***
Гилберт все выходные плохо спал. Он никогда не чувствовал такую тревогу. Лежка в кровати и мысли об Энн давали ему намного больше энергии, чем полноценный сон. Парень всегда знал, что Энн удивительна, но он все еще поражался тому, что произошло на выходных, и как она продолжала бросать вызов любым ожиданиям, которые он на нее возлагал. С самого начала он питал к ней невероятное уважение, даже когда ее слова говорили обратное, все равно с каждым их разговором Гилберт все больше и больше ценил ее. И то, как она полностью понимала, что ему нужно было услышать, чтобы парень почувствовал себя лучше. Казалось, что девушка понимает его лучше, чем он сам; все, что она делала, лишь продолжало поражать его. Гилберт думал, перестанет ли он когда-нибудь удивляться тому, что Энн каким-то образом влюбилась в него, но решил лучше не спрашивать. Ведь после всего произошедшего, она сочла его достойным, и Гилберт просто не мог поверить своей удачи. Энн наткнулась на него у дерева, где Гилберт несколько лет назад спас ее от Билли. Юноша как раз доедал свой завтрак, прислонившись к дереву. — Какое совпадение, что мы вышли в школу в одно и тоже время. Он оттолкнулся от дерева и подошел к девушке. — Совсем наоборот. Я ждал здесь и думал о тебе где-то минут десять. — Не то чтобы мы собирались притворяться, что мы не вместе, нет. Он усмехнулся и кивнул. — Точно, прости. — Я немного удивлена тому, как сильно волнуюсь. Думаешь, у тебя все получится? Притворяться, что ничего не случилось? — А ты как думаешь, смогу ли я сообразить, как правильно тоскливо бросать на тебя взгляды через всю комнату, пока ты в ответ злобно косишься на меня? — он рассмеялся. — М-да, думаю, я смогу. У меня были годы практики. А у тебя получится? Это же ты хотела держать все в секрете, и ты будешь притворятся больше меня, сдерживать всю свою любовь ко мне, — Гилберт подмигнул и передал девушке бисквит. — Мы оба знаем, что я фантастическая актриса, разве не это ты сказал в пятницу? Я какое-то время неосознанно подавляла свои чувства к тебе. Теоретически, сознательно делать это не должно быть так уж трудно. Плюс, у меня есть опыт в игре на людях. Я играла мальчика в пантомиме без единой репетиции и получила восторженные овации. Даже Рейчел признала мою игру; все благодаря тому, что я провела годы в своем воображении и однажды притворялась мальчиком в Кармоди, чтобы никто не смеялся с моих волос, но я очень убедительно играла, даже чаевые получила! — она откусила кусок бисквита. Гилберт раскрыл от удивления рот. — Клянусь, мне еще столько предстоит узнать о тебе. Энн ярко ему улыбнулась и вместе они продолжили прогулку. — Однако эта роль меркнет по сравнению с моим величайшим актерским достижением. — Каким же? — Притворяюсь, что ты умеешь печь. Гилберт Блайт, эти бисквиты ужасны! Ты же преуспел в стольких вещах. У тебя что, закончилась способность к сверхдостижениям, и теперь нам всем придется страдать из-за этого? Их же едва можно есть! Гилберт сгорбился от смеха. — Ты злая! Энн посмотрела на него. — Я не злая, а честная! Как ты посмел мне предложить это? Я думала, что нравлюсь тебе! Смех парня стих, и они продолжили идти. — Да ладно, они не настолько плохие! И откуда ты знаешь, что их сделал я? Может, это Баш. Или Рейчел. Она постоянно приносит нам еду. — Потому что они умеют готовить, Гилберт, головой подумай. — Я постараюсь лучше. Возможно, ты дашь мне несколько уроков? — спросил он с надеждой. — Что же, это совершенно слабо завуалированный предлог, чтобы провести со мной время, но полагаю, нам всем будет полезно, если ты научишься кое-чему на кухне, — она остановилась, обдумывая его просьбу. — Ты же не специально испортил бисквит? — Нет, к сожалению, на этом мои кулинарные навыки исчерпываются, — вздохнул он. — Ты хотя бы попытался, не думаю, что у тебя был какой-то выбор. Марилла и Мэри сотворили с моими способностями чудеса, уверена, ты быстро сообразишь что к чему. — Поверить не могу, что ты думаешь, что я намеренно делаю что-то плохо. — Один раз ты уже намеренно проиграл, так что это определенно