Оливки с каннабисом

Расс оставил на них своего пятилетнего сына. У Эрлиха в крови остатки любимого расслабляющего средства, у Ричарда с собой только тревожность и принципиальное отвержение всех веществ, что могли бы подарить ему спокойствие. — Срочное родительское совещание? — хихикнул Эрлих, когда Ричард потащил его за угол и толкнул в первую попавшуюся дверь. Пока Рич пытался нащупать выключатель и споткнулся о какие-то предметы на полу, с десяток раз выматерил себя мыслях. Какого черта он закрыл дверь прежде, чем включить свет и нахера вообще они заперлись сюда, если можно было переговорить за углом? Все это время Эрлих молча стоял в темноте, а затем хлопнул дважды в ладоши, тем самым активировав датчики звука. Включился огромный — почти на всю площадь потолка — подвешенный светодиодный светильник, и Эрлих стал свидетелем того, как Ричард, по-дурацки скрючившись, с ушибленной о цистерну ногой, упорно тянулся к месту, где, само собой, не было никакого выключателя. Хендрикс, развернувшись и увидев кривую улыбку друга, заключил, что Эрлих был накурен. И когда он успел? — Веселишься? — Ричард риторически вопросил, а затем с натугой поднял обратно к стене десятикилограммовый мешок с мукой, который лежал у него на пути. — И останавливаться я не собираюсь, — Эрлих впечатленно обвел взглядом хранилище. Вдруг короткий писк дверного устройства оповестил, что они заперты снаружи. Послышался быстрый топот удаляющихся по паркету маленьких ножек. Ричард припал к двери прежде, чем Эрлих сообразил, что произошло. — Эй, мальчик? Малыш? Ты, кажется, случайно нас закрыл? Слышишь? — Ричард неустанно совершал попытки толкать металлическую громаду своим тонким костлявым плечом и дергать ручку автоматического механизма. Даже при варианте, что кодовый замок поддастся грубой силе, у Ричарда очевидно не было этой силы и шансов. Эрлих улыбнулся его упорству, но остался стоять на месте. — Псс, сын Расса? Ребенок? Открой... — Ричард с напряжённым лицом повернулся к Эрлиху и потребовал: — Как его зовут? Не дождавшись ответа, Ричард вернулся в исходную позицию, но однако тут же замер и отпрял от двери. В этот раз мужчина развернулся медленно и обратил возмущённый взгляд на товарища по несчастью, но тот уже не мог видеть этого. Эрлиху, очевидно, не было дело до их общей беды, и беспомощному Ричарду это не добавляло очков настроения. — Его зовут Аспен, — отвлечённо выдал Эрлих, прогуливаясь взглядом по полкам с консервами, отвернувшись спиной к выходу. — Тебе бы хватило сил, чтобы выбить дверь. — Сломать что-то в доме Расса? Чтобы он потом отрезал мне кусок члена, пришил к своему и выслал фотки реабилитационного периода своего достоинства почтой? Мне моя репутация дорога, — с этими словами мужчина вскрыл банку арахисовой пасты. — К имуществу Расса я не притронусь. Эрлих довольный, примостившись бедром на холодильник, зачерпнул где-то найденной одноразовой ложкой пасту из банки и расплылся. О это вечно хмурое нелепое лицо напротив! Ричард перестал многозначительно прожигать его взглядом и накрыл глаза пальцами, устало вздохнув. — С его главным имуществом может случиться что-нибудь, пока ты тут рассуждаешь о своем члене. Тогда даже мне придется беспокоиться о своем. Эрлих терпеливо выслушал, облизнул губы от пасты, остался молчалив. Теперь Ричи, за неимением аргументов, нашел время вернуться в мыслях к фразе Эрлиха и слегка усмехнулся, по итогу решив, что это и вправду было смешно. Больным идеям Расса Ханнемана не стоило завидовать. — Ладно, Ричи-бой, — Эрлих поднялся и начал осматриваться в поисках подходящего орудия, что могло вызволить их из заточения. К сожалению, даже с помощью зоркого глаза и смекалки Бахмана дверь не поддавалась. Да и вариантов найдено было немного. Ни одной из консерв сбить устройство не удалось, сила давления всего тела Эрлиха оказалась ничтожно мала, а каких-то других полезных предметов в кладовке не оказалось. Пластмассовые вилки были не у дел. Парни быстро сдались. — Вот мелкий сученыш, — только и прокомментировал Эрлих без особого возмущения. — Ты как будто этому рад, — заметил Ричард и, недовольно сжав губы, пронзительно взглянул на друга. Комментария не ожидалось, но он, честно говоря, не хотел услышать чтобы то ни было, так что снова завелся: — Все, что он там сейчас натворит, будет на нашей совести. Эрлих лениво помотал