Our summer vacation

Our summer vacation: Лили

Финляндия, округ Аливиеска, 1995 год.

— Не волнуйся, поц, все будет в лучшем виде! Мужчина лет 40-45, сидевший в кресле за столом, положив на его поверхность ноги в черных туфлях, затянулся своей сигаретой. Небольшое облачко дыма вырвалось из его ноздрей и приоткрытого рта, а сам он опустил почти докуренную сигарету в пепельницу, исполненную в виде головки поршня. Он почесал свою башку, покрытую короткими светлыми волосами, и продолжил: — Блин, я бы, конечно, предпочел, чтобы ты оставил свой вонючий драндулет где-нибудь за магазином, а то… тачка твоя ну весь вид прямо ломает! Это же металлолом настоящий… чего-же люди подумают про меня, если увидят? — Угу… — кивнул головой второй человек, находящийся в небольшой комнатке-приемной автомастерской. Это был молодой парень лет восемнадцати, шатен с незапоминающимися, скучающими голубыми глазами и одетый в белую футболку да синие шорты до колен. — Ну ладно… сделаю я тебе тачку! Летать будет так, что спидометр по второму кругу пойдет! — хохотнул мужик, туша сигарету в поршне, — Хотя я бы так на твоем месте не ездил, а то тут полно идиотов на дорогах… — Ум… — улыбнулся парень, предчувствуя, как его старенькая Сатсума, собранная с нуля на дому, обретет вторую жизнь и будет служить ему верным другом все лето… — Ну, и над ржавчиной поработаю, хотя бричка твоя — то еще ведро… — пересчитывая купюры, которые положил на стол паренек, бормотал автомеханик, — В общем… если делать все, что ты у меня заказал, то за тачкой своей можешь вернуться… Он прикинул в уме объем предстоящих работ, попутно поправляя свои очки в тонкой оправе. Голос у него был грубоватый, хотя и слегка тонкий. Он явно был заядлым курильщиком. — …дня через два. Ну, я в любом случае тебе звякну. Жди звонка! — Ага… — кивнул паренек и неспешно направился к выходу, попутно задержав взгляд на ассортименте автомобильных запчастей на стеллажах справа от входа. Как минимум половина из них, кажется, подходила к его Сатсуме… надо запомнить, что они тут продаются. — Ах, да, и еще кое-что! Ты где живешь, молодой? — вдруг спохватился мужик, когда парень уже открыл дверь и собрался уходить. — Э-э… В Кесселинпере, — обернулся молодой клиент. Механик покачал головой. — Далеко-делеко… тебе до туда час топать? — поинтересовался мужик. — Два с половиной, — поправил его парень. — А-а… — протянул мужик, убирая ноги со стола, — Ну, тогда могу предложить тебе мою машину позаимствовать. На время, пока я твою говновозку не закончу чинить. Я твоему дядьке… как его… Тойво, кажется, задолжал ящик пива… Он почесал свою щетину. — Так что могу отплатить вот таким вот образом. Вот ключи, — он бросил звякающую связку в руки парню и тот ловко её поймал. Тут было два ключа — от замка зажигания, от багажника, и пульт выключения сигнализации. — Она рядом со второй дверью стоит, ты её узнаешь. И да, будь с ней осторожен. На газ сильно не жми, там почти триста лошадей под капотом и задний привод, — слегка уронив очки вниз, предупредил механик, смотря на парня исподлобья, — На автомате умеешь ездить? Хотя, скорее всего умеешь, там ничего сложного нет… но тебя все равно занести может, так что не гоняй особо. Вернешь мне её через два дня, как я твое ведро доделаю, и чтоб ни царапины! Понял? — М… — промычал паренек, показав мужику оттопыренный большой палец. — Ну ладно… можешь идти, — отпустил его механик, махнув рукой, — А то я скоро закрываюсь… Паренек закрыл за собой дверь и вышел на улицу. Магазин сзади был оббит металлом, выкрашенным краской желтого цвета, немного потерявшей цвет. Но несмотря на износ, яркий цвет все равно привлекал к себе внимание, и эта постройка выделялась особенно явно в крохотном селе Лоппе. Вокруг самой автомастерской-магазина нашли свой покой остовы автомобилей разных времен — тут были как и аварийные современные седаны, и более старые хетчбэки, и даже один совсем древний каркас машины времен великой депрессии. Но главный экспонат стоял у высокой гаражной двери под номером два: американский маслкар семидесятых годов с сложным оранжево-красным окрасом корпуса, полосой занимавшего часть крыши автомобиля, верхнюю часть корпуса и дверей, а также грани капота. Остальной металл был окрашен черным. Из узкой длинной морды, обрамленной блестящим хромом, на мир смотрели четыре круглые фары. Парень нашел на связке второй ключ и поднес его к замку водительской двери, воткнув и провернув его. Дверца разблокировалась, и он рукой взялся за ручку, открыв широкую американскую дверь. Плюхнуться в кожаное сиденье маслкара оказалось ни с чем не сравнимым блаженством — сиденья были мягкие, приятно пружинили, да еще и настраивались! Впрочем, парень и так неплохо сидел в сиденье с неизменными настройками. Он вставил в замок зажигания ключ с черной пластиковой ручкой и провернул его, на что немедленно отозвался стартер. Прокрутив двигатель три раза, прибор запустил его, и американский семилитровый мотор утробно зарычал зверем. Парень захлопнул дверь и поерзал в кресле, устроившись вальяжнее, и, улыбаясь сам себе, пристегнулся. Ремень тут был двухточечный и держал только поясницу, хотя этого и стоило ожидать от машины семидесятых годов. Наконец, ему удалось почувствовать в машине зверя — он нажал тормоз, переключая ручку-селектор за рулем автомобиля с правой стороны, и перевел её в положение «D». Нога отпустила тормоз, и машина покатилась вперед на холостых оборотах. Робкое нажатие на газ немного ускорило качение. Парень повернул руль до упора налево, и эта почти шестиметровая баржа начала неохотно катиться в заданном направлении. Как только нос машины начал смотреть прямо в направлении заросшей проселочной дороги, водитель нажал на газ. Но пагубная привычка уверенно жать на газ, чтобы дохленькая Сатсума достойно разогналась, здесь его подвела — капризной заднеприводной машине это совсем не понравилось, и она тут же попыталась убить парня, уйдя в занос и намереваясь разбиться об ближайшее дерево. К счастью, парниша догадался отпустить газ, и Ферндейл лишь немного занесло, он тут же поймал сцепление, катясь дальше уже более осторожно. Приручив зверя, наш протагонист начал думать, ехать ли ему сразу домой, или он успеет сгонять в Пераярви, в магазинчик к Теймо? Гнать до городка недолго, минут тридцать, если ехать осторожно. Дома заканчивалась жрачка, уголь для мангала кончился, и надо бы взять еще всяких примочек — соль, сок, сахар… много сахара. Да, определенно нужно заглянуть к Теймо и закупиться всем нужным. Маслкар размеренно зарычал, продвигаясь по опасной, неосвещенной дороге по направлению к асфальтированной трассе. Поездка заняла положенные тридцать минут. Завернув направо с трассы, Ферндейл, раскачиваясь на асфальте, словно лодка на волнах, понесся дальше по дороге, и двести метров спустя оказался в Пераярви. Городок стоял в вечерних сумерках, спокойный, красивый. Если заезжать в него как положено, с междугородней трассы округа Аливиеска, то первым делом вас встретят скромная голубая вывеска «Пераярви» и такой же скромный магазинчик «Теймон Кауппа», совмещенный с пабом Наппо в том же помещении, разделенный общей стеной. Магазинчик был одноэтажным, с горчичного цвета плиточным сайдингом, кирпично-красной кровлей на двускатной крыше, и синей вывеской с рисунком. На двух окнах были наклеены разные рекламные объявления, а рядом с белой входной дверью висел почтовый ящик, из которого отправлялась почта в ближайший город. Маслкар подрулил к магазинчику, припарковавшись на пустующей площадке перед ним. Напротив магазина, на автобусной остановке, ждали двое пассажиров: немного подвыпивший усатый мужчина в синей офисной одежде и бабушка в черном сарафане с рисунком в виде разных цветов. Не обратив на них никакого внимания, парень заглушил машину, выставив её на «паркинг», и вышел наружу, захлопнув за собой дверь. Машина моргнула поворотниками, оповещая о том, что сигнализация заработала. Отворив белую дверь, парень заглянул в магазин. Теймо был там, как и обычно, у стойки. Он представлял из себя невысокого, тучного мужчину лет пятидесяти, в скучных, «ботанских» очках, с непослушной колючей рыжей бородкой и такими же волосами. Его больше всего в этой жизни украшала униформа. Синий жилетик и шапочка были на нем надеты поверх черно-белой клетчатой рубашки сутки напролет, и казалось, он кроме них ничего не носит. Сейчас владелец магазина что-то пересчитывал, наклонившись за кассой. Темноволосый парень прошел вперед, и дверь за них мягко захлопнулась сама по себе благодаря механической руке-доводчику. Услышав, что хлопнула дверь, Теймо прекратил бормотать себе под нос, и поднял голову, удивленно глянув на посетителя. В тот же миг на его лице растянулась наивная, добродушная улыбка. — А, здравствуй-здравствуй! Добро пожаловать в магазинчик Теймо! Не штесняйся, проходи к прилавкам и набирай вше, что тебе нушно! — у Теймо был забавный, шипящий говор, да и вообще его манера говорить была смешной, если не нелепой. Впрочем, это только добавляло ему доброго шарма. Паренек кротко кивнул в ответ и, забрав с собой корзинку для продуктов, направился направо, к прилавкам. Стеллажи здесь находились справа от входа, а слева висели массивные полки с товарами автомобильного предназначения — всякие щетки, скребки, лампочки, свечи зажигания, ремни, баллончики с краской, огромные бутыли с хладагентом, с тормозной жидкостью, топливо для двухтактных двигателей, машинное масло… В общем, тут ассортимент предназначался для владельцев авто, а вот справа стояли стеллажи с продуктами и холодильники с разным добром. Паренек, уже не первый раз сюда заходивший, прошелся по полкам: взял один баллончик спрея от насекомых, ибо комары в Финляндии летом очень голодные и злые, и другого спасения от них нет, взял себе два пакета молока из холодильника, две упаковки сосисок, пиццу, пачку чипсов и немного задержался у центрального стеллажа. Теймо же решил развлечь парня разговором ни о чем: — Да уш-ш… я цены на бенсин поднимаю уше третий раз за этот месяц. Ушас, они так быстро раштут! Я помню, как дешять лет назад столько народу свои машины побросало, потому что бенсин стал стоить по три марки за литр. А сейшас литр уже пять с половиной штоит! Так што… как, интерешно, ты ш такой тачкой умудряешься вообще есдить? Кушает она, небошь, немеренно… — предавался диву Теймо, глядя в широкое окно магазина, за которым виднелся американский пожиратель бензина. Подумав, парень все же запустил руку на верхнюю полку, сгребая упаковки сахара, что там покоились, потом добавил в корзину еще что-то, и пошел оплачивать покупки. — О, вше? Давай-ка посмотри, чего ты там набрал… — обрадовался Теймо предстоящей прибыли, принимая корзинку и пробивая штрих-коды на упаковках. Отсканировав и выставив на прилавок семь пачек сахара по одному кг каждая, крупную пачку дрожжей и пять двухлитровых бутылок яблочного сока, Теймо подозрительно покосился на парня. Тот пытался не смотреть продавцу в глаза и делал вид, что считает деньги. — А-а! — резко подобрел Теймо, и улыбка опять вернулась на его лицо, — Так ты выпешкой занимаешься? Да, много тут народу приходят ко мне, штобы купить дрожжей и сахара. Предштавляешь? У нас штолько людей увлекаются выпешкой, я иногда думаю даже, а пошему никто пекарни свои не открывает… — Ага… — обливаясь потом, закивал головой парень. На дрожжах ведь не написано, что они хлебопекарные… — Да, выпечкой… Эх, а ведь ему сильно повезло, что Теймо — довольно наивный и несломленный жизнью человек, не особо хорошо воспринимающий черноту мира. Он спокойно расфасовал сахар в два полиэтиленовых пакета, туда же отправив дрожжи, сок, а для остальных покупок предоставил еще один пакет. Паренек протянул ему тысячу марок мелкими купюрами, и Теймо открыл кассовый аппарат, высчитывая сдачу. Он протянул две купюры и горстку монеток парню, и тот спрятал их в карман. — Вот твоя сдаша и твои покупки! Возврашайся еще! — помахал Теймо рукой молчаливому парню на прощание, когда тот выходил из магазина, стараясь утащить непомерный вес трех пакетов. Еле-еле он добрался до машины стоявшей у магазинчика, и, поставив пакеты на землю, вытащил ключи. Он запихал все три пакета в багажник, захлопнул его и оглянулся. Сумерки постепенно превращались в ночь. Теймо перевернул табличку на окне, и вместо «открыто» теперь там висела табличка «закрыто», а сам продавец ушел за прилавок, выключив свет, и пошел через дверь в паб, чтобы принимать клиентов уже там. Пераярви окунулся во тьму, разгоняемую теплыми фонарями на столбах. В домах зажигался свет, а в паб начали стекаться люди, в основном мужчины, шедшие туда, чтобы выпить после тяжелого рабочего дня. Со стороны трассы заревел объемный дизель и в поселок, немного коптя черным дымом из выхлопной трубы, въехал бело-синий пригородный автобус. Остановившись у остановки, он выпустил человек десять, которые тут же направились в паб. В общем, поселок жил своей ночной жизнью, которая особенно заметно кипела вокруг паба Наппо. Паренек еле-еле поборол желание сходить туда и выпить хоть немного — родители перед отъездом в отпуск на Тенерифе строго-настрого запретили ему пить много алкоголя. К тому же, он все еще помнил свой первый раз в пабе — он впервые попробовал выпить стопку водки, и хотя Теймо предупреждал его, что ему еще рано, он все равно попробовал. Очень зря. Молодому человеку сразу стало плохо, и он побежал на улицу, чтобы проблеваться, а потом потерял сознание и едва не утонул в собственной блевотине. Благо, Теймо его быстро откачал и оставил в закрытом пабе на ночь. С тех пор он не пил крепкое. Вздохнув, он сел в водительское сиденье и завел мотор. Автобус покинул остановку, и парень начал выруливать на дорогу, пытаясь неуклюже развернуться на своей барже. Когда ему это наконец удалось, он повел машину вниз по дороге к трассе, чтобы вернуться по ней домой. Ночь наступала в Финляндии очень рано. Было около девяти часов, но на улице было темно, как ночью. Трасса была достаточно хорошо освещена, но лишь отдельными участками. Мимо маслкара по встречке проносились редкие автомобили, грузовики-пивовозы, один раз даже трактор попался. В ночной тьме их фары горели ярко, и у водителя Ферндейла уставали глаза. После десяти минут езды он почувствовал, что постепенно засыпает. Немного замедлив машину, он потряс головой, помотал ей из стороны в сторону, пытаясь разогнать кровь. Проехав длинный поворот налево, он притопил педальку газа — начинался длинный прямой отрезок трассы без освещения. Чтобы разогнать ночную тьму, водитель щелкнул лепестком, заставляя засиять яркие фары дальнего света. Те светили намного дальше ближнего, понятное дело, и с ними ехать было хоть немного комфортнее. Прерывистая белая линия направляла нашего протагониста, иногда немного виляя. Вокруг были сплошные деревья, кусты, иногда встречались обширные полянки и луга, засеянные овсом и пшеницей. Над всем этим висело темно-синее небо, на котором были превосходно видны созвездия, а даже немного виднелся млечный путь… Тем временем далеко отсюда, километрах в шести, посреди живущего своей жизнью леса, открылись волшебные врата. Неземная энергия раздвоила реальность в небольшом отрезке пространства, размером с дверь, и этот разлом шипел и трещал, пузырясь, еще двадцать секунд. Врата вдруг с силой выплюнули на траву низкорослую девушку с розоватыми волосами. Она болезненно ударилась о твердую землю, ойкнув, и покатилась дальше, пытаясь загасить инерцию. Из сформированного портала на неё в ответ смотрели две девки, одетые, как фентезийные волшебницы. Они, увидев, как их сокурсница измазалась в иле и грязи, громко захохотали, сгибаясь в три погибели. Поднимаясь, разъяренная бесовка по имени Лили зарычала и, крича, бросилась на них с кулаками. — Ах, вы! Я вам сейчас покажу, проклятые прошмандов… — обе мамоно вдруг ойкнули, увидев, что кромка портала пропала, и он начал тускнеть. Лили не успела до его закрытия — как раз в тот момент, когда её кулак должен был достигнуть рыла одной из обидчиц, врата закрылись, отрезая её от академии. Она упала еще раз, плюхнувшись лицом прямо в болото с влажным «плюх». Зарычав от вновь накатившей злости, она поднялась, лихорадочно очищая лицо от налипшей на него травы и отплевываясь. Через пару секунд в голову мамоно пришло внезапное понимание — она не знает, куда её забросили. Где