Реддл

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Лондон. 1998 год.       Замок Малфоев сегодня принимал особого гостя. Он не был Пожирателем или их доносчиком, но всё равно сидел на кресле в главной гостиной напротив Лорда Волан-Де-Морта. В камине приятно потрескивали дрова, создавая иллюзию холодного уюта, а возле ног Темнейшего мерзко извивалась его любимица, которую он время от времени нежно поглаживал по чешуйчатой головке. Писатель бы поморщился, но очень хотел жить. Сейчас в руках у Джексона находился кожаный ежедневник, в котором были небольшие записи, что в будущем обязательно станут делом всей жизни. Книгой о жизни Тёмного Лорда, пути становления, выборах и сделках с совестью, если таковая вообще у него имелась. — Вы очень настырный, молодой человек, — подобие губ изогнулись в подобии хищной улыбки, больше похожей на оскал. — Я же сказал, что не даю интервью, — красные глаза сверкнули безудержной злобой.       Джексон тяжело сглотнул, но только крепче обхватил длинными пальцами перо, которым собирался записывать буквально каждое слово своего собеседника. — Думаю, я смогу Вас переубедить, — выпрямился, стараясь придать голосу как можно больше уверенности.       Лорд усмехнулся, откидываясь на спинку чёрного кожаного кресла, чуть наклонив голову набок и смиряя самонадеянного волшебника изучающим взглядом. Он ему даже чем-то нравился. Смотрел прямо, не прятал взгляд, позволяя читать себя, как открытую книгу, но совершенно не излучал агрессии или опасности. Он словно действительно пришёл сюда только за его историей, словно это не простое любопытство. — Это не всегда удаётся даже моим ближайшим приспешникам. С чего Вы взяли, что способны на это? — голос приобрёл нотки безразличия. — Потому что это не просто интервью. Это книга. Она будет о Вас, — глаза молодого человека сверкнули азартом.       Темнейший тихо рассмеялся, и этот смех пробирал до мозга костей, заставляя кожу покрываться мурашками ужаса. Сейчас Джексон ещё только отдалённо понимал, почему его собеседника боится весь мир. — Считаете меня честолюбивым? Какая открытая манипуляция, — нарочито цокнул. — Это честность, а не манипуляция, — чётко проговорил без намёка на страх. — Мир взорвётся от мемуаров волшебника такого уровня. Вы обогатитесь, — с воодушевлением продолжил, но был прерван очередной порцией надменного смеха. — Вы, юноша, вероятно, мало встречали «волшебников такого уровня». Поскольку совершенно не знаете, что нас не интересуют деньги, — устало выдохнул, отводя взор к змее и снова её нежно поглаживая. — Но я не против книги, — пауза. — С честолюбием Вы угадали. Но, — снова короткое молчание. — Если она мне не понравится, — поднял красные глаза на мага. — Я Вас убью, — уголки губ слегка дёрнулась вверх.       Джексон вдохнул в лёгкие побольше воздуха и протянул руку Лорду в знак заключения сделки. Тот её демонстративно проигнорировал. — Начинайте, Фрэнк, — усмехнулся, прикрывая прорези глаз.       Писатель прочистил горло и открыл чистую страницу ежедневника. — Вы ещё в школе решили захватить власть в Великобритании, но… — начал было мысль волшебник, но Лорд слегка поднял руку вверх, прерывая. — В школе, юноша, я думал исключительно о магии. Если Вы говорите о Вальпургиевых Рыцарях, то это жалкое подобие власти. Я всего лишь заставил чистокровных себя уважать и бояться. Кресло Министра в моих мечтах даже не мелькало, — спокойно и монотонно проговорил.       Джексон замер на мгновение, но потом тут же кинулся записывать пометку. — Хорошо, — быстро кивнул головой. — Всем известно, что после школы Вы планировали стать профессором по Защите от Тёмных Искусств, но Вас не приняли из-за возраста… — Лорд снова его перебил. — Чушь, — резко вставил. — Это был лишь предлог. Лондон. 1945 год.       Молодой парень нервно поджимал губы, стоя в мантии Слизерина возле кабинета директора школы. Скоро он её снимет и отправится прямиком в большой и жестокий мир за пределами замка, как и другие волшебники. Разница только в том, что им было, куда идти. У них есть семьи. А у Реддла был лишь он сам. План в голове относительно должности преподавателя появился ещё на третьем курсе, когда маг по просьбе декана своего факультета буквально на несколько минут заменил того на одном из занятий по зельеварению у младших. Ему так понравилось быть по другую сторону парты, что этот огонь желания он пронес через всё время обучения, бережно лелея свою мечту. Молодого человека, наконец-то, пригласили в кабинет, но прежде, чем сделать хоть шаг, маг надел на лицо непроницаемую маску и гордо выпрямил спину. Ничего не должно выдавать его настоящих эмоций. — Мистер Реддл, — Диппет добродушно улыбнулся, встречая лучшего ученика школы чуть ли не с распростертыми объятиями.       Мужчина действительно был рад. Чего нельзя было сказать про его заместителя. Профессор Дамблдор смерял Тома настороженным взором, следя за каждым действием, словно за бомбой замедленного действия. — Здравствуйте, директор, — чуть склонил голову в знак приветствия и то же самое сделал в сторону Дамблдора. — Профессор.       Он всегда дотошно соблюдал все правила этикета, даже если человек был ему откровенно противен. Манеры — лицо мужчины. — Присаживайтесь, мистер Реддл, — Диппет вежливо указал на стул напротив его рабочего стола, не переставая сдержанно улыбаться. — Я знаю, зачем Вы пришли, — ненадолго замолчал, а улыбка стала скорее нервной, чем вежливой. — К моему сожалению, я вынужден отказать Вам в принятии на должность преподавателя по Защите от Тёмных Искусств, — опустил глаза в бумаги на своём столе, а потом нервно поправил пачку документов.       Тёмные брови студента изящно поднялись вверх от удивления. Такого расклада в его планах точно не значилось. Он медленно сел на указанное место, неотрывно наблюдая за жестами волшебника и его заместителя. Профессор Дамблдор даже не шевелился и, кажется, дышал через раз, напоминая больше статую, нежели человека. — Директор, — спокойно начал. — Могу я знать, чем вызвано такое решение?       Том умел виртуозно скрывать разочарование и другие эмоции, но заместитель был готов дать голову на отсечение, что на данный момент он абсолютно выбит из колеи. Эти мысли вызвали на его лице мгновенную ухмылку, которую никто заметить не успел. — Понимаете, мистер Реддл, — начал издалека волшебник. — - Вы слишком молоды, ещё неопытны… — неуверенно перечислял причины, но Реддл пропускал их мимо ушей, поскольку знал, что они насквозь пропитаны ложью. — Совет педагогов принял коллективное решение, — Диппет допустил большую ошибку, бросив быстрый взгляд в сторону Дамблдора.       Этого было достаточно, чтобы молодой человек всё понял. Слово «коллективное» — прозвучало так же неуверенно, как и нелепые причины для отказа, которые были произнесены минуту назад. — Коллективное? — с ухмылкой переспросил, переводя тяжёлый взор на заместителя.       Диппет тяжело сглотнул, видя, каким взглядом Реддл смеряет его правую руку, а потом медленно повернул голову в сторону Альбуса. У того в глазах царил лишь холод, но изредка мелькали искры смеха. Это было выражение лица победителя. Директор снова принял прежнее положение, нервно улыбнувшись. — Коллективное, — согласно кивнул головой.       Том ещё немного молчал прежде, чем резко подняться со стула, сохранив непоколебимое выражение лица. Даже сейчас Змей с факультета хитрых и амбициозных, чётко ощущая гниль, оставался спокойным. — Благодарю Вас, директор, — чуть склонил голову в знак прощания и, круто развернувшись на каблуках чёрных туфель, поспешил удалиться прочь. — Мистер Реддл, — робко позвал его глава школы почти у самого выхода.       Реддл остановился, но разворачиваться лицом не стал. Он ждал. — Приходите через два года, — неуверенно предложил, явно чувствуя вину. — Поднаберётесь опыта…       Это даже звучало убого. Молодой человек был готов не то громко смеяться от такого заявления, не то не выдержать и указать директору на его неспособность противостоять влиянию Дамблдора. Какой он лидер после этого? Очередной слабак. Парень слегка повернул голову в сторону главы школы и только коротко кивнул, ничего так и не ответив. Лондон. 