Запретный плод

      Жизнь Чун Юня всегда была полна ограничений, ему было недоступно множество удовольствий, о которых он втайне мечтал — не дольше нескольких секунд, само собой, чтобы не потерять над собой контроль. Многие вещи, являющиеся обыденностью для большинства людей, были для него под строгим запретом. Он отчаянно не желал становиться главным действующим лицом жутко постыдных ситуаций.              Однако, поскольку он ещё был юн, и нельзя было сказать, что испробовал всё, что существует в этом мире, невозможно было предугадать, что получит бирку «запретный плод» в следующий раз.              Чун Юнь, конечно, предполагал, что влюблённость, и уж тем более романтические отношения, вероятней всего, повлекут за собой серию постыдных сцен, продолжительность которых будет зависеть от стадии, и заранее содрогался от мыслей об этом. Как и любой юноша семнадцати лет, он содрогался от мыслей, что окажется в нелепой ситуации перед девушкой, которая ему понравится.              Разумеется, именно это и произошло.              Естественно, в самое неподходящее время — в его семнадцатый день рождения.              Это был провал. Фиаско. Он желал навсегда стереть этот день из памяти и провалиться под землю. Готов был выкопать себе яму, залезть в неё и прикрыться сверху валуном потяжелее. И никогда-никогда оттуда не выходить.              Чун Юнь зарёкся посещать оперу. Теперь он ни под каким предлогом, ни за что и никогда не переступит порог заведений, в которых выступает Юнь Цзинь.              Всё было настолько плохо, что даже Син Цю, пригласивший его на представление, «Созерцание Богини Уничтожения», которое он никак не мог посетить, приносил за него извинения. И смотрел с таким сочувствием, что становилось тошно.              День начинался вполне себе мирно — Итэр нашёл его в горах и подарил прекрасное — и огромное — собственноручно сделанное мороженное. Он согласился спуститься с ним в город и немного погулять, там они и встретили Сян Лин и Син Цю. Первая подарила ему прелестный белый торт, украшенный джемом из закатников, второй — пригласил послушать оперу, на которую он никак не мог попасть.              Всё было чудесно. Никаких заоблачных перчиков в торте или мороженом, никаких странных слухов о призраках, в поисках которых он с подачи Син Цю провёл свой прошлый день рождения.              Опера — это не зажигательная музыка Син Янь. Ранее он уже посещал её, и всё было хорошо. Это был один из немногих доступных ему способов скрасить редкие часы свободного времени.              Кто бы мог подумать, что!..              Опера, вероятно, была прекрасной — к своему стыду Чунь Юнь не запомнил ничего примерно от середины. Впрочем, где-то в то время он сорвал выступление, так что…              Он был так впечатлён и восхищён талантом, актёрским мастерством, пением и красотой Юнь Цзинь, что его, похоже, замкнуло.              Чун Юнь не помнил ничего из того, что творил, но… По словам очевидца — коим являлся Син Цю — после того как он запрыгнул на сцену, вначале он попытался поучаствовать в представлении и сымпровизировать, после — раскидал охрану, которая попыталась его оттуда снять, затем Юнь Цзинь неожиданно высоко оценила его навыки и мягко попыталась выдворить его со сцены, но он… Упал перед ней на колени и предложил ей выйти за него замуж! Затем, когда подоспели уже миллелиты, он подхватил смущённую и дезориентированную девушку на руки и покинул вместе с ней сцену. Миллелиты схватили бы его у Департамента по Делам граждан, где он умолял Юнь Цзинь выйти за него замуж во второй раз, если бы их не нагнал Син Цю, который любезно вырубил его, принёс извинения, там же заплатил штраф, и оттащил его домой.              В себя Чун Юнь пришёл уже на следующее утро — рука у его друга была тяжёлой.              Затем Син Цю в красках, с чувством и расстановкой и игрой по ролям пересказал ему произошедшее в деталях, не упустив из виду ни единого эпитета и метафоры, вроде «божественная дева, спустившаяся с небес, чей прекрасный рубиновый взор дурманит вернее чаши вина», и Чун Юнь готов был сгореть со стыда прямо на месте. Он и не предполагал, что способен нести такую чу… такое…              Он бы с удовольствием сменил место жительства, стёр этот день из памяти, однако это был день его рождения. Он не мог рассчитывать даже на то, что в следующем году лучший друг не станет ему об этом напоминать.              Это было ужасно. Стыд душил его так сильно, что он рисковал утратить контроль над собой даже спустя месяц после досадного происшествия. Юнь Цзинь, с которой он волею случая сталкивался на улицах или в чайных, постоянно улыбалась и посмеивалась, прикрывая прекрасные алые губы изящными пальцами с нежным перламутровым маникюром.              Каждый раз, как он видел её, ему приходилось спешно проглатывать мороженое целиком и поспешно сбегать. Не дай Моракс натворить ещё больше глупостей… Хотя куда уж больше?..              Его семнадцатый день рождения стал поистине незабываемым.