Сияние эмоций - серость бытия

      Честно говоря, Сехун задолбался. Не то чтобы это было ошеломляющей новостью, учитывая, что он работает в дежурной части полиции Кореи, объединенной с оперативным отделом, но, тем не менее, чувствовать это было отвратно. Сехун задолбался и совершенно ничего не мог с этим поделать. Нескончаемое ворчание и плохое настроение стали его постоянными спутниками по жизни. Кто-то может назвать это «профессиональным выгоранием», кто-то может обосновать это просто гнусным характером. Что не исключено на самом-то деле. Но Сехун с долей цинизма, свой характер считал не мерзким, а эксклюзивным и индивидуальным. В голове, по крайней мере, это звучало гораздо лучше. В общем, Сехун задолбался и пока что он не видел никакого света в конце этого туннеля. Работа с мелкими правонарушителями и хулиганами только в дорамах выглядит как веселое и задорное времяпрепровождение. На самом деле он просто изо дня в день оформляет тонны никому не нужных протоколов и выслушивает кучу говна, которую ему щедро отсыпает практически каждый задержанный. Потому что никто никогда ни в чем не виноват. Ага как же. Все такие белые и пушистые, и только Сехун тут сидит как вестник преисподней и отстегивает со своего барского плеча исправительные работы добропорядочным гражданам.       С одной стороны, Сехун невероятно не переваривал это болото, в которое неизбежно превращалась любая дежурная часть, но и переводиться отсюда у него точно желания не было. Оперативникам и детективам убойного на полевых работах он точно не завидовал, а в спецназ, на который он так рассчитывал после академии, оказывается, не берут таких долбоебов как он. Но это и к лучшему, наверное.       В общем, зависнув в своем отделении на долгие годы до пенсии, Сехун страдал. Потому что помимо работы и друзей-коллег оттуда же, он как оказалось в какой-то момент, не имел ничего другого. Изо дня в день, как день сурка, дом-работа-дом, с перерывами на посраться с очередным идиотом решившим помочиться на какой-нибудь памятник культурного наследия. Это угнетало. После сложного рабочего дня хотелось возвращаться в тепло дома, к любимому человеку и валяться в объятиях друг друга под новую серию какого-нибудь сериала от Нетфликс. Но, к сожалению, все, что ждало Сехуна дома, это грязная посуда в раковине и килограммы пыли на телевизоре. Ни тепла, на семьи, ни даже завалявшегося любовника. Домашнего животного, и того нет. Сехуну казалось, что его покинули даже тараканы, что несколько месяцев назад вроде как появлялись в его квартире. Поэтому, он довольно часто после своих смен оставался ночевать в отделении. Само собой, только в том случае, если их обезьянник был пуст в этот момент. Смена одежды и белья давно обосновалась в его шкафчике, а душ принять можно было и в соседнем спортзале. Коллеги сначала удивлялись, а после дружно забили на такое хобби. Все понимали, конечную подоплеку его поведения. Правда, никто пока, не решился составить ему компанию.       Но кто же знал, что эта серая тленность будней будет резко прервана очередным арестом.             ***       Несмотря на мнение окружающих Бэкхен считал себя хорошим человеком. В целом, так оно и было. Если не считать его импульсивности и не очень контролируемых вспышек гнева. Впрочем, вывести его из себя можно было всего несколькими способами – каким-то образом обидев его друзей или проявить сомнение в его ориентации. Проблема в том, что обычно эти события идут рука об руку, и эмоциональный тайфун праведного возмущения уже было не остановить. Потому что его лучшие и самые древние в этом мире друзья являли собой самую до приторности отвратительно ванильную парочку геев. И постоянно тусующегося в их компании натурального как мерзко пахнущий кокосом скраб Чунмена, Бэкхена тоже приписывали к их братии автоматически. Что бесило того до невозможности. Тем не менее, это никак не влияло на их крепкую дружбу, несмотря на то, что Бэкхену хотелось плеваться огнем каждые пять минут их совместного времяпрепровождения.       