1998 год. — То есть, Вас не приняли только из-за того, что между Вами и профессором Дамблдором были какие-то недомолвки? — удивился писатель. — А что Вы такого не поделили с Альбусом?       Лорд молчал какое-то время, словно что-то обдумывал, а потом заговорил. Однако так, как умел только он — один из величайших ораторов в истории: тихо, но от этого не менее пронзительно. — То же самое, что он не поделил с Грин-Де-Вальдом, — пауза. — Мир, — чётко изрёк. — Весь мир.       Джексон снова лёгким движением руки увлеченно что-то пометил, огонь интереса в его глазах разгорался все сильнее. — Но через два года Вас также не приняли. Почему? Диппет же обещал. — Он ничего не обещал. Мы уже тогда все трое прекрасно понимали, что его слова ничего не стоят. По крайней мере, пока в школе был Дамблдор.       Писатель задумчиво опустил глаза в ежедневник. — Но Вы всё равно пришли во второй раз. Зачем? Если понимали, что должность Вам не светит.       Веки Лорда тяжело поднялись вверх, оголяя змеиные зрачки. В такой гробовой тишине любой его взгляд выглядел угрожающим, отчего Фрэнк неудобно дёрнулся. — Знаете, почему сложно подавить сопротивление светлой стороны, пока мальчишка Поттер жив? — всем знакомая фамилия слетела с его уст с невероятным пренебрежением. — Потому, что у людей есть надежда. Надежда — это мощный двигатель, практически неисчерпаемый источник сил. И пока эту надежду не уничтожить, восстания будут продолжаться. И у меня она была. Хрупкая, почти незримая, но была. Это именно она заставила меня прийти во второй раз. Лондон. 1947 год.       Когда молодой человек открыл одну из дверей кабинетов его родной школы, он снова ожидал застать директора за напряжённой работой над документацией. Диппет, если не брать в расчёт его податливость чужому мнению, был хорошим директором, исполнительным, ответственным, болеющим за своих учеников всей душой, с некоторыми из которых у него даже после выпуска оставалась связь. Такая, Том был уверен, могла бы остаться и между ними, если бы не тот злополучный день, который изменил многое. Старик не осмеливался писать Реддлу, а он особо и не скучал. Какого было удивление парня, когда вместо Диппета в кресле директора школы сидел Дамблдор. Вместо бумажек на столе у него стоял белый фарфоровый сервиз, вместо запаха чернил — аромат свежей выпечки и сладостей. Вероятно, прямо перед его приходом здесь уже побывали другие гости. Гораздо младше и глупее, но слушавшие своего любимого учителя с открытым рот. Реддла передёрнуло от отвращения. — Профессор Дамблдор, здравствуйте, — с неким интересом произнёс, уже чувствуя неладное. — Директор Дамблдор, мистер Реддл, — довольно улыбнулся, смиряя мага неприязненным взглядом.       Надо же, сейчас совершенно не скрывал своего истинного отношения. Том напрягся. Он зря пришёл, ибо и так прекрасно понимал, что теперь дорога к должности преподавателя по Защите от Тёмных Искусств ему перекрыта навсегда. — Не буду Вас отвлекать, директор, — уже было собрался уйти, но мужчина его остановил. — Сыграем в шахматы, мистер Реддл?       Это предложение очень насторожило молодого человека, ему даже потребовалось несколько секунд прежде, чем принять решение. Разумеется, новый директор заметил эту заминку, но торопить не стал и никаких эмоций по этому поводу не выразил. Том согласился и занял место напротив рабочего стола волшебника, где уже через мгновение возникла шахматная доска. — Правая, — не задумываясь изрёк парень, когда Дамблдор предоставил ему выбор рук, где спрятал по одной фигуре с каждой стороны.       Чёрные. — Как символично, — хмыкнул светлый маг, переворачивая доску белой армией к себе, и практически сразу выдвинул пешку на Е4.       Том не придал этому особого значения, лишь недовольно подметил: белые всегда ходят первыми. Сейчас его задача состояла в том, чтобы отнять это пусть маленькое, но преимущество из рук ненавистного профессора. Ответом послужил ход пешкой на Е5. — Не поверите, мистер Реддл, в этой школе даже не с кем сыграть достойную партию, — с сожалением проговорил волшебник. Белый конь ступил на F3. — Не поверю, директор Дамблдор, — чёрный конь переместился на F6. — У Вас в коллективе много достойных людей. — Да, Вы правы, — согласно кивнул головой, передвинув белого коня, забрав пешку с Е5. — Профессор Слизнорт, например. Ваш бывший декан, — сверкнул светлыми глазами маг.       Ясно. Хочет попробовать выудить информацию или просто поиздеваться. Ни первая перспектива, ни вторая Тома не радовали. — Профессор Слизнорт действительно достойный учитель, — второй чёрный конь отправился на С6. — Вы часто с ним играли в шахматы? — белый конь без промедления забирает второго чёрного коня с С6.       Реддл усмехнулся. — Профессор Слизнорт не имеет привычки играть в шахматы со своими студентами, — бросил быстрый, но выразительный взгляд на ещё горячий чайник. — А уж тем более пить с ними чай в тайне от других. Если он и выделял любимцев, то только открыто, — чёрная пешка забирает белого коня с С6. — Значит, были у него в любимцах? — белая пешка идёт на D3, пока Дамблдор смиряет бывшего ученика изучающим взглядом. — Я был любимцем у всех, директор, кроме Вас, — чёрный слон становится на С5. — Оно и верно. Гриффиндор и Слизерин никогда не были в хороших отношениях. — Верно, — согласно кивнул, передвинув белого слона на G5. — Это тоже самое, что если бы герой дружил со злодеем, — уголки губ слегка дёрнулись вверх.       Рука Тома на мгновение замерла над одной из своих фигур. Злодей. Какая прелесть. Вот, кем нынешний директор считает его одногруппников и его самого. Прохладные пальцы взяли чёрного коня, и тот забрал пешку на Е4. Теперь перед Дамблдором был открыт доступ к Королеве армии тёмных. Белая пешка не задумываясь «съела» чёрного ферзя, тем самым проглотив наживку. Реддл всё это время методично расставлял ловушку, заставляя противника в неё попасться, и он это сделал. Чёрный слон уже через мгновение забирает пешку на F2 — шах. И у белого Короля остаётся единственный возможный ход на Е2, куда фигура и ступает. Лицо директора становится напряженным, но уже в следующую секунду Том с наслаждением передвигает чёрного слона на G4 — шах и мат. — Когда один из вас, героев, пытается уничтожить мир — это ошибка в суждении, — молодой человек прожигает взглядом мужчину. — А когда один из нас, злодеев, то запереть в темнице навечно, — глянул на доску, кладя ребром белого Короля. — Шах и мат, учитель, — поднялся со стула. — Всего доброго. Лондон. 1998 год. — В любом случае, я сделал то, что хотел, — заключил Темнейший, щёлкнув пальцами.       В помещении тут же возник домовой эльф. Бедняга был похож на осиновый лист, который трясся на ветру. Бледная кожа, худой до такой степени, что видно практически все кости. Лорд даже не смотрел в его сторону и говорил, как с чем-то неодушевлённым. — Принеси мне воды. И гостю чай. — Благодарю, не сто… — Джексон резко оборвал сам себя, ощутив грозный взгляд. Здесь все делали только то, что хотел Темнейший. — Спасибо, — нервно улыбнулся, опуская глаза в записи.       Писатель благоразумно дождался, пока домовик появится в руках со стаканом воды и кружкой чая, и только потом осмелился продолжить разговор. — И что же Вы получили, придя второй раз в Хогвартс? Обыграли Дамблдора в шахматы? — занёс перо над листом бумаги. — Не будьте таким поверхностным, юноша. У меня были другие цели. Я оставил в Выручай-комнате свой пятый крестраж, навсегда поселив свой дух в этих стенах, — Джексону на мгновение показалось, что Темнейший хочет улыбнуться, но маска холода даже не дрогнула.       Молодой человек воодушевился, когда услышал ключевое слово — крестраж. Об этих магических атрибутах ходят столько легенд и слухов. Многие готовы проклясть того, с чьих уст слетело омерзительное, по их мнению, слово. Писатель подготовился и даже самолично перерыл несколько архивов в поисках нужной информации об этой отрасли магии, но толком ничего дельного не нашёл. Всё так же: сплетни и ложь. — Вы так просто рассказываете мне о местонахождении части Вашей души. Не боитесь, что… — начал с ухмылкой волшебник, но потом, видимо, и сам понял, что говорит. Это было не просто смешно, сие звучало неимоверно глупо. — Верно, Джексон. Это Вам нужно бояться, — тихо рассмеялся маг, делая очередной глоток воды из прозрачного стакана. — М-мне это писать? — боязливо уточнил после неловкой заминки. — Это Ваша книга. Вы и решайте, — безразлично пожал плечами Темнейший.       