Wave

http://s020.radikal.ru/i719/1310/8f/22eafdb23ea7.jpg послушать - Линия - Останови меня) POV - Айя Один раз я попросил у тебя океан. Огромный и бескрайний океан, с волнами и ветром, с песчаным пляжем и звездами. Ты сгреб меня в охапку и потащил в машину. Младшим мы ничего так толком и не объяснили, оставив Кена и Оми в удивлении на пороге цветочного магазина. Тебе было не важно, у меня не было сил разговаривать. Пара минут, может быть даже и час, и вот я уже иду к океану по песчаному скату, а ты там, наверху, на дороге, закрываешь машину от несуществующих ночных воров. Глупый, мы легко можем убить их. Мы же страдаем такой манией величия почти каждую ночь, возомнив себя ангелами смерти, а на самом деле с невыносимым пафосом измазываясь в крови и внутренностях незнакомых нам людей. Эти люди когда – то были маленькими детьми с наивными глазами, и от этого мне сейчас становится особенно тошно. Но, истинная причина, почему я попросил у тебя океан сегодня ночью, это очередной прошедший кризис моей сестры. Я проторчал в больнице почти неделю. Я не помню, ел я или спал, но вот точно не плакал, а сейчас я хочу плакать. Господи, я, что…разучился это делать? Начинаю лихорадочно скидывать с себя обувь, чувствуя, как песок под ногами становится тяжелее и неподатливее, а значит, я дошел до кромки океана, и новая волна уже обжигает ноги ночным холодом. Отрезвляет. Мысли вышибает из головы пулей. Есть только что – то наподобие меня, ночного неба с острыми шипами звезд и черного скорбящего океана со своей ледяной водой. Да, я забыл, про мои промокшие до колена джинсы. Я - гребанный псих, который заковал самого себя в оковы льда, чтобы не было больно и теперь мечется в них же, в ловушке из боли, которой не убавилось, а стало лишь больше, один на один со мной. Лицом к лицу: она и то, что было мной. Так сухо и холодно, что нет слез. Есть лишь чернильная страшная вода, которая накатывает на меня снова и снова, хочет утащить за собой, цепляясь черными руками - когтями в ноги, раздирая кожу, вспарывая, наполняя солью – пеной, вымывая кровь. А сверху давит небо, опрокидывая на голову тонны воздуха, медленно дробящего кости своей тяжестью. И внутренняя боль боится этих исполинов. Чертова ведьма прячется в свою гнилую нору, оставляя в покое сознание. Телу больно от холода и темноты, а вот душе хорошо. Ей спокойно и надежно. Лишь сердце – жилище ведьмы, тихонько кровоточит. Я бы вырвал его, но, к сожалению, я не могу оставить этот мир. Пока еще не могу. - Вылезай. – Ветер доносит до меня уверенный, твердый голос с берега. Я бешено улыбаюсь небу, пиная волны ногами. О да, этого человека в такие моменты я слушаюсь. Почему? Да потому что ему нужно мое сердце. А я готов ему его отдать, так станет совсем не больно. - Всегда знал, что ты псих. – Говорит он, принимая меня вместе с океанским холодом в свои крепкие объятья. – Мой личный ненормальный. Я, ответно улыбаюсь, заваливая Кудо на холодный пляж, сжимая ладонями его лицо. - Тебе же нравится. – Аккуратно прикусываю его восхитительно желанные губы. - Эти твои срывы волнами? – Он ловко перехватывает инициативу, с силой сжимая мои запястья. – Ты меня так достал этими гребанными выходками. Пару секунд мы исступленно целуемся под черным небом. Он сильнее меня физически, так что ему не составляет особого труда оказаться сверху, грея естественным теплом человеческого тела. - Каждый кризис твоей сестры – игра в молчанку. Твоя невозможность плакать и неумение делиться эмоциями, суицидальные замашки, повышенная интровертированность на грани аутизма, - перечисляет Кудо, терзая губами мою шею, - и о да, особенно извращенный психологический мазохизм. Ты считаешь, такое может понравиться? Ты бы медленно и со вкусом вспорол катаной свои вены, если бы меня не было. Я в момент захлебываюсь стоном, выгибаясь под ним, послушно раздвигая ноги. - Не отвечай. Я знаю, что ты бы сдох. Гребанный дебил. Сдох бы прямо в этом океане. – Он спускает с меня штаны, вместе с нижним бельем, одновременно