет пятнадцати. Он был очень красивым. Светлые, слегка вьющиеся волосы доставали до плеч, прямой, аккуратный носик, полные губы и серые огромные глаза, под которыми залегли черные тени. Да, вид у него был измученный и какой-то равнодушный. Его худое тело прикрывали только джинсовые шорты до колен и больше ничего. - Я Тим. А как тебя зовут? - проговорил паренек и сел возле меня прямо на холодный и грязный пол. - Леша, и я не знаю где нахожусь, и зачем меня привели сюда… - Чшш... потише говори, а то придут и побьют палками. Они не любят, когда мы шумим. - Мы? Так значит мне не привиделось, и мы тут не одни. Значит, все те тени - это люди? Но парень не обращая внимания на мое шоковое состояние продолжал. - Ты все узнаешь скоро сам. Но могу тебя предупредить, ты попал в Ад. Делай все, что они хотят, ибо будет только хуже. Они знают, как сделать больно и заставить слушаться. От его слов мне вообще стало дурно и я задрожал всем телом. Неприятный холодок поднялся от копчика по позвоночнику и пробежался по всему телу. - Что… что ты имеешь в виду… скажи? – я начинал паниковать и вцепился в руку парня, дергая ее. – Говори, не молчи, я должен знать, что меня ждет. Парень тяжело вздохнул, потом еще и поднял свои потухшие глаза к потолку. - Тебя ждет то, что и всех нас. Тебя будут насиловать мужики во всевозможных позах перед камерами. Как я понял, они записывают порно-ролики и продают заказчикам. Конечно, для нас это малоприятно и унизительно. Но поверь мне, им плевать на всех нас и они спокойно могут убить, даже глазом не моргнув. Мы уже почти все списаны со счетов. Нас нет. Не удивлюсь, если уже на кладбище есть могилки с нашими именами и датой смерти. Я еще больше распахнул свои глаза и часто задышал. Меня стала окутывать паника, полностью завладевая всем моим телом. Я даже боялся пошевелиться. Руки тряслись, желудок свело, а к глазам подступили предательские слезы. - Черт, мать их, сволочи. А убежать, что, разве никто не пробовал? Или всем собраться и напасть на них… - я стал судорожно соображать варианты выхода из ситуации. Но парень только покачал отрицательно головой и сжал мое плечо. - Пытались и сбежать, и бунт поднять. Но после того как при всех жестоко разделались с Димой, который все это затеял, никто больше попыток сбежать не делал. Все помнили, как резали и издевались над Димой, земля ему пухом… - парень резко замолчал, и я увидел как по его щекам покатились слезы. Больше я вопросов на эту тему не задавал. И так было понятно, что тут никто с нами церемониться не будет. Им легче прирезать одного, чтобы было неповадно всем остальным. - И сколько ты здесь? – решил я перевести тему, так как не хотел больше бередить еще не зажившие раны. - Месяц. Да, наверное, месяц. Я сбился со счета, но примерно где-то так. Остальные, кто сколько. Самый долгожитель этой темницы - Жан. Он здесь уже полгода. Говорит, что сам не знает, как тут выжил. Дольше пары месяцев тут никто не задерживается. Не выдерживают. - В смысле, не выдерживают? - Ну, как сказать так, чтобы тебе вообще плохо не стало. Кто умом тронулся, кто наложил руки на себя, а кого продают дальше, скорее всего, в бордели. Так что, статистика неутешительна. Как говорит Жан, Анатолий постоянно пополняет наши ряды молоденькими мальчиками, как он называет, «свежим мясом». От этого сравнения нас с куском мяса мне стало плохо. Снова затошнило, и я запаниковал. Черт, куда я попал, за что такие мучения? Я не переживу те ужасы, которые мне уготованы. Я не дамся, я решил. Я буду бороться, даже ценой своей жизни, но не буду этим, как они говорят, мясом. Дальше видя мое жалкое состояние, Тим стал отвлекать меня разговорами о том, откуда я, какая наверху погода и что в мире нового. Так, слово за слово, я и не