возможно, — нахально сказала она. Гилберт был удивлен ее заявлению. — Когда это такое было? — Обручение, Гилберт? Ты «забыл» Е? Ты смеешься? Даже Муди бы тут не ошибся. — О, да, — он усмехнулся. — Ты права. Я забыл. — Ты правда думал, что я из-за этого стану лучше к тебе относиться? — Нет. Ну, я надеялся на это, но сомневался, что получится. В основном мне казалось, что ты не очень хорошо себя чувствовала и мне не хотелось, чтобы ты упала в обморок. Я знал, что ты не проиграешь. Думаю, я бы сделал такое любому, но я был счастлив, что наконец-то смог подарить тебе доброту, от которой ты не могла отказаться. Мне просто показалось, что так будет правильно. — Так и было. Спасибо. Но если мне снова станет плохо, то даже не думай отступать. Я полагаюсь на тебя. — Заметано, — тихо сказал он. — Кажется, Диана ждет тебя? — Да, полагаю. Тогда поговорим позже. — Полагаю, — сказал парень неохотно. — Увидимся, красавица. Энн посмотрела на него и улыбнулась, а затем побежала к Диане и обняла ее. — Ты шла с Гилбертом? — Да, мы случайно по дороге встретились. — Так значит, вы просто вместе шли? Не гуляли? — Мы просто оказались вместе в одно время. Честно говоря, удивлена, что такого не случалось раньше, учитывая, как близко мы живем. — Он выглядит... счастливым... — осторожно подметила Диана. — Возможно, теперь это будет происходить чаще? Энн небрежно продолжила: — Полагаю, что если мы будем выходить в такое же время, то это произойдет, в противном случае – нет. А почему ты спрашиваешь? — Для той, у кого такое удивительное воображение, этим утром ты слишком логически размышляешь, — коротко сказала Диана. — Полагаю, что я просто не осознавала, что вы друзья. — Я и не говорила, но было бы ужасно грубо и неловко идти с ним рядом, не говоря ни слова, а затем просто наткнуться на тебя, ты так не считаешь? — Что же, было грубо бить его грифельной доской, но тебя это не остановило. — Диана! Это было несколько лет назад и он заслужил это! Он даже согласился! — Энн прикусила губу, осознав, что слишком много болтает. — Когда это он согласился? Энн попыталась перевести тему. — Диана, тебя что-то беспокоит? — Гилберт Блайт! — крикнула Диана идущему позади них мальчишке. — Доброе утро, Диана, чем могу помочь? — Доброе утро, Гилберт, выглядишь счастливым. — Спасибо? Ты... не особо, прости, если обижу. — Энн сказала, что вы случайно встретились по дороге в школу в одно и тоже время? — глаза Дианы пристально смотрели на него, прямо таки побуждая солгать. — Да, это проблема? — ответил он с такой уверенностью, которой явно была обделена в данный момент Энн. — Разумеется, нет. Но почему такого не случалось раньше? — Случалось, к счастью, в день, когда мы встретились и на нее напал Билли. Если ты спрашиваешь, почему это не случалось чаще – я не уверен. Какая вообще разница? — Я не уверена. Может, разница в том, что вы гуляете сразу же в первый школьный день после того, как потанцевали? Или в том, что у вас на лицах похожие царапины? А, может, в том, что после службы в церкви у вас был бурный разговор, после которого ты улыбался, а Энн покраснела так, как никогда я раньше не видела? — она остановилась переводя взгляд то на Энн, то на Гилберта. — Да, Гилберт, думаю, в этом разница, — самодовольно сказала Диана и пошла вперед. — Начало просто потрясающее, — саркастично прошептала Энн. — Готовься, Блайт, день обещает быть интересным, — сказала она, смотря на свою подругу. — Энн? Она повернулась к нему и улыбнулась. — Да? — Я люблю тебя. Мы справимся. Девушка покраснела. — Ты даже не пытаешься, Гилберт Блайт. Она нагнала Диану, а Гилберт шел позади них в школу. Когда они пришли, девочки направились к доске с записками. Большая бумажка была прикреплена к середине доски, скрывая множество старых.Когда появится нужный человек, когда-угодно, я пойму. Я всегда знал; Это всегда была ты. Мне теперь трудно назвать определенный час, или место, или взгляд, или слово, когда был сделан первый шаг. Слишком это было давно. И я понял, что со мной происходит, только тогда, когда уже был на середине пути.