Фрэнк быстро вычеркнул данные из записей, нахмурив брови. Он не дурак, нет. Просто ещё слишком наивный мальчишка, любопытство которого превосходит страх и силу инстинкта самосохранения. Из таких проще всего лепить, словно из глины. — Какой был Ваш первый крестраж? — снова постарался придать голосу спокойствия. — Как Вы вообще дошли до этого?       Лорд сделал последний глоток из бокала, и его тело снова приняло расслабленное положение в удобном кресле. Лондон. 1943 год.       Том Марволо Реддл уже третий год, как являлся старостой факультета, на котором учился. Учителя ценили юношу за острый ум и обязательность, щедро одаривая своим расположением. Он был для них светом в окне, надеждой будущего мира магии. Не просто хороший волшебник, но лучший, парень не проиграл ни одной олимпиады, даже среди других школ, всегда достойно представляя Хогвартс. Декан Слизерина, профессор Слизнорт, обожал своего ученика. Сам мужчина слыл человеком честолюбивым и имел весьма странную привычку «коллекционировать» своих любимых студентов, увековечивая тех в колдографиях, что стояли на специальных полочках его кабинета. Там была и фотография Тома. Только она находилась куда выше остальных, занимая почётную верхушку. В тот вечер мужчина попросил старосту задержаться у него подольше, чтобы помочь с документами по прибывшим первокурсникам. Как же Реддл терпеть не мог возиться с этой макулатурой, ибо копаться среди сотен бумажек не было пределом мечтаний амбициозного студента. Когда с муторным занятием было покончено, то перед Томом возникла ещё одна проблема, уже как три года ставшая обязанностью. Чёртов обход школы. У этого скучного мероприятия были как свои плюсы, так и минусы. Из положительного только то, что он мог снять баллы с ненавистного им факультета Гриффиндор, а так же гробовая ночная тишина и спокойствие. Всё остальное представляло исключительно минусы, одним из которых была пустая трата времени и сил. Наворачивать круги по коридорам каждый день очень надоедало, но отказаться от того, что обязан делать как староста факультета, он не мог.       Сегодняшнее патрулирование не принесло ему хороших эмоций, поэтому молодой человек решил поискать их в другом занятии. Чтение. Марволо уже давно поглядывал в сторону запретной секции, но никак не решался туда зайти, хоть никакими заклинаниями она и не охранялась. Молодой человек слишком сильно пёкся о своей репутации «идеального мальчика», чтобы вот так просто себя подставить. Он читал книги по стихийной магии, но все равно время от времени бросал быстрые взгляды на столь манящие стеллажи, на которые даже не падали серебряные лучи круглой ночной луны. Волшебник сжимал зубы до скрежета, но боролся. Боролся сам с собой и неистовым желанием хотя-бы прикоснуться к запретному. Ведь чем больше говорят, что это делать нельзя, тем больше этого хочется.       Просидев как на иголках около часа, он всё же поднялся с места и стал медленно приближаться к черте, из-за которой уже никогда не сможет вернуться. Волшебник шёл к пропасти, чёрной и бездонной, иногда оборачиваясь назад, боясь быть пойманным. Если не сделает сегодня, то уже никогда не решится. Староста ускорял шаг, пока кончики пальцев не коснулись корешка первой книги. Это было сравнимо с ожогом, но он принёс не боль, а эйфорию. Захотелось больше и больше, пока взор чёрных глаз не привлекло странное название.       «Секреты самого темного искусства».       Автор — Оул Буллок.       Большой том, переплетённый в выцветшую чёрную кожу, заставил Тома буквально замереть. С тех пор, как староста стал заниматься легилименцией и окклюменцией, он научился неплохо разбираться в ментальной оболочке любого живого существа. У этой книги она тоже была. Окутывала словно кокон Тьмы, как защитный барьер. Реддл сначала даже испугался прикасаться к ней, но потом… шёпот. Тихий шёпот в голове отбросил все сомнения. Она сама к нему взывала, жаждя попасть в руки столь талантливого ученика. Он откликнулся на её голос и с голодом в глазах стал впитывать в себя каждую строчку, словно губка. Волшебник читал всю эту ночь и следующую, и при любом другом удобном случае, когда был уверен в безопасности. Буквально утопал в столь сладких знаниях, пока не нашёл то, что искал так давно.       Ключ к бессмертию.       Заклинание называлось «крестраж» и было невероятно сложным в плане выполнения. Но больше сложности в силе, была только его жестокость. Чтобы маг смог создать свое личное хранилище для кусочка собственной души, необходима жертва. То бишь, чья-то жизнь. Сначала Том выпрямился и нахмурился. Убить — для него сие слово звучало так просто и знакомо. Ещё будучи мальчишкой в грязном маггловском приюте, он впервые попробовал чужую смерть на вкус.       Деннис Бишоп, так звали его главного задиру, был парнем глупым, но очень хорошо сложенным физически. Он неплохо дрался и мог заткнуть неприличными словами любого, кто осмеливался с ним спорить. Ребята сразу не поладили. Реддл считал, что это из-за разных интеллектуальных уровней, ибо хулиган-маггл никогда не сравнится с начитанным и талантливым волшебником, а Деннис думал, что Том просто зарвавшийся выскочка, который только и умеет, что выпендриваться перед учителями. Когда последний в очередной раз поколотил мага, тот не выдержал. Дать отпор обидчику физически он не мог, ибо с детства имел худое телосложение, да и друзей-бандитов у задиры было предостаточно, так что Реддл решил действовать хитрее. Единственный, к кому Бишоп испытывал тёплые чувства, был белый толстый кролик в живом уголке их приюта. Большой и с очень глупыми глазами, как и у его «хозяина», коим окрестил себя Деннис. Том пришёл ночью к его клетке и на небольшой верёвке повесил животное, чем причинил неимоверную боль противнику. Он остался незамеченным и безнаказанным, но самое главное — отомщенным. Если убить человека так же приятно, как и того жалкого зверька, то староста однозначно был готов принести такую жертву ради собственной выгоды. Случай представился совершил неожиданно и при таких обстоятельствах, которые даже умный Марволо предугадать не смог. Только на этот раз вместо кролика была Когтевранка Миртл Уоррен, а вместо верёвки — Василиск.       Том совсем недавно узнал, кем является на самом деле, с гордостью приняв оставленное ему наследство от великого предка Салазара Слизерина. Огромный Змей длиной около двадцати метров всё это долгое время обитал под землёй Хогвартса и ждал своего часа, когда сможет, наконец-то, выйти на свободу для исполнения предназначения: очистить школу от недостойных — от грязнокровок. Том просто не ожидал, что в такое время ещё кто-то из учеников может гулять по школе, иначе бы ни за что не открыл дверь Тайной Комнаты. Девчонка сама напросилась, нарушив комендантский час, и по велению самой Судьбы, не иначе, попала под смертельный взгляд нового питомца Наследника. Тело упало на холодный кафель пола уже мёртвым, он не успел лицезреть её последний вздох. Староста окаменел напротив трупа девушки, не в силах даже пошевелить пальцем. Он только что первый раз убил человека. Что люди должны чувствовать в этот момент? Страх? Стыд? Боль? Но Том не чувствовал ничего. Только лёгкий шок от неожиданности, который быстро спал, оставив внутри него лишь пустоту. Он умылся ледяной водой, приказав Василиску скрыться в убежище, и стал делать то, что получалось лучше всего — думать. Как в голове молодого человека убийство навело на мысли о крестраже, невозможно понять до сих пор. Однако, первая жертва была принесена, а кожаный ежедневник, в котором староста обычно делал какие-то записи, стал не просто повседневным атрибутом в его руках. Лондон. 1998 год.       