заметил, как пролетело время, и я немного смог успокоиться. К нашей беседе присоединились еще три парня, остальные же так и остались на своих местах. - Им сейчас не до разговоров. Они после съемки отходят. Так что лучше их не трогать, - ответил Тим, когда я поинтересовался ненароком, почему парни не подходят и, может, их позвать. Ох, снова это леденящее душу ощущения безысходности, которое я с трудом подавляю в себе. Вскоре послышались шаги, скрежет ключа в замке и дверь скрипнула, открываясь и впуская в нашу темницу тусклый свет из коридора. Двое мужчин, которые молча зашли внутрь, поставили на пол два подноса с мисками и чашками, и так же ни сказав и слова, удалились. - Время ужинать, - сказал Тимур и встал, потянулся и направился к подносам у двери. Остальные тоже последовали его примеру. Только пара парней у стены так и не двинулись с места. Мне стало их жаль, поэтому я взял две тарелки с какой-то бурдой, похожей на кашу и понес им. Поставив рядом с их матрасами на пол миски, я внезапно встретился с одним из них взглядом и ужаснулся. Разбитые в кровь губы, синяк под глазом, а сами глаза как будто стеклянные. Все тело в порезах и кровоподтеках. О боги, что с ним там вытворяли? - Им сейчас не до еды, Леша. Они под кайфом. Все что им сейчас нужно - это бесценные минуты спокойствия. Иди ешь, так как на сегодня - это последняя кормежка. А вот силы тебе понадобятся скоро, хотя бы для того, чтобы выдержать сеанс, - Тим подал мне тарелку и больше не обращая на меня внимания, пошел на свое место и принялся есть. Я же, как завороженный, поднялся и тоже пошел к своему скудному матрасу на полу, на который тяжело опустился. Даже не передать, что со мной сейчас творилось. Паника, страх, злость, безысходность, жалость и много чего еще, с чем я уже не мог совладать. С трудом запихав в себя сладковатую овсяную кашу, я отставил тарелку, запил все жутким, горьким чаем и лег на бок, поджимая под себя ноги. Я даже не заметил как заснул, измученный тяжелыми мыслями и ожиданием моего приговора. Я был жутко рад, когда за мной не пришли на следующий день, а потом еще через один. Конечно, глупо радоваться этому, сидя в подвале, но попасть наверх я теперь хотел меньше всего. Но дни в сыром подвале тянулись ужасно долго, доводя воспаленный мозг до безумия своими мыслями. Чего я только не передумал, какие безумные планы не строил. Даже хотел уже было унизиться и просить о пощаде, но потом понял, что это будет выглядеть смешно. Поэтому большую часть времени просто спал, либо сидел, глядя в никуда. Тим пару раз подходил просто поболтать, но чаще всего он предпочитал побыть наедине со своими мыслями, как впрочем, и остальные. Нас кормили три раза в день, но наше меню разнообразием не пестрило. Каши, супы, хлеб, вода. Все. Одно радовало, что еда была съедобной и даже вкусной. Похоже, не в их интересах было, чтобы мы умерли от голода. И вот утром третьего дня за мной пришли. Неожиданно, с самого утра, меня грубо стащили заспанного и еще ничего непонимающего со своего матраса, и поволокли наверх. Я спотыкался, падал, отказывался идти, но два мужика тогда тупо волокли меня подмышки дальше, не обращая внимание на мои выбрыки. Скорее всего, они уже к этому привыкли, и им было глубоко наплевать. Меня втолкнули в большое помещение, служившее спальней, так как посредине стояла громадная кровать на подиуме, а окна закрывали тяжелые бордовые шторы, погружая комнату в некий полумрак. Больше из мебели ничего не было, и я даже не заметил ни одной камеры, чему удивился, но от этого мне легче не стало. Меня просто колотило от страха, особенно когда мне приказали раздеться. Я отрицательно замотал головой и стал отступать к окну. Резкий рывок в сторону, и я распахиваю шторы, но тут же снова впадаю