Обгоняя рассвет на повороте

Минхо не спеша вышел на парковку у участка. В руке блеснули ключи, и раздался характерный писк сигнализации. Упав на просторное водительское сидение чёрного Infinity, шатен откинул голову и прикрыл глаза. Последние пару часов в голове сам собой всплывал вопрос: когда я последний раз был в отпуске? Нет, конечно, Ли старался отогнать от себя эти мысли, но потом поймал себя на том, что заулыбался вспоминая, как они с Хваном шли в одних трусах до отеля в Монте-Карло. Им было 19. Они окончили школу и поступили в университет. Минхо до сих пор помнит голос отца, который наставлял его перед этой поездкой: - Дальше у тебя по плану взрослая жизнь. Ты знаешь, всё очень серьёзно, не забывай про ответственность. Хорошо отдохни. И приглядывай за Джини. Поэтому, когда Хван собрался купаться ночью с двумя француженками, с которыми познакомился от силы два часа и три бутылки вина тому назад, Минхо пошёл с ним. Когда дамы предложили купаться нагишом, старший отстоял нижнее бельё, аргументируя тем, что: «ну должен же остаться какой-то секрет у каждого, по крайней мере пока». Когда девушки незаметно сбежали с одеждой парней, Минхо не убил Хенджина, хотя хотелось. Когда младший убежал из номера всё в тех же трусах проверять правильный ли номер отеля ему назвали похитительницы, Ли не смог заснуть до утра. А когда Хенджин вернулся в номер в своих «похищенных» дизайнерских джинсах и засосах и заявил с счастливой улыбкой, что: «наказал этих belles filles за двоих», он его не убил уже во второй раз. Потому что нужно было хорошо отдохнуть и приглядывать за Джинни. Это был последний отпуск Ли. Потом всё так перевернулось и закрутилось, что было не до Монако. Минхо даже хохотнул сам себе. - Батя и тут не напиздел. Взрослая жизнь, ответственность.. Как в воду, блядь, глядел. Отрываясь от своих мыслей, шатен вставил ключи в зажигание. Любимое авто поприветствовало хозяина урчащим мотором, тихой музыкой, которую он слушал по пути на работу, и яркими фарами, освятившими парковку. На противоположенном ряду главный комиссар увидел припаркованный белый Bugatti Chiron. Ли нахмурился. Во-первых, хозяин автомобиля до сих пор где-то в участке. Шатен даже готов поспорить с кем-нибудь на бутылку хорошего шампанского, что водитель Bugatti сейчас в кабинете медика-криминалиста, но в пустой машине спорить не с кем. И больше всего в этой ситуации Минхо волновал тот факт, что этот «ухажёр» вновь ездит на такой машине. Главного комиссара больше устраивало, когда его друга возили на чёрном Rolls Royce, чем когда этот напыщенный индюк выжимал под своей задницей 1500 лошадиных сил. Они ведь договорились, что всё Bugatti, Ferrari и Lamborghini должны быть заперты в гараже и видеть божий свет, только когда хочется похвастаться перед гостями. Ли вынул из бардачка записную книжку, оторвал листок и написал на нём: «Хван ты уебок и тебе пиздец», сжал челюсть, и со скоростью пятисот килограммового ламантина «ломанулся» к белой машине. Пристроив записку под дворники, вернулся в машину и быстро выехал с парковки, забивая в навигатор адрес круглосуточного магазина. Добраться до дома удалось спустя ещё час. Стоя полчаса в очереди, Минхо обдумывал две вещи: как запретить продажу алкоголя в круглосуточных магазинах и как заставить работать ювелирные двадцать четыре часа семь дней в неделю. Ему серьёзно казалось, что все алкоголики города сегодня поехали по его навигатору. Он даже в шутку спросил у другого бедолаги с хлебом в очереди, не знает ли он о сходке клуба анонимных алкоголиков на этой улице. Мужик шутку не оценил. Ну или его напугал табельный пистолет, который больше не скрывался под тёмно-зелёным пиджаком Gucci, подаренным любимым Сони. Но когда терминал пропищал об удачной оплате, шатен вспомнил, что и сам порой заезжает за спиртным. Да и ювелирные тоже могут отдыхать, в конце концов, Джисон знал на что шёл, когда начал встречаться