головой. — Нет, это все ответственность Расса. — Но Ричарда требовалось успокоить в целом насчёт мальца, а не просто снять с него ответственность. — Да ничего он не натворит. Малой наверное просто захотел хоть раз на расслабоне глянуть мультики и наярить хлопья с молоком. Ричарда перспектива быть запертым не прельщала, но радовало хотя бы то, что с ним Эрлих, а не кто-либо другой. Сам не знал почему… Да и, честно говоря, в такой тупой ситуации можно было оказаться только с ним, никак иначе. Ричард наблюдал, как Эрлих, полный энтузиазма, вспарил по лестнице, пытаясь обнаружить что-нибудь интересное на верхних полках с запасами. Он произнес вслух, что был бы рад найти что-то типа "оливок с каннабисом". Удивительно, как быстро Ричард поверил в то, что такое вообще могло существовать. Только не Эрлиху требовалось много времени или слов, чтобы убедить кого-то даже в самой провальной авантюре или абсурдном факте. Только не Ричарду требовалось долго размышлять, прежде чем поверить во все, в чем тот захочет его убедить. В том числе касательно важности Ричи и успеха его идей. Ещё удивительным для Ричи было то, как этот толстый рыжий медведище с лёгкостью, а главное без колебаний, взгромоздил свое тело на хрупкую на вид деревянную лестницу; и как вообще он с пьяным восторгом и размашистой походкой шел по жизни к своим целям. И любой заинтересовавший его объект мог стать этой целью. Конечно, не без помощи излюбленных им веществ существование так просто им воспринималось, а за счёт этого восприятия — и лёгко и давалось. В это время каждый день жизни Ричарда был полон страхов, нервных ужимок и неуклюжих движений его субтильного, будто отвергаемого самой природой существа. И такое же слабый разум его, испещренный комплексами и травмами, полнился однако амбициями и концепциями, достойными внимания. Этот дисбаланс мог запросто вывести из равновесия, расшатать крышу. Но у него был Эрлих, который убеждал из раза в раз противостоять всем неблагоприятным условиям и преградам, даже если сам того не знал. Эрлих Бахман помогал чувствовать, когда голос собственного разума сливался с шумом толпы и невозможно было уже расслышать. Несмотря на то, каким все-таки громким был сам Эрлих. — Ха! Бахману очко! Чисто теоретически, конопля могла дополнить и раскрыть терпкий вкус оливок, учитывая, что они абсолютно из разных семейств и вкусовых концепций, подумал Ричард. Их с Бахманом дуэт можно было описать как те самые оливки с каннабисом... хотя Эрлих и запретил говорить, что тот дополняет его. — Оливки с коноплей? — неверяще уточнил Хендрикс, наблюдая, как Эрлих спускается по лестнице с находкой в руке. Не может быть. Бахман их только что выдумал... — Да, — улыбнулся он. — Только без оливок. И покрутил в руке стеклянную баночку с шишками. В одно мгновение Эрлих выудил из большого кармана своих карго железный футляр, в котором была бумага для самокруток. На крышке холодильника вскоре расположились дробилка, футляр с фильтрами и собственно сами шишки, небрежно высыпанные на кусок пергамента. — Какого х... — Нужно всегда быть готовым к тому, что придётся провести часы запертыми в кладовке дома миллиардера, — беззаботно отозвался Эрлих. — Ты не мог знать, что у Расса в кладовке окажется трава. — Конечно не мог, — Эрлих отвлекся от своих важных дел и, криво улыбнувшись, многозначительно уронил взгляд на сумку друга. Будто увидел призрака, Ричард покосился на свою сумку на плече и боязливо сунул руку внутрь. Пошерудив с какое-то время, он нащупал наконец предмет, который не принадлежал ему. Но даже не осмелился достать и посмотреть. Его убийственный взгляд был прикован к Бахману, который уже слюнявил край самокрутки. — Эрлих, блять! — Расслабься, Ричи... Затянувшись один раз, Эрлих медленным шагом направился к Хендриксу, который все это время топтался у двери, будто хотел разжалобить её, чтобы та открылась. Когда подошёл вплотную, то казалось, что вот-вот выпустит струйку дыма в лицо Ричарду, но в итоге сделал это в сторону. Он помнил, что тот не любит этого, и не собирался дразнить его даже в такой ситуации и в таком игривом настроении. — Эрлих, а ты не подумал..? Стонер, прищурившись, неотрывно смотрел в глаза другу сквозь дымку, словно бросал вызов. Его посылы Рич не мог расшифровать, ему оставалось только сжимать губы до побеления, вцепившись в лямку сумки обеими