Мак-дурман дарует грёзы

- Элеонора…Элли! Сиплый, низкий, нежный голос разрывает пелену перед глазами. Златовласая девушка едва может идти, она почти падает в обморок, и её приходится тащить почти на руках. Ну, теперь не почти – обеспокоенная Сабрина обхватывает союзницу за талию, поднимает её, и тянет домой. Элли ранена, и ранена тяжело, так что ей нужно хоть полежать… Но, постанывая, она дёргается, пытается идти сама. - Не геройствуй, милая, не стоит. Ты вся в крови. - Сабрина, т-ты… Слишком волнуешься… Голд прикрывает глаза, натянуто посмеиваясь, и утыкается лицом в органдиевый воротник, который, кажется, никогда не трепется… Или Блэк его просто подшивает. Запах пыли и ткани врезается в нос, и, откинув голову обратно, Элли чувствует, как снова начинает терять сознание. Кровь отливает от головы, вытекая из пореза на животе и пачкая одежду, неприятно обвисающую мокрыми кусками ткани. Взгляд снова затмевает белый туман, дышать тяжело, а потом звёзды и… Пустота. Она просыпается дома, рана крепко замотана бинтами и больше не кровит. В голове всё ещё пусто, больно и тяжело, но её держат за руку и… Ах, кажется, на лбу след от поцелуя. - Наконец-то ты проснулась. – родной голос, шелестящий над ухом заставляет улыбнуться. – Всё хорошо? - Я… Кажется, будто я на маковом поле. Она снова прикрывает глаза, размышляя о чём-то. Мир грёз накрывает одеялом забытья, дышать не хочется… Пахнет цветами, пропитывающий аромат мутит и замедляет пульс, и снова темнеет перед глазами, и… И… - ЭЛЛИ!! Сабрина будит снова, впервые такая тревожная и напуганная. - О, Сабби… Это… Это ты. Не волнуйся, Принц всё вылечит, она… Мо-может… Принц. Станд Элеоноры. Такая лёгкая, нежная, воздушная и сладкая, в розово-золотых тонах, с печальными глазами и сердцем на груди. Она лечит и помогает, но она же бьёт и убивает, и она прекрасна в этом дуализме. А станд Блэк – морская ведьма, и этим, в целом, сказано всё. И что же в человеке со столь тёмной душонкой нашла чистая и чудесная Элли… Снова прерывается дыхание. Голд понимает, что почти уже вышла из тела, в голове колокола, и маки… Кроваво-красные, усыпляющие, вытягивающие всё-всё, растут из раны, из-под бинтов, выбиваются стеблями и листами, убивают… Ядовитые. Не вдыхать. Не давать им продолжить. В лёгких и без того больно. Сабрина, кажется, бледнеет ещё сильнее, хоть её лицо всегда белёсое. Она держит любимую за руку, и, кажется, пульс под пальцами всё слабее. Блэк зовёт любимую, впервые за долгие-долгие годы в глазах жжёт от слёз, они текут по выступающим скулам, размазывая тушь фиолетовыми грязными полосами. Неизвестно, сколько времени проходит, прежде чем… - Са-сабрина… Ты… Почему ты плачешь...? Я ведь не умерла, всё хорошо, всё будет… Её заключают в объятия. Уходят кровавые маки, уходит дурман. Она постепенно выбирается. Скоро всё будет хорошо. Хорошо?