Вечерний кофе и пачка сигарет.

      На столе стояла кружка с остывшим чёрным кофе и мятая пачка сигарет.

Любить или быть любимым?

      Ген часто думал на эту тему. На какой позиции хотел бы он сам оказаться?       Безусловно, любовь прекрасна, и её искренне испытать хоть раз в жизни — великое благо. Но ведь больше брать, меньше отдавать гораздо проще да и приятнее. Особенно, когда ты капризничаешь, абсолютно точно зная, что будут ворчать и причитать о том, какой парень неугомонный, но всё равно мир раком поставят, а так как он хочет — сделают.       Ген поднялся с красного высокого стула, подбирая плед с пола и накидывая его на плечи. Хочется кофе. Ибо в квартире холодно. Когда уже включат отопление? Даже бедный обогреватель, который работает на последнем издыхании никак не может прогреть двухкомнатную квартиру. Маленькую, зато их.       На старую газовую плетёнку опускается турка. Новая, специально купили, чтоб эта маленькая вещица стала чем-то вроде эмблемы или знака их переезда. Пусть и не обоюдная была идея, всё равно стараниями Асагири на почти последние деньги была куплена самая лучшая посудинка. Ну вернее та, которая в душу Гену запала.       Парень опять падает на место, предварительно отдёрнув шторы, открывая прекрасный вид на вечерний Токио ранней осенью. Красота.       Заходящее солнце облизывает своими холодными лучами высокие небоскрёбы, напоминая о упущенном времени летних деньков. Город погружается в рыжие оттенки, оставляя блики в окнах полностью стёкольных зданий. Вид тёплый, будто пламя костра в мангале, а температура низкая, прозябнешь до костей, если не посмотрев на календарь, выйдешь в футболке и шортах.       И всё-таки, любить или быть любимым? Асагири даже задумался, а ни всё ли равно? Ведь если ты любишь чистой, искренней, да даже непорочной любовью, то твой избранник просто не может не ответить тебе взаимностью. Тоже полюбит.       Было бы неплохо, если б всё это было в совокупности. И ты себя без остатка отдаёшь, и тебя любят до такой степени, что это уже граничит с помешательством, и нуждаются в тебе, будто в воздухе.       Немного подумав, Ген встал, дожидаясь у плиты своего кофе. Мыть чашку лень, так что Асагири просто испачкает новую, а будут силы — помоет всё вместе. Классно было б, если бы за него эту посуду кто другой помыл.       Холодно. Но мозг даже не посещает идея одеться, ведь парень стоит только в домашней, не своей майке и чёрных шортах, что годятся разве что для сна, нежели брождению по квартире в качестве повседневной одежды. Он только потеплее закутывается в махровый плед.       Ну и открывает на проветривание окно, конечно же. Ума палата. Всё равно холодно, даже пальцы ног немеют, так что уже без разницы открыто — не открыто.       — Ааа! Ну что ж так долго? — раздражительно шикнул парень. То ли на, никак не доходящий до готовности, кофе, то ли на ожидаемого гостя. Хотя какой он ему после всего гость? Хах, смешно.       Прошёл он в другую комнату, их спальню. Тут прокуренное постельное бельё, дешёвые торшеры и неудобный, с выпирающими пружинами, матрас. Здесь ужасный беспорядок, по углам валяется одежда и нижнее бельё, а на потолке качается старая люстра, что по инициативе Гена была увешена гирляндой и дождиком. В сентябре. Зато уютно, даже если неприбранно и прохладно.       Дальше пошёл коридор со скрипучей вешалкой и старым гардеробными шкафом, где за неимением плечиков все куртки сбрасывались вниз. На коврике в прихожей две пары обуви: одна — Гена, вторая — домашние тапочки.       Зачем Асагири обошёл маленькое гнёздышко по кругу, сам парень не знал. Просто параноики они такие. Нужно было проверить для спокойствия, а то маленький противный червячок нереальности, последние пару минут активно наседал на извилины в разноцветной голове.       Заглянув напоследок в ванную, где в стакане стояли две зубные щётки, а на потрескавшемся кафеле небрежно лежал мягкий душевой ковёр-котик, парень проследовал на шипение с кухни.       Сгоревший, почти убежавший кофе оказался в другой кружке. Кстати, в доме была всего одна пара посуды. Две тарелки, два стакана, две чашки, две вилки, пара наборов палочек и две ложки. А зачем им больше? Тайджу с Юзурихой если и придут, то от еды или даже чая обязательно отказажутся, оправдываясь тем, что не надолго. В итоге просидят пару часов за разговорами.       