в Маккае есть такие зеленые леса? Две чертовки, что открыли врата и забросили её сюда — это её однокурсницы, решившие подшутить над отличницей Лили, скастовав заклинание врат. Они планировали лишь немного подшутить над ней, отправив её в ближайший лес, чтобы она не зазнавалась, но… Пранк вышел из-под контроля. Врата продержались недостаточно долго, чтобы она вернулась обратно, и теперь она оказалась здесь… в неизведанной местности. Лили встала и испуганно оглянулась. Вокруг были сосны, елки, лиственницы, дубы, каштаны… это смешанный лес, который в демонических царствах в чистом виде не встречается. Значит, она скорее всего в человеческом государстве? «Только бы не в ордене… умоляю, Темная Матушка, только не в ордене…» — мысленно помолилась бесовка, отряхиваясь от грязи. Чтобы убрать синяки от сильных ударов, она сформировала в руки заклинание лечения, да вот только… Синяки пропали, но бесовка осела на землю пятой точкой — заклинание забрало слишком большое количество её маны! Аномально большое количество! Почувствовав, что тут нету демонической энергии вообще, да и источников маны в принципе, она болезненно вздохнула. Теперь она была без магии, одна, посреди леса в каком-то неизвестном человеческом государстве… блеск! Она попыталась встать. Выпрямившись, она почувствовала, как голова закружилась, её резко затошнило, а в ушах стоял гул. Поборов боль, она направилась туда, куда глаза глядят, надеясь найти хотя бы что-то наподобие тропы или дороги. Её жутко шатало, уши ничего не слышали, а желудок то успокаивался, то хотел себя опустошить. Но Лили терпела. И её терпение окупилось — вскоре она вышла из лесополосы на обширное поле, засеянное незрелыми колосками пшеницы, и пересекла его. Там была дорога, но мамоно тут же заметила странность — она была сделана из необычного, немного мягкого на ощупь камня темно-серого цвета, а по бокам и в середине этой дороги были нарисованы какие-то полосы. Пахла она неприятно, но ноги на ней держались хорошо. «Неужели, дорога? Так, теперь нужно подумать, в какую сторону идти…» — пытаясь выйти на середину дороги, бесовка и подумать не могла, что идти пешком по автомобильной трассе — не очень хорошая затея. Голова трещала по швам, и Лили схватилась за неё. Пройдя с трудом еще пару шагов, она едва не упала на землю. Смотря вниз, чтобы не нагружать глаза, она заметила вдруг, что дорога начала светлеть. И источник света, судя по росту интенсивности, приближался. Она вскинула голову, и замерла, глядя в сияющие глаза чего-то рычащего, как чудище. А мамоно так и стояла посреди дороги, беспомощно застывшая, словно олень, пойманный в свете фар. Чудище, летящее на неё, вдруг изменило траекторию, стремительно вильнув влево, и издало резкий протяжный звук: *Б-И-И-И-И-П! * Находящий за рулем Ферндейла парень, увидев в свете дальних фар внезапно возникшую человеческую фигуру прямо посреди трассы, среагировал, резко дернув рулем вправо и ударив кнопку клаксона. — Перкеле-е-е! — громко ругнулся парень. Машина отчаянно качнулась вправо, но уйти от столкновения ей не удалось — боком она все равно слегка боднула девушку, заставив её упасть на дорогу и прокатиться пару метров. Послышался резкий визг покрышек. Парень попытался снова поймать Ферндейл, ушедший в опасный занос, и, неуклюже виляя из стороны в сторону, метров через шестьдесят, он с трудом остановился на обочине. Сначала на секунду сверкнули белые огни заднего хода, потом замигали желтые огоньки аварийки, и дверь машины распахнулась, выпуская водителя наружу. Молодой человек бегло осмотрел машину, но в ночной мгле не было видно, оставил ли неудачный удар вмятину на маслкаре. Забив на это, он понесся бегом к лежащей на дороге беспомощной девушке. Вот он подошел к её телу, лежавшему без движения. Он колебался, думая, насколько близко к ней подходить — воспитание не позволило бы ему просто так прикоснуться к другому человеку без разрешения. Но парниша ломался недолго, и скоро догадался послушать хотя бы её дыхание — благо, лежала она грудью и лицом вверх, распластав руки по земле. Поднеся правое ухо поближе к её лицу, шатен прислушался. Дышит. Парень испустил вздох облегчения. Раз она дышит, то, скорее всего, жива, и жить будет. Но… А что делать теперь? Он сбил девушку на автотрассе, и даже если она отделается синяками или легким сотрясением, все равно она может донести на него в полицию, и мужики в синей униформе заберут его прямо из дома на следующий же день. Но не забирать же её домой? Может, вызвать скорую? Но до ближайшего таксофона ехать, опять же, почти двадцать минут. За это время её тут переедут фуры раз пять. Да и прохладно на улице, вообще-то! Страна северная, как-никак. Присев на корточки, парень погрузился в раздумья. Отнести на обочину её, или везти к себе, и попытаться после пробуждения объяснить ей, что произошло? Ну, в первом случае его скорее всего ждет тюрьма, а во втором то же самое, но есть шанс, что все обойдется. Взвесив все за и против, шатен зарылся в руки лицом. Ни одной машины по дороге не проехало, и потому он думал, что его все равно никто не поймает за этим подозрительным делом. Он обошел тело девушки и осторожно взял её под мышки, приподнимая. Кожа у неё была теплая и очень приятная на ощупь, хотя он и не мог её должным образом рассмотреть, потому что было очень темно. Он тихонько потащил девушку к своему автомобилю, уже готовя легенду на тот случай, если его кто-то увидит за этим делом. Открыв заднюю левую дверь, парень осторожно поднял девушку и протащил её тело на заднее сиденье, где она, благодаря своему росту, могла расположиться с комфортом. Благо, она была легкой, будто кукла, сотканная из шелка. Она заняла все заднее сиденье, и парень захлопнул дверь. Он сел на место водителя и, выключив аварийку, закрыл машину, переключая ручку селектора в положение «драйв». «Знаю, это плохо выглядит… но не оставлять же её там посреди дороги, ночью? И вообще, это не похищение… я просто помогу ей, обработаю раны, если они есть, чаем напою… хотя, у меня нет чая, только… а не важно что!» — оправдывался парень мысленно, несясь на всех парах в Кесселинпере. На небольшом полуострове, граничащем с озером Пераярви, расположился крохотный поселок Кесселинпере, состоящий из примерно шестнадцати домохозяйств. У каждого жителя здесь был частный дом на участке, а у многих еще и личные гаражи или сараи за пределами участков. Занимались тут люди кто чем: одни работали фермерами на полях, другие водили комбайны или тракторы, и, конечно, среди них был наш протагонист — молодой человек пока еще не выбрал себе профессию, и перебивался разными подработками, которые всегда находились в округе Аливиеска, где его почти все знали. Но сейчас не об этом. Ночь покрывалом опустилась на землю Суоми, и не видно было ни зги. С трудом парень доехал до почтового ящика на перекрестке проселочных дорог буквально в пятнадцати метрах от его дома, и, не выходя из машины, открыл свой ящик, пошарив в нем рукой. Счет за электричество еще не пришел, хотя обычно его присылают каждый понедельник. Но там была небольшая рекламная брошюрка, которая рекомендовала купить себе компьютер на базе процессора Пентиум, со считывателем дискет и набором компьютерных игр на жестких носителях. Хмыкнув, парень отправил брошюрку на пассажирское сиденье. Цена на комп была конской, и он не мог пока его себе позволить. Да и не было на это сейчас времени. Он кое-как доехал до своего дома, вырулив на ровную бетонную площадку перед гаражом. Одна из дверей была приоткрыта, но он туда заезжать не собирался, решив оставить машину тут, на площадке перед домом. Он припарковался, заглушил мотор, и вышел из маслкара. Домик был очень уютным, но самое главное — своим! Одноэтажная постройка имела в своем составе две спальни, гостевую, с двойной кроватью, и личную, для молодого парня, прихожую с коридорчиком, кухню, небольшой чуланчик, туалет, отдельную ванную-душевую комнату, и за ней — сауна с электрообогревателем. Парень открыл заднюю дверь и, аккуратно обхватив девушку за поясницу, вытащил её с заднего ряда, и, подхватив под ноги, понес её в дом. Дверь была не заперта, и ему удалось, не бросая тела, пнуть ручку ногой вниз, открывая её. Он занес её внутрь, и, пройдя по коридору, вышел в прихожую и положил бессознательное тело на диван перед телевизором. Затем парень зашагал обратно, найдя в темноте коридора выключатель, и щелкнул им. В коридоре и прихожей зажегся теплый яркий свет. Вернувшись в прихожую, он подошел к дивану, посмотреть, наконец, на спасенную, но он тут же опешил от её вида. Девушка была низкого роста и очень милой, хрупкой наружности — лицо наипрелестнейшее, как у куклы, волосы странного пурпурного цвета. Пройдясь глазами по фигуре, простой финский парень не мог не заметить, что с первого небрежного взгляда ей на вид было лет шестнадцать-семнадцать, хотя в этом он тут же засомневался, потому что у подростков не бывает таких округлых, сформированных бедер. Ему было с чем сравнивать — в его школе было полно девчонок, и они даже сейчас вряд ли бы могли похвастаться такой точеной фигуркой. Одета она была тоже странно: с виду то, что она носила, было похоже на цветастый купальник с украшениями, и это вполне можно было объяснить. В Финляндии уже начался купальный сезон, и многие молодые парни и девушки любили купаться в бесчисленных озерах, жарить на берегу барбекю, играть на гитаре в большой компании и распивать спиртное. Это вполне могло бы оправдать выбор её одежды… если бы не аксессуары. Поверх бюстгальтера она носила большой тканый бантик сиреневого оттенка с белыми полосками, а руки были обвязаны какими-то декоративными повязками, причем на правой руке у неё была металлическая декоративная заколка с бантиком. Опустившись чуть ниже, можно было заметить, что поверх трусиков она носила прозрачную фиолетовую коротенькую юбку, по сути, ничего не закрывавшую, а на синеватом ремешке висела прелестная розовая сумочка в форме сердечка. Но это еще не все. Только сейчас, при внимательном рассмотрении, парень заметил, что у неё есть еще странные аксессуары — рожки, хвост, торчащий из копчика, острые ушки и крылышки, растущие из поясницы. Не удержавшись, финн поднял безжизненно валяющийся на полу хвост и попытался его пощупать. Хвост вяло зашевелился, а девушка среагировала на это сонным стоном и перевернулась набок, тихо засопев. Парень едва не отскочил от неожиданности. Его тут же разразила догадка: а что, если это всё не аксессуары, а… части тела? Это меняло дело. Он отошел назад и плюхнулся в кресло, запустив пятерню в волосы от шока. Что же это получается… эта девушка — … пришелец?! Разум отказывался в это верить, но лишь наполовину. Другая половина хотела выпить. Что теперь делать? Вроде синяков нет, крови нет… она цела-целёхонька! И что теперь, будить её и спрашивать, с какой она планеты? Ну уж нет, пока он решать это не будет, надо завтра все решить. Утро ночи мудреней. Так что остается только выспаться до завтра… Парень понял, что с трезвой головой он заснуть не сможет после всего случившегося, и потому встал и деревянными ногами потопал к шкафу, вытащил одеяло, накрыл им инопланетянку, и уже потом поплелся на кухню, направляясь прямым курсом к холодильнику. Достав оттуда бутылку холодной «Карелии», он содрал металлическую крышечку о ручку холодильника, отвалившуюся с характерным пшиканьем, и выпил бутылку залпом. Поставив пустую пивную коричневую бутылку на стол, он завис, думая о чем-то и пялясь в пол, пока наконец не обернулся, снова открыл холодильник, и достал оттуда еще одну бутылку. Оставив на столе уже две пустые бутылки, он отправился в комнату напротив — в спальню, свалившись на кровать. — О-о-о… яй-яй-яй-яй… — причитая себе под нос, устраивался парень поудобнее в своей кровати, забыв снять одежду. Через пару минут алкоголь взял свое, резко ударив по мозгам, и пьяный финн моментально отрубился. Утро выдалось неплохим — солнце уже встало, пробуждая природу ото сна, начали щебетать птички, бегать зверьки по лесам… Зайдя на кухню своего дома, парень начал думать, что ему приготовить поесть. Голова чуть побаливала, и казалась тяжелой, и это было ему знакомо — похмелье, пусть и не такое тяжелое. После хорошего завтрака оно обычно проходит, он ведь вчера не так уж и много выпил… Тут он спохватился и бросился на улицу, к машине, вытаскивая ключи и вскрывая багажник. Вытащив оттуда три сверхтяжелых пакета, он тут же проверил их содержимое. — О, слава богу! — с облегчением выдохнул парень. Продукты за ночь не испортились, хотя благодарить тут стоило не бога, а изобретателя вакуумной упаковки. Занеся все продукты на кухню, он принялся их сортировать и раскладывать — пиццу, молоко и сосиски в холодильник; а сок, сахар и дрожжи отправились в чулан. И, конечно, спрей от насекомых был поставлен на полку над холодильником. Достав из холодильника упаковку толстых сосисок, парень подумал, на чем их жарить — можно было разжечь мангал, и приготовить их на углях, и можно просто с маслом пожарить на сковороде. Решив, что мангал — слишком долго, да и вообще, он уголь забыл купить, парень достал сковородку и оливковое масло. Как раз в этот момент в коридоре раздавались какие-то странные звуки — шуршание, скрип пружинок на диване и чье-то мычание. Парня тут же молнией поразили воспоминания со вчерашнего дня, заставив его бросить готовку и ринуться в гостиную. Он остановился в самом конце коридора, не решившись выходить дальше, ибо отсюда уже было видно, что вчерашняя инопланетянка жива, здорова, и более того, уже потягивается спросонья. Её заспанные голубые глаза с хищными зрачками прошлись по стене, посмотрели наверх, вниз, на одеяло, которым она была заботливо накрыта. Наконец, её взгляд остановился на парне. Несколько секунд она, то ли не понимая, что или кто перед ней находится, просто тупо смотрела на него, не меняя лица, но потом в её голове включился здравый смысл. Очнувшись, инопланетянка выпучила глаза, начав вертеть головой на все триста шестьдесят градусов. — Э? Э-э? Э-э-э-э-э?! — издавала она странные, несвязные звуки. Она прекратила вертеться, и сфокусировалась на незнакомом человеке. — Н-нанда?! В-ваташи ва доко ниимас-ка?! Аната-даре?! Дон-на токоро-да?! Парень стоял и тупо пялился на вскочившую с вопросами инопланетянку, не понимая ни слова из той белиберды, что она несла. Быстро стало понятно, что между ними опустился языковой барьер. — Н-нани… ваташи нани вош’та-но?! Аната… аната ва ваташи ни хэннакото ошите имасен йо нээ? Котта-эро, хентай! — разошлась она не на шутку, прикрывая себя в приватных местах, и смотря на парня со смесью отвращения и удивления. Удивительная смесь! — Э-э… Хеи, — выдал этот человек после долгой игры в гляделки. Лили удивленно дернула ушами. — Чего-чего? — сощурилась она, не понимая его. — Хювяя хуомента… — неловко улыбаясь, выдал он, — Халуатко сёда? — Человек, если ты хочешь, чтобы я тебя поняла… — важно сложив руки у груди, произнесла бесовка, самодовольно улыбаясь, — … нужно говорить понятно! Ну, так скажи, чего ты сделал со мной, пока я спала? — О-о-о…фитта… — почесал голубоглазый шатен затылок, глядя на нее. Судя по его обалдевшему взгляду, он вообще её не понимал, — Миня эн уммярря. Антексии. Бесовка удивленно хлопала ушами. О чем он говорит? Это вообще слова? Может, у него проблемы с речью? Лишь по прошествии целой минуты она вдруг поняла, что это — чужая речь. Это иностранный язык, который ей был неизвестен. В таком случае мамоно обычно колдовали заклинание перевода, если умели. Лили знала такое, но вот только… Магия восстановилась совсем чуть-чуть. Надо было её восполнить. Бросаться и соблазнять этого симпатичного братика она пока не собиралась — всему свое время, сначала надо хотя научиться его понимать. Раз его семя пока было ей недоступно, оставался другой, не менее приятный вариант — надо покушать. Хорошо покушать. — Хей, каунис! Аамьяйнен? Халута? — спрашивал он что-то, показывая руками жест, будто он ел что-то ложкой. Лили наконец поняла, что он её спрашивал. — Да, конечно! Будь так добр! — согласилась она, кивая головой и заливаясь слюнками. Покушать и правда стоило — её желудок согласно заурчал, на что парень улыбнулся и отправился на кухню. С кухни раздавались звуки готовки в разгаре — молодой человек гремел сковородками, столовыми приборами, что-то громко