в отчаяние, так как окно забрано решеткой. Пока я стоял и смотрел в это чертово окно, за которым была бесценная свобода, ко мне подбежали два мужика и оттащили от окна. А дальше просто начали срывать с меня одежду, разрывая ее на мне. Как я не сопротивлялся, как я не покрывал их трехэтажным матом, все было бесполезно. Я был в их руках словно игрушка. А дальше по плану, как в прошлый раз, меня заставили вымыться. Я целых два дня не мылся, валяясь в грязном подвале, поэтому не сопротивлялся и быстро залез в душевую кабинку. Как же приятно, не смотря ни на что, было ощущать на своей коже тепло воды, которая согревала все мое окоченевшее тело, принося приятное расслабление. Я даже ненадолго позабыл, где нахожусь. Но все хорошее рано или поздно заканчивается. - Вылезай, бегом, - резко раскрылись створки душевой кабинки, заставив меня вздрогнуть и выключить воду. Она капала с моих волос, извивающимися змейками бежала вниз, пока мне не бросили полотенце, которое я успел поймать непослушными пальцами. Вытирался я быстро и тщательно, так как мой надзиратель никуда не делся, а так и стоял, ожидая с нетерпением, когда же я закончу. Наконец, обмотав полотенце вокруг бедер, я вылез, и тут же снова был грубо подхвачен мужиком под руку. Он меня втолкнул во все ту же комнату с кроватью, где меня повалили на нее, а руки пристегнули наручниками к изголовью. - Пожалуйста, не нужно. Что вы делаете? – все-таки я стал унижаться и просить их отпустить меня, так как сердце стал сковывать леденящий ужас. Я понимал, что сейчас что-то произойдет нехорошее со мной и оттягивал неизбежное как мог. Но их улыбки сразу дали понять, что мои мольбы их только веселят. - Нужно малыш. Еще как нужно. Ничто тебе не поможет. А вот будешь слушаться, тебя не будут бить. Ехидный и слащавый голос одного из тюремщиков вызывал у меня отвращение и злобу, поэтому я тут же стал покрывать их матом и орать, что они сволочи и уроды. Конечно, я тут же получил оглушающую пощечину, а в мой рот втолкнули кожаный шарик, который закрепили на затылке ремешком. Так вот меня и заткнули. Руки, скованные над головой, во рту кляп, полотенце с бедер сдернуто, и вот я - полностью голый и беззащитный - лежу на этой чертовой кровати. - Ну, удачи, милаха. Скажу только на прощание, сейчас ты лишишься своей девственности. На нее есть очень важный клиент. Поэтому будь лапочкой и веди себя хорошо, авось еще и конфетку получишь, - мужик издевательски заржал, похлопал меня по щеке и вышел, а за ним и второй, оставляя меня биться в своих оковах. Так вот зачем меня сюда привели, продали как последнюю «шалаву». А чтобы я не дергался, приковали. Но я так просто не собирался сдаваться, лежать тут смиренно. Все это незаконно. Все это аморально. Я это не переживу. Пока я дергал руками, проверяя на прочность железные прутья кроватной спинки и сдирая кожу на запястьях, дверь в комнату открылась, и вошел высокий лысоватый мужик в шелковом, расписанным узорами халате. Он тут же направился ко мне и обвел мое тело похотливым взглядом. Когда же на его губах заиграла довольная улыбка, я понял, что попал. Вмиг он скинул халат, обнажая себя, и полез ко мне. Матрас под ним стал прогибаться, а по моему телу пробежала волна отвращения. Но я был бы не я, если бы так просто сдался. Согнув ноги в коленях, я с силой их выпрямил и угодил пятками прямо в живот мужику. Он сдавленно крякнул и согнулся пополам, обхватывая себя руками. Я же снова нанес ногой удар по его ребру, сталкивая его с кровати, а сам, задыхаясь от чертового кляпа во рту, который не позволял мне нормально дышать, снова стал дергать руками, чувствуя, как немного расшатался металлический прут в спинке кровати. Но до полного освобождения было далеко. Я даже не успел ничего