По словам Чунмена, он влюбился в Исина где-то в районе прошлой жизни, Исин при этом авторитетно парировал, что его любовь простирается к началу Вселенной, но встретились они на третьем курсе Сеульского университета, куда по обмену приехал учиться китаец Исин. И с этого момента Бэкхен, кажется, еще ни разу не видел их по отдельности друг от друга. Его друзья были подстать друг другу, наверное, поэтому и сошлись за микросекунды. Оба милые, добрые и безобидные просто до безобразия. И при этом совершенно не скрывающие свои отношения. Жить в мире ванили, плюшевых пони и единорогов, конечно, прекрасно, но из-за этого Бэкхену, что коршуном следил за счастьем своих друзей, приходилось давать отпор всем недостаточно толерантным личностям, которые хотели бы выразить свое негодование существующей паре в том или ином проявлении.       И именно из-за одного из таких случаев, в достаточно судьбоносный день, Бэкхен и оказался в ближайшем к месту происшествия обезьяннике.             ***       Сехун в очередной раз воспользовавшись пустующим помещением для временного задержания преступников, решил провести оставшиеся от ночи несколько часов с пользой. То есть вздремнуть. Время близилось к пяти утра, отчет над которым он работал был до отвратительности нудным, и, плюнув на свой запас подушек и пледов, за которыми еще надо было сделать крюк через комнату отдыха, Сехун как был, просто лег на деревянную лавочку в обезьяннике. Он знал, что коллеги без надобности его не побеспокоят. Только если посчитают, что человек, которого им будет необходимо поместить сюда по назначению, будет представлять ему угрозу.       Таким образом, Сехун благополучно проспал и начало рабочего дня, и проверку от их начальника отделения, и практически упустил момент, когда у него появился сосед. Он все еще болтался где-то между сном и явью, когда дверь в обезьянник открылась и гостеприимно впустила в камеру невысокого взъерошенного парня. Тот агрессии не проявлял, но тихие и эмоциональные маты, что он бурчал себе под нос, понося на чем свет стоит какого-то торгаша, пробудили любопытный мозг Сехуна окончательно. А когда тихий нецензурный монолог переключился уже на другие имена и события, Сехун даже заслушался. До такой степени, что только через некоторое время понял, что отчаянно отлежал себе уже всю задницу и поэтому остро встала необходимость «просыпаться». Исключительно эксклюзивный характер Сехуна решил немного подшутить над, очевидно, попавшим в неприятности парнем. Другие ведь сюда так то и не попадают.             ***       - Итак, мы тут застряли. Ваши предложения коллега? – внезапно раздался голос мужчины, что занимал собой единственную лавочку, использовав ее для сна.       - Вы что-то принимаете? Я вас не знаю! – Бэкхен испуганно подскочил, потому что был уверен, что тот крепко спит. Однако он сейчас смотрел в совершенно бодрые глаза напротив.       - Мы уже целых, - мужчина посмотрел на часы на своем запястье, - полчаса сидим в одном обезьяннике. Кто может быть к вам сейчас ближе, чем я? – с усмешкой проговорил он, лукаво поглядывая на Бэкхена.       Громко фыркнув, Бэкхен, на всякий случай, отсел в противоположный угол их и так не особо большой камеры. Этот странный человек, так фамильярно обратившийся к нему, внушал ему совершенно обоснованные сомнения в его адекватности. Однако, это не помогло, потому что тот абсолютно не стесняясь встал, с удовольствием потянулся, окинул оценивающим взглядом его с ног до головы и удобно устроился под боком у ошеломленного Бэкхена.       - Да не стесняйтесь, - он по-дружески пихнул его в бок своим плечом, - я же предлагаю поболтать, а не что-то неприличное. – Он наклонил голову и окинув, сжавшегося в компактный комок Бэкхена еще одним хищным взглядом, добавил, - пока что.       - Вы не могли бы отсесть от меня? – постаравшись прибавить голосу строгости, попросил Бэкхен. Этот странный тип начинал нервировать его все больше и больше.       - Неа, - собеседник снова пихнул его плечом и расслабленно расселся, немного поерзав на твердом полу и вытянув длиннющие ноги перед собой.       - Тогда пересяду я, - Бэкхен и так был на взводе из-за случившейся сегодня ситуации и он был крайне не настроен ни на какого рода общение. Тем более, с подозрительными личностями.       - Зачем? – собравшегося уже вскочить Бэкхена, остановил тихий вопрос.       - Что зачем?       - Зачем вы хотите пересесть?       - От вас? – Бэкхен даже как-то сам засомневался в своих мотивах.       - И что вам это даст? – мужчина снова осмотрел Бэкхена с ног до головы, - я пересяду вместе с вами. Или вы хотите сыграть в догонялки в условиях ограниченной местности? – он кривовато улыбнулся.       - Нет, - Бэкхен сдулся и попытался притиснуться еще ближе к стене, почти сливаясь с ней воедино. На что получил веселый хмык сбоку. Между ними воцарилось тяжелое молчание. Хотя тяжелым, оно скорее всего было только для него, потому что мужчина выглядел достаточно довольным текущей ситуацией.       - Так что вы от меня хотите? – Бэкхен, в итоге, не выдержал первым.       - Я с этого и начал, но вам решительно захотелось изобразить жертву насилия, - незнакомец вздохнул и выразительно глянул на компактную позу Бэкхена, - ролевые игры это захватывающе, но давайте оставим это не для этой гостеприимной камеры.       - Какие еще ролевые игры? – Бэкхен даже задохнулся от возмущения и неосознанно принял более открытое положение.       - Ну, так то, вариантов много, - на полном серьезе задумался этот странный тип, - но все они точно не включают в себя этот жесткий пол, уж простите, - он еще раз поерзал немного смещая свой центр тяжести.       - Не прощаю, - выдохнул Бэкхен, пытаясь справиться с новым приступом гнева, вызванным этим беспардонным человеком, который все очевиднее начинал клеиться к нему, - отсядьте от меня, пожалуйста.       - Неа, - снова повторил тот и игриво подмигнул ему.       - Что вам нужно?!       - Вам не кажется, что мы ходим по кругу с этими вопросами? – незнакомец еще ближе наклонился к Бэкхену.       - Единственное, что мне кажется, так это то, что к моим проблемам сейчас добавится статья за драку в публичном месте. – Ответил Бэкхен, с трудом подавляя желание отпинать назойливого соседа ногами. Тот, кажется, уловил намек и немного отодвинулся от него.       - Как угрожающе, - усмехнулся этот тип.       - Вы вламываетесь в мое личное пространство. Конечно это угроза, - недовольно буркнул Бэкхен.       - А что если я хочу, чтобы ваше личное пространство стало моим? – незнакомец снова провокационно приблизился к нему, практически вжимаясь всем телом в его бок.       От бурного поток ругательств и сильного хука справа его спасло появление полицейского и его громкий окрик.       - Сехун, задолбал херней страдать. Прекращать играться и иди работать! – он отпер замок на двери и широко ее открыл. – Отчеты сами себя не напишут, пока ты тут прохлаждаешься.       Незнакомец, оказавшийся Сехуном, с тяжелым вздохом встал и, отряхнувшись, недовольно поплелся на выход. У самой двери он остановился и игриво подмигнул офигевшему Бэкхену.       - Был весьма рад встрече! – он послал ему воздушный поцелуйчик вдогонку. – Надеюсь на плодотворное сотрудничество в будущем. – Сехун вышел из камеры и самолично запер замок обратно. – Очень – очень плодотворное сотрудничество, - еще раз пошловато ухмыльнувшись, он уже в более приподнятом настроении пошел за свой рабочий стол, где его все еще ждал тот самый скучный на свете отчет. В спину ему отправился ботинок, в гневе брошенный заключенным в прутья и поток теперь уже громких и очень разнообразных ругательств. Бэкхен прямо душу вложил в этот искренний монолог. Он совершенно точно не ожидал, что мутный тип, так отвратительно нагло подкатывающий к нему свои шары, окажется полицейским. Выдохнувшись, Бэкхен вдруг вспомнил хищный многообещающий взгляд, который на него бросил этот Сехун напоследок и его нервно передернуло. Какова среднестатистическая вероятность того, что его дело попадет в руки именно этого полицейского?             ***       «А жизнь то налаживается» - тем временем думал Сехун, лихо отбрасывая недописанный отчет в самый дальний ящик своего стола. Этот парниша в камере был невероятно занятным, учитывая, что у большей части из его словоизлияний была нецензурная составляющая. Сначала Сехун действительно хотел просто поболтать с ним не имея никаких других планов. Но тот так живо отреагировал на совершенно простой вопрос, что не подразнить его было бы самым настоящим преступлением. Сехун – коп, он знает, что такое преступления, это его работа. Взглядом голодного орла он внимательно осмотрел помещение, пытаясь вычислить кому из его коллег посчастливилось получить дело этого темпераментного красавчика. Выбор был не богатый. Либо это был Ильхун, который со скучающим видом опрашивал проститутку, либо Санмин, который с более живым интересом выслушивал жалобы древнего, как Китай старичка, либо Чанель, на приеме у которого сидела парочка парней, совершенно беспалевно схватившие друг друга за руки и с самым несчастным видом смотрели на полицейского глазами свеженашкодившего мопса. Профессиональное чутье громко нашептало Сехуну на ушко, что кости двигать надо именно к последнему.       