— О, Боже, — вздохнула Энн, ее рука оказалась на груди, а из глаз полились слезы. — Что это? Это должна быть записка, а не поэма, — сказала подошедшая к девочкам Джози. — Аргх, Энн, это ты написала? — Уверяю тебя, что нет. — Что это значит? — спросила Руби. — Может, это от Муди! — Вторая часть из «Гордости и Предубеждения», — мечтательно сказала Энн. — Мистер Дарси обращается к Лиззи, любви всей его жизни, которая жестоко отвергла его, но он все равно продолжал бороться за нее, несмотря ни на что, и делал все, что было в его силах, чтобы изменить ее мнение о себе. Несмотря на неудачное первое впечатление, он увидел ее истинный характер и неумолимо боролся за нее, даже не надеясь добиться ее благосклонности. А она преодолевает свои предубеждения, узнав, что у каждой истории две стороны, и что ее первое впечатление о ком-то может... быть... неверным... — она потеряла рвение к объяснению истории, когда осознала, как же сильно та пересекалась с ее собственной. Диана пристально посмотрела на Энн, а та в свою очередь продолжила стоять и смотреть. — Почему я не удивлена, что записка появилась сегодня? — Она сменила тон на более мягкий и посмотрела на Руби. — Руби, если бы она была для тебя, думаю ты бы это поняла, и Энн бы не пришлось объяснять написанное. Кроме того, почерк не похож ни на один, что мы раньше видели на доске, а мы знаем, что Муди уже оставлял тебе записку, в которой восхвалял твою замечательную улыбку и потрясающие глазки. Они совсем не похожи, — Диана посмотрела на Энн. — Хотя, если спросите меня, я считаю это крайне романтичным. Кажется, ты полностью понимаешь ее значение. Как ты думаешь, кто написал ее, Энн? — Диана повернулась к Энн, ее брови были вскинуты вверх, а стояла она так угрожающе, как только могло выразить ее маленькое тело. Должно быть, он пришел сюда прошлой ночью и оставил ее здесь. Она все еще старалась не краснеть, хотя раньше ей это никогда не удавалось, и при этом кусала губы, сдерживая рвущуюся улыбку. — Откуда мне знать? — сказала Энн. — Это безусловно крайне романтично, и признаю, получатель записки должен быть польщен. Но, думаю, мы потратили слишком много времени и внимания на эту глупую доску, — она развернулась и зашагала прочь. — Как скажешь, — сказала совершенно неубежденная Диана.***
Диана чувствовала, что что-то было не так с ее лучшей подругой, и потому решила провести весь день наблюдая за Энн и Гилбертом вместо того, чтобы учиться. В чем суть учебы в школе, если я все равно не пойду в колледж? Мама бы мной, вероятно, гордилась, узнав, что я больше обращаю внимание на возможные сплетни, не то чтобы я когда-либо собиралась распускать сплетни об Энн и Гилберте. Она громко усмехнулась своему внутреннему отвращению к своей ситуации. Даже наблюдая за ними двумя, она, честно говоря, не заметила за парочкой ничего необычного. Гилберт часто бросал взгляды в сторону Энн (что было нормальным), а Энн полностью игнорировала его (тоже нормально). Только во время словесного соревнования Диана наконец увидела то, чего так ждала, и ожидание стоило награды. — Энн, Гилберт, как и ожидалось, вы оба в финале, — сказала мисс Стейси. — Чтобы сделать сегодняшнее соревнование более интересным, вы сами будете загадывать друг другу слова. Загвоздка в том, что вы должны понимать значение загаданного слова, составив с ним предложение. Выговаривать слова правильно это хорошо, но бесполезно без понимания. Энн, прошу, придумай Гилберту первое слово. — Подхалим. Вчера со мной заговорил зря обеспокоенный подхалим. Гилберт постарался подавить смешок. — П-О-Д-Х-А-Л-И-М. Проницательный. Думаю своим проницательным умом ты смогла поставить его на место. — П-Р-О-Н-И-Ц-А-Т-Е-Л-Ь-Н-Ы-Й. Высокомерие, — сказала Энн, повернувшись к Гилберту вместо класса. — Можно подумать, мои постоянные победы подавили бы твое высокомерие. Кажется, это была не лучшая идея, подумала мисс Стейси. Гилберт повернулся к ней лицом. — Ничуть. В-Ы-С-О-К-О-М-Е-Р-И-Е. Своенравный. Несмотря