понять, как надо мной навис мужик, лицо которого исказила уродливая, злобная гримаса, а его кулак с размаху заехал мне в лицо. Я сразу почувствовал, как что-то хрустнуло, в глазах потемнело, и я вырубился, чем полностью предоставил себя на его растерзание. Очнулся я от острой, ужасной, раздирающей меня пополам боли. Я закричал и дернулся, но меня крепко держали. Распахнув затуманенные болью глаза, я увидел мужика, который почти что к груди прижал мои колени, и крепко держа ноги за икры, входил в меня своим членом. Я сжался весь внутри, чем причинял себе еще большую боль, но этого «утырка» мало волновала моя боль. Он грубо толкался в меня, раздирая на части, от чего я просто орал и впивался зубами с силой в кляп. Носом дышать вообще было невозможно, ведь по ходу он мне его сломал, поэтому захлебываясь своей же слюной и кровью, бежавшей из носа, я пытался хоть раз полноценно вздохнуть, что получалось очень плохо. Поэтому я почти задыхался. Болевые волны все накатывали на меня с новой силой, пока я не завыл. Мужику же было насрать, он уже вовсю трахал меня в задницу, несмотря на то, что порвал и из анала шла кровь. Блеск в его глазах говорил о том, что ему издеваться надо мной жутко нравится. Я попытался снова дернуться, вырваться, пнуть его ногами, за что получил грубый и жутко болезненный толчок его члена внутри меня. Снова меня пронзила сумасшедшая боль, и я опять вырубился, утягиваемый в спасительную темноту. Возврат в чувство был тяжелым. Сначала я ничего не чувствовал, просто пытаясь хоть немного прийти в себя, пока не пошевелился. Резкая боль, затмевающая разум, пронзила меня, пробежала от копчика, по позвонку прямо в мозг, где вонзилась тысячами игл. Я застонал и замер, боясь снова даже пошевелиться. Так я пролежал минут двадцать, пока, наконец не решил снова шевельнуться. Аккуратно, практически не дыша, я перевернулся на спину и заскулил от резкой боли. Было такое ощущение, что в меня вбили кол и он до сих пор находился внутри. Я удивился, когда обнаружил на носу фиксирующую скобу, которая неприятно давила на сломанную переносицу. А еще больше удивился, когда понял что одет в футболку и просторные спортивные штаны, явно немного мне великоватые. Какая забота, сначала поиздевались, а потом еще и в медбратов поиграли. - Ты как? – услышал я голос у себя над головой и задрал ее, пытаясь рассмотреть затуманенным взглядом говорившего. Светловолосый, весьма симпатичный парень протягивал кружку с водой и внимательно смотрел на меня. Я не сразу его узнал, но узнал. Это был Тим. - Никак, - прохрипел я и облокотившись на локоть попытался приподняться. Трясущейся рукой приняв из его рук кружку с водой, я стал жадно пить, просто таки давясь этой бесценной влагой. – Спасибо большое. – Вытерев ладонью мокрые губы и подбородок, поблагодарил я парня, и тяжело опустился назад на свое место. Стало намного легче телу, но не душе. - Держись. Не сдавайся, - бросил на прощание парень и замолчал, но так и остался сидеть возле меня. Я потом только заметил, что свой матрас он перетянул даже поближе ко мне. Все дни, пока я не мог нормально ни сесть ни встать, он обо мне заботился, кормил, помогал сходит в туалет. Я был несказанно ему за это благодарен, так как сам бы я уж точно не справился. Я понимал, что он холоден ко мне не из-за того, что я, например, ему не нравлюсь или из-за предрассудков. Он просто не хотел ни к кому привязываться, зная, чем может все это закончиться. Терять близких и друзей - самое тяжёлое. Но все равно я лично, уже стал считать его своим другом. Пусть ненадолго, пусть в таком ужасном месте, но зато я был не одинок. Две недели в этом проклятом подвале тянулись невыносимо долго. Ты просто сидишь в полумраке и тихо сходишь с ума. Самое