Леденец

Горо проклял этот день. Тот самый день, когда он уставший, спрятавшись от назойливых взглядов горожан, устроился за кустами в тени раскидистой сакуры, нежный аромат которой приятно ласкал нюх. Летнее солнце играло в догонялки на зеленых листьях, хотелось мурчащим котом растянуться на траве и под пение птиц пролежать до самого заката, но кипа писем от читателей журнала, жаждущих советов мудрого генерала, напоминала о незаконченных делах. Стоило бы написать ответы побыстрее и сполна насладиться остатком дня перед трудовыми буднями. Юноша потянулся к первому из писем, увесистый конверт от анонима тяжелил руку, там точно что-то было внутри, пробуждая детское любопытство генерала, который заинтригованно успел оторвать лишь полоску на конверте прежде, чем поднять свой взгляд, совершая самую роковую ошибку в своей жизни. Этот проклятый день. На располагающейся неподалеку лавочке вальяжно устроился Аратаки. Мужчине явно было жарко, они то и дело смахивал пот со своего лба, одна из горячих капель стекла по тяжело вздымающийся груди, огибая рельефные мышцы пресса, скользнув к ямке пупка и пропадая за поясом широких штанов, приковывая к себе взгляд и заставляя случайно узревшего это генерала нервно сглотнуть внезапно накопившуюся во рту слюну. Кажется, на улице и правда было жарковато, стоило бы просто тряхнуть головой и вернуться к своим делам. Но хорошие идеи приходят слишком поздно. В руке Итто мелькает леденец, который они постоянно носил в кармане штанов, но едва ли генерал мог себе представить что же произойдет дальше. Длинные клыки Аратаки впиваются в прозрачный фантик, срывая его одним ловким движением, оставляя в когтистой руке демона ничем не прикрытый леденец. Ярко-розовая, поблескивающая на солнце сладость своей продолговатой формой напоминала крупную сигару на палочке, удобно устроившуюся между когтистыми пальцами с черным маникюром. Широкий шероховатый язык демона, необычно длинный и напоминающий змеиный, неспешно скользнул от самого низа к верхушке леденца, обвивая дабы почувствовать всю полноту его сладости и клубничного вкуса, тающего на языке. У Горо перехватило дыхание, облизнув свои пересохшие губы тот замер, словно боясь спугнуть этот момент, боясь помешать, пока к щекам прилила краска смущения, а в голове паутиной расползались неприличные мысли, в то время, как Аратаки, вновь лизнув леденец по всей его длине, плотно обхватил губами его кончик, посасывая с пошлым причмокивающим звуком. Явно дурачась, но каждый такой звук, чувствительный для торчащих ушей генерала, отзывался мурашками по спине, смешиваясь со сладкой истомой в паху, которую юноша старался игнорировать, ерзая на месте, но не смея отвести помутневший взгляд от чужих губ, полностью поглощенный действиями демона. Леденец погрузился глубже, Итто взял его в рот до самого основания, перекладывая за щеку так, что на самой щеке появился бугорок, затем играючи перекатывая сладость внутри от одной щеки к другой при помощи языка, приоткрыв свой рот так, что все было прекрасно видно, тяжело дыша из-за жары. От одного этого зрелища Горо едва не застонал в голос, успев вовремя закрыв себе рот ладонью, глухо заскулив в нее и тяжело дыша полной грудью, сипло втягивая носом густой кислород. Собственная рука опустилась на штаны, сжимая образовавшийся бугор, поглаживая с нажимом сквозь ткань, но этого было чертовски мало. Здесь его никто не увидит, а значит... Можно позволить себе чуточку больше, переступая последнюю грань собственного приличия и самолюбия, о чем он будет жалеть позже. Но не сейчас. Ладонь скользит под пояс штанов, нырнув в ткань нижнего белья и болезненно, но так сладко и желанно обхватывая сочившуюся смазкой плоть, сжимая и определенно представляя на собственном члене те самые губы и тот самый язык на который смотрел с животной жадностью из своего укрытия, размазывая по разгоряченной коже выступающую смазку с влажным звуком. Итто словно чувствовал, или так казалось? Играясь с этим блядским леденцом, скользил по нему губами от самого кончика к основанию и обратно, с пошлым хлюпаньем от слюны, иногда прерываясь, чтобы провести кончиком языка по своим губам, слизывая капли сладкой карамели перед тем, как вновь взять ее в рот, втягивая губами и с наслаждением посасывая. Для любого человека это выглядело как простое дурачество, но для генерала, сжимающего в руке собственный каменный член, все эти движения приобретали совершенно иной характер. Пронизывающий до мурашек, заставляющий мелко вздрагивать от волн вожделения накрывающих тело и двигать все быстрее горячей рукой вдоль истекающей смазкой плоти, начиная от чувствительной головки и до самого основания, неосознанно подстраивая темп под движения чужих губ, позабыв о совести, утонувшей где-то в наслаждении. Бедра резкими и рваными движениями подаются навстречу руке, грубо толкаясь в нее с утробным рычанием так, как с радостью Горо бы толкался в этот рот, сжимая пальцами светлые волосы в исступлении желая наполнить горло они собой, ощутить ребристость нёба и жар гибкого языка на чувствительном органе. Секунда и в глазах все темнеет до искр, генерал напрягается всем телом и сладко прогибается в спине, откинув голову и крепко зажмурившись, судорожно затрепетав в экстазе и сдавленно заскулив, зажимая ладонью рот и до боли стискивая зубы, лишь бы никто не услышал. Белые капли спермы пачкают собственную ладонь, пачкают штаны, которые позже придется отстирывать с чувством глубокого стыда и воспоминаниями обо всем. Но это позже. Обессиленно сползая по стволу дерева, генерал прилёг, жадно хватая губами воздух в попытке восстановить дыхание и унять дрожь в теле, прикрыв глаза. Попытки облизать пересохшие губы были бесполезны, в глотке было сухо и хотелось воды, пока все тело накрыло приятной негой и послевкусием испытанного оргазма. Не хотелось думать о заботах совсем, отпустить свое сознание и просто расслабиться. Но осознание потихоньку возвращалось, и чем быстрее оно возвращалось, тем сильнее накатывали мысли о том, ЧТО именно сейчас произошло. Горо резко подрывается, едва не спотыкаясь и спешно собирая свои вещи, чтобы побыстрее уйти, отводя стыдливо свои глаза в траву и даже несмотря на свои штаны или в ту сторону, где все еще сидел Итто. Он ведь не мог его увидеть с такого ракурса, верно? Точно не мог. Второпях подхватывая раскрытый конверт, из которого на траву выпадает леденец, генерал замирает, не решаясь его подобрать, собирая в кучу собственные мысли. Точно такой же розовый, продолговатый, тот же самый, который был сейчас в руках Аратаки. Трясущимися руками Горо его подбирает и суетливо достает из конверта письмо, оставив пару пятен на бумаге испачканной от спермы рукой, пробежав взглядом по корявому почерку. "Помните я вам писал, что нет ничего лучше леденцов на палочке? Надеюсь, этот леденец будет напоминать вам обо мне хе-хе. "