с Минхо, не таскать же ему алмазы, каждый раз когда опоздает, у него так не хватит денег, даже если он в довесок ограбит подчистую ещё и Хвана. Когда комиссар подъехал к своему двухэтажному дому, начался ливень. Выдержка пошла по швам. Сидя в заглушённом авто, Минхо в слух проклял этот день, это город и всех его жителей. Рассказал лобовому стеклу о том, как порой всех ненавидит и хочет сжечь напалмом всё в радиусе двух тысяч квадратных километров. Также успел избить руль и успокоиться. Вдохнул поглубже, выдохнул помедленней и обернулся на заднее сидение за покупками. Прям под пакетом, кинутом шатеном не оборачиваясь, лежал зонтик. Воспоминания этого утра окутали уставшее нутро. Перед глазами разошлась пелена раздражения, заменяя её образом светло-русого парня, который утром бежал к машине босиком в одной пижаме по мокрой траве, складывая большой чёрный зонт, который со вчера был оставлен высыхать в доме. Ли вспомнил то, ради чего он никогда не даст слабину. Дверь была открыта. Что-то в этом мире никогда не изменится. Сколько бы они ни обсуждали, как бы он не умолял, не угрожал, не пускал в ход разного рода манипуляции, дверь в их дом всегда была открыта. Минхо смирился. Даже попросил Вонхо купить и натренировать собак, наподобие тех доберманов, что охраняли особняк Хвана. - Мой бессмертный бельчонок, ты где? – шутливо прокричал комиссар вглубь дома, пока сбрасывал мокрую, грязную обувь. Джисон спустился со второго этажа и прошёл мимо Минхо в сторону гостиной, даже не взглянув на шатена. В руках у младшего был альбом для скетчинга и карандаши разной плотности. Старший скинул пиджак и прошёл вслед за любимым. Сони удобно расположился на большом чёрном диване, который здорово выделялся на фоне светлой комнаты. Ли устроился рядом, выложив купленное печенье на журнальный столик напротив. Пару минут прошло в тишине. Джисон делал максимально сосредоточенный на бумаге и карандаше вид, взгляд Минхо же был полностью сосредоточен на младшем, а на его губах гуляла глупая улыбка. Вид такого домашнего, уютного парня расслаблял. Удлинённая коричневая толстовка, белые гольфы до колена и узкая спортивная повязка на голову в тон толстовке, чтобы волосы не лезли. От младшего пахло смородиновым гелем для душа, а волосы местами были ещё влажными. Он слегка наваливался на левый бок, облокачиваясь на локоть и открывая вид на подтянутые бёдра. Поза не самая удобная для рисования, зато очень удачная для того, чтобы подразнить мужчину по правую сторону. - Ты выглядишь очень горячо, милый, - старший предпринял первую попытку, но в ответ тишина. - А ещё я купил твои любимые Калиссоны, - уже чуть громче добавил Ли, пытаясь обратить внимание упрямца на коробку на столе. Джисон всё также игнорировал любые попытки разговорить его. Минхо отчаянно выдохнул, расстегнул портупею, положил табельный пистолет рядом со сладостями и откинулся на спинку дивана. - Я за конфетки не отдаюсь со времён средней школы, - сдался младший. Ли ласково улыбнулся и положил руку на манящее гладкое бедро парня. - А за красивые глазки? Джисон тут же отбросил руку старшего со своей ноги. Да, он дал слабину, заговорил, но это не значит, что всё сойдёт на нет так легко и быстро. У него внутри кипело. Недосказанность давила на молодого человека, глаза пощипывало от подступающих слёз. - Знаешь, что самое обидное?