Антон - абьюзер

Эти глаза были призваны сводить его с ума. Боязливые, опасающиеся. Эта весенняя зелень, которую он растоптал. Нежная кожа, на которой от одного слишком сильного нажатия оставались синяки. На столько тонкая, что можно было без проблем увидеть вены и сеть сосудов. Она была прекрасна. -О, за что ты так мучаешь меня... Он всегда это говорил в приступе нежности, расчесывая ее длинные русые волосы. Болезненная, щемящая нежность. Желание возносить ее, воспевать, а потом резко обрушить на девушку всю злость. Всю ту боль, ярость, которую он испытал во время желаний обнимать и утешать, нежно обрабатывать синяки, тут же нажимая на них, чтобы увидеть эмоцию на этом безупречном лице. Эмоции были бесценны. Моменты, когда она обнимала в ответ, улыбалась, а потом резко начинала плакать или дрожать, Антон помнил особенно четко. Это были особые, острые моменты, возвращающие в реальность. Он чувствовал себя живым, ощущал наличие живого человека рядом. Находил выход потребности в оказании помощи, в том, чтобы быть нужным. О, она так сильно нуждалась в нем. Слабая, хрупкая, болезненная девушка. Словно тонкий лед на глади озера, который он бьет на кусочки, а потом вновь соединяет, скрепляя водой, замораживая. И так снова и снова. Он не стал мешать, когда она уходила. Знал, что вернется, не сможет без него. Не смогла. Вернулась, рыдая, прижимаясь всем телом и вздрагивая от каждого его движения. Такая ранимая, нерешительная, слабовольная и привязчивая. Антон дарил ей самые дорогие вещи. Множество туфель, платьев, украшений. Но после она всегда ходила с синяками. -Они под цвет твоих глаз - говорил он и улыбался. Так светло и искренне, что девушка переставала плакать и начинала ластиться, как дворняга, не теряющая веру в людей, жаждущая ласки и внимания. Она никогда не писала что-то сама. Антон берег ее руки от мозолей, малейшего огрубения кожи. Каждый вечер он наносил на ее руки, лицо, шею увлажняющий крем, массировал голову и плечи. После она читала ему книги. Это был один из его любимых моментов. А по выходным они гуляли. Обязательно в тени, чтобы кожа не загорела. Нередко он носил ее на руках, чтобы у девушки не уставали и не грубели ноги. Она была всем и нечем ему. -Не бросай! Стой! Не уходи! Девушка всегда хватала его за рубашку или штанину джинс. -Только не бросай, не бросай... До последнего, пока не падала в обморок, она пыталась его остановить. Но Антон уходил, возвращаясь другим человеком. -Прости, милая, прости. Я тут, ну же, не плачь, все хорошо. А потом все начиналось по новой. И каждый раз он смотрел на ее потуги с улыбкой. Она нуждалась в нем. Нуждалась! О, это осознание являлось усладой, бальзамом на душу. Его так отчаянно жаждали. Не могли жить без него, бились в истерике. Тогда его переполняла нежность. Он касался ее только кончиками пальцев, поглаживая. Но Антон смотрел лишь в глаза девушки. Все еще боящиеся. Ожидающие удара. Это его начинало раздражать. -Люблю тебя! А ты?! Дуру из себя строишь? Решила одурачить меня? Что ты вообще хочешь?! Губы изгибались в отвращении, а в его глазах стояли слезы. -Ты играешься мной? И каждый, каждый раз..! Каждый раз меня выводишь! Неужели так сложно этого не делать?! -Я просто не хочу сейчас.. - Ее голос тонкий, дрожащий. На столько, что хочется сжать ее горло, чтобы больше его не слышать. -Ты всегда что-то требуешь. А ты думала, чего хотел бы я? Я трачу столько денег, времени, чтобы угодить тебе, а ты отплачиваешь мне этим? Любила ли ты меня когда-то? -Я и сейчас.. -Тогда почему ты такая?! - Он нежно обхватывает ее лицо руками, поглаживая кожу щеки. - Ты же знаешь, что никто больше такой тебя не полюбит. Мы многое прошли, пережили, я полюбил тебя, как никто не смог бы. А сейчас ты все это рушишь. Тебе так хочется расстаться? -Нет! Нет. Прости-прости-прости... Слезы стекали по ее щекам, а Антон вытирал их большими пальцами, успокаивая. Он устал. -Прости и меня, милая. Руки схватили голову чуть сильнее и резко повернули. Последние эмоции в ее глазах были непонимание и нежность. Он заплакал.