на то, что раньше тебя считали своенравной, ты становишься все более и более предсказуемой. — С-В-О-Е-Н-Р-А-В-Н-Ы-Й. Неисправимый. Ты. Неисправим. Мисс Стейси вздохнула. — Давайте обойдемся без оскорблений, прошу. — Н-Е-И-С-П-Р-А-В-И-М-Ы-Й. Сварливый. Перестань быть такой сварливой. — Оба, это последнее предупреждение, — вмешалась мисс Стейси. — С-В-А-Р-Л-И-В-Ы-Й. Глабелла. Если ты продолжишь хмурить свою глабеллу, боюсь, у тебя появятся морщины. Мисс Стейси вновь вздохнула и слегка смущенно потянулась за словарем. — Серьезно? Решила бросить мне вызов медицинскими терминами? Довольно смело, Катберт. Г-Л-А-Б-Е-Л-Л-А. Фасцикуляция. Иногда, когда мы спорим, веко твоего глаза слегка фасцикулирует. Энн не то смеялась, не то бесилась. — Думаешь, я не знаю, что это значит, Блайт? Ф-А-С-Ц-И-К-У-Л-Я-Ц-И-Я. Кроме этого, из-за наших споров у меня появляется диспноэ. — Энн, Гилберт, прошу, притормозите. Они не обратили на нее внимание, видимо, вообще не замечая окружающих. Как и в пятницу во время танца, вокруг внезапно больше никого не было. — Д-И-С-П-Н-О-Э. Пилоэрекция. Пока ты страдаешь от диспноэ и фасцикуляции, споры с тобой вызывают у меня пилоэрекцию. Мисс Стейси захлопнула словарь и откинула его на парту, бросая все попытки понять сказанные ими слова. Энн покачала головой, пытаясь не засмеяться, и изобразила самое возмущенное лицо, на которое только была способна. — Гилберт Блайт, как ты смеешь! П-И-Л-О-Э-Р-Е-К-Ц-И-Я, — она на секунду задумалась, осматривая комнату и уперев руки в бока. — МИЗОДОКТАКЛЯИДИСТ! Диана ведет себя, как мизодоктакляидистка, когда играет с Минни Мэй! Диана резко встала и закричала на Энн: — Как ты меня назвала? — Это не оскорбление, клянусь! — начала защищаться Энн. Гилберт от хохота откинул голову назад. — Я признаю поражение. Девочки начали громко радоваться и хлопать Энн, а та в свою очередь подошла к Гилберту. — Ты даже не попытаешься? Ты же сказал, что не отступишь! — Энн, дело не в этом, я разгромлен! Я понятия не имею, как выговаривается это слово. Даже не уверен, что такое существует. — Прошу прощение, сэр, вы говорите, что я сама его выдумала? — Не думаю, что ты бы так низко опустилась, нет, — он положил руку ей на плечо и повернул, чтобы направить девушку на ее место. Энн зарделась от его прикосновения, и тогда он наклонился к ней и прошептал: — Хорошая победа, Морковка, горжусь тобой. Она повернулась к нему. — Тебе правда не стоит трогать меня на людях. Гилберт вдруг убрал руку, выглядя искренне раскаявшимся: — Мне жаль, Энн, правда. Я не хотел обидеть тебя, это был всего лишь дружеский жест. — Нет, Гилберт, перестань извиняться. Я не обижена, я просто... могу не сдержаться, — Энн вернулась на свое место, оставив застившего Гилберта стоять на том же месте. От глаз Дианы не ускользнуло, что у Гилберта перехватило дыхание от слов Энн. Она не знала, что именно они говорили во время соревнования, и судя по мисс Стейси и ее словарю, Диана была уверена, что никто их так и не понял. Тем не менее, она увидела достаточно. Гилберт был Гилбертом и влюбленно пялился на Энн, но в этот раз он был уверен в себе и не пытался скрыть свою симпатию от нее. Энн вела себя противоречиво, но Диана видела, как она все это время пыталась скрыть улыбку, и как неприязнь Энн по отношению к Гилберту исчезла. — Поздравляю, Энн! — тепло сказала Диана, обнимая девушку, и прошептала ей в ухо: — Я собираюсь найти значение каждого слова, и тогда, думаю, вам придется мне кое-что объяснить, миссис Блайт. Краски пропали с лица Энн. Сев за парту, она тут же открыла книгу, пытаясь сбежать от реального мира. — Ладно, класс, на сегодня все. Группа подготовки к Куинсу остается, остальным хорошего вечера. — Хорошего пути домой, Энн, обязательно смотри куда идешь. Я с нетерпением жду нашего завтрашнего разговора. Диана пересекла комнату и подошла к Гилберту. — Твой почерк стал лучше, Гилберт, но если ты стремился к тонкости, то тебе, как обычно, не удалось, — она ушла до того, как он бы успел ответить хоть что-то.***