руками. Хендриксу неведомо было, что там у рыжего в голове, да и сейчас беспокоило другое. — О чем, Ричи? — Что дым может… В тот самый момент пожарная сигнализация среагировала на кумар в маленькой комнате и оповестила, что в дополнение ко всему парней ждёт увлекательное водное шоу. Через несколько секунд оба стояли мокрые и возмущенные: Ричард — из-за того, что его угораздило застрять с торчком в хранилище с едой, в котором с какого-то хера были поставлены датчики дыма, а Эрлих — из-за пропавшего косяка. Приятный очеловеченный голос системы умного дома раздавался повсюду, сообщая об удачном устранении возгорания. А также о том, что необходимо, однако, временно покинуть жилище. Ричард и Эрлих сидели на полу, уперевшись о стену. Голова Хендрикса удачно припала к плечу соседа, а у него и не было сил менять её положение. Эрлих был сосредоточен и внезапно уныл, всматриваясь в стену напротив, к которой был приставлен холодильник. — Скоро Расс прикатит из аэропорта, — заключил он. — Откуда ты знаешь? — Явно Леди распинается не для нас, это сообщение придет ему на телефон. — Думаешь, Аспен в порядке? — Мы устроили ему незабываемый мальчишник. На будущее. — Эрлих потянулся к плечу Ричарда — тот напряжённо наблюдал за движением руки друга — и похлопал того в знак утешения. — Ну ты не переживай, тебе я мальчишник закачу ещё круче. — Ещё парочка таких вылазок и мы закончим либо в могиле, либо в тюрьме, — он ещё раз покосился на сумку, в которой лежала подкинутая ему баночка. — Да расслабься, — повторил Бахман. — В любом случае сыграть свадьбу можно даже в таких некомфортабельных условиях. Главное — это клятвы. Ричард отвлечённо пробубнил: — Я отдал свои клятвы Пегому Дудочнику. — Да... ты да, — Эрлих вздохнул как будто бы разочарованно. — Сколько детей ты хочешь, Рич? — Чего? Хендрикс резко поднял голову и уставился на Эрлиха. Тот тоже повернулся к нему, смотрел задумчиво и так серьезно, можно было поверить, что его уже не крыло. Опустил взгляд вниз, на губы Ричарда, снова в глаза — и в итоге вернулся к созерцанию стены. На мгновение Хендрикс засмотрелся на прилипшую к виску мокрую прядь волос рыжего, но затем быстро заморгал и вновь увлекся мыслительным процессом, в ходе которого заключил, что Эрлих все ещё был в угаре. — Я вот себя отцом не вижу. Мне хватает инкубят. — Эрлих, мне кажется… — Нет, правда, ты что, никогда не думал, для чего создаёшь компанию? Или что будет после? — Эрлих... — Но что это я говорю, в твоей голове и так миллион мыслей и тревог ежеминутно. Это у меня полно времени, чтобы путешествовать по измерениям и видеть различные развития событий. В какой-то я одинокий гриб... Такой большой и толстый, знаешь. А ты маленький муравей, который отбился от своей суетливой бригады, чтобы поближе рассмотреть меня... — Эрлих беззвучно ухмыльнулся. — Некоторые из вселенных мне даже снятся. Ричард совсем перестал понимать. Ему было хорошо известно о грибе кордицепсе, который зомбирует муравьев. Иных форм взаимодействия этих далёких друг от друга обитателей природы он не знал. А если это была метафора… то ему все равно недоступная. Его странно унылым голосом сказанные речи отвлекли Ричарда. А ведь обычно Бахману удавалось это сделать своими абсурдными тирадами о чем бы то ни было. О глобальном потеплении, о вреде общения с соседями или о чем-то таком, как оливки с каннабисом. Эрлих своей мощной энергией мог бы предотвратить и паническую атаку, наверное. Когда Эрлих открывал рот, вокруг замирали предметы, звуки и время. Эрлих формировал вокруг себя гравитационное притяжение, становясь центром системы. Ричарда тоже притягивало. В черной дыре можно было потеряться или, опасаясь, так и не приблизиться. Но Хендриксу тут, возле него, в самом эпицентре событий, было безмятежно и тихо. Эрлих Бахман — его успокоительное. — Но тебе тоже надо расслабляться хоть иногда. Для тебя работа важнее всего, ясное дело... — Эрлих, мне кажется, дверь аварийно открылась. Теперь уже оба обратили внимание на замок, на котором мигал красный индикатор. Хендрикс попытался подскочить, но Эрлих придержал Ричарда, уложив свою тяжёлую большую руку тому на ляжку. — Ричи, Ричи, успокойся. Эрлих расслабленно откинул голову к стене и прикрыл глаза, не убирая руки с ноги Хендрикса. И пока Ричард странно всматривался в приоткрытый рот друга, вдалеке начали слышаться сирены.