страшное, наверное, ожидание. Что с тобой будет завтра? Как долго ты выдержишь этот ужас? Просто бешеное количество мыслей, которые просто сводили с ума. А самое страшное то, что когда приходили за очередным парнем, ты молился и желал, чтобы только это был не ты. До чего можно опуститься, когда тебя загнали в угол. Я сам каждый раз замирал в оцепенении и каком-то ужасе, когда клацал замок, скрипела дверь, впуская внутрь головорезов. Хотелось просто слиться со стеной и стать незаметным. Скоро нас стало меньше. Еще два парня не вернулись, после того, как их забрали. Уже прошло двое суток, и только тогда мы все поняли – их нужно забыть и помолиться за их души. Напряжение становилось все сильнее и сильнее. Иногда казалось, что вот оно рядом, душит, нависает над тобой и еще немного, и все не выдержат, взорвутся. Но, возможно, спасло положение то, что к нам прибыл новый «товар». Так мы теперь называли новых мальчиков. Их было трое. Все напуганные, красивые и, пока еще, невинны. Пока. Как и у меня когда-то, у них была куча вопросов, желание выбраться отсюда, но мы-то знали реальное положение дел, поэтому особо не отличались активностью. Как бы неизбежное не откладывалась на потом, а я не тешил себя надеждой, что меня больше не тронут, но этот день снова наступил. За мной пришли. Меня выволокли из моего грязного убежища и повели наверх. Снова коридоры, комнаты, солнечный свет, от которого режет глаза, и страх. Он сковывает. Он не дает дышать. Наполняет все внутри адреналином. Опять большая комната с камерой. Посредине кровать, накрытая темно-бордовым покрывалом. Приглушенный свет и бешеная музыка. А вот в комнате меня ждали трое мужчин, которые при виде меня заржали и двинулись навстречу. Мое оцепенение сразу же пропало, я вырвался из рук мужика, который вел меня, врезал ему коленом между ног и полетел к выходу. Рванув ручку двери, я вылетел в коридор и побежал что есть силы, куда глаза глядели, а реально, я перед собой ни черта не видел. Одно только осознание, что они сейчас будут делать со мной в той комнате, просто застилала глаза злобой, бешенством и отчаянием. Я подбежал к лестнице ведущей вниз и, перепрыгивая сразу через три ступеньки, рванул вниз. Я слышал погоню, поэтому старался выжать из себя все, что мог, хотя это было трудно, так как сидение в подвале и малоподвижность сказались на моих мышцах. Но все равно, сил бежать у меня хватало, пока не случилось непоправимое. Я как раз был у лестницы, которая вела в просторный холл, но поскользнувшись босыми ногами на мраморных ступеньках, полетел назад. Боль в спине, красная пелена перед глазами, а из груди вырывается хрип. Кажется, я сильно ударился. Но собрав остатки сил, хватаясь пальцами за перила, я скатился вниз и попытался отползти к стене, но резкий рывок за ногу остановил все мои попытки. - Ах ты, сученок. Удрать вздумал? Нервы мне решил помотать? – зарычал на меня мужик-охранник и рванул мою ногу, подтаскивая к себе. Боль в спине не прошла, голова кружилась, но это нисколько не беспокоило мужика, который не церемонясь, залепил мне по лицу пару пощечин. Моя голова дернулась в стороны, в глазах потемнело и, кажется, я даже на пару минут потерял сознание, потому что, когда очнулся, то висел вниз головой, на плече бугая. Он снова меня тащил назад, в ту ужасную комнату. - Отпусти меня, я не пойду, твари, отпусти… - хрипел я непослушным голосом. Втащив меня на второй этаж, мужик открыл дверь в проклятую комнату и с размаху кинул меня на кровать. Из легких тут же выбился воздух, я сдавленно ойкнул и замер. Возле меня уже стояли те трое, кровожадно облизывая губы и скалясь. Щелчок дверного замка, и я снова в ловушке. Дальнейшее происходящее было как в страшном сне. Один держал за руки, второй давил на ноги, пока