Энн и Гилберт последними вышли из школы, так что никто не видел, как они шли вместе, кроме Рейчел Линд, которая шпионила за ними со своего окна. То как они держались за руки нисколько не разочаровало ее и лишь подтвердило догадки женщины, от чего та улыбнулась. — Как она вообще догадалась? — думала Энн вслух. — Я знаю, что она не знает этих слов, и кроме того мы ведь вели себя как обычно! — Она твоя лучшая подруга, знает тебя. И, думаю, Диана умнее, чем все думают. Она знает, что я написал для тебя записку, или как минимум уверенно предполагает. — Мне вполне известно, насколько она умна, я просто не думала, что она окажется настолько коварной. — Она же не угрожает тебе, Энн, просто чувствует себя обиженной из-за того, что ты скрывала секрет от нее. — Ну она же тоже скрывала от меня секрет! — Понимаю... значит ты скрываешь от нее секрет, чтобы отомстить ей за то, что у нее был свой собственный? — Нет конечно, это просто совпадение. Я просто не понимаю, как она может вести себя так со мной, когда делает то же самое. — Поговори с ней, Энн, она любит тебя, — они остановились у развилки в сторону дома Дианы. — Мне нужно поговорить с мистером Барри об экспорте яблок, — Гилберт взял ее за руку, поднес к своему лицу и поцеловал. — Увидимся завтра? — спросил он обнадеживающе. — Разумеется, — ответила она. Гилберт сжал ее руку, затем отпустил и развернулся. Энн побежала за ним, схватила его за руку и повернула к себе. Она протянула руку, обхватила юношу за шею и притянула к себе для жгучего поцелуя. — Вот, что я хотела сделать, когда ты дотронулся до моего плеча, и вот почему тебе совершенно не стоит касаться меня в школе, какими бы безобидными ни были твои намеренья, — она вновь коротко поцеловала его. — Я люблю тебя, Гилберт Блайт. И можно дать тебе совет? Даже не смей смотреть на Диану, когда зайдешь к ним. — Она уже обо всем догадалась, Энн, что такого она может мне сделать?***
После короткого разговора с мистером Барри, Гилберт мудро отказался от приглашения на ужин, предпочитая избегать возможных допросов со стороны Дианы. Он уже был у двери, когда услышал: — Прошу прощения, отец, могу я поговорить с Гилбертом пока он не ушел? — Не вижу причин для отказа. Только поторопись, скоро ужин. — Да, отец, — невинно сказала девушка, прежде чем встретилась взглядом с Гилбертом с таким самодовольством, на которое была способна только Диана. Я был так близок. Гилберт закрыл двери и собрал в кулак всю свою уверенность. — Ты хотела поговорить со мной? — Да, хочу, — мило сказала она. — Я пыталась найти что-нибудь о тех медицинских терминах, которые ты и Энн использовали сегодня, но, боюсь, в нашем словаре нет таких слов. Могу ли я узнать, что такое фасцикуляция? — Непроизвольное сокращение мышц. Что-нибудь еще? — Диспноэ? — спросила она, и ее милый тон в раз исчез. Гилберт вздохнул и оперся на закрытую дверь, но глаза смотрели точно в ее. Если он смог противостоять Энн, то и с Дианой Барри справится. — Затрудненное или учащенное дыхание. — Пилоэрекция, — потребовала она. — Напряжение мышц волос тела из-за самого разного состояние, — объяснил Гилберт настолько клиническим образом, насколько возможно. — Например? — Вроде страха, холода или... — Или возбуждения? — закончила Диана за него. — Именно, — дерзко ответил он, давая ей возможность ответить тем же. Гилберт уверенно улыбнулся: — Что-нибудь еще, мисс Барри? — Только одно, — тихо сказала она, четко выговаривая каждое слово. — Если обидишь ее, молись, чтобы я не узнала об этом. Хорошего вечера, мистер Блайт. Диана развернулась и собиралась уже уйти, но остановилась, когда Гилберт ответил тихим, но наполненным эмоциями голосом. — Диана, если я обижу ее, то потеряю самое важное в своей жизни. Обещаю, что каждый день буду стремится стать достойным ее, — он развернулся и уже почти вышел наружу, когда почувствовал, что Диана обняла его за живот своими маленькими ручками со спины. — Спасибо, Гилберт.