Джексон молчал, но его тело говорило само за себя: пульс участился, как и дыхание, рука с особым усилием удерживает перо, брови сведены к переносице, губы сжаты в тонкую полоску. Он не понимал и боялся одновременно. Для него сие было похоже на сумасшествие, на безумие, поглощающее здравый смысл. Уложить в голове подобное не смог бы ни один нормальный человек, но… Лорд никогда не являлся таким, как остальные. Поэтому и стал тем, кем стал. — Убийство, — тихо прошептал, поёжившись. — Как Вас не посадили в Азкабан? — в глазах царило непонимание. — У них не было никаких доказательств, что это был именно я. К тому же, найти козла отпущения оказалось не так уж и сложно. Гриффиндорцы никогда не славились наличием мозгов в черепной коробке, — усмехнулся. — А все остальное сделала репутация, которую я так бережно взращивал все эти годы обучения. — Посадили невинного? — ужаснулся волшебник. — Ну, не посадили, а лишили палочки с дальнейшим отчислением из школы. Но за это смягчение Хагрид должен благодарить своего покровителя Дамблдора, — с неким отвращением проговорил фамилию. — А как же угрызения совести? Сначала убийство, а потом обвинение невиновного… Вам было его ни сколько не жаль? — в голосе чувствовался укор, но Лорд на другое и не рассчитывал. Его никто никогда не понимал. Это парнишка лишь один из многих. — Совести? — произнес слово так, будто оно было ему совершенно незнакомо. — Если она и есть у меня, то сидит с зашитым ртом где-то в самом тёмном углу, связанная по рукам и ногам, — Темнейший чуть наклонился к собеседнику. — В мире вообще нет ни совести, ни правды, ни справедливости. Как и морали, и лжи во благо. Это все иллюзии, заставляющие людей хоть немного усмирять свои и без того безграничные потребности.       Джексон всё быстрее стал отрицательно качать головой из стороны в сторону. Все это казалось ему каким-то бредом, чем-то недосягаемым для его здравого разума. То, что у Лорда он повреждён, сомнений практически не оставалось. — Я не сумасшедший, Фрэнк, — словно прочёл его мысли. — Я убийца, — спокойно заключил. — Вы никогда не задумывались над тем, что точно такие же, как я, могут окружать Вас каждый день? — Это не правда. Убийц… их видно сразу. Они ненормальные, сумасшедшие, — тяжело дышал молодой человек.       Темнейший снисходительно улыбнулся. — Большая ошибка так полагать, юноша. Вы действительно очень наивный, — в глазах промелькнул огонёк разочарования. — Сколько Вам лет? — с уст слетел риторический вопрос, но по интонации было понятно, что Лорда это совершенно не интересовало. — И как, по Вашему, выглядят убийцы? — с неким вызовом проговорил. — Как Вы и я, как все те, с кем Вам приходится общаться каждый день, — Повелитель наслаждался несогласием, яростью и желанием доказать обратное в глазах юноши, его это веселило. — Пылкие, холоднокровные. У них есть пара общих черт: неспособность к эмпатии, извращённая мораль. Убийцы считают себя выше правил и законов, написанных для простых смертных. Заметьте, молодой человек, внешне нет никаких отличительных черт, если, конечно, не брать в расчёт меня, — тихо посмеялся. — Они надевают маски, — тихо прошептал, взор становился всё более пустым. — У Вас она тоже была в школе, верно? Поэтому в Вашу невиновность и поверили. — Верно. Но школой моя актёрская игра не ограничилась. Я умел очаровать любого, кого считал необходимым инструментом для достижения цели, — вещал скучающим голосом. — Хепзиба Смит, да? Ваш отец и бабушка с дедушкой? Они тоже просто инструменты? — юноша находился в шаге от истерики, но Лорд оставался спокойным.       Тёмный волшебник одарил мага изучающим взглядом, словно хищник, который приценивается к своей жертве, стоит ли она сил, что он потратит на её убийство. — И Вы тоже, Джексон. Вы тоже просто мой инструмент, — с насмешкой проговорил. Лондон. 1946 год.       Реддл с самого утра неспешно разбирал пыльные коробки, которые в небольшой магазинчик доставили ещё поздним вечером. Его работодатель было хотел заставить мага заняться этим прямо вчера, но волшебник настоял на том, что сделает всё необходимое на следующий день. В конце концов, ему никто не доплачивал за переработку. Колокольчик на двери из темного дерева неприятно звякнул, и молодой человек был вынужден выйти в зал к посетителю. Ранним гостем оказалась молодая женщина, которая частенько заглядывала в их магазин. Очень богатая волшебница, страстью которой было собирание всяких волшебных вещиц, от простых безделушек до редких артефактов. Они всегда вели занимательные беседы во время её визитов, поэтому Том искренне улыбнулся, когда застал на пороге именно эту ведьму. — Госпожа Смит, — жестом руки предложил ей пройти внутрь. — Вы как раз вовремя. Вчера привезли совсем новые артефакты, — указал на три верхние полки.       Женщина расплылась в доброй улыбке, и если бы не знала о нелюбви юноши к объятиям, то непременно бы его обняла. — Здравствуйте, Том, — поправила красивую укладку из рыжих волос. — Да, мистер Берг говорил мне о поставке. Именно за этим я и здесь. — Лишь за этим? Как жаль, — шутливо расстроился. — Я уже было подумал, что сама Наследница Пенелопы Пуффендуй пришла скрасить серые будни простого мальчишки, — губы парня тронула наигранно грустная улыбка, но ведьма поверила. — Зачем Вы так себя принижаете, Том? — удивилась она. — И вовсе Вы не похожи на простого мальчишку. Вы исключительный молодой человек, с которым можно обсудить любую тему, и услышать компетентное мнение. Это редкость для современной молодёжи, — тон был очень серьёзный. — Благодарю, Госпожа, — немного ободрился, хотя и без неё прекрасно знал, что все сказанное правда. Таких, как он, нет больше. — Позвольте показать Вам наши новинки, — подошёл к стойке с артефактами.       Следующие полчаса прошли за оживленной беседой. Том редко получал удовольствие от общения с людьми, но мисс Смит была исключением. Очень редким исключением. — Знаете что, Том, — ведьма выложила перед ним те предметы, которые собиралась купить. — А приходите ко мне на чай сегодня после работы.       Реддл уже было хотел отказаться, поскольку терпеть не мог находиться у кого-то в гостях, по сей причине даже отказывался от посещения семейных поместий «друзей» Слизеринцев, но вовремя вспомнил, что его работодатель пару дней назад поручил юноше выкупить доспехи гоблинов. А они как раз находились в собственности у женщины, с которой он сейчас вёл беседу. — С удовольствием, — обворожительно улыбнулся, бережно упаковывая покупки.       Тем же самым вечером весь Лондон сотрясся от известия о скоропостижной кончине одной из самых богатых волшебниц столицы Великобритании. Мракоборцы приняли единогласное решение об обвинении в этом преступлении домовика, который только ныл и корил себя за неспособность защитить свою хозяйку. Том усмехался, глядя на пестрящие заголовки статей в «Ежедневном Пророке». Ведь если бы не наивность этой ведьмы, которая заставила ту поделиться сокровенным секретом, она могла бы остаться в живых. Молодая женщина была так очарована молодым магом, что с огромным удовольствием показала ему чуть ли не самые ценные артефакты древности. Чашу её предшественницы — Пенелопы Пуффендуй, и медальон его предка — Салазара Слизерина. Последний, по словам дамы, был продан в магазин мистера Берга за гроши какой-то грязной оборванкой с улицы, носившей дитя под сердцем. Том моментально понял, что речь идёт о его матери и нём самом, от того желание заполучить наследство обратно возымело верх над здравым смыслом и симпатией к умной волшебнице. Теперь в его руках были практически все реликвии основателей: медальон, чаша и диадема, которую он обманным путем выудил у призрака факультета Когтевран. Все, кроме чёртового меча поганого Гриффиндора. Этот пробел будет терзать волшебника на протяжении всей жизни, но закрыть его маг так и не сможет. Ибо по преданию меч может достать только истинный Рыцарь из семьи смелых и храбрых. Лондон. 1998 год. — Значит, это тоже крестражи? — Схватываете на лету.       