шкварило, шипело, а потом звуки немного приглушились. Лили осмотрелась. Изнутри дом выглядел необычно для неё — из того, что она тут могла узнать, были лишь самые понятные вещи: диван, кресло, книжный шкаф, кофейный столик и кирпичный камин. На еще одном столике, стоявшем чуть дальше кофейного, возвышался над остальными странный черный прибор, лицевую часть которого занимало темное выпуклое зеркало. Под ним торчала пара кнопок, а рядом лежала вытянутая вещица из гладкого черного материала, с массой кнопок на ней. Светильники свисали с потолка, одетые в странные абажуры, и бесовка не могла понять, магические они, или нет. Из гостиной комнаты, а Лили не сомневалась, что это именно такая комната, во двор выходило окно, за которым была видна открытая пристройка-терраса, дворик с деревянным ящиком для компоста, и масса разных деревьев. Лили робко прошлась по комнатке, изучая окружение. Все пахло незнакомо… и она была уверена, что тут будет еще много незнакомых вещей, ведь эта комната — не весь дом. Скоро паренек-шатен в немного помятой одежде вернулся, приглашая её жестами идти кушать. На завтрак он приготовил поджаренные на оливковом масле сосиски и макароны в ароматном соусе. В две чашки он щедро налил кофе и поставил на середину стола сахарницу. Кухня была интересной: тут было много шкафчиков, тумб, странный металлический санузел, огромный белый агрегат из железа, и посреди комнаты, придвинутый к окну, стоял обеденный стол. У противоположной стены была дверь, ведущая еще вглубь дома, а справа от неё еще дверь, что вела куда-то направо. Единственное, что не очень впечатлило Лили — габариты комнаты. Она была какой-то слишком… скромной. Совсем не шла ни в какое сравнение с королевскими столовыми у госпожи Друэллы в замках, где были огромные вековые погреба, три, а то и четыре печи, столы для разделки мяса, да и вообще, в них могли разместиться сотни мамоно… А тут даже четырем будет тесно. Скамейки без спинок, на которые нужно было сесть, чтобы трапезничать, вмещали именно столько пятых точек. Парень сел за стол и приглашающим жестом поманил к себе инопланетянку, у которой глаза были размером с блюдца. Обалдевшая, она машинально села за стол, изучив свою порцию. Это не демоническая еда, к которой она привыкла, и потому её одолевали сомнения, стоит ли это есть. Но раздумав, она решила, что все-таки стоит. Мана тут на дороге не валяется и в воздухе не витает. — Ну что… приятного аппетита! — сложила она руки в молитвенном жесте, слегка склонив голову, и взялась за вилку. Еда, приготовленная молодым человеком, оказалась весьма сытной, несмотря на простой вид. После того, как они поели, он взял посуду и помыл её в маленькой металлической лохани, встроенной в кухонную тумбу. Лили не смогла понять, откуда там берется вода, но решила пока оставить это без ответа. После успешного завтрака он вышел на террасу, и вытащил откуда-то два цветастых шезлонга. Разложив оба, он лег на один из них, и пригласил на второй Лили. Недолго думая, она запрыгнула в него, устраиваясь поудобнее. Видимо, человек хотел с ней поговорить. Что-ж, она удостоит его такой чести! Парень заговорил первым: — Э-э-м… но… нин… мищта олет-т котойсин? Олетко ул’комаалаинен? — О… о чем ты говоришь, человек? — трепыхала Лили ушами, как могла, но упорно его не понимала. Этот незнакомый язык звучал очень странно, и напоминал, скорее, бессвязную белиберду. — Эн вайн, осаа киельтаси, антекси, — пожал плечами паренек. Это не помогло их пониманию. — О-о-о-х… — схватилась бесовка за голову. Да, понимание будет трудным без заклинания-переводчика. Казалось бы, такая тривиальная вещь, как знание языка, станет препятствием для взаимопонимания человека и монстродевы в такой трудный момент! Но пока рано сдаваться — Лили чувствовала, как её мана начала медленно восстанавливаться. До того момента, когда она снова сможет колдовать хотя бы что-то, осталось недолго. — Олэн пахойлани, этта… йоидуйн раахаамаан синут аутонии, — произнес он извиняющимся тоном, — Мутта эн… халунхут йаттаа синуа… кескелле тьета, йа едес ниин-э-э… кюльмасса. — Тебе не за что извиняться, человек! — ухмыльнулась Лили, хотя не понимала, что именно он говорит, — Я очень благодарна тебе за твои скромные дары, и потому прощаю тебе твои развратные действия в мою сторону! Можешь считать, что мы квиты! Он подождал, пока она договорит, и отвел взгляд в сторону, явно не понимая её. А девушке тоже было нелегко — мало того, что она этого языка не знала вообще, и он был ни на что не похожим, так еще и манера речи у парня была какой-то рваной, сбивчивой и застенчивой. — Ои-и… Са-а-а-тана-а… — зарылся он в руки, ругаясь, — Михин олэн йотунут? Лес неподалеку отвечал им чириканьем птиц и другими звуками живущей зеленой полосы. Небо было чистым и голубым, лишь несколько облачков висели над головой. Яркое солнце встало, чтобы освещать и согревать всю природу этой неизвестной монстродеве страны. Высокая трава росла вокруг участка, но в его пределах она явно была чем-то скошена, и создавался весьма приятный глазу ровный газон. Тут очень даже приятно жить — близко к природе, соседи достаточно далеко, а дом стоит обособленно, в уединении от погруженного в заботы внешнего мира… Наконец, бесовка решила, что пора уничтожить языковой барьер. Она медленно встала с шезлонга, подошла к пареньку, погруженному в свои тяжелые раздумья, и встала перед ним в величественной позе, положив руки на бока. Он далеко не сразу обратил на неё внимание, занятый бормотанием чего-то себе под нос. — Мита? — удивленно вякнул парень, опасливо хватаясь за подлокотники, — Тарвисетко… йотаин? Отвлекшись от собственных нерадостных мыслей, парень посмотрел вперед, где перед ним в позу встала эта пришелец. Она смотрела на него хитрым взглядом сверху-вниз, и хотя она ростом едва доходила ему до груди, сейчас она возвышалась над ним, находящимся в шезлонге полулежа. Что-то в её глазах сверкнуло, и это немного насторожило человека. — Что? — попытался он разузнать, в чем дело, — Тебе… что-то нужно? — Нинген! Но мае ни тачихадакару коно шёхеки о торинозоку токи га кимаш’та десу! — улыбаясь, выдала она длинное предложение, — Джа… шинпайшинайде кудасай, онии-чан! — Чего, блин? — хотел он вскочит и выпрямиться, заметив что в поднятой правой руке она сформировала синий шар из какой-то энергии, вокруг которого вихрем летали частички разных оттенков голубого. Это что, магия? Финн уже думал было вскочить, но она оказалась быстрее: направив указательный палец в его лоб. Энергия перетекла вниз, к её пальцу, и свернулась в небольшой концентрированный пучок, который выстрелил с её указательного пальчика. Пучок впитался в кожу на лбу человека, через секунду вызвав у того тупую головную боль, словно после похмелья. — Ай, блин… ты чего творишь, перкеле?! Убить меня что-ли… — после острой и непродолжительной вспышки боли, заставившей парня задергаться и скукожиться прямо в кресле, все вдруг прошло… в один момент, боль ушла и больше не возвращалась. Он удивленно посмотрел на пришельца, потом на свои руки, потрогал голову, и вернулся в полу-лежачее положение. — Фитта… что произошло? Это магия? — трогал он себя везде, пытаясь убедить в полной сохранности всех частей тела. Крылатая пришелец усмехнулась. — Да, человек! Похоже, что между нами теперь нет преград, препятствующих нашему общению! — самодовольно приложила она свою тонкую ручку к сердцу. Голос у неё, надо сказать, был тонкий, звонкий, но не писклявый, и совсем не подростковый, — Радуйся, что я, студентка четвертого курса Царской Магической Академии Маккая, Лили Фаул, оказалась перед тобой, простым смертным! Ку-хи-хи-хи! Как тебе мое заклинание? Ты теперь меня понимаешь? — Чего? Как… — он был шокирован и растерян. Только что она тараторила что-то на своем, пришелецком наречии, и вдруг они друг друга понимают! Как такое возможно? — Что ты сделала? — Я применила заклинание-переводчик, а точнее, его усовершенствованную версию, которую написала я… в качестве научного проекта для моей курсовой работы! — не без гордости заявила бесовка, подбрасывая рукой прядь своих фиолетовых волос, — Теперь мы можем свободно общаться с тобой! — А-а… — ничего не понял финн, — Так это… здорово! Не то слово. — Может тогда… познакомимся сначала? — предложил человек, вскакивая с шезлонга. К огромному неудовольствию Лили, он был гораздо выше её, и она теперь чувствовала себя маленькой сестренкой, — Я… — Меня не интересует твое имя… — отмахнулась Лили, напустив на себя маску безразличия, но её тут же смыла хитрая, заговорщицкая ухмылка, — Я буду называть тебя… Братиком. Да, именно так… — Ч-чего? — опешил парень, — Но мы же… даже не родственники? Как же… — Да не ломайся! Я знаю, что тебе приятно, когда тебя симпатичные девочки называют «братиком», — тыкнула она его локтем, подмигивая. Её наглое выражение лица смотрелось очень необычно, учитывая милое лицо с округлыми, румяными щёчками, аккуратным носиком и подвижными ушками, отвечавшими на проявления эмоций своей владелицы, — Как я уже и сказала, меня зовут Лили. Я студентка Магической Академии Маккая. Приятно познакомиться! Она вежливо поклонилась. Финн почесал затылок. — Ага… Пару секунд длилась неловкая тишина. — И все? Это все, что ты можешь сказать? — удивленно спросила Лили. Парень в ответ пожал плечами. Он и сам не знал, что тут говорить. Да и более того, он не знал, что будет делать с незваной гостьей. Она явно не из этого мира, и неясно, сколько она тут еще пробудет. Оставить ли ему её у себя? Если да, то насколько долго? Родители ведь рано или поздно вернутся с Тенерифе… и как он тогда будет объясняться с ними? — Ну, хорошо… я поняла, — прикрыла она глаза, садясь на деревянный стул, стоявший на террасе у стола с закрытым зонтиком. Изящно закинув ногу на ногу, она продолжила, — Ну, тогда… расскажи мне, Братик, где я оказалась? Что это за земля? Финн вздохнул от того, что ему придется много говорить. Он спокойно упал в шезлонг, закрыв глаза, и начал массировать виски. Ему предстояло многое ей рассказать. Лили шуршала по полкам шкафа-серванта в прихожей семейного летнего дома тряпкой, дотошно протирая каждый уголок от пыли. Лицо у неё было задумчивое и сосредоточенное. Приближался вечер, и бесовка все еще думала над рассказом Братика. Из его слепленного кое-как объяснения она поняла, что находится в другом мире. Братик напрямую этого не сказал, но когда он начал с географических названий, Лили потерялась и вынуждена была признать, что даже с её блестящими познаниями в географии, она не узнала ни одного названного им. Она точно не знала страну, называющуюся «Суоми», не знала, что за континент «Евразия», что за «Скандинавия», и еще про какие-то «Швецию» и «Россию» услышала, но они тоже ни о чем не говорили ей. А еще он очень удивился, узнав про магию. Он сказал, что такого не бывает, но заклинание-переводчик кое-как убедило его, хотя Лили видела, что Братик еще сомневается. Но отчасти это было объяснимо: магии в этом мире нет, поэтому она не чувствует здесь никакой магической силы, а заклинания тут слабее, да мана тоже медленно восстанавливается. Когда её запас маны вернется в норму, она сможет попытаться открыть Врата и вернуться домой… но до того момента ей нужно подождать, ибо заклинание это очень требовательное. Нужно хорошо кушать, пить, чем-то занимать себя, чтобы не помереть со скуки, да и нужно еще учесть, что при длительном пребывании здесь ей может внезапно понадобиться магия. Мало ли что произойдет? Она закончила уборку и вытерла пот со лба. Комната блестела чистотой, как и кухня, которую она вычистила еще два часа назад. Входная дверь хлопнула, и Лили вышла встречать Братика, вернувшегося с подработки. — Братик, добро пожаловать домой! Как все прошло? — искренне улыбнулась бесовка, сцепив ручки за спиной. Тот издал какое-то неопределенное «мэ» и махнул рукой. Что это значило — загадка для Лили. — Я заработал тыщу марок, — коротко бросил он, пересчитывая бумажки у себя в руках. Лили заинтересованно уставилась на эти клочки бумаги, которые здесь имели определенную ценность. — Эти бумажки и есть «марки»? Ваши деньги? — догадалась мамоно. — Да. Финские марки. — А-а-а… ясно, — вопреки ожиданиям парня, гостья из другого мира не так уж и сильно удивилась, увидев серые купюры. Впрочем, для мамоно это и вправду не было сюрпризом — она знала концепцию государственных облигаций, и потому понимала, что эти бумажки — не просто бумажки, а настоящие деньги, имеющие стоимость. Другой вопрос — а много ли это, тысяча марок? Парень прошел на кухню и сразу заглянул в холодильник. Вытащив оттуда бутылку «Карелии», он захлопнул дверцу, собираясь уже открыть пиво, но тут он глянул в проем, ведущий в коридор. Инопланетянка стояла там и смотрела на него своими большими и красивыми глазами. Она заметила, что он уставился на неё и улыбнулась. Очень странно улыбнулась. Он не разбирался в мимике инопланетян, и потому её выражение лица было плохо читаемым. Но, кажется, в нем было что-то… хищное. Будто она хотела его съесть, как кусок мяса. Этот взгляд как раз заставил парня вздрогнуть, как от удара током. Передумав пить пиво, он медленно убрал бутылку в холодильник обратно, и взял вместо него пакет молока. Его одолевало такое чувство, будто он пожалеет, если сейчас напьется, и останется один на один в доме с симпатичной, пусть и немного недоросшей на вид инопланетянкой, которая странно на него смотрит. Такое в его жизни было впервые. — Братик, а ты кушать не хочешь? Я заглянула в твой холодильник… и кажется, я могу из этого что-нибудь да сделать. Если ты… конечно, не против? — она умоляюще и одновременно нагло посмотрела на него, пока парень не сдался. — Л-ладно… только ты… пользоваться плитой хоть умеешь? — Ну да, в общих чертах… — покручивала мамоно волосы вокруг пальца. — Ну… тогда валяй. Я пока пойду помоюсь, — сказал он и удалился в дверь позади себя, где находилась ванная. — Хорошо, Братик. Не задерживайся! А не то… вдруг ты там все спустишь, так и не попробовав главного блюда… — подходя к плите, таинственно заявляла Лили, но парень последнего предложения так и не услышал. Включив электроплиту, Лили решила потушить картошку с мясом, которые Братик привез из магазина. К слову, сам он вообще не особо умел готовить — в его холодильнике в основном была такая еда, которую нужно только разогреть, а по сути, она уже была готовой. Это называлось «полуфабрикатом», и, судя по всему, эта еда была не такой полезной, ибо она была заморожена раз сто, наверно. Намного полезнее готовить сразу из свежих продуктов, и она специально попросила его принести что-то свежее. Через полчаса все было почти готово — блюдо стояло и исходило паром на плите, и Братик вдруг появился из ванной с огромным ведром в руках. Он шустро прошмыгнул в коморку слева от него и поставил ведро там, помедлив пару секунд. Видимо, он думал, заняться ли делом сейчас или потом. Решил, что потом, и вернулся на кухню. После ужина Лили решила спросить его, чем он занимался. — Я знаю… способы заработать гораздо больше, чем тысячу марок, — объяснял он, пропуская бесовку в кладовку. Там была темная, без окон, комната, освещаемая одной лампочкой. Размерами комната не превосходила ванную, но в ней были полки с какими-то упаковками, резиновыми перчатками, воронками, фильтрами и прочим. — Правда? И что же это? Алхимия? — воодушевленно засверкали голубыми звездочками глаза Лили, устремленные на Братика. Тот замялся и, улыбаясь, ответил: — Ну… типа того. — Неужели ты умеешь варить зелья? Ох, Братик, это такой крутой и полезный навык… многие мамоно в моем мире были бы без ума от тебя, — бросалась она искренними комплиментами в его адрес, — Наверняка, тебя бы часто просили сварить… например, любовное зелье или зелье постельной выносливости… — Ну-у-у… — совсем смутился парень. Она говорила какие-то совсем неприличные вещи, но, наверно, у неё на родине такое считается нормальным, так что парень решил не судить её строго, — Спасибо, но ты преувеличиваешь. — Ничего подобного! — подняла пальчик вверх девушка, — Я вижу, что тут полно алхимического оборудования! Ты наверняка знаешь, как им пользоваться, раз оно не покрыто слоем пыли. — Верно… только… ай, ладно. Я начну готовку прямо сейчас. — Ух ты! А что ты будешь готовить? Какое зелье? — опять засветилась бесовка, радостно ерзая на месте. Её хвост сходил с ума, а