третий сдирал с меня скудную одежду. На этот раз меня не привязывали, а развлекались так, зная, что и бежать мне некуда. Все мои удары руками, рывки, сдавленные вопли их только веселили и подталкивали на ответное насилие. Били безжалостно, душили с остервенением, хватали за волосы, впихивая в рот член и заставляя отсасывать. Я сопротивлялся, не желая подчиняться, за что получал болезненные удары. Лучше бы они меня просто убили, и все это быстро бы прекратилось, но никто этого делать не собирался. Когда меня поставили на колени и стали по очереди трахать, я молился о том, чтобы все они побыстрее кончили и оставили меня в покое, но молитвы мои никто не услышал. Было такое ощущение, что они нажрались «Виагры», так как каждый не менее двух раз поразвлекался со мной в разных позах. Я тихо сходил с ума, выл, рыдал, молился, проклинал свою жалкую жизнь, но их члены и грубые руки возвращали меня на землю, раздавливая как муху, уничтожая все, чем когда то был я. Больше не было того Леши, не было доброго и спокойного парня, теперь был только парень, который желал смерти. Уже была глубокая ночь, когда меня истерзанного, замученного и полуживого втащили в подвал и бросили на холодном полу. Подняться у меня сил уже не было, поэтому я так и лежал, пока не почувствовал, как чьи-то холодные руки подняли меня и куда-то понесли. Больше я с того вечера ничего не помню. Очнулся я только на следующий день и обнаружил, что лежу на своем матрасе, совсем голый, прикрытый только старым шерстяным одеялом. Тима возле меня не было. Мне сказали, что его сегодня утром забрали наверх. Хотя, чему я удивляюсь, нас тут всех по кругу, как на карусели таскают туда-сюда, пока жизнь не покинет тело. Уже не было жалости к себе, одно отвращение. Так замарать не только тело, но и душу, могли только самые обыкновенные отморозки. А они такими и были. Самое страшное, я не видел выхода из всего этого, поэтому впал в отчаяние. С того самого момента я попробовал наркотик, который был у всех парней. Меня им снабдил Тим, дал щедро, не пожалев. Оказалось, им его давала охрана взамен на банальный минет. То, о чем мне было даже слышать противно, им было сделать, как два пальца об асфальт. Главное, не чувствовать ужаса, не слышать боли, не видеть издевательств. Свой мир, в котором они запирались и грезили, был куда приятнее, чем жестокая реальность. Так, незаметно, на наркотики подсел и я. И на это была веская причина. Тима тогда вернули назад в ужасном состоянии. Лицо разбито, правая рука была сломана и висела безжизненно вдоль туловища. На теле многочисленные ножевые ранения, кровоподтеки. Он еще улыбался, говорил, что еще не такое переживал, и это переживет, а утром его не стало. Передозировка. Мне кажется, он специально переборщил наркоты, чтобы больше не мучиться. А я с того момента совсем поник. Больше не было друга, не было поддержки. Я ушел в себя. Наркота, издевательства, дни в подвале, все смешалось. Я потерял счет времени, дням. Один проблеск света случился весьма неожиданно. Я увидел Яра, мальчишку, которого продавали вместе со мной. Сначала я подумал, что это галлюцинация от наркотиков, но когда снова услышал голос парня, не смог сдержать истерический смех. Парадокс. А я думал, что хоть ему повезло. Это я и озвучил вслух. Яр меня узнал, даже исхудавшего, побитого, измученного, но узнал. А вот он нисколько не изменился, только стал лучше. - А ты красивый, как и тогда, в нашу первую встречу. Нисколько не изменился, только похорошел. К тебе вижу, хорошо относились, не то, что к нам. Тебе повезло, очень повезло тогда, - бормотал я и улыбался. Да, я сейчас был похож на безумца, хотя, может я им и был. Такие перемены со мной очень потрясли Ярослава, так как он отшатнулся от меня, как от