- Он так резко развернулся корпусом к мужчине, что карандаш отлетел на пол. Минхо смотрел на него раскаянно. И тут Хан понял, что не знает что сказать. Ему хотелось выговориться, даже покричать, он так этого ждал, а теперь не знает что сказать. Что самое обидное? Да самое обидное то, что он понимает, что Минхо ни в чём не виноват перед ним. Не виноват в том, что Джисон всё детство провёл с няней, а не с мамой. Не виноват в том, что на велосипеде его научил кататься садовник, а не отец. Не виноват в том, что родители Джисона даже не узнали его, когда тот приехал на лето домой из частного пансионата. В конечном счёте он не виноват в том, что чувство одиночества и синдром недолюбленности выливается в обиды и истерики именно в сторону Ли. Сони понимает, что Минхо не его отец, который нянчится со своим холдингом в Сеуле, а не со своим сыном. И что он не его мать, которой важней выучить слова на второсортную роль в дешёвом сериале, чем запомнить на кого учится её сын в университете. Минхо тот, кто поддержал его выбор и помог поступить на реставрацию, когда отец встал на дыбы и требовал от сына диплом с факультета международных отношений. Минхо тот, кто не давит и не требует, разрешает быть самим собой, без остановки хвалит его кулинарные эксперименты и помнит все его эскизы. И можно было бы обвинить взрослого мужчину, что он заманил семнадцатилетнего парня и наобещал того, чего не смог дать, но было всё в точности наоборот. Это Джисон не оставлял попыток охмурить привлекательного комиссара начиная с самой первой встречи в участке за незаконные гонки, заканчивая громкими стонами в кабинете старшего спустя три месяца. И никого Ли не обманывал, наоборот, он всячески пытался объяснить юнцу, что не создан для отношений. Его работа не создана для отношений. Но Джисону тогда казалось, что он приспособлен к такой жизни, что одиночество его лучший друг и что проблем возникнуть не должно. Но старший посещал все его университетские концерты, знал имя мопса его лучшего друга, варил ему вкусный кофе по утрам, и всегда ложился спать к нему, даже если перед этим они поругались. И маленький мальчик внутри наконец начал кричать обо всех своих чувствах, потому что понял, что наконец-то они кому-то не безразличны. - Обидно, что ты не отвечал на сообщения. - Сони, я не отвечал, потому что хотел дать тебе время выговориться. Плюс ко всему возникли действительно важные обстоятельства. Это касается не только меня, не только какой-то осиротевшей семьи, это касается всего города. Джисон опустил взгляд вниз и тихо пробурчал: - Может мне устроиться к тебе секретаршей, чтобы видеть тебя чаще? - Ты же знаешь, что работать мы точно не сможем. Особенно если ты будешь носить эти гольфы. - Не смешно. - Я очень серьёзен. - Ты голоден? Я приготовил пасту, надеюсь, не пересолил. Брови Минхо поползли вверх, а голос перешёл на строгий бас: - Ты до сих пор не поел? - Я ждал тебя, а потом…Ты же знаешь, когда я бешусь, аппетита у меня нет. - Прекращай так часто беситься, ты у меня совсем исхудаешь,- Посмеялся Хо и закинул младшего на плечо, встав с дивана и направляясь на кухню. Джисон вскрикнул и вцепился в рубашку, случайно вытаскивая её из брюк старшего. Феликс сидел дома уже две недели безвылазно, потому что этого потребовал Хван. На вопрос зачем такие меры, бизнесмен загадочно прошептал на ухо «в целях безопасности» и ускакал на своём белом коне в ночь. Две недели Феликс пытался предположить что же ему может угрожать, с условием того, что он ещё даже не успел вступить в игру. Но все вопросы подобного рода Хенджин оставлял без ответа, сказав лишь, что Ликс должен доверять ему. - С хуяли?- пробурчал Ли в своей пустой квартире и написал в ответ «хорошо». Но это было недели полторы назад. За это время блондин успел пересмотреть все серии Игры престолов, подкачать пресс и привыкнуть к постоянному общению с Хван Хенджином. Теперь только меценат был его социальным крюком, державшим его в шаге от сумасшедшей скуки. Но и тот где-то пропадает. Не позвонил перед сном и не написал с добрым утром. А всё это уже прочно вошло в привычку у судмедэксперта. В попытках узнать, где и чем занят старший блондин, Ликс залез в инстаграм пиар-менеджера Хенджина. В целом остался довольным своим расследованием, но любопытство не удовлетворил. И вот он уже пару часов бродит по старым заброшенным аккаунтам Хенджина и Минхо, просматривая старые фото. Тут сверху всплывает уведомление о долгожданном сообщении. «Соскучился, брауни-бой?»