крылышки весело трепыхались. — Килью*. — Э? Это так зелье называется? «Килью»? — склонила она голову вбок, вопрошая с детской наивностью. Эх… бедная и неопытная мамоно еще знает… — Угу… — решил парень пока ничего не говорить. — А я могу помочь? — Можешь. Бери вот это ведро и наполни его водой, пожалуйста, до вот этой метки… Через минуту она вернулась из ванной с полным ведром воды, преисполненная энтузиазма и приятного азарта, будто сейчас она участвовала в создании величайшего шедевра алхимии в истории. Братик, тем временем, приготовил ингредиенты. Ожидания Лили не оправдались, и вместо мышиных хвостов, корней растений сомнительного происхождения, толченых листьев и лапок земноводных, он приготовил лишь шесть пачек сахара и еще одну маленькую пачку чего-то. — Ставь и бери три пачки сахара. Я высыплю свои, а ты — свои, — инструктировал её Братик, а мамоно слушала и внимала с полной внимательностью. Он насыпал в воду три пачки, она насыпала три пачки. Братик открыл маленькую пачку и высыпал в ведро какой-то рыже-коричневый порошок, а на вопросительное молчание бесовки он лишь ответил: — Дрожжи. Она кивнула обрадовано, будто её чародей посвятил сейчас в величайший секрет своей силы. Он передвинул ведро подальше от двери, спрятав его под небольшой металлический столик, и накрыл крышкой со странным тонким шлангом, торчащим из сливного отверстия. Некоторое время он сидел, прислушиваясь к шлангу, а Лили замерла, затаив дыхание. В ведре что-то тихо-тихо булькало и Братик, услышал это, удовлетворенно кивнул. — Ну вот… пока все. Через пару дней волшебное зелье будет готово. — А-а… — все никак не могла спросить Лили, и решилась на это только сейчас, — А что оно делает? Это зелье, «килью»? Братик почесал затылок, смотря на неё нечитаемым взглядом. — Опьяняет. Бесовка глядела на него очень пристально. Её голубые глаза с хищными узкими зрачками хлопали-хлопали, а сама она стояла с открытым ртом. Наконец она его захлопнула и выдала: — Опьяняет? — Да, — ответил Братик серьезно. Бесовка подняла голову вверх, поводила глазами по потолку, потом опустила лицо обратно и её, наконец, настигло так долго ускользавшее прежде понимание: — Чт… Так это выпивка что ли?! — сжала она кулачки, шокировано глядя на парня, — Серьезно?! Я думала, ты тут создашь эликсир бессмертия или зелье великой силы, а ты просто бадяжил алкоголь?! — Ну, так это-ж килью, — то ли оправдывался, то ли в самом деле пытался все объяснить парень, — Конечно, это выпивка. — Е-мое, так это и вправду алкоголь! — закатила она глаза, — Верни мне моё прежнее волнение, а то я и вправду думала, что ты — несравненный алхимик! Её как будто спустили с небес на землю. Да уж, зря она возлагала на него такие крупные надежды. Бесовка посмотрела на парня скептически. — И-и-и… что ты с ним делаешь? С этим «килью»? — Продаю одному мужику, живущему рядом с Лоппе. Он хорошо платит за выпивку, особенно, если она хорошей получилась, — судя по уверенному и спокойному взгляду Братика, он знал, что делает. Это и смутило бесовку. Она задавалась вопросом: а разве нельзя заработать на жизнь каким-то более честным способом? Например, найти постоянную работу? Хотя, наверно, у Братика есть причина, почему он не работает. — Я-ясно… — протянула она, решив пока оставить эту тему, — А что ты будешь делать сейчас? — Пойду телик посмотрю. Все равно уже восемь часов, — пожал он плечами и направился в гостиную. Лили последовала за ним, легонько шлепая по полу босыми ногами. — Телик? Что это? И в каком смысле, уже восемь часов? Это не так уж и поздно… — гадала она, но, увидев, что за окном мир уже был накрыт кромешной тьмой, сразу выразила свое удивление, — Чего-о-о?! Но… я ведь… только что… я только что смотрела в окно, прямо во время ужина туда смотрела, и там было светло! Как… почему тут так быстро темнеет?! — Ну… так мы же в северной стране… — падая пятой точкой на диван посередине, говорил молодой человек, и Лили в ответ издала длинное «а-а-а-а…». Парень включил телевизор с пульта, вызвав у Лили еще больше удивления. — Э-э? Тут картинки двигаются! — ошеломленная, указательным пальцем она тыкала в прибор с выпуклым экраном, — Братик, это ты сделал? — Это телевизор. Он фильмы и новости показывает, — объяснил парень и переключил пару каналов, найдя новости. Он вообще редко смотрел телевизор, разве что кроме таких темных вечеров, и просто пялился в экран, не особо вдумываясь в фильмы, что там играли. Это очень расслабляло и потом его клонило в сон, потому что другого способа лечь спать, кроме как напиться, он не знал. Потому телевизор был хорошей альтернативой выпивке. Лили опустилась на другой конец дивана. Какое-то время бесовка круглыми глазами изучала работающий прибор, пока ей не наскучило. Картинки были не настоящие, их не потрогаешь, да и вообще, мамоно умеют делать объемные магические образы, а здесь были примитивные плоские. Так не очень интересно… Человек, запертый в маленьком экране, рассказывал про экономический кризис и рецессию, про падение производства, пугающий рост употребления алкоголя и смертей от него, ужасные цены на топливо и про увеличившуюся популяцию лосей. Почему последняя новость вообще присутствовала в программе, неясно. Парень встал с дивана, чтобы погасить свет в гостиной, и вскоре вернулся обратно. Теперь в комнате горел только экран телевизора, заставляя мебель и двух жильцов отбрасывать на стены резкие тени. Бесовку вдруг одолело романтическое настроение — то ли это был просто случайный перепад настроя, то ли тусклый свет телевизора так на неё повлиял, но истинная причина не важна. Важно то, что она, украдкой глянув на Братика, придвинулась ближе к нему. Он не среагировал, видимо, не заметив движения. Она придвинулась еще… и еще. Лишь когда она придвинулась совсем близко, и могла уже обвить его руку, он заметил её поползновения. Но ничего не сказал, хотя напрягся. Она обхватила его правую руку, прижавшись к ней головой. На её лице играла довольная и игривая улыбка. Покраснев, она начала медленно тереться об него, словно бы стараясь впитать его запах. «М-м-м…» — думала Лили, погружаясь в тактильный экстаз, — «Такая… мощная рука… и запах… запах Братика! Какой… восхити-… тельный…» Широко зевнув, бесовка потерлась об него еще раз, её хвост вилял все медленнее и медленнее, пока не обмяк совсем. Голубые глаза слипались, она раскрывала их, но они все равно закрывались сами собой. Стараясь сфокусироваться на экране телевизора, она сделала только хуже: свет усыплял её, и скоро её глаза закрылись совсем. Парень просидел перед телевизором еще полчаса, не особо обращая внимания на уснувшую инопланетянку, прилипшую к его руке, как кошка, и вскоре сам почувствовал, что вот-вот уснет. Он выключил телевизор, подобрал девушку под ноги и под плечи, и понес её в гостевую спальню, как принцессу. Положив её на кровать, он накрыл её теплым одеялом, отчего у той вырвались какие-то сонные слова благодарности. Он отправился в свою комнату, разделся и упал в постель, причитая свое фирменное: — А-яй-яй-яй-яй… На следующий день Лили приготовила из последних остатков муки вкусные блинчики, исчезнувшие с тарелок быстрее горячих пирожков в холодный день. Вкусно покушав и поблагодарив мамоно за вкусный завтрак, парень оделся в черную куртку и синие штаны из очень крепкой ткани. — Братик, а ты куда? — высунулась инопланетянка из кухни, глядя на него своими голубыми глазками. — Пойду подработаю, — ответил он, надевая кроссовки. — А… — подумала Лили, и наконец, решилась на первый шаг к его совращению, — … Давай, я тебе помогу? Чтобы это ни было, я справлюсь с чем угодно! Может я и выгляжу маленькой, но на деле я сильнее, чем кажусь! — Э-э… ну… — начал Братик ломаться отчего-то, — Мне девушку… как-то неловко это просить… так что… — Да ладно, я не против. Это тяжелая работа? Ничего страшного! Я не слабенькая! — хвасталась Лили, храбро выпячивая грудь. Парень не мог на неё долго смотреть: этот «купальный» наряд выглядел слишком уж откровенно в некоторых местах. И вообще, из того, что она рассказала, она в тот день отнюдь не купаться шла… хотя, если так подумать, тогда, когда он сбил её, она была не с той стороны дороги. Многие не придали бы этому значение — ну шла девушка купаться, ну попала под колеса, с кем не бывает! Но озеро, в котором обычно купалась молодежь, было с другой стороны… а Лили шла с противоположной, с того, где были только поля. Силой отведя от неё взгляд, он произнес: — Ладно… но если тебе не понравится, я не буду заставлять… Он вышел на улицу, пропуская за собой Лили. Они пошли в сторону поселка, направляясь к большому открытому металлическому сараю. Бесовка шла вприпрыжку, потряхивая крылышками и крутя хвостом, как юлой. Настроение у неё было очень даже позитивное. Парень же шел в менее положительных чувствах. Они дошли до сарая, и в одном из его комнатушек Лили обнаружила странную деревянно-металлическую повозку. У неё была всего одна пара колес, на которой установлена была грузовая платформа из дерева с бортиками. Первая странность, которую подметила бесовка — на повозке не было поводьев и вообще сидячих мест. Ей стало интересно: а куда тут впрягать лошадей, и как тут будет сидеть кучер? Она совсем не задалась более важным вопросом: а где она тут поблизости увидела лошадей? Вместо поводьев из-под повозки торчала немного ржавая металлическая вилка, сходящаяся в одном месте, где был шарнирный механизм и цепи. Этим местом грузовая повозка была опущена на пенек, державший всю конструкцию ровно горизонтально. Она была наполовину заполнена колотыми дровами. Братик смело зашел в сарай, пошарил по стеллажам, и вытащил с полок инструменты. Он бросил бесовке топор-колун, и она поймала его без всяких проблем. — Топор? — вопрошала она, глядя на парня. — Да, — тот держал похожий топор, но он был тяжелее на вид и немного длиннее, — Ты поможешь мне нарубить дров? — Э-э… конечно! — легко согласилась бесовка. Он вытащил из сарая два дубовых пенька, коротких, но исключительно толстых и плоских. Поставив их подальше друг от друга, он начал инструктировать бесовку. — Смотри… берешь кусок дерева, — он поставил бревно на пенек вертикально, — и прицеливаешься топором. Надо попасть почти точно в центр, чтобы бревно раскололось надвое. А топор… надо держать вот так. Он взялся за ручку пониже обеими руками. — Чтобы ты била по бревну не руками, а разбивала его тяжестью топорища. Понятно? — А сколько нужно наколоть дров? — Ну, чтобы вот этот прицеп был полный, — он указал на странную повозку. Бесовка засветилась энтузиазмом. — Хе-хе… ну хорошо, Братик! Нарубить дров? Без проблем. Сейчас я покажу тебе, что я не слабенькая… Она взяла свой топор, и, светясь от гордости, взяла из огромной кучи дров одно бревно. Поставив его на пенек, она широко расставила ноги и начала целиться топором, смешно высунув язык набок. — Э-э… Лили… погоди! — вдруг почувствовал неладное парень. Ему кажется, или она слишком сильно замахнулась? — Братик, не мешай! Сейчас все будет… — сказала она и, замахнувшись, с силой опустила топор на бревнышко. В воздухе что-то сверкнуло, и парню на секунду показалось, что она рассекла саму ткань реальности… *ДА-ДАХ* В воздух поднялись клубы пыли вперемешку с древесной пылью. Облако опилок заволокло местность вокруг сарая, заставив как монстродеву, так и человека зайтись кашлем. Когда клубы пыли рассеялись, парень смог увидеть, что произошло. А точнее, последствия того, что произошло. Лили стояла с опущенным, как после удачного удара, топором, и смотрела вниз. Пенек был уничтожен — крупные куски дуба валялись всюду на бетонированной площадке у сарайчика, а бревно… она его просто аннигилировала, судя по отсутствию обрубков. Финн догадался, куда оно делось только по огромному облаку мелких древесных опилок, разлетевшихся и теперь оседающих повсюду. Она, оказывается, безумно сильная! Лили обернулась к нему пунцовым лицом, на котором читалось осознание своей вины. — Братик… я тут… — не смотря ему в глаза, начала она. — Да вижу я… — вздохнул парень, — Силы у тебя немерено… Он абсолютно не понимал, как в таком крохотном и хрупком теле может быть столько брутфорса. Но это было уже не важно. Инопланетянка явно хотела продолжать, давая об этом понять своим взглядом: таких жалобных щенячьих глазок еще поискать надо… В общем, они продолжили колоть дрова вместе, постепенно заполоняя прицеп. Лили теперь применяла намного меньше силы, но парню все равно было как-то неловко: она могла без особого труда, схватив топор почти у топорища, тюкнуть легонько бревно, и оно раскалывалось, словно его разбили гидравлическим прессом, как щепку. Черт, да у него так комплексы появятся… Примерно десять минут они работали слаженно, после чего начались проблемы. — Братик, мне скучно! — пожаловалась бесовка, бросая колун на землю, — Развлеки меня! «Братик» закатил глаза, смахнув со лба десятый пот. — Чего? Мы только начали… — Кому это может быть интересно — дрова колоть? Может, займемся чем-то более интересным? — Но прицеп же почти полный… — пытался её образумить парень. Почувствовав, что потеет, он шустро снял с себя футболку, оголяя торс, — …фух, я сейчас запарюсь… Бесовка разглядывала его голый торс голодными глазами, приоткрыв варешку, из которой начали капать слюнки. Парень отвернулся, бросив футболку рядом на верстак, и, глянув на пришельца, узрел, как она его «изучает». Пару секунд они пристально переглядывались, прежде чем бесовка очнулась и, покраснев до кончиков ушей, резко развернулась на 180, закрывая рот и подбирая слюни. А Братик, тем временем, думал, смущаться ему или нет. «Может, она человеческую анатомию не знает? Тогда её реакцию вполне можно понять. Поэтому и уставилась. Минутку, я разве сейчас не просто пошел у нее на поводу.?» — подумал он. — Я… я… я… — зависла она, — Я продолжу колоть дрова! Схватившись за колун, она принялась за работу с удвоенным рвением. Парень старался не отставать, хотя у него кучка дров была совсем не такой впечатляющей, как у крохотной девушки. Они загрузили это все в прицеп, и парень надел футболку обратно к явному неудовольствию бесовки, украдкой поглядывавшей на его тело и глотающей слюни. Все-таки ей не часто приходилось разглядывать тело молодого парня… — Ну, пока все… мне еще это отвезти надо. Ты не будешь против, если я тебя оставлю одну? — Одну? — кисло спросила бесовка, не обрадованная потенциальной разлукой с интересным и пока что единственным знакомым человеком здесь. — Да. За домом надо присмотреть, и нужен… кто-то ответственный. Ты говорила вроде, что ты взрослая? — уточнил он, все еще сомневаясь в последнем. — Конечно! Ты хочешь, чтобы я осталась у тебя дома, пока ты не вернешься? А меня точно взять не получится? Нет.? — хлопала она ресничками. Её ноги смущенно терлись друг о дружку. — Ну… вообще-то нет. Чтобы это все отвезти, мне нужен Кекмет, а он — одноместный, — объяснял Братик, подходя к ней ближе и мирно улыбаясь, — Я тебя взять с собой не могу. Не предусмотрено. Иначе — штраф. — А-а-а… — жалобно протянула бесовка, расстроенная невозможностью сопровождать его. Но её голову тут же занял вопрос, — Погоди, а что за Кекмет? — Мой верный конь! — пафосно ответил Братик, задрав подбородок, — Служит мне верой и правдой! Всегда выручит на сложной дороге, выручит пьяного соседа попавшего в кювет, всегда довезет дрова от точки А в точку Б! — А-а-х! — восхищенно засверкали глаза-сапфиры девочки, пританцовывавшей на месте, — Покажи его! Покажи! Она представила, как Братик, одетый в красивый фрак, как принц демонического царства, величественно входит в замок верхом на белом коне, накрытом декоративной броней из демонического железа, покрытый пурпурным шелком, а сам он бы гордо выпрямился из седла, принимая величественной царской статью комплименты в свою сторону от незамужних монстродев… ему под ноги швыряли бы цветы и трусики, а копыта коня шли бы по выстеленной красной дорожке, расшитой золотом… — Ну… я сейчас вернусь, — и ушел. Недалеко, в другом сарайчике на противоположном конце площадки, он начал чем-то шуметь и греметь. Бесовка же была погружена в свои влажные фантазии о том, как он придет точно к её спальне в вышеописанном виде, ухоженный, с розой во рту, и похитит её из спальни, вынося Лили, как принцессу, и потом горячо поцелует её… Закрывая пунцовое лицо руками, она пыталась скрыть свое гадко-пошлое выражение