Омут

Берег реки. Стрекотание кузнечиков. Прохладный ветерок и ласковое солнце… Ему лет девять, он стоит на коленях и бросает небольшие камешки в воду. Обязательно нужно, чтобы камень подпрыгнул два раза, прежде чем скроется в водной глади… Оборачивается — мама с отцом стоят неподалёку, отец обнимает её за талию, а она смотрит на него и улыбается. Они о чем-то тихо переговариваются, поглядывая на Вегаса. Отец счастливый и умиротворённый. Вегас хочет им что-то сказать, но в горло как песка насыпали, он не может проронить ни звука. Вдруг мама поворачивается к нему и улыбки на её лице уже нет. Она смотрит на него прямо и серьёзно. «Ты справишься», - произносит одними губами. А потом поворачивается к отцу, целует его в щёку, разворачивается и идёт к воде. Не останавливаясь, заходит в воду и идёт всё дальше, погружаясь всё больше. А отец стоит и спокойно смотрит ей вслед. Вегас хочет закричать, остановить её, но не может, из горла не вырывается ни звука. А тело тяжёлое и не слушается, он даже подняться с колен не может. Мама уходит всё дальше. Уже одна макушка виднеется над водой, а через секунду и она скрывается в пучине. И, разрывая себе связки, Вегас наконец-то кричит чужим хриплым голосом… - Вегас! Вегас, проснись!! Он резко открыл глаза и уставился в потолок. Ужасно знобило, он был весь в поту. Перевёл взгляд ниже — над ним нависал Пит, осторожно тормоша его за здоровое плечо. - Воды, - прохрипел Вегас, смахивая навернувшиеся на глаза непрошенные слёзы. Пит налил из кувшина воды и поднёс ему, помогая приподняться. Вегас с жадностью выпил несколько глотков, прогоняя остатки кошмара, отдал стакан и откинулся обратно на подушки. «Сон. Это просто сон...» Чувствовал он себя отвратительно, как будто его машина переехала и не один, а несколько раз. Плечо горело огнём, майка для сна насквозь пропиталась потом. - Мне нужно в душ, - он попытался снова приподняться, но Пит железной хваткой остановил его. - С ума сошёл? У тебя жар, лежи. Я сейчас. Пока Пит бегал куда-то, Вегас кое-как стянул здоровой рукой липнущую к телу майку и отбросил в угол комнаты. Пит вернулся с небольшим тазом в руках и полотенцем на плече. - Сеанс омовения? - изогнул бровь Вегас, разглядывая эту живописную картину и стараясь не показывать взявшуюся откуда-то дрожь. Пит ничего не ответил, только зыркнул на него из-под чёлки, подошёл, разложил всё, что принёс и сел на край кровати. Смочив полотенце в воде, выжал его, взял Вегаса за здоровую руку и медленно провел полотенцем от плеча вниз до кисти руки. Тоже самое проделал со второй рукой, аккуратно обходя повязку. И всё это — не говоря ни слова, не поднимая на Вегаса взгляд и смотря исключительно перед собой. А вот Вегас как раз смотрел во все глаза. На склонённое над ним лицо, в обрамлении длинной чёлки, на сильные жилистые руки, которые, оказывается, постоянно прятались от него в рубашках и костюмах, на кусочек груди, выглядывающий из ещё одной растянутой майки… Как ты их носишь вообще?.. От прохладного полотенца становилось легче и тяжелее одновременно. Там, где его касался Пит, следом бежал табун мурашек и волной окатывало жаром. Вегасу становилось всё труднее дышать, дыхание стало прерывистым. Пит добрался до его груди, всё также серьёзно и сосредоточенно проводя полотенцем, как будто важнее этого занятия нет ничего на свете. И всё также не поднимая на него глаз. Как будто издеваясь, очень медленно он провёл полотенцем сверху вниз, от шеи до пупка, осторожно обходя соски… Вегас буквально сцепил зубы и вознёс молитву всем богам оптом за то, что нижняя часть тела была прикрыта одеялом. «Что же ты делаешь, паршивец...», - с нежностью пронеслось в голове. Пит тем временем закончил издеваться над его грудью, снова отжал в воде полотенце и наклонился над лицом, облокачиваясь одной рукой о кровать. Поднял руку с полотенцем, намереваясь убрать капельки пота со лба Вегаса. И вот тут он волей-неволей наткнулся на его взгляд. Рука с полотенцем замерла, не добравшись до лица, а время застыло. Пит попытался одеть на себя свою обычную непроницаемую маску, но в этот раз у него ничего не получалось. Вегас смотрел на него и с лёгкостью считывал весь шквал эмоций: обеспокоенность, злость, нежность, а на самом глубине чёрных глаз — сдерживаемое изо всех сил желание… Они смотрели друг другу в глаза и не замечали ничего вокруг. Даже если бы вселенная сейчас рухнула, их бы это не коснулось. У них был свой мир. Один на двоих. Вегас протянул руку и слепо нашарил затылок Пита, не отрывая от него взгляда. Нежно обхватил длинными пальцами и чуть подтолкнул к себе. Пит с шумом выдохнул, как будто отбрасывая к чертям все предубеждения и условности, рука с полотенцем упала на кровать, а Пит послушно нагнулся ниже. Первый поцелуй получился щемяще нежным. Вегас осторожно коснулся его губ, не закрывая