Мягкостью и добросердечием в их профессии мало кто страдает, поэтому, как только Чанель понял, что может скинуть работу с непопулярной прослойкой общества на добровольца, то тут же радостно передал дело в загребущие руки Сехуна. Парочка свидетелей перебралась за его рабочий стол и теперь сам Сехун подвергся пытке «грустными глазами». Но то, что должно было отозваться в его душе на эти гнусные попытки манипулирования, к счастью, изначально не родилось вместе с ним. Так что, совершенно не поддаваясь тлетворному влиянию этой парочки, он довольно быстро раскрутил их на описание ситуации.       Оказывается, его темпераментного красавчика зовут Бен Бэкхен и он попал к нему на рандеву после того, как намеренно расколотил стеклянный прилавок в одной кофейне. А расколотил он его в порыве не особо контролируемого гнева, который начался из-за неуместного, но очень оскорбительного комментария хозяина помещения в сторону его друзей. Бэкхен само собой вступился. Слово за слово, и тут уже и он сам был обвинен в распутном, недостойном здорового мужчины поведении и, ну, как бы, тем самым сам накликал на себя неприятности.       Замечательно. Сехун уже мысленно потирал руки, обдумывая, какое именно наказание впаять красавчику, чтобы он мог наслаждаться его видом как можно чаще, когда два сидящих перед них одуванчика его изрядно удивили. Во-первых, они предложили залог за освобождение Бэкхена и полную оплату расходов за понесенный ущерб. А во-вторых, хотели подать ответное заявление на владельца кофейни за публичное оскорбление их чувств и ориентации. Сехун с удовольствием удовлетворил все их просьбы, кроме залога. Красавчика и так придется отпустить сразу, как только он сможет придумать достаточно приемлемое для всех наказание. Заполняя новый протокол теперь уже со стороны потерпевших, Сехун изрядно веселился представляя лицо владельца кофейни, который узнает о такой подставе только когда появится в участке для дачи показаний.             ***       «Какого. Черта?»       Всего два слова бились в голове Бэкхена, когда он сидел за столом напротив офицера О Сехуна, который с премерзейшей улыбочкой кратко описывал варианты его ближайшего будущего. Стоит ли говорить, что ни один из них совершенно его не устраивал, поскольку каждый включал в себя непосредственный контакт с доблестным офицером?       - … и таким образом, учтя все факторы, в том числе и заявление от господина Сона, было решено назначить оптимальное наказание в виде исправительных работ сроком в три месяца, - Сехун поставил размашистую подпись на свежесоставленном протоколе и с довольным лицом прикрепил его к делу.       - Какие к черту три месяца?! – Бэкхен негодовал на таком максимуме, на котором ему позволяла его нестабильная нервная система и чувство самосохранения. – Я всего лишь разбил несчастный прилавок. И то, случайно!       - Ах, что я могу поделать, - Сехун в притворном сострадании покачал головой, продолжая, тем не менее, гаденько улыбаться, - это, к сожалению все, что я могу сделать. Законно, по крайней мере, - подумав, добавил он.       - Я тебе, мудиле, не верю, - Бэкхен подозрительно прищурился. – Я требую другого офицера.       - О нет, сладкий, - Сехун показательно обмахнулся папкой с его делом, - это тебе не ресторан, где можно заказать себе официанта. Ты от меня не сбежишь.       Бэкхен фыркнул.       - Тогда я требую пересмотра срока исправительных работ, - он возмущенно хлопнул ладонью по столу.       - Ваше предложение было принято, услышано и отклонено, - Сехун снова состроил притворно-грустное выражение лица, - я, конечно, не против, но никак не могу увеличить срок более чем есть.       - Увеличить?! – от негодования голос Бэкхена даже дал петуха на последнем слоге. – Какого дьявола, я тут распинаюсь! Я хочу уменьшить, слышишь, у-мень-шить срок, - процедил он по слогам последние слова.       - Ах, кто бы мог подумать, что вы имели ввиду именно это, - Сехун издевался над ним так очевидно, что из-за еле сдерживаемого гнева у Бэкхена уже, кажется, шел пар из ушей.       – Но, к сожалению, срок подлежит уменьшению только в случае запроса со стороны офицера полиции. Но он, - Сехун расплылся в улыбке, - ни в коем случае, не будет делать такую глупость.       - Что вам от меня надо? – Бэкхен с силой растер ладонями лицо, чтобы хоть как то снять напряжение и пристально уставился на бесячего полицейского.       - Как я уже говорил, - Сехун, наконец-то, положил папку с делом на стол и, облокотившись на локти, наклонился в сторону собеседника, - сначала я просто хотел разбавить наш междусобойчик легким разговором. Но что поделать, если вам так жизненно необходимо захотелось заинтересовать меня в вашем личном пространстве, - Сехун деланно небрежно пожал плечами, - мы проведем потрясающие три месяца вместе.       - Что? – добрую часть вспыхнувшего по-новой раздражения сбила последняя фраза полицейского, загнавшая мысли Бэкхена в тупик. – В смысле вместе?       - Собственно, мы подошли к лучшей части этого дела, - Сехун самодовольно ухмыльнулся, - архив нашего участка остро нуждается в срочной цифровизации, и как удачно у нас как раз есть кандидат в добровольцы, чтобы помочь полиции с этим вопросом.       - И почему же у меня большое сомнение в том, что такой вид работ включен в перечень вменяемых наказаний? – Бэкхен подозрительно прищурился, обоснованно ища подвох в назначенном наказании.       - А он и не включен, - легко согласился Сехун, - но комитет по назначению наказаний без проблем пойдет к нам навстречу, когда я сделаю запрос. Как же. Для такого сознательного гражданина, предложившего свою безвозмездную помощь полиции, можно сделать и исключение.       - Безвозмездную? Помощь? Сознательного? – Бэкхен от такой наглости даже забыл, что был близок к рукоприкладству пару секунд назад. – Вы меня за дибила держите?       - Я бы вас безусловно за что-нибудь подержал, - Сехун снова окинул его взглядом, как и тогда в камере, - но это все успеется, я думаю.       - Псих, - бросил Бэкхен в ответ, постепенно понимая, что ему действительно никуда не деться от назойливого полицейского в ближайшие три месяца. – Если попробуете за что-то «подержаться», - он выделил это слово воздушными кавычками, - я напишу на вас заявление за домогательство.       - Жду не дождусь, - Сехун с довольным видом откинулся на спинку своего стула, - как насчет сегодняшнего вечера?       - Нет, ну ты точно псих, - Бэкхен закатил глаза уже не в силах хоть как-то взаимодействовать с этим чокнутым. Нервная система уже не справлялась со всем стрессом, и его начала накрывать апатия.       - Целеустремленность – дело наживное, - с умным видом отозвался Сехун, - так что на счет вечера?       - С прискорбием откажусь от любых предложений, - выплюнул Бэкхен, отчаянно желая удалиться от этого полицейского участка на самое большое расстояние какое возможно, - я могу быть свободен?       - Вполне, - Сехун одарил его еще одним пристальным взглядом, - но завтра буду ждать вас здесь в шесть вечера для начала нашего чудесного рандеву.       - Отвратительно, - выдохнул Бэкхен, невольно задумываясь о предстоящем вечере с офицером О. Желание накостылять своим друзьям из-за которых он попал в эту идиотскую ситуацию ощутимо билось в подсознании. Где-то рядом околачивалось понимание, что несмотря на весь гнев и раздражение он никогда не сможет поругаться с ними на самом деле, потому что вся их вина состояла только в том, что они слишком сильно любили друг друга и не видели смысла скрывать этот факт от мира. А вот посраться с офицером О он желал бы с огромным удовольствием. Но это все завтра. Завтра, когда он будет достаточно отдохнувшим и внутренне переварившим всю эту ситуацию.       С этими мыслями он откланялся и поспешил на выход. А Сехун с довольным прищуром своих хитрых и бесстыжих глаз провожал его фигуру взглядом, мысленно предвкушая все эмоции, которые сможет ему предоставить его темпераментный красавчик Бен Бэкхен. Кажется, он нашел свой свет в конце тоннеля. И неважно, что этот самый свет пока что еще не в курсе о своем счастье. Но ничего. У Сехуна будет целых три месяца чтобы убедить его в искренности своих безнравственных намерений.