Джексон, разумеется, находился в состоянии эйфории от полученной информации, которую никто до него не мог добыть, но она являлась скорее бременем, нежели силой. Молодой человек был достаточно умён для того, чтобы не писать о том, что в будущем может послужить причиной его смерти. Если светлая сторона получит такие чёткие инструкции, то непременно постарается ими воспользоваться, а виноват будет лишь он. Поэтому Фрэнк сделал пометку исключительно в своей голове, ничего не став заносить в ежедневник. — Вы многих убили? — слетел с уст мага важный, но одновременно глупый вопрос.       Красные глаза Лорда неотрывно смотрели в его несколько секунд прежде, чем Темнейший заговорил. Ему всегда казалось, что это очевидно. — Да, — холодно заверил. — Хоть раз сожалели? — в глазах Джексона все ещё горел огонёк надежды на то, что перед ним обычный человек, который просто запутался.       Наивный. Глупый. Ищет оправдания там, где их не может быть. Старается видеть только хорошее, даже если это невозможно разглядеть. Ему бы подошёл Пуффендуй. — Не понимаю, зачем спрашивать, если знаете ответ, — безразлично проговорил, на его лице не дрогнул ни один мускул.       Молодой человек не понимал. Всё это время он разговаривал с ним и совершенно не понимал, как можно вот так просто распоряжаться чужими жизнями, дёргать за ниточки, словно кукловод безвольных кукол? Кто дал ему право быть Богом? Джексон упрямо старался рассмотреть в сидящей напротив Легенде простого смертного. — Я не понимаю, зачем управлять избиениями и пытками, зачем убивать? — в глазах разгорался огонёк отчаяния, от невозможности пробиться сквозь ледяную стену жестокости. — А как же иначе управлять людьми? — без интереса проговорил тёмный волшебник. — Как?! — возмутился тот. — Личным примером, ведя к идеалам справедливости, — чуть поднял подбородок, придавая голосу пафоса. — Вы блаженный? — усмехнулся. — Да если удастся Вам с Вашей то натурой прожить хотя бы ещё пять лет, Вы уж точно поймёте, что управлять людьми можно единственным — страхом, — Темнейший приблизился, заглядывая в самую душу, отчего Джексон инстинктивно отклонился назад. — Страх лежит в основе любого порядка. Лучше избить одного незаслуженно на глазах у всех, нежели потом избивать каждого, кто потеряет страх и устроит хаос, — яростно прошептал, мальчишка умел выводить из себя своими никчёмными вопросами.       Повисла гнетущая пауза, нарушить которую молодой писатель боялся. Все его мысли в момент улетучились, испарились. Остались только животный ужас и мурашки на светлой коже. — А Вам не кажется это бесчеловечным? — тяжело сглотнул. — Конечно, — согласно кивнул головой Лорд. — Я ведь обличен властью, — на лице расплылась хищная улыбка больше похожая на оскал. — Невозможно вершить судьбы людей, оставаясь для них человеком. Это лишь теперь, по молодости, Вам наивно кажется, что мир готов пойти за Вами лишь из сочувствия Вашим утопическим мечтам, но года два спустя наив пройдёт, а жажда власти останется, — красные глаза стали практически чёрными, но волшебник отстранился. — Хоть раз, Повелитель, — пауза. — Хоть один чёртов раз эта жестокость Вам помогла? — снова укор в голосе. Лондон. 1978 год.       Пожиратели Смерти сдавали город за городом, их безбожно теснили мракоборцы. Тёмный Лорд с яростью в очередной раз смял донесение о поражении своих людей вблизи столицы и резким движением швырнул комок бумаги в огонь камина. Если дело пойдёт так и дальше, то к концу этого года светлая сторона окончательно вытеснит тёмных не только из Министерства, но и с поля боя. Самым неприятным был ещё и тот факт, что помимо бюрократических шавок, нападения происходят так же со стороны новоиспечённого Ордена Феникса под чутким руководством Дамблдора. Терпеть оплеухи от Министра не тоже самое, что от чёртового старика. Больше он ждать не намерен. Будущий Повелитель Магической части Великобритании собрался в дорогу быстро, накинув на плечи черную мантию и прихватив свою практически белую волшебную палочку. До места добирались без лишних свидетелей. Лорд не хотел, чтобы шавки Министерства пришли в боевую готовность раньше времени.       Его встретило жалкое подобие армии. Измотанные тяжёлыми боями волшебники стояли рядами, с пустотой в глазах встречая своего Повелителя. Кто-то и вовсе не мог стоять от ранений или усталости, поэтому сидел на земле, но всё равно постарался подняться с помощью товарищей по оружию в знак почтения. Самое главное, что отличало этот боевой отряд от остальных — возраст. Вчерашние школьники, которым едва перевалило за семнадцать, были вынуждены противостоять опытным воинам по другую, светлую сторону. Лорд вышел в центр, одаривая каждого изучающим взглядом. Солдаты замерли в ожидании, устремив свои взгляды на него одного. — Солдаты! — громко прокричал. — Пожиратели Смерти! Не прошло и года с тех пор, как мы с вами, взявшись за руки, сбросили ярмо деспотизма власти мракоборцев, — его голос доносился громким эхом до каждого присутствующего. — Но есть ещё те, кто упорно хочет снова сделать из нас, чёрных магов, рабов — вернуть на самую низшую ступень магической иерархии, кто желает уничтожить чистую кровь, текущую по нашим венам, совокупляясь с отбросами из мира поганых магглов. Они там, — указал рукой в сторону, где ещё несколько часов назад было сражение. — По ту сторону фронта: мракоборцы, грязнокровки, члены Ордена Феникса и просто поддерживающие их волшебники. Им очень не нравится защита, которую истинно чистокровные семьи и Пожиратели подарили Магической части Англии. Вам, всем тем, кто ещё вчера были вынуждены преклоняться перед жалкими человечишками. А ведь именно эти твари уничтожали нас, истинных волшебников, испокон веков, предавая огню, кресту и мечу. Но сегодня вы с палочками в руках говорите им: Нет! Мы не отдадим вам наше право на безопасность, нашу свободу! Нет, мы не превратимся снова в ваших рабов! — выпрямил спину, чуть поумерив пыл. — Я знаю: каждый из вас готов служить делу гражданской войны, готов сложить свою голову ради нее, — карие глаза остановились на молодом парнишке, который получил серьёзное ранение в голову, но по внешнему виду не покинул поле боя. — Выйдите ко мне, юноша. Смелее, — жестом подозвал мага к себе. Тот сначала растерялся, но потом все же приблизился. — Вот, — указал на него. — Между мной и им нет никакой разницы. Нет ничего, что могло бы защищать меня, но не могло его. Ничего, — в подтверждение слов Лорд снял с пальца серебряный перстень, который отливал защитными чарами, и отдал волшебнику под восхищённые охи других приспешников. Никто не мог знать, что это украшение было ничуть не дорого сердцу Реддла, и надел он его специально перед самым выходом к публике. — Возьми. Возьми, возьми, — вручил кольцо. — Мир, который мы с вами строим, в этом мире будет безопасно. Ура! — громко крикнул. — Ура! — так же громко вторила ему толпа.       Том пожал руку солдату и позволил ему вернуться на свое место под воодушевлённые возгласы магов, которые устали. Устали постоянно бояться смерти. Стоило только тёмному волшебнику поднять руку, как все мгновенно умолкли. Он продолжил речь. — Но для нас и нашей победы необходимо, чтобы враги нас боялись, чтобы они даже думать не смели вернуть всё назад, — нахмурился. — А как они могут об этом не думать, если мы проигрываем им битву за битвой?! Если наших солдат гражданской войны сегодня обуяли паника и страх?! — задал риторические вопросы и чуть поднял подбородок вверх. — Сегодня ваша часть самовольно покинула позиции и пустилась в бегство. Где командир и его заместитель? — стал взглядом выискивать названных. Долго ждать не пришлось. — Командир части Мейсон, — представился светловолосый мальчишка, который ещё вчера сражался с товарищами в дуэльном клубе. — Заместитель командира части Хилдсон, — чётко проговорил и второй сопляк. — Вывести каждого десятого солдата из строя, — холодно приказал им.       И приказание было исполнено практически мгновенно. Командир и его заместитель с белыми лицами, словно уже давно мертвы, горько произносили цифру десять каждый раз, когда останавливались напротив молодых магов. Они не были идиотами, никто из них, поэтому прекрасно понимали, что за этим последует. Отобранных вчерашних детей выстроили в единую шеренгу. Среди них ещё были те, кто не до конца осознавал происходящее. Личная охрана Лорда направила на каждого солдата палочку.       «Многие современники Вас не поймут, осудят, даже назовут иудой, но будущее Вас оправдает и возвысит.» — пронёсся в голове голос Беллатрисы. — За постыдную измену силам Тьмы и чистой крови, Лорд Волан-Де-Морт приговаривает дезертиров части, их командира Мейсона и заместителя командира Хилдсона к высшей мере наказания — смерти, — пауза, во время которой каждый задержал дыхание. — Приговор привести в исполнение, — с палочек людей Темнейшего слетели зелёные вспышки Авад. Лондон. 1998 год. — В ту ночь Лондон оказался полностью под нашим контролем, Джексон, — довольно улыбнулся. — Возможно, сейчас мои действия кажутся Вам излишне жестокими, но тогда я добивался от войск не просто дисциплины, я добивался, если хотите, величайшего проявления любви.       Глаза писателя расширились от удивления. — Да-да, Вы не ослышались, любви. Враг был силой, которая несла только смерть. Я же стал той силой, которая могла казнить, а могла и миловать, — вытянул когтистые руки вперёд. — В одной руке кнут, — поднял правую. — А в другой пряник, — поднял следом левую. — То есть, Вы хотели стать для бойцов вторым Богом? — спросил, быстро что-то снова записывая. — Вторым? — усмехнулся. — Нет. Я должен был его вытеснить. Бог — это миф, его никто не видел. Я же стоял с этими магами, — слегка топнул ногой. — На одной земле, поэтому в меня было куда проще поверить, и они поверили. — Первая Магическая завершилась Вашей победой, Темнейший, — поднял голову парень. — И после ещё тринадцать лет Пожиратели находились у власти, но меня удивляет другое, — немного нахмурился. — В стране царил настоящий хаос, боль и разруха, но многие волшебники всё равно продолжали поддерживать именно Вас, а не великого Дамблдора. Почему? Это точно был не страх, они молились на Тёмного Лорда, даже теряя своих близких и друзей. — Зачем, по Вашему, существует пропаганда? — холодный голос Повелителя нарушил повисшую ненадолго тишину. — Чтобы доносить идеи власти в народные массы, — немного задумался над вопросом волшебник, но потом всё же уверенно на него ответил.       Волан-Де-Морт усмехнулся, сверкнув тьмой в змеиных зрачках. — Чтобы рисовать иллюзии, которых Вам не захочется лишаться, — уголки губ слегка дёрнулись вверх. — Этим правилом пользовался не только я, но и… великий Дамблдор, как Вы только что высказались. — Беллатриса Лестрейндж тоже предана иллюзиям? — желчно и грубо бросил. Лондон. 1963 год.       Поместье Блэк сегодня сверкало от чистоты и убранств, ведь принимало важного гостя, одного из самых влиятельных волшебников Великобритании, живую Легенду. Лорд не спешил, он шагал размеренно по коридору, бросая редкие взгляды на дорогие картины и только делал вид, что внимательно слушает пустые разговоры его приятеля. Хозяин дома всячески старался угодить, развлечь посетителя, так со школы и не уяснив, что тот терпеть не может суету. Его чёрная мантия, как всегда, выглядела идеально, а взгляд карих очей излучал лишь холод. Он мало говорил, обычно больше слушал, чтобы потом иметь одно из самых мощных орудий мира — информацию. Блэк же был так увлечён собственным монологом, что совершенно не замечал прячущуюся за углом Беллатрису. Девочка, которой едва исполнилось двенадцать, с интересом разглядывала известного на весь мир гостя, желая рассмотреть в нем каждую деталь. Высокий, с пронзительным взглядом и хищной ухмылкой. Ей казалось, что он похож на тёмного рыцаря из сказок, глаза девочки расширялись от восхищения. Безумно красивый, Лорд излучал силу, которая могла сбить с ног. И вот, волшебник повернул голову в её сторону, одарив ледяным взором. Блэк спряталась, закрыв рот руками, чтобы не взвизгнуть от страха. Её поймали на постыдном подглядывании. Щеки юной леди вспыхнули красным пламенем, ноги задрожали, по спине прошёлся холодок. Она слышала, как мужчина приближался, а голос её отца стих. Всё, что ведьма могла сейчас сделать — не упасть в грязь лицом ещё сильнее. — Мисс Блэк, — звенящую тишину нарушил бархатный голос. — Не спите в такой поздний час?       Леди выпрямила спину, натянувшись, как струна, но поднять глаза на мага все равно не осмеливалась. — Здравствуйте, господин, — тихо прошептала, стараясь дышать ровно. — Простите мне мой поступок, — закрыла глаза, чувствуя новый прилив стыда.       Она не видела, но точно знала, что губы гостя тронула лёгкая ухмылка. — Вам не за что извиняться, — одарил её внимательным взглядом. — Любопытство — это не порок. Наоборот, оно может открыть совершенно новые горизонты, недоступные для тех, кто придерживается строгих правил.       Волшебница медленно подняла голову, впервые заглянув в те самые глаза, которые будут служить ей маяком в океане жизни. Она утонула, не замечая как быстро колотится её маленькое сердечко, готовое в любой момент выпрыгнуть из груди. Лорд прекрасно видел эту реакцию, но всё так же оставался безразличным. Ему было не впервой внимать восхищение в глазах других людей. — Я желаю Вам успехов в учёбе, юная леди. Уверен, что в будущем именно Вы станете гордостью благородного дома Блэк, — снисходительно улыбнулся и стал неспешно удаляться в сторону личного кабинета хозяина дома.       Белла стояла молча, жадно вбивая в память каждую секунду, каждое движение мужчины, запоминала запах. — Вы будете мной гордиться, — прошептала так тихо, чтобы маг уже слышать не мог. — Повелитель, — не совсем понимая значение слова, произнесла его. Оно ведь так часто слетало с уст её отца. Лондон. 1998 год. — Беллатриса была им предана, верно, но только с самого начала. Она слишком много видела, слишком много знает, чтобы до сих пор оставаться в мире грёз, — голос Лорда слегка потеплел, когда он произносил имя верной приспешницы. Джексона это поразило, поэтому он жирно выделил имя девушки в своих записях. — Вы ей доверяете? — внимательно посмотрел на тёмного волшебника. — Я не доверяю никому, — не задумываясь изрёк тот. — А Долохов? Ему тоже не доверяете? — чуть наклонил голову набок, снова загоревшись энтузиазмом. Франция. 1952 год. — S'il vous plaît, Monsieur, — вежливый официант протянул горячий, хорошо сваренный кофе молодому человеку. — Merci, — ответил с небольшим английским акцентом.       Том всего пару месяцев находился во Франции, но уже успел побывать на двух больших приёмах, которые устроили одни из самых влиятельных чистокровных семей. Ему повезло. Он смог очаровать своим разумом одну из Наследниц во время случайной встречи в книжном магазине Парижа. Мисс Буланже представила Реддла, как очень талантливого и воспитанного юношу, а дальнейшее восхищение им в глазах других волшебников было всего лишь делом техники. И вот, он уже вхож в несколько поместий. Но сегодня маг не спешил на светский раут, если говорить честно, то они его в принципе очень сильно раздражали. Молодой человек с самого детства предпочитал общество великих писателей светскому, ибо слушать надменный смех, смотреть на показное богатство и весь вечер наигранно вежливо улыбаться магу не хотелось.       Том отпил небольшой глоток крепкого напитка и уже было хотел почитать последние новости свежей прессы, как из здания напротив хозяин заведения вытолкнул на улицу пьяную парочку волшебников. Те еле стояли на ногах и крыли мужчину крепким французским матом, отчего Реддл с отвращением поморщился. Он ненавидел слабость в любом её проявлении, а алкогольное опьянение как раз таки было яркой демонстрацией людей неспособных воспринимать мир трезво. Юноша уже было хотел выкинуть из головы сие произошедшее, но взгляд его карих глаз зацепил один из посетителей бара. Тот сидел практически возле самого окна и устало потягивал кружку пива. Его взор был пустым, а выражение лица потерянным. Он находился в глубочайшем отчаянии. Том изучал его ещё какое-то время прежде, чем подняться с места и направиться к молодому парню. Не то, чтобы его особо беспокоили чужие проблемы, но подобное состояние было прекрасной почвой для вербовки, ибо именно ради этого Реддл и приехал в чужую страну. Ему нужны люди для реализации планов невероятного масштаба. Волшебник зашёл в заведение, и ему в нос вдарился запах квашеной капусты, хлебной корочки и дешёвого табака. Маг сначала приблизился к стойке и попросил у бармена кружку того же самого напитка, что сейчас вкушал незнакомец, но работник только посмеялся. — От Вас за километр веет аристократией, господин, — начал на ломаном английском. — Этот парнишка другой породы, — кивнул в сторону брюнета. — Он русский, они там с детства пью то, о чём мы даже не слышали, — усмехнулся, протирая салфеткой один из прозрачных бокалов. — Всё равно налей, — настоял на своём и получил огромную кружку.       