Снова на прежнее место. Порой Ген походил на благородную птицу, может на Феникса, что гордо восседал в своём гнезде, только в случае парня — на стуле.       Не зная чем заняться, Асагири открыл мятую коробочку, достал сигарету вместе с зажигалкой и закурил. На секунду стало теплее, кухню окутала дымка никотинового шлейфа, а Ген за весь день наконец расслабился.       Да, жизнь бедных студентов она такая. Сложная, моментами даже опасная, эноргозатратная, ну и конечно бедная. Денег не хватало, пусть оба на бюджете и учились да на износ работали. Все сбережения уходили на оплату коммуналки, еды и интернета. А вот квартиру не снимали, она их была. Собственная. Да и пусть трудно, холодно и голодно. Зато вместе. Асагири больше и не надо было, и что-то ему подсказывало, что его тоже всё устраивало.       На подработку сегодня не надо. Так. Вчера был понедельник, значит форма продавца. Сегодня — он, Ген вольный человек, слуга только своих замыслов. А завтра и в пятницу работа в ресторане на полставки. Ну, на самом деле совмещать учёбу с подработками довольно сложно. Но когда тебя дома ждут тёплые объятия под ворчливый бубнёж — трудности дня как-то рассеиваются сами собой.       В коридоре раздаётся поворот ключа в замке и шарканье кросовок. Ген на минуту ловит панику, что если их нашли? Опять поймают, разлучат? Парень голопом перепрыгивает диван, подбегая к проёму в коридоре. Но нет, всё в порядке. На пороге стоит молодой парень с красными глазами и темнющими мешками под ними, измученный вид говорит о многих бессонных ночах, а взрыв химической лаборатории на голове уже пару дней не расчёсывался.       Красные глаза встречаются с Генновскими и расширяются в удивлении, а потом прикрываются в понимании. Сенку видит, что Асагири испугался, такой ужас в голубых глазах можно увидеть довольно часто, учитывая их ситуацию. И Ишигами не нужны слова или оправдания, чтоб понять ситуацию, парень просто пошире раскинет руки, скинув сумку с учебниками на тумбу.       — Ну давай, Иди сюда. — в голосе нет сарказма или тона, будто Сенку делает величайшую услугу, просто предложение. Скорее даже просьба.       И Ген подходит. Его дрожащие плечи накрывают руки с выпирающими костяшками, а его самого подтягивают поближе, завернув в плед потуже.       — Всё хорошо, Окей? Это я. Вроде бы я писал о том, что приду примерно в шесть. — но тельце в его руках всё ещё дрожит, так что Ишигами сам уже немного напрягается. — Ген, всё в порядке. Теперь всё хорошо.       Ну и Асагири немного размыкает, поддавшись уговорам, в большей степени из-за такого голоса Ишигами. Отстраняется и отходит, теперь уже приветливо улыбаясь. Он знает, что Сенку не любит эту натянутую гримасу, тем более с таким резким переходом от чуть-ли-не-слёз до ухмылки приветливого соседа. Но на этот раз Ишигами просто закроет глаза, он устал. Завтра первых трёх пар нет, что у него самого, что у Гена, так что время для поучительных лекций найдётся.       — Есть что-нибудь съедобное на ужин? — вопрошает студент, акцентируя внимание на том, что еду можно было переварить без вреда для здоровья.       — Кофе? — невинно жмёт плечами его собеседник. А ведь правда, что есть на ужин? — Ну, я сейчас сделаю хоть что-то. Вроде, в шкафчике был рамен.       — Прекрасно. Как бы от такого питания у нас гастрит не развился. Куплю завтра чего-нибудь нормального.       — О Боги, ты не заболел? Чтобы сам Ишигами да отказывался от лапши? Мальчик, верните мне мой ворчащий комок нервов. —лёгкий смешок, и Ген наконец приходит в себя. Да, сейчас у них всё хорошо. Стэнли и Ксено — ох уж эти женатики — парням помогли. А раз в "уборке" участвовала эта парочка, то никаких подводных камней быть не должно. Похоже правда уже можно насладиться обычной жизнью.       — Прекрати. — чешет переносицу парень, отходя к двери в ванную. — Там есть шампунь или всё извёл на своё цветастое гнездо?       — Есть, и позволь напомнить, что цветастое оно только из-за тебя. А главное, что именно ты в нём души не чаишь. Я вообще хочу перекраситься. — так всегда. Один подкалывает — второй в ответ. Словесная дуэль перерастает в спор, что очищает разум от тревог, а душу от неприятного трепета. — Иди уже.       Мягкая улыбка, зеркальная, точно такая же прилетает в ответ. Ген отправляется покорять секреты кулинарии, а конкретнее вспоминает как пользоваться электрическим чайником. Сенку же гений, сам собрал, чтоб деньги не тратить. А главное какой чайник то получился, навороченный, с кучей кнопок и режимов. Только фиг там Ген понял как им пользоваться.       