на нем и заодно не дать Братику услышать хитрые смешки. Вскоре бесовка услышала странные звуки, раздававшиеся из темного открытого сарайчика неподалеку. Оттуда слышалось какое-то механическое кряхтение и тарахтение. Вскоре оттуда выехал сам Братик, чего с нетерпением ожидала бесовка, желавшая увидеть верного коня Братика. Её романтический настрой сразу улетучился. То, что выехало из сарая, судя по всему, было необычной самоходной повозкой: она была уродливой и угловатой на вид, с короткой колесной базой, причем передние колеса были маленькие, а задние — громадные и рифленые. Её грязно-апельсиновый металл чуть-чуть подъела ржавчина, да и сам он был весьма грязный, а огромные вилы спереди, выкрашенные в красный цвет, вообще были сплошь в рыжих пятнах. Братик сидел в кабине этого «коня», и вел нелепую на вид повозку к прицепу. Она забавно трещала каким-то агрегатом, находящимся впереди в прямоугольном наросте над передними колесами, который иногда чихал, а тонкая чугунная труба пыхтела черным дымом, иногда попёрдывая. В общем, её сахарные мечты были уничтожены и загрязнены черным дымом, выходящим из трубы этого чудища. Причем, оно не было даже грозным на вид — торчащие впереди тупые на конце широкие вилы были единственным, что, как казалось Лили, могло напугать какую-нибудь случайную волкодлаку из глухого леса. Что бы это ни было, оно выглядело смешно, уродливо и нелепо. Но на то наверно, была причина? Братик дотра-та-ра-ра-хал на этом чудо-драндулете до прицепа и выехал немного вперед него. Включив заднюю скорость, он сдал назад, подвозя зад машины для сцепки. Он заглушил это чудище и щелкнул дверью, открывая её. — Братик… верни мне мои мечты… — обреченно бормотала бесовка под нос, закрывая глаза ладонью. Он её не услышал, но подошел, чтобы поинтересоваться, все ли хорошо. — Что такое? — Ничего… — постаралась она вернуть себе хотя бы нейтральную маску лица, но получилась только кислая гримаса, — Это… это и есть тот «Кекмет», о котором ты говорил? — Да, это он! — с гордостью заявил парень. — Какая гадость… — буркнула она под нос так, чтобы не обидеть Братика, — Тогда будь осторожен в пути. Со сбитым настроем она ехать не собиралась. В Кекмете Братик ехал сидя: там как раз было предусмотрено всего одно-единственное кресло в высокой узкой кабине. В таком случае она, конечно, могла бы попроситься ехать у него на коленках… но Лили даже не особо размышляя, выбросила эту идею из головы, потому что садиться в этот страшный тарахтящий пепелац она не хотела от слова «вообще». — Спасибо. Запомни: электроприборы не забывай выключать, не брызгай на них водой, кран после пользования закрывай, камин без меня не разжигай. Холодильник закрывай плотно, — перечислял он перечень напоминаний, — И да… ни в коем случае не пей из коричневых бутылок. Ни в коем случае. Ну, думаю, ты так часика два протянешь без проблем. Кекмет не быстрый, так что… — А… да, — робко уставились на него в ответ голубые блюдца, — Понятно. — Ну и славно… помоги мне с прицепом, — попросил парень. Они кое-как прицепили груженую платформу, убрав пенек из-под сцепки, и теперь трактор был готов к отправке. Лили осмотрела эту конструкцию со стороны: она сомневалась, что хиленький и уродливый на вид Кекмет сможет тягать тяжеленную повозку, заполненную дровами. — Пока-пока! Не скучай! — помахал ей рукой Братик, садившийся в трактор. Машина снова затарахтела двигателем, вытаскивая прицеп на дорогу. Ожидания мамоно вновь оказались разрушены, поскольку трактор тащил прицеп без особого труда. Видимо, эта повозка была на деле тяговитее, чем кажется. Через несколько минут, когда трактор с прицепом исчез из виду, а черный дымок пропал, Лили вздохнула и пошла обратно к дому. Её объяла внезапная печаль и скука, и она начала думать, чем себя развлечь. Еще раз убраться дома? Да там и так уже все сверкает. Поколдовать? Нет, мана тут дорогая. Тогда может быть… Она вдруг поняла, что комната Братика скорее всего открыта, и решила туда наведаться. «Я не буду делать ничего странного!» — убеждала она сама себя, — «Просто… понюхаю его постельное белье, и всего-то! Что в этом такого стремного? Разве меня можно судить за то, что я хочу насытиться запахом Братика?» Вдалеке ей что-то говорила кукушка, а уже ей вторили щебетавшие в лесу птички. Как Лили и обещала сама себе, по возвращению домой она проверила все двери, прошлась пальчиком по полкам на кухне и в гостиной, и, убедившись, что все чисто, пошла в спальню Братика, которая находилась сразу слева от главного входа. Войдя в комнату, она осмотрелась, чтобы узнать, чем человек занимается или увлекается: на письменном столе лежал странный головной убор белого цвета, похожий на шлем, но очень легкий и гладкий на ощупь, пара журналов, а на стенах висели плакаты с автомобилями, и какими-то страшными черно-белыми письменами и символами. Наверху, на шкафу, покоился коричневый жесткий мяч. Плюхнувшись в кровать с бело-синим рисунком, Лили принюхалась к запаху, вдыхая его обеими ноздрями, будто это была благовония. — Ба-а-а-алде-е-еж! — блаженно вздохнула она, ворочаясь в одноместной кровати. Хихикая, она дала волю своим мамоньим инстинктам и схватила подушку, глубоко погрузив в неё лицо. Она как пылесос втянула оставшийся там запах, закатывая глаза. — Ах, Братик… надеюсь, скоро ты поймешь, что жить в одиночку и без девочки та-а-ак скучно… — бормотала она, заметив странный, едва уловимый запах на простынях. Бесовка улыбнулась сама себе, — Хи-хи-хи… Её грязные делишки были прерваны резким электронным звуком. *Пи-ли-ли-ли-лик* Бесовка дернулась, лежа на кровати, и резко поднялась, прислушиваясь. Длинные ушки встали торчком, как локаторы, стараясь поймать источник звука. — Э? *Пи-ли-ли-ли-лик* Звук повторился, исходя откуда-то из прихожей. Бесовка, недолго думая, встала в дверном проеме, выходившем в коридор. *Пи-ли-ли-ли-лик* Источник звука находился прямо перед ней. Маленький прибор матового светло-серого цвета из гладкого жесткого материала издавал эти странные звуки. Рассмотрев его поближе, она обнаружила, что он состоит из двух частей: основной «базы» с кучей кнопок, маленьким таблом и отверстием, закрытым решеткой, откуда раздавался звук, и вторая часть, длинная и вытянутая ручка, идеально сделанная под расстояние рта до уха. *Пи-ли-ли-ли-лик* Бесовка топталась на одном месте, прикусывая сустав указательного пальца: что ей делать? Интеллект говорил ей, что это наверняка прибор для общения на расстоянии: вытянутая палка, присоединенная к базе закрученным проводом, явно предназначалась для того, чтобы в нижнюю её часть говорили, а верхнюю слушали. Какая магия тут была задействована — уже не было важно, да и Лили почему-то сомневалась, что тут вообще есть магия. *Пи-ли-ли-ли-лик* Кто-то настойчиво продолжал названивать. Мамоно взвешивала все за и против. Это ведь может звонить кто угодно? Верно? Может, это какой-нибудь незнакомец звонит? С другой стороны, если звонит кто-то из знакомых Братика… что они могут подумать, если им ответит незнакомая девушка вместо него? Не спровоцирует ли она тем самым лишние проблемы? *Пи-ли-ли-ли-лик* Бесовка сдалась. Она схватила трубку обеими руками и приподняла её. Пиликающий звук пропал, а из верхней части трубки доносились искаженные электроникой звуки. Она догадалась поднести трубку ближе к уху и прислушалась. — Але! Але-але! Племяш, ты там где? Але-е-е-е! — грубый, хриплый голос, явно подпорченный алкоголем, звал, очевидно, Братика. Бесовка мысленно выругалась, потому что это явно был кто-то из родственников. — З… здравствуйте… — робко поздоровалась Лили, держа трубку почти вплотную ко рту. На том конце провода несколько секунд висело напряженное молчание. — Это… это кто? А где… — гадал мужик по ту сторону связи, — А-а-а! Ты его девушка, что ли? Ничего себе, племянник-то мой как спешит… ну, да ладно! Как он там, нормально себя ведет? Не бухает? — Н-нет… с ним все хорошо, — это был совершенно новый опыт: вот так вот говорить с людьми, не видя их лиц. Она привыкла обращать внимание на взгляд человека, его осанку, жесты, выражение лица, даже запах… но слышать один лишь только голос, тем более искаженный, было очень непривычно. — Ну и праль-на! — одобрительно забулькал мужик, — Ничего тут бухать! А то станет алкашом… как я. Хе-хе… короче… а где он сам-то? — Он уехал отвозить дрова, — коротко ответила Лили, — Сказал, вернется через пару часов. — А-а, подрабатывать поехал! Он это не очень любит, но пацан он хороший, работать умеет хорошо! — догадался мужик. Лили удивилась тому, насколько он хорошо знает Братика, — Я это… к чему? Ах, да! Тут, в общем… подработка лишняя для него нашлась. Скажи ему… что дядька звонил… пусть зайдет ко мне, я ему все расскажу… Дядька крякнул и харкнул, не удосужившись убрать трубку подальше. Видимо, он был не вполне трезвый. — Ну, вот… я хочу ему две тачки на лето отдать. Пусть катается и подрабатывает вместо меня… он мне в прошлые годы уже с этим помогал, так что знает, что там и как… — Х-хорошо, я ему передам… — И еще… чего это он мне не рассказал, что у него девушка появилась? Хе-хе! Скромник он большой, но чтобы вот так никого не предупредить… ай, ну неважно! Короче, скажи ему ко мне зайти сегодня! Хорошо, красавица? Ну, все, я…пойду… Он заметно кряхтел под конец, видимо, находясь в предвкушении следующей бутылки спиртного. По ту сторону раздался какой-то глухой звук, и связь прервалась. Лили убрала трубку от головы, глядя на неё. Почему у неё сейчас так быстро колотилось сердце? Почему она так разволновалась от простого разговора с дядей? Хотя, разговором это назвать сложно… она просто поддакивала человеку с другого конца линии, не особо участвуя в диалоге. Можно было оправдаться тем, что раньше ей не приходилось говорить с людьми вслепую, потому она слишком волновалась. Все-таки, тут естественные красота и уверенность мамоно в своих силах почти не играли своей роли. А бесовка привыкла к тому, что люди быстро смущаются, когда говорят с ней, потому общалась очень высокомерно и с напускным пафосом. Хотя на деле она была не менее застенчивой, чем Братик. Ее скорлупу ничуть не легче «расколоть». Догадка снова догнала её, заставив руки машинально положить трубку на место. Её глаза плавно перенесли внимание чуть вверх — на карту. Найдя себе очередное развлечение, бесовка принялась разглядывать её. Все здесь было написано на неизвестном языке, и, хотя, некоторые слова она понимала благодаря заклинанию, названия были недоступны для её понимания. В центре карты было обширное озеро, вокруг которого проходили тонкая линия дороги, опоясывавшая его. Еще большим радиусом озеро окольцовывала более жирная синяя линия, соединявшая, очевидно, человеческие поселения. Это была дорога, как поняла Лили. Братик оставил на карте небольшой листочек бумаги, на котором от руки что-то накалякал, и прицепил его к какому-то месту на карте красной булавкой. Наверно, он повез туда дрова. Скоро рассматривание карты ей наскучило — она все равно ничего не могла понять из надписей, поэтому вышла на улицу, чтобы заняться чем-нибудь другим. На площадке перед домом стояла тяжелая и длинная на вид самоходная повозка черного цвета с оранжевым рисунком на корпусе. Она была более хищной и гладкой на вид, чем Кекмет: у неё была длинная плоская морда с круглыми фонарями, черная решетка спереди, и просторный светло-бирюзовый салон для четырех, а то и для пяти человек. Задняя часть машины была немного задрана, а задние колеса были шире передних. Сравнив тот образ, что остался в её памяти после недавнего прибытия и эту машину, она провела параллели, и оказывается, это и было то «чудище», что её ударило в ту ночь. Видимо, тогда в нем сидел Братик… было очень темно и он наверняка не увидел вышедшую прямо посреди дороги Лили. Движимая каким-то навязчивым порывом, она решила похулиганить, схватилась за ручку пассажирской двери и открыла её. Из салона повеяло легким ароматом дорогой кожи и резины. Лили забралась в машину и начала её рассматривать. «Лучше тут ничего не трогать. Братик точно будет ругаться, если я что-нибудь сломаю» — подумала она. Сиденье было мягким и очень гладким на ощупь, и Лили обалдела от этого. Она еще десять минут просто наминала кожаное сиденье, словно мягкую игрушку. Кекмет с разгруженным прицепом неспешно направлялся обратно в Кесселинпере, тарахтя движком. Парень был доволен: у него в кармане появились 3200 марок, что для него было суммой приличной. Доставка дров людям была едва ли не самой высокооплачиваемой подработкой в Аливиеске, хоть и жутко долгой, нудной и скучной. Трактор был дешев в обслуживании, топливо для него тоже дешевое, везет он много за раз, и потому кроме своих физических сил ничего не тратилось. Правда, едет он очень небыстро, и доставка занимала от часа времени. Зато на этот раз, спасибо симпатичной инопланетянке, он наколол дров намного раньше обычного, и потому уже скоро вернется домой. Проехав до сарайчика, где они кололи дрова, он отцепил прицеп поближе к куче дров, а Кекмет припарковал в гараже. Посвистывая, финский парень вразвалочку зашагал обратно домой, довольный, как черт. Он зашел с черного входа, со стороны террасы. На кухне Лили не оказалось, и он подумал, что она, скорее всего, бездельничает в гостиной, и решил присоединиться. Там её тоже не было, как и в других комнатах. Почесывая репу, он вышел на улицу к Ферндейлу, и увидел, что она увлеченно копошится на пассажирском месте, роясь в бардачке. Дверь она оставила открытой, и потому он решил её прервать. — Лили! — А-а?! — вскрикнула она от внезапности, смешно подскочив в сиденье и ударяясь о потолок головой. Парень внезапно понял, что это была страшная ошибка — девушка застряла рогами в мягкой обивке крыши автомобиля. Она повисла над сиденьем, шокированная. — Братик! Я застряла, помоги… пожалуйста! — жалобно строя глазки, попросила она его, и парень, ругаясь шепотом, пошел её освобождать из смертельной ловушки. Удивительно, что продырявленная обшивка смогла выдержать её и даже подвесить, но видимо, тут сыграл свою роль ничтожно малый вес небольшой по габаритам девушки. Освободив её рожки, он вытащил Лили из салона. — О-о-х… Перкеле… Флеетари меня прибьет… — схватился он за голову. — Флеетари? — не поняла она. — Механик, у которого я эту машину одолжил, — кисло выдал Братик, на что бесовка испуганно икнула. — Ой, извини, пожалуйста! Я не знала, что это не твоя повозка! Я сейчас попробую её починить! — снова сунулась она в салон, рассматривая повреждения. Две дырки от рожек заделать будет легко… она начала колдовать, и голубоватая энергия окружила её правую руку, засверкав. — [Восстановление материала!] — произнесла она заклинание, и голубой свет появился уже по периметру дырок в крыше автомобиля, начав их словно бы затягивать, издавая при этом странный, тихий звенящий звук. Она убрала руки из салона и выпрямилась, наблюдая, как магия делает свою работу. Правда, решение оказалось дорогим — она почувствовала, как из неё начали утекать жалкие крохи маны, которые она успела накопить. Заклинание «залечило» салон автомобиля, сделав его таким, будто он только что сошел с завода. Использование магии для починки обивки очень впечатлило Братика, и тот не мог оторвать глаз от процесса затягивания дырок. Их быстро не стало, и он поразился тому, что починка вышла бесшовной, быстрой, и главное — не затратной по времени. Вообще, чинить обивку салона — очень муторное дело, в котором много подводных камней. — Молодец. Теперь Флеетари не узнает, что ты натворила, — мягко улыбнулся парень. — Ага… только теперь я опять без магии… — чуть ли не хныча, пожаловалась бесовка, не планировавшая таких трат своего магического запаса. — Хм… а от чего зависит эта твоя… магия? — задался хорошим вопросом парень, поглядывая на девушку, — Ты с духами как-то общаешься или… как это происходит? Лили задумалась: такие вопросы были необычными, поскольку мамоно в её мире даже и не думали о том, откуда берется их магия, часто просто принимая её как должное. Контроль за собственной маной — это такой же бессознательный процесс, как дыхание. Если мамоно от природы владеет ею, то она умеет и управлять маной. Другое дело — как направить ману на создание некоего конкретного эффекта, ибо этому нужно учиться или изобретать что-то новое. Для самостоятельного восстановления магической «потенции», как