Молодой парень был так погружен в тяжёлые раздумья, что даже не заметил, как Том приблизился. Реддлу пришлось деликатно покашлять прежде, чем брюнет лениво поднял голову вверх. — Puis-je m'asseoir? — постарался проговорить как можно чётче. — Я говорю по-английски, — безразлично ответил без намёка на русский акцент, опуская взгляд в свой бокал. — Присаживайтесь.       Волшебник отодвинул стул и сел напротив. — Мой французский настолько плох, что я сразу сдаю с потрохами своё происхождение? — Реддл откинулся на спинку деревянного стула. — Том Марволо Реддл, — протянул руку.       Незнакомец без интереса посмотрел на протянутую руку, но всё же пожал её в ответ. — Антонин Долохов, — спокойно представился. — Нет, Вас выдают походка, внешний вид и надменный взгляд, акцент служит лишь подтверждением, — Антонин достал из внутреннего кармана серебряный портсигар и предложил одну Тому. — Благодарю, я не курю, — тон был максимально вежливым. — Вы из России?       Реддл заметил, какой болью в глазах парня отразился сей вопрос. Не мог не заметить, ибо тот на мгновение даже замер, когда услышал название своей родной страны. — Из России, — согласно кивнул головой, закуривая сигарету и выпуская первую порцию серого дыма из лёгких. — Был, — невесело усмехнулся, делая следующий затяг. — Переехали жить во Францию? Или… — карие глаза сверкнули интересом. — Или. Обратно теперь вряд-ли смогу вернуться. Министерству не нужен бывший приспешник Грин-Де-Вальда, — в карих глазах парня промелькнул опасный огонёк.       Но Тома это лишь удивило, не более. Какая удача! Если Антонин поддерживал Геллерта, то непременно одобряет чёрную магию. Он солдат, а такие люди Реддлу нужны. — Поэтому я пью, — поднял вверх бокал пива. — За Ваше здоровье, — сделал подряд три больших глотка. — У тебя ослабла воля, поэтому ты и пьёшь, — холодно проговорил. — А для бойца потеря воли, всё равно что потеря жизни, — смерил его уничижительным взглядом.       Антонин взорвался моментально. Да, русские известны своей пылкой натурой, не терпящей унижений. Может, поэтому и смогли победить мировой нацизм. Молодой человек резко поднялся из-за стола и ударил кулаком. — Послушай, ты, интеллигент, не надо меня поучать! — громко крикнул. Том сохранял абсолютное спокойствие, но был готов в любой момент начать защищаться. — Я и на фронте был! И в плену у мракоборцев посидел! — ненадолго затих, опустив взор в пол. — И друга там лучшего оставил, — тихо прошептал, покачнувшись от опьянения.       Маг медленно вытащил из кармана железный медальон. На нём был изображён символ волшебной крови и чёрных магов, что вёл за собой Грин-Де-Вальд. — Да будь моя воля, я бы этих сволочей давил бы одного за другим! — резким движением руки указал на Министерство, крыша которого была еле видна из окна бара. — Да что толку то?! Одного или двух завалишь, а третий тебя пристрелит, — покачал головой. — А у меня родители старики, — невесело заключил. — Тогда жди, пока твоих родителей вытащат за шкирку, как собак, и запинают, — зло прошипел, не прерывая зрительного контакта Том.       Антонин молчал. Молчал и смотрел в ответ. В его голове сейчас вертелись тысячи эмоций и дум, которые, Реддл надеялся, приведут его к верной мысли. — Ты чего-то смекнул, да? Ты что-то придумал, верно? — с надеждой спросил. — Расскажи мне, друг, — в карих глазах промелькнула мольба. — Мы с тобой пока что не друзья, но можем ими стать, если наши интересы совпадут, — бросил быстрый брезгливый взгляд на кружку с пивом. — И ты бросишь пить, — снова вернул взор на лицо парня.       Долохов задумался на мгновение, но потом крепко обхватил кружку рукой и перевернул в стороне от стола, выливая алкоголь на пол. — Уже бросил, — твёрдо заверил. Лондон. 1998 год. — То есть, Вы стали для Беллатриссы и Антонина кумиром, верно? — Джексон все ещё неспешно пил свою порцию чая, который уже давно остыл. — Кумиры, молодой человек, при близком рассмотрении разочаровывают. И чем могущественнее божество, тем сильнее разочарование, — отрицательно покачал головой. — Нет. Я дал им нечто большее, нежели простое право на восхищение, — пауза. — Я дал им смысл жизни.       Молодой писатель понимающе покачал головой в знак согласия. Сейчас он практически первый раз был в чём-то согласен с Лордом. — Да, Вы создали Пожирателей так же, как создал великий Дамблдор Орден Феникса, — снова записывал информацию, перевернув чистую страницу. — Ничего подобного, — Темнейший возмутился. — Сначала были Пожиратели, потом Орден, — с отвращением поморщился. — И вообще, Джексон, Вы уже второй раз называете Дамблдора «великим». Вы им восхищаетесь? — внимательно посмотрел на парня.       Тот ненадолго замолчал, поджав губы. Писатель сейчас буквально стоял на лезвии ножа. Он слышал о дерзком нраве Лорда, и один неверный ответ мог оборвать его жизнь. — Не имею права? — решил атаковать вместо защиты.       Темнейший проигнорировал риторический вопрос. — Любую личность уважают за что-то. Чем этот старик его заслужил?       Снова повисла гнетущая пауза, во время которой юноша более не отводил глаза в сторону. Было слышно, как приятно потрескивали дрова, ощущалось тепло. — Он великий волшебник, — неуверенно выдал.       В змеиных зрачках снова промелькнуло разочарование. — Это всё? — тишина. — Где был Ваш любимый Дамблдор, когда по Европе шествовал Геллерт Грин-Де-Вальд? — снова молчание. — Может, Вы знаете, где он был, когда я тринадцать лет по одному уничтожал его же приспешников? — опять время на раздумья. — А я ждал его, ждал вызов, но он так и не поступил, — Лорд наслаждался этими терзаниями во взоре своего собеседника. — Правильно. Зачем выходить из уютного Хогвартса, когда весь мир горит в огне?.. — тихо посмеялся, но потом его лицо вновь стало предельно серьёзным. — Я потерял свою власть в начале восьмидесятых не из-за него или мракоборцев Министерства, а из-за поганого ритуала, о существовании которого даже не догадывался. Лондон. 31 октября 1981 года.       Тёмная фигура в чёрной мантии двигалась неспешно к своей заветной цели. С каждым шагом новый правитель Англии становился всё ближе у тому самому месту, где сейчас находилась пока что совсем маленькая, но уже угроза его власти. Гарри Поттер. Имя мальчишки бесконечно долго крутилось в голове Темнейшего, отдаваясь болью в висках. Скоро он с этим покончит. Поздний вечер встретил холодным ветром, а входная дверь уютного дома милой семейки оказалась заперта простым заклинанием, которое маг с лёгкостью уничтожил. Он слышал начавшуюся суету внутри, но нападать на Джеймса Поттера не спешил, когда застал того с палочкой наизготове в большой гостиной. Вместо этого Лорд остановился и одарил волшебника несколько уставшим взглядом. Это бесконечное сопротивление сидело у мага уже в печёнках. — Вы уже проиграли, Поттер, — спокойно начал, имея ввиду всех светлых волшебников. — Научитесь смотреть в будущее. — Будущее? — с усмешкой переспросил, не опуская оружия и внимательно следя за каждым действием нежданного гостя. — Ваше будущее уже наступило. Там, в каменных застенках Азкабана. Сходите, посмотрите, — стоял прямо, говорил уверенно, как свойственно любому Гриффиндорцу. — Все ваши достижения будут основаны на боли, пытках, страхе. Вы вырываете у магов признание в верности Вам и Вашим идеям пытками, — в каждом слове сквозило отвращение. — Ваши эскапады меня абсолютно не трогают, — прервал его пламенную речь. — Хотя, похоже, Вы искренне в своих порывах, — скользнул быстрым взглядом по лицу Джеймса. — Если уж Пожиратели такие исчадия Ада, почему же народ поддержал нас? — без особого энтузиазма поинтересовался. — Вас поддержали чистокровные, а не народ. Ваша гражданская — бунт бандита, уголовника. Остальных запугали или искусили идеями об иллюзорной безопасности. Это хитрость Сатаны, — в глазах полыхала ярость. — Мы всего лишь восстановили справедливость. Дали волшебникам защиту от опасных и диких магглов, которые с каждым годом все более и более изощряются в изобретении оружия, способного стереть магов с лица земли, — в очах Темнейшего загорелся ответный огонь злости. — Мир, который Вы уничтожили, Лорд, был не совершенен. В нём были и мерзавцы, — согласно кивнул головой. — Вы сделали мерзавцами всех. Ты или палач, или рукоплещущий ему раб. Ваша война — это пошлость, воинствующая пошлость. Вы держитесь на страхе, но это не надолго, — желчно усмехнулся. — Если народ не свергнет вас, то вы передушите друг друга сами.       