Через пятнадцать минут появляется фигура в растянутой пижаме и тех самых тапочках, с сырыми волосами и полотенцем на плечах. Лапша уже разбухла, а палочки ждут своей работы рядом с контейнерами.       — Боги, Сенку-чан, а если ты простынешь? — приподнимаясь на носочках, принялся вытирать волосы Сенку только что подбежавший Ген.       А Ишигами молчит, позволяя пытку своих запутанных мокрых кудрей, паралелльно дотрагиваясь до чужих. У Сенку волосы жёсткие, как металическая щётка, но Асагири они нравятся, Ген вообще думает, что такие на ощупь пряди по характеру их обладателю очень подходят. А вот свои ему не нравятся, пушистые, для парня чересчур мягкие. Но это для него самого, но Сенку обожает во время домашних дел, сна или во время какой-то работы, что домашней, что обычной запускать в Генновские волосы свою пятерню.       — Давай уже поедим? — спустя пару минут душевной ласки предлагает Сенку, понимая, что при желании парень простоит на цыпочках хоть весь оставшийся вечер.       Ген кивает. Проходя к столу, за ползая на высокий для его задницы стул, и складывает руки в молитвинном жесте. Ишигами следует за ним.       Едят они молча, в тишине. Причём всегда, вне зависимости от ситуации. Даже если до этого парни вели активную дискуссию, что требует продолжение — они сначала поедят, а только потом воспроизведут всё по новой. Кому-то это покажется странным, но разговоры у них заменялись созерцанием друг друга. Просто открыто пялились друг на друга, даже не смотря в тарелки. Ну, знаете, наличие привычек означает наличие плохих привычек. Но трудно назвать её плохой, скорее необычной.       —Давай, я завтра помою? — предлагает Ген, убирая стол.       — Как хочешь, можешь не мыть, я сам завтра...       — Нет-нет, я вымою. У тебя на завтра большие планы и плотное расписание, разве нет?       — Да, ты прав. Но и ты загружен. Так что это сделаю я.        Где-то между ними промелькнула молния, как в мультике. Вот что бывает, когда встречаются два гиперопекуна-параноика. Все такие ситуации заканчивались одинаково, эта тоже не станет исключением. Просто парни встанут завтра пораньше и приберутся вместе.       — Ладно. — первым уступает Сенку, точно зная, что Гена ему не переспорить. — Завтра разберёмся.       — Конечно, Сенку-чан.       И не то чтобы Ген потом об этом пожалеет, но снова станет корить себя за то, что Сенку со всем справляется в одиночку.       Парень отходит от раковины, лениво подходя к своему парню и плавно усаживается на его колени.       — Холодно. — оправдывается Ген, завлекая и Сенку в тёплую атмосферу мягкого пледа.       — Да уж. — абсолютно невозмутимо соглашается Ишигами, привыкший к тактильности своего Асагири. — Соседка сказала, что в ближайшие дни батареи уже будут греть. — закидывая руки за спину своей ноши, продолжает Сенку.       — Я устал. — мягкая улыбка, и никто бы словам менталиста не поверил, сказав, что как можно вообще произносить таким тяжёлым и обременительным голосом что-то с подобным выражением лица. — И я знаю, что ты тоже.       — И где это я прокололся? — ткнулся носом в шею Асагири Сенку.       — Возможно, в тот момент, когда чуть пошатываясь, вышел из коридора? — положил подбородок на влажные пряди Ген, усмехаясь.       Посидев так пять минут и чуть уняв дрожь у Ишигами после горячего душа, Ген закуривает.       — Опять всю квартиру провонял? — наигранно, укоризненно ворчит Ишигами. По правде говоря, табачный запах напоминал ему Гена, воспроизводя в голове его образ, ну а бубнёж это так, для поддержания имиджа.       — Да ладно тебе. — бросает Асагири, передавая сигарету.        Не то чтобы Сенку прям курил, просто иногда принимал пару затяжек общей сигарету после трудного дня.       Бросив окурок в пепельницу, Ген присел на коленях поудобнее, обвивая собой всего Сенку, пока тот обнимал его в ответ. В этих прикосновениях было столько тепла, привязанности и любви, что они казались — да и были — скорее душевными, чем какими-то плотскими.       На кухне промозгло и зябко — отопление пока не включили. Осень со своей слякотной погодой в этом году пришла слишком рано. Им только и оставалось ютно устроиться на барном стуле, наслаждаясь теплом друг друга.       А на дубовом высоком столе стояла кружка чёрного кофе и мятая пачка сигарет.