её любят называть монстры, нужно делать несколько простых вещей — хорошо кушать, пить, спать и не испытывать сильных потрясений. То же самое, что и у людей. Вот только они кажутся такими простыми лишь при поверхностном рассмотрении: далеко не всегда и не везде можно найти еду, питьевую воду, безопасное место для сна и тем более не всегда удается спастись от стресса. Здесь, в неизвестном параллельном мире, вообще отсутствовала какая-либо магия, и Лили не обнаружила ни одного её источника. Зато она чувствовала духовную энергию, исходящую от Братика, а также от разных животных в лесу, от растений, даже от рыбы в озере, пусть они были и не очень значительными. — Обычно для сотворения заклинаний мы, мамоно, пользуемся демонической энергией, — Объясняла Лили, — Она постоянно вырабатывается сама в наших телах, а пища и сон ускоряют её выработку. У людей похожая ситуация, но у них энергия другая — духовная энергия. Её могут производить только люди, а мамоно могут её только поглощать, и её тоже потом можно использовать для колдовства. — Духовная энергия? Что это? — конечно, молодому финну не была знакома такая абстрактная концепция. Таинственная энергия в человеческих телах… такое есть не в одной культуре этого мира, и конечно, он в них не разбирался. — Как я уже сказала, это жизненная эссенция, которую вырабатывают люди, хотя и другие живые существа, кроме мамоно, тоже могут её производить, — обвела она рукой чирикающую неподалеку птичьими голосами лесополосу, -Но люди производят наибольшее количество готовой в употребление духовной энергии, потому мы, мамоно, предпочитаем брать эту энергию из них. — Брать? — нехорошее предчувствие одолевало парня. Он нахмурился. — Да. Это обычно происходит пассивно, когда, например, мамоно просто находится рядом с человеком, и их тела сами по себе могут начать обмен энергиями, духовной и демонической. Но это слишком медленно. Телесный контакт ускоряет этот процесс, — поучительно, как будто она была профессором на лекции, рассказывала Лили, — далее по эффективности идут держание за руки, обнимашки, поцелуи… и… Она почему-то смутилась неожиданно для себя. — …с-секс… Брови Братика подскочили. — Это самый быстрый и эффективный способ насытиться духовной энергией. — Погодь, так это что получается, вы инопланетяне, высасываете эту «типа жизненную» бурду прямо из людей? Прямо до суха? Разве это не убьет… — Нет, ты что! — тут же поспешила бесовка все объяснить, — Это не смертельно! К тому же, человек от такого обмена испытывает просто неземное наслаждение! А мамоно, в свою очередь, привыкает к его духовной энергии и становится зависимой от неё… — А-а-а… пх, неземное наслаждение, блин… — легкомысленно хохотнул он такой формулировке, звучавшей будто бы из уст фанатичного священника секс-культа, — Я, вот, например, машину свою недавно с нуля собрал. Мне её папа подарил. Каждый винтик я закручивал сам, настраивал все сам — и клапана, и сход-развал, и натяжение ремня генератора… и запустил в итоге движок после двух дней кропотливой работы. Вот тебе и неземное наслаждение! — А где эта твоя «машина»? — поинтересовалась Лили, вспомнившая, что стоявшая рядом черная машина ему не принадлежит. — На ремонте. Я у Флеетари попросил удалить ржавчину, заменить некоторые запчасти, настроить движок и управление. У него для этого всего и стенд есть, и запчасти имеются, — отправляясь назад, в дом, рассказывал Братик, — Последние сбережения отдал ему за это. — А-а, ясно. — Дверь захлопни, — сказал он, и Лили взялась за ручку двери маслкара, захлопнув её. Тут же мамоно последовала за человеком в дом. — К слову, Братик, с тобой кто-то поговорить хотел, — вспомнила мамоно про недавний звонок. Парень, прошедший в прихожую и уже снявший свою рабочую синюю кепку, встрепенулся, обернувшись к девушке. — Э? — Вот та штука трезвонила, пока я тут была одна. Мужчина по ту сторону сказал, что он твой дядя, и он хотел, чтобы ты к нему зашел, — сказала бесовка и проследила за его реакцией. Он был удивлен, что немного смутило мамоно — разве он не должен знать своих родственников? Или это все же оказался чужой человек, который, возможно, перепутал Братика с кем-то другим? Какое-то время синие глаза Братика недоумевающее глядели на неё. — Ты про телефон? Дядя? Хм… А-а-а! — вдруг словно молния поразило его понимание, — Это, наверно, был дядя Кессели. Он меня зайти к нему просил? — Да. Сегодня. — Офигеть, он что, из запоя вышел.? — задумчиво потер парень подбородок, и все сразу стало ясно. — Что-ж у вас тут за жизнь такая? — тихо бросила в ответ бесовка, а её взгляд стал сочувствующим, — Почему все в запое… — Ну, тогда я к нему сейчас схожу, — проигнорировал он её слова и одел кепку обратно, — Если он меня к себе позвал… наверно, случилось что? — Не задерживайся… — грустно выдала напоследок бесовка, когда хозяин дома уже вышел за порог. Неужели они с дядей редко общаются? Может, у них отношения плохие? Хотя нет, тот дядька вроде бы хорошо высказывался о Братике, так почему он так удивился тому, что дядя пытался с ним связаться? Все было гораздо проще, чем представляла себе бесовка. Дойдя до небольшого коммюнити, расположенного в двухстах шагах от его дома, парень дошел до дома дяди Кессели. Он располагался на небольшом клочке местности, где вокруг ровного и чистого насыпного участка стояли деревянный сарай с маленькими окнами и серой крышей, а также сам дом с красной черепичной крышей, стенами из серого бруса и бетонным фундаментом. На этот раз дядя не сидел дома, вместо этого возлагая свое тело на шезлонге около низенького березового столика, наслаждаясь погодой и холодным пивом «Карелия». Он был толстым, неопрятно выглядящим мужиком лет пятидесяти, с лысой головой, которую он стыдливо прикрывал оранжевой кепкой с надписью «GIFU», почти всегда он ходил небритый, а сейчас он еще и сидел в нестиранной, грязной одежде, которую он не сменил, наверно, из-за лени. На нем были белая майка и клетчатые серые штаны, очки в серой массивной оправе, а голова была устремлена куда-то в облака, судя по положению козырька. На столике, как и ожидалось, стоял синий пластиковый ящик с пивом, из которого дядя скромно взял уже четыре бутылки. Он отпил весьма добротного пива, которое, по словам некоторых людей, «на вкус, как моча», и обнаружил подкравшегося племянника. — А, здорово… — закряхтел он, отставляя недопитую «Карелию» за шезлонг, — Ну что, как дела? Предки не вернулись еще с отдыха? — Привет, дядь! Нет, они надолго, похоже, уехали, — ответил он, подходя к дому поближе. Рядом с входной дверью, у крыльца, стоял прислоненный к стене сложенный шезлонг, который парень взял и поставил с другой стороны столика, около которого распивал дядя. — Когда *КХЕ* вернутся? — кашлял он, как курильщик. А вообще, он им и был, да причем заядлым. — Сказали, когда им скучно станет, — ответил парень, располагаясь на втором шезлонге. — О-о-о… ну тогда они там будут дольше, чем я в запое проваляюсь! Аха-ха-ха! — хрипло, но громко рассмеялся он, закашлявшись под конец, — Кхе… да уж, я бы тоже хотел на Тенерифе сгонять… хоть бы на вечность остался! — Дядь, короче, ты чего звонил-то? — перешел племянник к делу. — А, да, точно! Кхе-кхе… — прокашлялся он, выкашливая, кажется, свое легкое, — Тут такое дело… ну… в общем… значит, возвращаюсь я недавно с работы обратно в Кесселинпере, и еду по семидесятой трассе… за скоростью я что-то не следил, педальку жал прям… от души… Он глотнул еще пива, и, удовлетворившись, намекающе качнул бутылкой в сторону своего племяша. Тот отказался от заманчивого предложения, хотя выпивать и болтать с дядей очень даже интересно. — Ну, вот… и там, около Пераярви… эти… синенькие мальчики стоят… — защелкал он пальцами, вспоминая название профессии, — …фараоны, короче! Меня на радаре поймали, я сто шестьдесят гнал… — Ничего себе, дядь, ты бы хоть притормозил! — хохотнул парень, кладя локоть на стол, — Это ж надо так гонять на бедном фургончике… — Вообще, я на Гифу ехал… кхе… но не важно, — поправил его дядя, отчего племянник скривился в ужасе. Сто шестьдесят ке-эм-че на Гифу?! Он что, совсем с дубу рухнул?! Да и вообще, как он разогнал грузовик до такой запредельной скорости? — И меня поймали… и отобрали права… в общем… Все ясно. Дяде захотелось скорости, он проехался с ветерком… и потом — расплата. Все, как обычно. Ничего сверхестественного… кроме, разумеется, того факта, что он разогнал Гифу до отметки 160 км/ч. — Охренеть. И что теперь? Как же твоя работа? — поинтересовался племянник, думая, куда теперь дяде идти, ведь раньше он долгое время занимался столярными работами… даже фургончик, Хайосико, себе купил, катался на нем, развозил мебель… что потом произошло, племяш так и не понял, хотя дядя объяснял, что это как-то связано с его привычкой пить… Потом он купил Гифу, грузовик-ассенизатор, и ездил по Аливиеске, откачивая септики по фиксированной цене… — Ну… блин… пока не знаю… — кряхтел он, — Я пока хочу просто посидеть тихо дома, пока деньги есть, побухать… с горя… а потом — как-нибудь выберусь. Ну, ты… Погода стремительно портилась. Вдалеке на них ползла злая черная туча, угрожая округу Аливиеска ливнем с грозами. Дядя решил немного поторопить беседу, кисло морщась из-за порченой погоды. — …в общем, племяш, я хочу тебе ключи отдать… кхе… вот! — протянул он связку ключей, где в два отдельных кольца были посажены ключи с сигнализацией от Хайосико и от Гифу. У парня чуть не снесло крышу, — Ну, не навсегда… но я этим летом уже точно никуда не поеду на них… так что лучше ты катайся… О! Точно! Ты же знаешь, как ассенизатором пользоваться? Племянник кивнул. — Да-да… мы же с тобой ездили уже пару раз на откачку септиков… там ничего сложного! Вот, можешь теперь гонять по Аливиеске и подрабатывать, когда захочется! Ты только это… не увлекайся поездками на Гифу… он, старичок, уже за четыре сотни кэсов пробежал… жрет дизеля до пиз… *ИК* Дядя вдруг икнул и замер на пару секунд, выпучив глаза. Его лицо так же внезапно вернулось в норму и он, как ни в чем не бывало, продолжил: — Тебе на топливо, конечно, потратить не одну марку придется… — Ага… — Ну ты понял! — закрыл дядя эту тему, — Пользуйся на здоровье! — Ну… ясно. Я тогда… — собрался парень уже уходить, встал с комфортного шезлонга, и прошел пару метров, прежде чем дядя его остановил. — Погодь! А что за… — он опять икнул и замер, как лягушка, проглотившая муху, — … что за девка у тебя дома отвечала? Ты это что… уже дела амурные решил поправить? Дядя расхохотался, радостный за своего нелюдимого племянника. — Ну… не совсем… там все как-то у нас сумбурно получилось… — расплывчато объяснил парень, почесывая репу и стараясь не смотреть дяде в глаза, а то еще подумает что-нибудь не то! Вдруг он решит, что ему надо обязательно познакомиться с этой очаровательной девушкой, что совершила милую глупость, влюбившись в этого пусть и доброго, но сыча? И ведь что ему придется увидеть… что у племянника дома живет молодая инопланетянка ростом с подростка, одетая в откровенный купальник, да еще и с хвостом, рожками и крыльями, как у демона? И еще она магией владеет… К счастью дядя был более заинтересован в идее пойти бахнуть крепкого спирта, нежели знакомиться с молодыми инопланетяночками. — Понятно-понятно… ну, удачи вам… в смысле… кхе-кхе… в отношениях… — поздравил он племяша, но тут же спохватился, поправившись, — …ой, бля, то есть… это… счастья вам, молодые! Финансовых успехов и чтоб… у тебя хуй стоял и не падал! Во! Ну… выпьем за вас! Он радостно поднял за молодых возлюбленных бутылку «Карелии» и опрокинул её в себя, выпив залпом все, что в ней оставалось. Крякнув после пива, он рыгнул и поставил пустую бутылку на стол. — Расскажешь потом… как у вас… — еле-еле встал он со своего шезлонга, чтобы начать перекатываться, как пивной бочонок, к своему дому, — Дела пойдут. Могу тебе… пивондук одолжить. Пивондук — это сундук для пива. Пивондук. Видимо, дядя Кессели решил, что племяш собрался споить свою девушку и… ну, и воспользоваться её уязвимым положением, чтобы двинуть их отношения из платонических в физические, так сказать. — Спасибо, дядь! Может, зайду потом за пивондуком… — помахал он рукой дяде, и тот махал в ответ уже с порога своего дома. Когда парень скрылся из поля зрения дяди, он радостно подпрыгнул, прокричав: — О, да-а-а-а! Деньжата… скоро вы будете моими… За ужином сложно было не заметить, как на парня поглядывает таинственная инопланетянка. В ней не так уж и много было необычного, на самом деле: да, она владела магией, да, у неё были рога, крылья и хвост, да, она была нереально сильной, но в остальном она была обыкновенной девушкой со своими чувствами, переживаниями и… тараканами в голове. Это все к чему идет? К тому, что её мимику вполне реально было прочитать. Однако скрытный и застенчивый финский менталитет и хорошее воспитание не давали парню шанса даже установить с ней долгий зрительный контакт. Саму же бесовку раздражала привычка парня отводить взгляд. Она ведь то и дело тренировалась в этом доме перед зеркалом в ванной делать соблазнительный, красноречивый томный взгляд… и тут она поняла, что все усилия пошли насмарку. Лили понравилось здесь, хотя она и провела в этой… стране всего пару неполных дней. Тут тихо, природа рядом, а просыпаться под щебетание птичек утром, втянуть ноздрями свежий воздух, принесенный лесом… восхитительно. А еще ей нравилось то, что в отличии от Демонического Маккая, здесь, в Финляндии, люди жили очень разрозненно. Дома здесь, в поселке, строились достаточно далеко друг от друга, участки были обширными, а до ближайшего городка ехать, по словам Братика, минут двадцать. Это все вместе дарило уникальное, совершенно незнакомое занятой на обучении в Академии бесовке чувство… чувство уединения. Вселенское спокойствие и умиротворение приходили в душу монстродевы, она думала о великом и о мелком, она преисполнялась в своем познании… а другая половина её мыслей была занята Братиком и тем, как скрасить его жизнь. Едва они отужинали, как зазвонил телефон. К высокотехнологичной штуке для связи на дальнем расстоянии подошел Братик и взял трубку: — Ало? — Молодой, эй, привет! Это Флеетари звонит. Я тут с твоей колымагой немного задержался… непредвиденные обстоятельства возникли, так скажем… но сейчас все в порядке, я завершил ремонт, — доложил знакомый голос из трубки. То-то парень начал думать, что Флеетари задерживается с ремонтом, обычно он более расторопный, — Короче, сейчас автомастерская закрыта, но можешь приехать завтра. Не забудь мой Ферндейл вернуть, окей? — Ага… — Блеск! Наконец-то в моем гараже перестанет вонять твоей дрянной тачкой! Хе-хе! Так, ты меня понял? Ну, все, давай до завтра! И повесил трубку. Бесовка как раз стояла рядом, обратив на него взгляд своих голубых сапфиров: — Кто это был? — Флеетари. Я завтра к нему за своей машиной поеду. — М-м-м… — протянула бесовка, — … а меня с собой возьмешь? На этот раз парень впервые серьезно задумался: а стоит ли её выставлять всем на показ? Причин для беспокойства было полно: она рогатая, крылатая, хвостатая и владеет магией, дико сильная и слишком заметно одевается. И еще как объяснить людям то, что ей на вид лет пятнадцать-шестнадцать? Придумать легенду про то, что это его двоюродная сестра? Это только с незнакомцами прокатит, а вот родным придется долго разжевывать. Что же делать? У него возникла идея: — Кстати, Лили, а ты со своей магией умеешь превращаться во что-нибудь? Просто я в таком виде не очень хочу куда-то брать… — выразил он свое беспокойство. Бесовка горделиво выпятила грудь. — Еще бы! Хм, полагаю, тут люди не очень привычны к виду рожек и крылышек… что ж, в таком случае я могу скрыть свои нечеловеческие части тела магией. Правда, самой магии у меня мало… — вопрос о целесообразности такого превращения озадачил её. Замаскироваться под человека — плевое дело, но вот колдовать в этой форме уже нежелательно, не то маскировка слетит. А ману нужно экономить, иначе она не вернется домой. — Правда? Ну, тогда круто! Завтра можем съездить за машиной вместе. А может, и в магазин тоже. — Хи-хи, ну хорошо, Братик… — застолбила она свой «билет», — Как думаешь, мой наряд будет хорошо смотреться, когда я превращусь в человека? — Я тебе что-нибудь из своей одежды дам, — отмахнулся Братик, понимая, что её в таком наряде не пустят в магазин. А еще люди пялиться