расстегивая свои, снова нависая надо мной, добровольно распятым на песке. – И вот сейчас ты хочешь содрать спину в кровь, да? Или хочешь, стать моим без смазки и подобных глупостей? А если бы меня рядом не было, ты бы наверняка утопился в воде? Да? Айя, сукин ты сын, так? Да? Я в ответ улыбаюсь, задирая голову к небу, утопая в звездах над нами. Я не соображаю, полностью потеряв контроль. - Сколько боли может выдержать человеческая душа? Это твой лимит? Тебя рвет на части, когда контроль спадает. Я понимаю. – Губы Едзи бережно скользят по груди, обдавая заледеневшую кожу теплым дыханием, а руки неспешно оглаживают освобожденные от футболки бока, с выступающими ребрами. – Ты просишь у меня океан. Каждый чертов срыв, ты просишь океан. – Он отрывается от моего тела, выпрямляясь надо мной, ладонями накрывая колени, немного разводя их в стороны и одаряя меня неожиданно задумчивым внимательным взглядом абсолютно черных сейчас глаз. - А если бы меня не было, Ран? Что тогда? Что? Звезды неожиданно поплыли перед глазами, а по щекам потекло что – то соленое. Я всхлипнул, тут же инстинктивно зажимая рот ладонями, не замечая, что теплые соленые дорожки уже вовсю бегут по щекам. - Ран? Ты плачешь? Что ты, мой хороший. Иди сюда, иди ко мне. – Шокированный Едзи одним рывком заставляет меня сесть, притягивая на колени, с непонятно откуда взявшейся силой, прижимая меня к себе. – Прости – прости – прости. Я же здесь! Фудзимия, ну что всякую ерунду от меня слушаешь? Скажи вот, что «Кудо – идиот»! Ты же знаешь, что меня слушать нельзя! Бред несу. Испугался я, когда увидел как ты в темноту и воду ушел. Просто волнуюсь за тебя. Я же …люблю тебя… У меня перед глазами все бежит цветными, столь желанными, сырыми пятнами, скользит по щекам, даря облегчение. Я сильнее прижимаюсь к теплому Кудо, которому, пусть и жестоко, но удалось снова научить меня плакать. - Эй, Ран, знаешь, что тогда бы было? - Что? - А ничего. Такого быть бы просто не могло. Это самая тупая бессмыслица, которую я только могу себе представить. – Улыбается он, находя мои губы и неспешно целуя. – Мммм, не согласен со мной, котенок? - Хм… - Шмыгаю я замерзшим носом. – Заниматься сексом на голом пляже, тоже бессмысленно. - Реалист, чтоб тебя. – Смеется Едзи, утыкаясь носом в мои волосы. – Волна срыва в этот раз благополучно миновала. Юху! - Идиот. Пошли в машину. Холодно. – Бурчу я, чувствуя, как черные волны в моей душе и в самом деле сменились полным безмолвным штилем. - Донести тебя на руках? – Едзи хитро подмигивает мне. – Да не стесняйся ты! Все. Понял. Я, подрагивая от холода, заворачиваюсь в рубашку. И вот мы уже бредем по склону, прочь от океана с небом. А потом меня ждет душная неудобная машина, жаркие поцелуи и нежные чувственные ласки Кудо, с собственными ногами под потолком и охрипшим от стонов голосом. В конце, когда мы оба обессилены сладким безумием, прижимаясь к теплому любимому рядом, я украдкой смотрю сквозь стекла машины на океан и на ранее солнце из-за горизонта. Солнце сжигает тьму и черные страшные руки с когтями, сгоняя звезды с небосвода, заменяя их нежными взбитыми облаками. Вода светлеет, начинает светиться и переливаться цветом. Становится видна динамика ее движения, размеренный ритм контроля волн и осознанности действий. Солнце наваливается на горизонт, пытаясь выйти за его рамки, обозначенные природой, растягивает его линию, которой и нет на самом деле. От этих действий большой звезды, в моих глазах становится слишком ярко, и я обращаюсь к собственному сердцу. Помнится мне, что я хотел его отдать, чтобы не болело. Но разве я могу отдать боль человеку, который любит меня? Только разделить. Философски хмыкнув, я завалился обратно на скомканные на автомобильном сиденье одеяла, в объятья Кудо Едзи, мирно посапывающего во сне. Прижавшись к Кудо, я медленно, со всей любовью, на которую была способна моя полумертвая душа, поцеловал его в неплотно сомкнутые губы. Спасибо. Так будет всегда. До следующей волны в моем сердце.