прокаженного и вскоре исчез в темноте. А я сидел и улыбался, иногда кидая непонятные даже самому себе фразы, что всё в этой жизни безумство, все мы в сетях… скоро конец. Еще раз я видел Яра, избитого и страдающего от того, что эти твари с ним сделали наверху. Я не встал, не помог ему, о чем жалел неоднократно, но у меня тогда совершенно не было сил. После этого он исчез. Его увели на следующий день окончательно. Я не знаю, жив ли он, умер, но надеюсь, он мучился недолго. А вот я страдал дико, так как доза, которую мне дали ребята, закончилась, а тело требовало новой. Но у меня не было больше ни капли, да и парни смотрели на меня как волки, придерживая свою, как что-то бесценное. И мне пришлось идти на крайние, самые отвратительные меры. Когда охранник принес вечером еду, я набрался смелости, подавил в себе гордыню и шепнул, что отсосу за дозу. Вы бы видели эту ехидную улыбку на его лице. - Щенок наконец-то спрятал свои зубки. Ну пошли, малыш, - обдав горячим дыханием мое ухо, шепнул протяжно охранник и, схватив меня за руку, повел за собой. А я послушно пошел. Он завел меня в небольшую комнатку, где была кровать, стол и кресло, и где, скорее всего, он проводил свою долгую смену в подвале, охраняя нас. Грубо надавив на плечи, заставил стать на колени. Я опустился, сжимая кулаки и сдерживая рвотный позыв, стал наблюдать, как эта горилла снимает с себя штаны и приставляет к моим губам свой, уже стоящий, член. - Ну, вперед, - с нетерпением сказал охранник, а я, проглотив комок в горле, приоткрыл губы и дотронулся ими до головки. Мужчина тут же застонал и запустил свои пальцы мне в волосы. – Давай блядь… - настойчивый рык и он подается бедрами вперед, запихивая свой член мне в рот. Я чуть не подавился от такой грубости, но послушно сомкнул губы на члене и стал его сосать. Пальцы мужика сильнее сжались на моих волосах, причиняя мне боль, но ему было похрен. Он вошел в раж и трахал с каким-то остервенением меня в рот. Но я никак не ожидал того, что последует дальше. Рывком подняв на ноги, он привалил ни черта не соображающего и не понимающего меня спиной к холодной стене, подхватил под бедра, широко расставил ноги и с силой вошел в меня. Я вскрикнул, вцепился руками в его плечи, пытаясь оттолкнуть, но все тщетно, я был слишком слабым против такого бугая. Я только и мог, что впиваться пальцами в его плечи, комкая черную футболку и выть от каждого нещадного толчка. Когда мужик кончил, то выпустил меня из своих отвратительный объятий, и я тут же упал на пол. - Хорошо поработал, малыш. Держи зарплату, - заржал он и кинул в меня пакетиком с белым порошком, который я тут же, дрожащей рукой, сгреб в кулак. Заперев меня снова в подвале, охранник удалился, насвистывая что-то себе под нос. Я же, как затравленный зверек, сразу забился в свой угол, закутался в старое одеяло и принял дозу. Не прошло и пяти минут, как меня заволокла приятная дымка. Все тело стало каким-то невесомым, воздушным, а мой разум стал мутнеть. Через три дня за мной снова пришли, но я успел принять дозу, двойную, поэтому, к тому моменту, когда меня тащили наверх, я уже погружался в туманные видения. Мне реально было пофиг, что творится вокруг меня. Тело было как будто не мое. И снова комната, кровать, камеры, трое мужиков. Меня бьют, подвешивают за руки к потолку, и начинается очередная сессия длиною в вечность. Помню обрывками. Боль, удушье, резкие толчки во мне. Кто-то сильно бьет меня по лицу, пытаясь заставить открыть рот. Но я плотно сжимаю зубы. Тогда мне в рот вставляют что-то, от чего я не могу сомкнуть челюсти. Ноги тоже привязывают, разводят… А дальше, дальше я проваливаюсь в темноту, спасительную и такую желанную. Последняя мысль, которая посетила мой мозг: «Надеюсь, я уже не вернусь».