будут, так что лучше не надо привлекать лишнее внимание. Бесовка пару секунд сконфуженно смотрела на него, приподняв бровь, но до неё скоро дошло понимание, окрашивая округлое личико в красный цвет. Пунцовая, она обхватила голову ладошками под подбородок: — Твоей… — её мысль сразу устремилась в полет. Поделиться одеждой… неужели, он решился на такой интимный шаг? Это ведь его одежда, и он носил её… оставляя в ней свой запах, пот… все, что возбуждало мамоно в человеке, все это скапливалось в одежде и потому многие монстродевушки весьма бурно реагировали на предложение «надеть чужой гардероб». Лили не была исключением, да и в целом, её легко было смутить. Неужели, она будет ходить в одежде, в которой будет держаться аромат Братика? Она не могла выкинуть из головы эту мысль. Парень же совсем не стеснялся в этом плане: подумаешь, шмотки одолжил… в этих лесах да озерах постоянно меняется погода, и потому гардероб у людей тут весьма богатый. Нередко соседи одалживали друг другу одежду поносить, пока не купят свою. Не обратив внимание на реакцию девушки, он прошел в гостиную и плюхнулся в диван, как обычно. Лили тоже, игриво улыбаясь, прискакала в комнату, присаживаясь рядом с парнем и начала тереться об его руку, как кошка. — Лили. — А? — обратила она на Братика свой хулиганский взгляд. — Можешь… не прижиматься так сильно ко мне? — ему, судя по лицу, было очень неловко, — Не знаю, как там у вас… на планете Икс, а вот здесь не принято так прижиматься. — Но мы же дома… — мягко возразила Лили, не желая отпускать его руку, — Нас никто не видит. — Знаю… но мне очень непривычно сидеть вот так… — кивком головы указал он на сцепку, которой она его держала, — …ты очень близко. Мы еще не настолько знакомы… — А… извини… — сама она смутилась и отпустила его руку с явно читаемой грустью на лице, — Наверно, это из-за того, что я такая маленькая? — Что? — не понял он. Хотя, нет, понял, просто теперь она сказала вслух то, что у него и так было на уме. — Мне многие говорили, что я выгляжу и веду себя, как ребенок… — бурчала она, надувшись и опустив взгляд в пол, — …или как подросток… другим мамоно, более зрелым, легче найти себе мужа. А вот маленьким мамоно, вроде меня, сложно… люди шарахаются от нас, как от огня, потому что с их точки зрения мы — несмышленые дети, а возлежать с детьми — строжайшее табу у людей… Братик уже с первых часов понял, что она не ребенок, и ему это было кристально ясно. Проблема была в том, что многие люди судят сгоряча, не разбираясь в ситуации, и оттого он может, или даже обязательно окажется объектом пристального беспокойства других людей, а то и полиции. И она сейчас говорила именно о том, что в её мире, похоже, отношение к педофилам резко негативное, что вполне понятно и справедливо. Но она ведь и вправду не ребенок… к слову об этом. — А сколько тебе лет? Прости, если обидел вопросом… — наконец поинтересовался финн, предчувствуя неладное. — Ах… я совсем молодая, мне двадцать один год, — ответила она невинно. Финн прыснул от удивления. — Двадцать один?! Так ты старше меня, получается? — выпученные глаза говорили о полном шоке с его стороны. — Э? То есть, тебе… — тоже не верила она его реакции. — Мне восемнадцать недавно исполнилось. Охренеть… — откинул он голову за спинку дивана. Он в этом не верил. Инопланетянка ниже него ростом, с хрупким и миниатюрным телом, рожками и большими глазками-сапфирами, называвшая его Братиком, была на три года старше него самого! Расскажи это кому другому, скажут — нонсенс! Но дела обстояли именно так. — Ничего себе… так получается… ты мой младший Братик? — хитро сощурилась она, трагически прикрывая рот ладошкой. Его это заявление покоробило: ну все, теперь она точно его будет эксплуатировать! Не отцепится ведь… — Хм, ну… — стушевалась она и пошла на понятную, увидев страдальческое выражение его лица, — …давай, ты останешься для меня просто Братиком, без всяких дополнений? Я все равно уже привыкла тебя так называть. — Идет, — вздыхая, согласился Братик. — Хи-хи… ну тогда… — приложив пальчик к губам, пыталась она подойти к важному вопросу издалека. Телевизор тихонько вякал что-то, показывал запись прошедшего на той неделе ралли, в котором парень хотел поучаствовать. Может, как-нибудь у него и представится возможность… — Скажи, Братик… а тебя есть девушка? «Ой, Перкеле… я знаю, к чему это идет!» — прошелся по спине холодок от этой мысли, — «И что мне делать? Я еще плохо её знаю… но я вроде как не против. Она вроде хорошая девушка… даром, что инопланетянка. Вот только… на меня смотреть будут странно… она ведь такая миниатюрная. Наверняка кто-нибудь подумает, что я ей конфетки предлагаю, завожу в дом и там…» Он сглотнул, лихорадочно пытаясь найти выход из ситуации. — Н-нет… — М-м? Правда? — опять украсил её лицо хитрый женский взгляд, — А ты хотел бы, чтобы была? Например… Она приблизилась к нему, подобрав изящным движением левой руки свесившиеся локоны пурпурных волос, и повесив их за длинное острое ушко. Её взгляд перетек на него, став кокетливым, а её поза стала более… смелой и непристойной. Или, если точнее, приглашающей. — …я? Братик, ты хотел бы… встречаться со мной? — порозовела она в темноте, но он этого не увидел. — Ну… — замялся парень. Обстановка нагнеталась от нуля до ста слишком, мать её, быстро! Инопланетянка уже была совсем близко к его лицу, а сам парень обнаружил, что он не сторонится её по привычке, вместо этого лишь приближаясь к ней. Её прелестные губы, казалось, подплывали все ближе и ближе, угрожая ему. А ему все больше и больше хотелось их поцеловать… Он утонул в её сапфирах-глазах, сверкающих в темноте, и уже не мог сопротивляться. Будто его сковала какая-то сила… но он и не думал пытаться разбить эти оковы. От неё словно бы исходила мощная, в меру зловещая и в меру развратная аура, прекрасно дававшая понять о её намерениях. Лили приблизилась к его лицу так близко, что еще пара сантиметров… и их губы соприкоснутся. Она закрыла глаза и едва сдержалась, чтобы не закричать от нетерпения. Вот-вот… *ТУК-ТУК-ТУК* В главную дверь постучали. Связывавшая две души аура развеялась, и они резко отскочили друг от друга, растерянные. Братик был, похоже, не менее удивлен, чем бесовка. — Ты… кого-то ждешь? — спросила Лили — Нет, — честно ответил парень, — Я пойду открою. Он встал и пошел открывать дверь, пока бесовка устраивалась на диване, пытаясь угомонить свое стучащее сердечко. Разочарование и злость не могли не тронуть её. Ну, это надо же, ну, в такой волнующий момент, взять… и все поломать! Братик подошел к двери, взявшись за ручку. Нехорошее предчувствие усилилось. Он очень не хотел открывать незваному гостю… но с другой стороны, от судьбы не убежишь? Не откроешь — он в окно влезет, если нужно. — Кого там Нелегкая принесла… — ворча под нос, щелкнул он ручкой, и открыл дверь. Снаружи в тусклом свете фонаря стояла чья-то низкая фигура, завернутая в черный плащ-дождевик. От неё веяло лесом и еще чем-то похожим на тот сладкий аромат, что испускала Лили… Братик замер, оглядывая гостя. Ему казалось, что это — девушка, но точно сказать он не мог из-за плаща, скрывавшего фигуру. — Нашла тебя… — донеслось из-под капюшона, и он смог увидеть, как во тьме зажглась клыкастая кровожадная улыбка. Голос был звонкий… и явно женский, с писклявыми нотками. — А кто ты… — хотел было парень поинтересоваться, но незнакомка начала действовать первой. Она взмахнула рукой, заставив неведомую силу подчиниться ей. Пурпурные вихри, вырвавшиеся из-за её спины, понеслись на парня, попутно встряхивая одетый на неё плащ, — А-А-А?! Хелльветте! *ХРЯСЬ* Он больно ударился об стену, пролетев весь коридор, и остановившись лишь в гостиной. Лили вскочила в ужасе. — Братик?! Ах, ты! — в ярости бросилась она в коридор, и, оказавшись там, начала рыскать опасно поблескивавшими хищными синими глазами по тьме. Фигура прошла вперед, и теперь был виден лишь мутный силуэт, освещаемый лишь сзади немощным светильником над входной дверью. Однако, увидев в проходе Лили, незнакомка вдруг замерла. — Не стоило сюда приходить! — воинственно рявкнула бесовка нарушительнице романтического момента, бросаясь в бой, — [Клинок ледяной розы!] В её правой руке материализовался кинжал из демонической энергии, чья текстура напоминала лед, а с него сразу начал идти тяжелый холодный водяной ветерок, словно от настоящей глыбы антарктического льда. — [Легкий оберег!] — послышалось от нападавшей. Фигура едва успела среагировать, скастовав перед собой щит из ДЭ, но он сформироваться не успел до конца, потому Лили без труда проткнула его кинжалом и разбила уже своим телом. Бросившись на фигуру, она хотела было воткнуть кинжал в шею фигуре, одновременно хватая её за левую руку, но получилось у неё не все — неизвестная перехватила руку с кинжалом, задержав её, но пропустила другую, позволив Лили себя опрокинуть. Пригвоздив тело и левую руку девушки в плаще, Лили, все еще яростно пуская горячий воздух из ноздрей, пыталась пронзить уязвимую шею незваного гостя. Рука незнакомки, мешавшая бесовке выпотрошить несмертельным кинжалом нежное место, уже дрожала, давая слабину — видимо, адреналин в крови Лили и ярость от облома сделали её сильнее быка. — Стой! Я тебе не враг! — пыталась фигура убедить Лили отступить. Но девушка не слушала. — Порешу! Затыкаю… обмотаю тиной, утоплю в озере… выловлю и закопаю… — смотря на подбородок, единственную видимую в тени капюшона часть тела гостьи, шипела Лили. Эта тварь… должна была поплатиться за то, что сорвала всю малину! Конечно, убивать Лили никого не рассчитывала… но её угрозы были частично правдивыми. — Послушай же меня! — настаивала фигура, сбрасывая капюшон своим тонким, но подвижным хвостиком, который, едва его заметила Лили, оказался перемотан уже её хвостом. Незваной гостьей оказалась синекожая дьяволица с серебристыми волосами, завязанными в две пышные короткие косички позади головы, да красными глазами в черных склерах. Лили резко остановилась. Она удивленно разглядывала свою оппонентку. — Лили… ты узнала меня? Сестренка, это же я! — обрадовалась дьяволица, почувствовав, как немного ослабла хватка. «Неужели она меня узнала?» — думала гостья, — «Лили, я всегда знала… что ты меня не забудешь! Сестренка… я пришла сюда за тобой и только за тобой… нарушив все правила Академии, я пошла и самовольно открыла сюда Врата, найдя тебя по следу твоей маны!» — Ты кто? — ошарашено спросила Лили, хмурясь. — Да не может быть! — резко пришла в шок уже дьяволица, — Лили, ты меня забыла? Я однажды лежала с тобой в лазарете после твоего неудачного теста на каст заклинаний… и помогала тебе вырезать украшения на культурный фестиваль в Академии! И еще я состояла в группе по готовке якисобы, когда у нас было студенческое соревнование! Ты тогда была на кухне, а я на кассе! И еще я… п-писала тебе л-любовные письма… — Не помню, — все еще хмурая, заявила Лили. Но руки она отпустила, все еще храня некоторую опаску. Впрочем, гостья уже не собиралась продолжать бой, и когда Лили её отпустила, оставила их в том же положении. — Как это… Лили! — возмутилась дьяволица, поднимаясь с пола. Бесовка критически осмотрела её с ног до головы. Хрупкая фигура, тонкая талия, совсем не по-детски пухлые ляжки, сформированные бедра… в общем, она была абсолютно ничем не примечательной относительно других дьяволиц. — Да кто ты такая? — тут уже и Лили передалась прежняя тревога Братика. Кажется, открывать дверь и вправду оказалось большой ошибкой… Дьяволица прильнула к бесовке, обернув руки вокруг её плеч. Лили пыталась отбиваться, но обнимашки у этой мамоно были на редкость мощными. Она прижала Лили к себе. — Сестренка, я тебя искала! После того, как ты пропала… я не находила себе места! Моя жизнь без тебя… словно бы потеряла цвет, все стало тусклым, серым… но теперь мой светоч прямо передо мной! И я… — терлась она о тело Лили, жмурясь от удовольствия и заливаясь тоскливой трелью, как после долгой разлуки, — … я снова жива! Лили же упорно вспоминала, где она её видела. — А-а-а! Так ты же… Братик обиженно растирал небольшую ранку на своей левой руке. Это была самая несерьезная из его травм: его полет окончился в стене дома, и ударился он головой, где теперь была большущая шишка. Правой рукой он прижимал к ушибленному месту лед. Теперь в его доме прописались две инопланетянки. Это на два больше, чем ему было бы комфортно. Они сидели на диване, переместив самого парня на кресло, и решили любезно представиться. — Ну… в общем, это — Джул, моя… — …Любимая… — хотела было за неё закончить дьяволица, но Лили резко отрезала: — …однокурсница, — после этих слов послышалось озадаченно-обиженное «Э?!» от новой инопланетянки. Она с удивлением уставилась на бесовку, а её хвост, до этого игриво вившийся, как змей, упал без признаков жизни, — А если проще, мой сталкер. — Однокурсница, значит… — задумчиво протянул Братик, придерживая пакет со льдом, предоставленный ему Лили. Судя по тому, как болело ушибленное место, шишка будет большой… — Почему просто однокурсница? Мы же так хорошо проводили время вместе… — сжав кулачки, дьяволица приподняла ручки к груди, явно недовольная. — Джул, мы не так часто виделись… — пыталась образумить знакомую мамоно бесовка. В Академии она, Джул, была жуткой занозой в заднице для Лили: постоянно лезла с личными вопросами, постоянно ждала её у ворот Академии и даже пару раз провожала Лили домой. Саму же бесовку она раздражала: среди одногруппников её персона славилась ярким, общительным характером, хорошей памятью, а её успеваемость была где-то в небесах. Спорт, магия, науки, даже в драмкружке состояла… во всем она преуспела, и победила всех, за что её уважали самые успешные ученики. К тому же — с недавнего времени она глава студсовета! Лили была не такой. Несмотря на то, что она хорошо училась в целом, у неё не было вообще никакой страсти к спорту, наукам и кружкам. Она была горькой одиночкой, общающейся только в очень замкнутой группе своих подруг. Её оценки были хорошими… но она была ближе к концу списка по успеваемости. Хотя это в контексте Королевской Академии особо ничего не значило — если сравнивать её с обычными магическими школами в других городах демонических царств, все равно хорошистка Лили была недосягаемо успешной. Но в самой Академии некоторые мамоно задирали её за недостаточную успеваемость по меркам той аудитории, которая сформировалась вокруг Джул. Дьяволицу любили все — учителя, отличницы, студсовет, хулиганки… последние даже были у неё на побегушках. А Лили была козлом отпущения. Любые неудачи бесовки списывали на то, что она «недостаточно старалась». А это бывало часто. От отчисления она, конечно, была далеко, но лишь по той причине, что либо сразу ударно готовилась к важным экзаменам, либо своевременно пересдавала то, что провалила. Поэтому внимание Джул сильно её раздражало. Кто она такая? Мисс «Центр Вселенной»? Всякий раз, когда она подходила к тихой и необщительной Лили и заводила с ней даже повседневный разговор ни о чем, все вокруг в Академии смотрели на них с такой зеленой завистью… И потом над Лили начинали подшучивать. Например, заморозят льдом её Гримуар, или разрисуют парту всякими похабными шутками, а иногда могли и сбросить на голову из Врат болотную жижу на улице. Лили все это терпела и отмалчивалась. А Джул все продолжала к ней подходить и болтать как ни в чем не бывало, не интересуясь тем, что происходит в жизни у студентки-бесовка, что порождало новые всплески травли. И любовное письмо Лили помнила, но поскольку оно не было подписано, она сочла его за шутку. В Академии все равно почти не было мужчин, кроме уже женатых учителей, потому письмо она просто сожгла. — Отнюдь! — возразила Джул, — Мы часто виделись на лекциях! И после пар мы тоже ходили иногда домой. Я даже приглашала тебя в наш кружок! Помнишь? — Помню. Я отказалась, — бросила Лили хмуро. — Почему?! У нас же… такой хороший репертуар, так много мамоно… все они — хорошие актеры! — И все надо мной издеваются… — Из… — опешила Джул, в красных глазах которой отразилось непонимание и шок, — Издеваются? Когда это было? Я не помню, чтобы тебя… — Вот я и говорю, что мы почти не виделись… — помрачнела окончательно Лили. Из-за того, что она научилась скрывать свои эмоции, терпеть и справляться с гадостями, бесовка и не особо распространялась о фактах уже откровенной