Волан-Де-Морт поджал губы. — Ну, ладно, — вытащил из кармана мантии палочку, наставляя её на Поттера. — Сам уйдёшь или начнём с бессмысленной бравады? — теперь уже Повелитель усмехался.       Разумеется, смелый и храбрый выбрал второе. Битва была недолгой, но забавной. Лорд хоть размял мышцы, которые задеревенели от долгого бездействия. Непростительное проклятие сначала забрало главу семьи, а потом и его жену, что так отчаянно старалась защитить свое чадо. Маг занёс палочку перед лицом громко плачущего ребёнка, и на его лице не дрогнул ни один мускул, едва третья зелёная вспышка озарила комнату. Англия. 1998 год.       Только сейчас змея возле ног Темнейшего начала подавать признаки жизни. Молодой писатель уже успел о ней забыть. Он слышал о том, что с кровью Волан-Де-Морт приобрёл возможность разговаривать с этими отвратительными существами, ибо являлся прямым потомком Салазара Слизерина. Даже герб факультета отражал всю суть обучающихся там волшебников. Юноша постарался не отводить взгляд от глаз рептилии и буквально на секунду заметил в них что-то человеческое, отчего его лицо вытянулось. — Что то странное, не так ли, Джексон? — вывел его из раздумий тёмный маг. — Все верно, это не просто змея, — словно прочёл мысли парня. — Когда мы познакомились с Нагайной, она была ещё человеком, но уже тогда носила на себе мощное проклятие, — бережно погладил её по головке. — Я мог снять его, но не стал этого делать. — Почему? — нахмурился Джексон, испытывая очередную волну неприятных эмоций от осознания очередной тайны. — Вы слышали о том, что я не умею любить?       Писатель тут же кинулся к записям в ежедневнике, перелистывая страницы одну за другой, но никак не мог найти. — Не трудитесь, я объясню, — остановил его Лорд. — Моя мать поила моего отца маггла Амортенцией, то бишь любовным зельем. Бытует мнение, что дети, зачатые под действием данного варева, не могут испытывать сие светлое чувство. Так вот, это полная чушь, — тяжело выдохнул. — Я рос в приюте без малейшего намёка на сострадание, под постоянной угрозой смерти от грязных людишек. В меня никто ничего не вкладывал, а любовь — это чисто созидательное чувство, которое предполагает постоянную отдачу. А что отдавать, если у меня самого внутри пусто? — немного помолчал. — Мне понравилась девушка, всего одна, — посмотрел на свою любимицу. — Поэтому я не помог ей, Джексон, — встретил непонимание во взоре писателя. — Она делала меня человечным, а этого допустить было нельзя. — Нельзя управлять людьми, оставаясь для них человеком… — шёпотом процитировал слова Волан-Де-Морта, опуская взор в пол, и зарываясь длинными пальцами в волосы. — Когда во время Первой Магической войны Вы поняли, что всё — победа? — резко поднял голову, устало потирая переносицу.       Вероятно, приятные воспоминания вызвали у Тёмного Лорда тепло в душе, которое незамедлительно отразилось огоньком в красных глазах. Он впервые за все время по-настоящему улыбнулся, чуть прикрыв веки. — О, да. Я помню этот момент, как сейчас, — голос был полон радостных ноток. — Долохов, Лестрейндж и Эйвери тогда расправлялись с Фабианом и Гидеоном Пруэттами, Карадоком Дирборном и Бенжамином Фенвиком — последними серьёзными противниками власти Пожирателей. Мне пришло короткое письмо: «Ублюдки мертвы. Власть Тёмного Лорда окончательно установлена.» Лондон. Декабрь 1978 года.       Тёмный волшебник торопливо вскрывал конверт только что доставленного ему лично в руки письма. На бумажном конверте ярко были видны несколько капель крови и имя отправителя: Антонин Долохов. Пульс участился, когда карие глаза стали внимательно вчитываться в каждое слово, а их там было немного. Всего одно предложение. Лорду было хорошо знакомо это немногословие русского, в далёком прошлом, приспешника.       «Ублюдки мертвы. Власть Тёмного Лорда окончательно установлена.»       Реддл тяжело сглотнул и проморгался, отрывая взор от бумажки. Неужели?.. Маг повернул голову к стоящей рядом Беллатрисе и победоносно улыбнулся. — Запомни этот момент, Белла. Он исторический, — протянул ей письмо.       Ведьма тут же бросилась его читать, а потом и сама расплылась в хищной улыбке. Её чёрные глаза полыхали от гордости и ощущения сладкого вкуса победы. Она низко поклонилась своему господину, выражая искреннюю радость и восхищение. — Повелитель, — шёпотом произнесла. — Отошли письмо в Министерство с приказом: собрать всех на главной площади. Хочу выступить перед народом, — с воодушевлением произнес.       Новоиспеченная Лестрейндж тут же бросилась исполнять поручение. Только вот Том и представить не мог, что Министерству удастся собрать едва ли несколько тысяч волшебников. Он стоял уже через час перед теми, кому нёс новую власть и новый мир. Смотрел вниз на толпу и не понимал, почему их так мало. Реддл медленно повернулся к Белле, но та лишь со страхом пожала плечами. — Это все, кого удалось собрать. Больше никого нет, — опустила взор тёмных глаз в пол. Лондон. 1998 год. — А что, если вернуться в прошлое? — тихо начал Джексон. — Доведись Вам снова пройти этот путь, чтобы Вы изменили? — в глазах парня снова надежда на что-то, что точно никогда не было знакомо Темнейшему. На грёбаную человечность. — Ничего, — в очередной раз усмехнулся, словно объяснял очевидное глупому ребёнку.       Писатель выпрямился, непонимающе мотнув головой. — А как же Ваши друзья, соратники, миллионы погибших? — Вы так ничего и не поняли, юноша. Вы цепляетесь за мелочи, — бросал с раздражением. — Я изменил мир, — Лорд гордо поднял подбородок вверх. — Нет! — прошипел возмущённо парень. — Вы дерзнули, но ничего не вышло, — маг не выдержал, резко поднявшись со стула.       Волан-Де-Морт даже не шелохнулся. Эмоции — это нормально для слабых. — О, я изменю, Джексон, обязательно. Но не прошлое, нет, — поднялся следом. — А будущее. Я бросил в землю зерна, и они взойдут, — уверенно говорил, медленно надвигаясь на парня. — Через боль, кровь я показал людям новый мир, и они уже не захотят жить в старом. Никогда, — шаг за шагом он слышал, как бешено колотится сердце писателя. — Я поджёг его, он горит. Чувствуете запах?       Джексон тяжело сглатывал и поверхностно дышал, стараясь вобрать в лёгкие побольше воздуха, но ничего не получалось. Сейчас он, только сейчас видел его настоящим, без масок и сдержанность. Видел безумный огонь, горящий в красных глазах, и это сводило парня с ума. До него, наконец-то, дошло, почему же Волан-Де-Морта боится весь мир. — Единственное, о чём я жалею, — продолжал речь Темнейший. — То, что не был достаточно жесток и последователен. Проявлял мягкость там, где нужно было иметь твёрдую руку. Отступил там, где нужно было идти вперёд, не считаясь ни с какими жертвами. Но ничего-ничего, — загонял юношу к стене, пробирая до мозга костей ледяным тоном. — Этот мир горит в пламени новой войны. И кто знает, к чему она приведёт?.. — приставил острый конец палочки к горлу молодого человека, практически ощущая запах страха смерти. — Эта война — очищающий огонь, в котором родится новый мир, безопасный, — заглянул в самую душу. — Мои идеи бессмертны. А, значит, и я бессмертен… Том Марволо Реддл. 31.12.1926 — 02.05.1998 гг.