глаз и не прерывая зрительного контакта, стараясь не спугнуть. Пит сначала не отвечал, как будто всё ещё боролся с собой, губы были упорно сжаты. Вегас, не обращая на это внимания, продолжал настойчиво, но нежно его целовать. С усилием дотянулся и положил вторую руку ему на щёку, также, с нежностью проведя по ней большим пальцем. И Пит сдался. Сначала, разомкнув губы, он осторожно ответил на поцелуй. А потом, с неожиданной для Вегаса страстью, Пит буквально напал на него, как будто отпуская разом и ситуацию и самого себя. На Вегаса внезапно обрушился шторм! Поцелуи мгновенно перестали быть нежными, Пит целовал с бешеной страстью и скоростью, практически кусаясь и пару раз столкнувшись с Вегасом зубами. Вегас радостно отвечал ему, пока хватало воздуха, а потом, чувствуя, что не справляется в своём положении с таким напором, схватил его за плечи: - Тшшш… Полегче, - улыбаясь, проговорил он, во все глаза рассматривая зацелованного Пита. Тот выглядел, как голодающий, который по собственному желанию на месяц объявил голодовку, а теперь добрался до вожделенного куска хлеба. Весь растрёпанный, майка съехала набок, глаза бешеные, а губы горят ярко-алым… Потрясающая картина! Вегас не удержался и снова впился в его рот тягучим сладким поцелуем. А потом откинулся на подушки, с сожалением убирая руки и чувствуя, что сил совсем не осталось, зато в душе поселилось спокойствие и воздушная лёгкость. - Спасибо. За омовение, - с лукавой ухмылкой проговорил Вегас, с нежностью дотрагиваясь кончиками пальцев до подбородка Пита. А Пит будто очнулся. Он заледенел, на лицо снова наползла непроницаемая (только не для Вегаса) маска. Он вскочил, схватил таз с полотенцем и в секунду вымелся из комнаты, хлопнув дверью. А Вегас счастливо улыбнулся, наблюдая это поспешное бегство, накрылся одеялом и спокойно уснул, на этот раз безо всяких сновидений. *** Пита разбудил странный шорох — с Вегасом явно творилось что-то неладное. Ему стало хуже, он разметался по постели, температура была не слишком высокой, но он тревожно ворочался во сне, пальцы рук подрагивали. Пит раздумывал, как ему помочь и грыз себя за то, что проспал столько времени, пропустил момент и надо бы дать ещё таблетку, когда Вегас громко надрывно закричал. Внутри всё враз оборвалось. Разбудить Вегаса было не просто, сон затянул, но он всё равно упрямо тряс его за плечо и звал. А тот, едва проснулся и напился воды, решил куда-то бежать! В душ. Ну да, разбежался. Пришлось метнуться в ванну за водой и полотенцем — обтереть этого упрямца. Ведь реально может вскочить и разбередить рану. Вода медленно набиралась в таз. «Надо как-то снять ему майку ещё». Но едва эта мысль пришла в голову, во рту пересохло. До него дошло, что сейчас придётся делать. И как при этом выжить? Пит умылся холодной водой и решительно взял полотенце. Майку снимать не пришлось, она уже валялась на полу, когда он зашёл. Но это ничуть не облегчило ситуацию, потому что это Вегасово «сеанс омовения», сказанное севшим голосом, продрало до самых костей каким-то диким предвкушением и страхом одновременно. И тут же злостью на самого себя. Изо всех сил стараясь не смотреть Вегасу в глаза, он взял его руку в свою и провёл по ней влажным полотенцем. Если ничего больше нельзя, можно же хотя бы смотреть? На гладкую светлую кожу, крепкие мышцы под ней и сетки вен… На родинку на шее и вот здесь, на плече… Вряд ли выпадет ещё такой шанс, быть так близко, трогать... Неяркий свет ночника оттенял нюансы, делая всё похожим на бред, наваждение. Даже через полотенце его кожа обжигала, а сердце стучало очень сильно. Это беспокоило Пита, но что он мог? Снова отжав полотенце, он потянулся к лицу Вегаса и все мысли мгновенно вылетели из головы — он нарвался на взгляд, который захватил его, как капкан. Бездна, в которой плясали все черти мира. Ужасная и прекрасная до невозможности. Когда пальцы Вегаса коснулись затылка, его будто прошибло током. Как кролик, послушно следуя за удавом, он наклонился, позволил целовать себя. Так нежно, сладко, чувственно… Так, как должно было быть ещё там, у стены клуба. Он попробовал целовать в ответ и совсем пропал. Это воспоминание будто прорвало все защитные барьеры, заставило осознать, насколько сильно он, оказывается, этого ждал и желал. Тело само выгнулось под руками Вегаса, не выдержало шквала так долго сдерживаемых эмоций. Пит целовал, не помня себя. Как умел, как получалось, не думая ни о чём. В крови разливалась обжигающая лава, открывая новые оглушающе-яркие ощущения. Он сходил с ума. Пока Вегас не оттолкнул. Пит сначала ничего не понял, получил еще один долгий поцелуй. И «спасибо». И ещё одну блядскую ухмылку на сдачу. Словно из огня в ледяную воду. Спасибо… «Да на здоровье, блять!» Пит в бешенстве выбежал и сполз вниз по оглушительно хлопнувшей двери. Руки тряслись.