травли, — Великая глава студсовета… со своей высоты ты видишь лишь облака, а не трудности тех, кто находится ниже тебя. Тебя окружают самые лучшие и самые хитрые, те, кто желает искупаться в лучах твоей славы. А я… всего лишь не самая способная студентка, занятая своими мелкими проблемами… и тебе меня никогда не понять. — Лили… — грустно проблеяла Джул, протягивая в её сторону руку. Этот жест был проигнорирован. — Ты ни разу не видела, как надо мной издевались, лишь из-за того, что вокруг тебя, как кошки вокруг сметаны, крутятся твои почитатели, подлизываются, хотят выслужиться перед тобой! — встала бесовка с дивана и сложила руки, стоя спиной к дьяволице, — Ты купаешься в этой славе, которая как пелена загораживает действительность. Твои фанатки как раз и являются теми, кто эту пелену перед твоим взором и натянул. Ты им доверяешь, улыбаешься, веришь всему, что они говорят… но ни разу не подумала, что они могут тебе попросту врать. Лили была угрюмее красноармейца, чудом вернувшегося с Зимней войны. Взгляд тяжелый, направленный в пустоту, лицо каменное и безжизненное. — Лили… я… я никогда не считала себя выше или лучше тебя! — в сердцах воскликнула Джул, вскакивая, — Какой бы твоя успеваемость ни была, ты все равно останешься умной, трудолюбивой и внимательной монстродевушкой! К тому же, ты занимаешься изучением вопросов, которыми мало кто увлекается! Ты ведь изучаешь языковедение и историю, пишешь по ним статьи, а эти предметы даже не преподаются в Маккае! Из-за заклинания-переводчика мы потеряли много языков… но ты так увлеченно изучаешь и скурпулезно восстанавливаешь их по крупицам… что я… не могла не влюбиться в тебя! Не впечатленная её пылкой речью, бесовка перебралась к Братику, склонившись над ним. — Больно? — Немного… скоро пройдет, — ответил он, прислушиваясь к ощущениям. Вообще парня волновало тут больше всего то, что он смог избежать тяжелых травм, хотя удар был очень сильный. Он мог раскроить голову или вывихнуть руку, позвонки могли треснуть… но он отделался лишь шишкой. То ли ему повезло, то ли это опять та магия… — Хе… — горько усмехнулась Лили, обращая мерзкий ироничный взгляд к Джул, — Вроде ты глава студсовета, но такая неучтивая… Братику больно сделала! А если бы у него сотрясение случилось? Что бы ты тогда делала? Шлепнула бы ему пластырь на голову и оставила бы здесь? — Что? Нет, я не… — пыталась Джул оправдаться, но под тяжелым взглядом Лили она лишь со стыдом поняла, что ей сказать нечего. Она и не собиралась помогать этому человеку — она рассчитывала вызволить любимую мамоно из грязных лап извращенца, а потому оказывать первую помощь не собиралась. Обойдется! — А ведь Братик за мной ухаживал тут! — прижавшись к его руке, хвастливо заявила мамоно, — И накормил, и развлек, и помыл, и одежду свою еще обещал дать поносить… и он был ко мне так добр! Не то, что некоторые… бьют магией, не разобравшись! Джул виновато скривилась. — Я… я просто пыталась спасти тебя от этого лоликонщика! — выложила дьяволица все, как есть, — Я думала, что тебя похитили и вывезли куда-то в другой мир через Врата! Узнав о твоей пропаже, я тут же бросила все дела и занялась поисками, и скоро нашла в стенах Академии, во дворе за библиотекой, свежий пространственный разлом… и ринулась туда спасать тебя! — Мне не нужно, чтобы меня спасали! — прильнула она к руке парня еще плотнее, прижимаясь левой щекой к нему, — Братик и так меня уже спас. Она, жмурясь от удовольствия, терлась о его руку, впитывая его духовную энергию и запах, что вызвало у влюбленной в неё дьяволицы весьма острую реакцию: кажется, можно было услышать, как у неё на лбу вздулись вены, лицо страшно скривилось в холодной ярости, а зубы скрипели, будто по ним водили ножовкой. — Я писала тебе любовные письма… — шипела дьяволица, чьи глаза накрыло тенью от беленькой челки. — Мне не нужна твоя любовь! Мы с тобой будто бы из разных миров, — отрезала бесовка, — У тебя куча поклонников, все тебя обожают, а я просто одиночка… тебе больше подходит купаться в лучах славы. Вот иди и наслаждайся вниманием остальных! Джул стояла посреди комнаты, опустив руки. Из-за тени не было видно её глаз, и было сложно сказать, что она сейчас чувствовала. — Хорошо… я поняла… — замогильным голосом заявила Джул. Она подняла лицо, а её красные глаза, накрытые тенью от челки, сверкнули чем-то нездоровым, — Тебя смущает моя известность и поклонники… Она подняла правую ладонь и зажгла в ней опасный голубой огонек. Лицо мамоно вдруг исказила жуткая, кровожадная гримаса безумия. — Тогда я их уничтожу! Ах-ха-ха-ха-ха! — захохотала она, разворачиваясь и направляясь, наверно, к двери, — Дорогая Лили… ради моей любви к тебе я разберусь со всеми моими последователями! Я соберу их всех… и предам праведному суду, где Я буду судьей! Каждая… каждая мамоно сядет предо мной на колени и сознается, когда и сколько раз она сотворила зло с моей Лилечкой! Аха-ха-ха-ха! — Вот-вот! — бросила ей напоследок Лили, радостная от осознания того, что теперь она может избавиться от вторженки, — Иди и разбирайся со своими жалкими миньонами! А я тут пока побуду с Братиком, чтобы убедиться, что он здоров… Джул замерла. Её праведный гнев испарился без следа, а вместо него пришла едкая ревность и непонимание. Дьяволица обернулась, преисполненная замешательством. — С ним? — она брезгливо посмотрела на травмированного парня. Тот ответил ей не менее враждебным взглядом. — Перкеле… — тихо ругнулся он, чтобы инопланетянка не слышала. — Да, с ним! — Лили! Я не могу тебя с ним оставить! Грязный лоликонщик обязательно попытается сделать с тобой что-нибудь извращенное! Только я уйду, как он тут же начнет трогать тебя в разных деликатных местах… — обвиняюще ткнула она в него пальцем. Парень хмурился в ответ на её слова: у него и в мыслях такого не было! Еще чего, лезть к незнакомым девушкам… извините, в трусы? Это же сексуальное домогательство! За такое его по голове не погладят. Да и воспитание ему не позволит. — И пусть. Я не против, — отвернулась от неё бесовка, разведя руками, — Братику можно трогать меня, где ему захочется… — Кх… — закусила дьяволица кулачок, колеблясь с решением. Либо нужно уходить и начинать в рядах своих почитателей грандиозную чистку, либо оставаться здесь и пытаться убедить Лили, что ей нужно вернуться обратно в родной мир, ведь там… там её ждет Джул, голодная до любви! А издевательства — ну, она и в том, и в другом случае может проучить всех её обидчиков! — Я… я останусь тут! — Что-о-о?! — вовсе не обрадовалась бесовка, — Да кому ты тут нужна? — Я прослежу, чтобы этот нечистый изврат вел себя подобающе! К тому же, Лили, ты пропала аж на целых два дня! Мне нужно убедится, что с тобой все в порядке. Так что я остаюсь! — Гр-р-р-р… — зарычала бесовка, и решила зацепиться за последнюю возможность прогнать навязчивую сталкершу, — Вообще-то, это не мой дом, а Братика! Так что проси разрешения остаться у него! Джул натянула кислую гримасу на лицо. Она бегло окинула взглядом парня, перебегая иногда глазами на прижавшуюся к нему Лили, и все же сказала: — Человек, я требую предоставить мне место в этом доме! Мне необходима кровать, трехразовое питание, место для отдыха и… — Иш разбежалась… — недовольно буркнул Братик, убирая со лба пакет со льдом, — Неужели так сложно просто вежливо попросить переночевать? Дьяволица смутилась. — М-м… хорошо, — сдалась она, — «Братик», пожалуйста, можешь приютить меня на пару деньков? — Ты опять его стукнешь или сделаешь что-нибудь нехорошее… — встала Лили в позу. — Обещаю, что не буду вредить твоему «Братику»… пока, — выдавила из себя Джул, подозрительно глядя на парня. Тот, впрочем, и сам оказался бессилен перед её просьбой: такое у него воспитание. — Хорошо, можешь остаться тут на пару дней. Не хулигань и не буянь, и все будет замечательно, — поставил он пару условий, но для дьяволицы они казались сущей мелочью. — С… — смущенно обрадовалась дьяволица, на секунду растерявшая свою опаску, — Спасибо… — Остается только один вопрос… — заявил парень, поднимаясь из кресла, — Кто где будет спать? Тут две спальни: одна — моя, другая — гостевая. В ней есть двухместная кровать, на которой уже спит Лили. Так что можно положить вас обеих там. — Ни за что! /С радостью! — синхронно ответили Лили и Джул, но, обработав то, что каждая из них сказала, они посмотрели друг на дружку с недоумением. — Что значит, «с радостью»?! Извращенка! Ты опасаешься того, что меня начнет лапать Братик, хотя сама уже готова испачкать меня своими непристойными пальцами! — обвинила Лили свою сталкершу. Та в ответ широко вздохнула. — Да что ты такое говоришь? Я не буду тебя лапать… ну, разве что, совсем чуть-чуть… Дьяволица Джул, сказав это, перевела взгляд на объект своего обожания, едва сдерживая пошлую улыбку, что заставило Лили в ответ скривиться. Она сразу поняла, что сейчас предложит сталкерша. — Ну же, давай ляжем вместе, в одну кроватку… — Да вам места делить необязательно… — бросил Братик, проходя в гостевую спальню, — На этой кровати один матрас, но она сложена из двух одноместных. Я просто положу вам разные матрасы и разделю кровать. Так, думаю, будет нормально… Джул воткнула в спину парню убийственный взгляд. Лили же пробежала за ним в комнату, увидев, как он достает постельное белье из белого шкафа. — Братик-Братик! А можно я посплю с тобой? — и ни капли смущения не было на её лице после того, как она это сказала. — Ну… это будет неудобно, — пытался он побороть стыд и не покраснеть, — У меня небольшая кровать, там места мало. Мы не поместимся. — А-а-а-а… — жалобно протянула бесовка, — Понятно… ну, тогда… Её губы на секунду изогнулись в хитрой ухмылке, но этого никто не заметил. Братик уже давно ушел в свою комнату, а две мамоно остались ночевать в гостевой спальне, лежа в кроватях по разные стены. Джул досталось место у окна, в то время как Лили заняла кровать в глубине комнаты. Завтрашний день обещал быть насыщенным. Лили лежала в кровати, накрывшись одеялом, и смотрела в стенку. Джул на удивление вела себя пристойно и даже не пыталась лезть к своей цели любовных интриг. Дьяволица смотрела в потолок, закинув руки за голову. Каждая думала о своем. Лили не могла смириться с тем, что надоедливая сталкерша зачем-то приперлась сюда, за ней, ведь это значило, что путь сюда известен хотя бы кому-то из Академии. Трудно было только понять, сколько им осталось ждать до спасательной миссии — если пропажу отшельницы Лили почти никто не заметит, то вот пропажа знаменитой на всю Академию Джул должна была привести к настоящему фурору. Но сколько ждать до того, как сюда придет группа спасения? Бесовке вообще не хотелось теперь уходить: она открыла здесь столько нового для себя, новый мир, язык, новых людей… и это притом, что она из дома Братика выходила лишь пару раз. А ведь он собирается водить её по разным местам… И она с нетерпением ждала этого. Неизведанный мир ждал, пока любопытная мамоно его изучит вдоль и поперек, звал её в свои приключения, показывал свои странности… Да и Братик ей понравился. Тихий и неразговорчивый, открывающийся в своем истинном обличье лишь в обществе близких людей, как она догадалась. Он добр к ней, и лишь воспитание удерживало его от того, чтобы просто переспать с Лили, она это видела. Но это ей и нравилось, ведь он сделает такой шаг лишь тогда, когда поймет, насколько она для него важна… А дьяволица была занята мыслями о том, как приблизиться к одиночке-бесовке. Джул не могла не заметить, что Лили уже давно сформировала вокруг себя заметную темную ауру, отталкивающую от неё многих мамоно. Аура эта была не магической, просто настроение Лили портило впечатление многих, кто пытался с ней познакомиться. Она словно закрылась от всех в кокон, открывая его только для отдельных друзей. Как же пробить этот кокон? Как вселить в неё радость общения и встреч с новыми подругами? И как же ей, Джул, приблизиться к сердцу дорогой ей монстродевы? И печальнее всего то, что она явно увидела в глазах Лили симпатию к тому человеку… если бесовка и вправду любит того «Братика», то это очень сильно усложняет всю ситуацию. Она думала: «Это несправедливо! Почему она полюбила его, а не меня? Что в нем есть такого особенного, чего нет во мне?», но потом обязательно напоминала себе, что её цель — завоевать сердце Лили, а не разбить его. То есть, Братику вредить нельзя, к тому же, она сомневалась, что это хоть как-то ослабит симпатию Лили к нему. И вдруг у неё возник новый план. «Хе-хе… точно! Вместо того, чтобы пытаться заставить Лили разлюбить этого лоликонщика, я лучше… влюблю его в себя! Таким образом, я прибью двух зайцев одной стрелой! Если он полюбит и меня, то нам придется его делить… а значит, Лили все равно будет моей! Муа-ха-ха-ха-ха!» Дьяволица тихонько хихикала, накрывшись одеялом. Да, это был гениальный план! Надежный и совершенно… совершенный! Посреди ночи, когда все уже спали, Лили поднялась с кровати, и, глянув тайком на соседнюю кровать, где спала Джул, тихо прокралась в коридор. В гостиной было тихо и темно. Комнату освещал лишь лунный свет, пробивавшийся из-за темных туч уходящей грозы. Бесовка повернула направо, стараясь не издавать лишних звуков. Одетая в одну лишь полупрозрачную светло-пурпурную короткую ночнушку, которую та хранила в свитке из сумочки, Лили как ниндзя дошла до двери комнаты Братика. Она максимально тихо потянула ручку вниз, и, почувствовав, что дверь открылась, толкнула её вперед. Братик спал, тихо похрапывая на боку. Он накрылся одеялом с бело-синим рисунком и надписями «SUOMI, ALIVIESKA» на пододеяльнике. Лили тихонько закрыла дверь и прошмыгнула внутрь комнаты, бесшумно вскарабкавшись на кровать, что позволила ей сделать тонкая фигура и совсем небольшой вес. Не сдерживая игривую улыбку на лице, монстродева насладилась видом спящего человека, попутно пытаясь найти ту позу, в которой ей будет удобно подползти ему под руку. Однако, к её разочарованию, организм почему-то решил подвести её в этот важный момент: Лили со стыдом поняла, что ей хочется в туалет. Разочарованно вздохнув, она выкарабкалась на четвереньках обратно на пол и, поднявшись, направилась в уборную. За дверью её ждал сюрприз — чей-то синий нос и пара рубиновых глаз на чьем-то лице, в которое она врезалась. Обе мамоно тихо ойкнули, чуть отпрянув друг от дружки, но тут же спохватились. Их подозрительные взгляды пересеклись. — Лили? — шепотом спросила Джул. — Джул?! — тоже шепотом, — Ты чего тут забыла? — А ты что делаешь в комнате этого извращенца? — стараясь сделать голос как можно тише, интересовалась Джул, — Так я и знала, что с тебя нельзя глаз спускать! Только я отвернулась, как ты тут же прокралась к нему, небось, чтобы он с тобой разные пошлости делал… — Я просто хотела поспать рядом с ним! — сжав кулачки, просипела Лили. — Лили, я понимаю, что ты в него влюблена… но я не могу тебя оставить с ним одну. Я бы не хотела вернуться в Академию со своей любимой мамоно, где все тут же узнают, что ты… ну… листву сбросила… — смущенно закончила Джул, переминаясь с ноги на ногу, — Будет немного неловко. Подозрение во взгляде Лили усилилось, но она не стала ничего говорить. — Лили, в таком случае, я буду спать рядом с тобой… — Ай, хорошо-хорошо! Победила! — сдалась мамоно, поднимая руки, — Можешь спать у меня в ногах, как собачка. — С-спасибо! — вдруг воскликнула Джул, радостно завиляв хвостиком, — Да, хозяйка! Лили с омерзением смерила взглядом эту монстрицу, без всяких колебаний согласившуюся стать бесправным питомцем. Ну, в любом случае, она ведь не отцепится, так что это даже удобнее… — Тс-с-с-с! — приложила Лили указательный палец к губам, давая сталкерше понять, что та слишком шумит. Обе девушки мельком глянули в комнату: Братик лишь чуть всхрапнул, больше никак не среагировав на посторонние звуки. Видимо, он так крепко спит, что его и пушечным выстрелом не разбудишь… — Заходи. И чтоб без фокусов! — предупредила Лили, запуская Джул в комнату, а сама отправилась справлять нужду. За окном трещали ночные сверчки и ухали совы: даже ночью лес жил своей жизнью. Дом Братика казался небольшим островком света и надежды среди непроглядной природной тьмы, окутавшей эту землю. Обе мамоно, оккупировавшие кровать человека, зевая, строили в голове планы на завтрашний день, но в какой-то момент их сознание угасло, и они, одна за другой, проваливались в царство снов…