Вне досягаемости

      Мальчики всегда хотят потрогать что-то, чего их руки касаться не должны. Какими бы джентльменами ни представлялись, сколько бы ни клялись в верности, в голове каждого таится похоть — Мэрайя усвоила это ещё до бегства в Египет. И в Газе, и в Каире её длинные и стройные ноги в колготках приковывали сотни мужских глаз: пацанят в разгаре пубертата, молодых продавцов и таксистов, даже авантюрных стариков — один Джозеф Джостар чего стоит. Страх подобен охотнику: удерживает на мушке, пока не проявишь смекалку и не перестанешь считать себя добычей. Внимание льстило ей, пока не переходило черту дозволенного. На бесцеремонных обрушивался дождь из болтов, гвоздей и винтиков — всего, что умещается в карманах и хорошо магнитится. Никто не уходил обделённым, если мог сдвинуться с места.       Хол Хорс был олицетворением этого правила: перекати-поле, губитель женских сердец и трус в одном флаконе. Едва примкнув к команде, он закрутил роман с неприметной Нэной и на следующий же день после душещипательного признания умчался с ней в Индию — якобы на задание — задолго до того, как так группа Джостара замаячила на горизонте. Вернулся один, побитый, словно дворовая собачонка, и после недолгой аудиенции у лорда Дио снова исчез. Только в больнице Мэрайя ненароком узнала, что Нэна погибла, прикрывая «героя-любовника», а он сам, должно быть, уже пропивает долю в пропахшем куревом баре на американском юге как подобает везучему дураку.       Всё изменилось, когда он появился у дверей её квартиры с деньгами на оплату долгов. Не сказать чтобы с их прошлой встречи он поумнел или бросил выпендриваться, но последнее поражение как будто вправило ему сердце, вырезало гнусное предательское нутро. Не нужно быть сыщиком, чтобы прочитать намерения Хол Хорса, поэтому осознание, что никакого корыстного умысла в его подачке нет, поначалу не на шутку испугало. Куда проще поверить в неочевидную уловку, чем в исправление. Тем более сердцееды по своей природе неисправимы — ещё один урок детских лет.       Сначала Мэрайя была уверена, что дело в банальном либидо: стоит подарить такую возможность, и на следующее утро по классике жанра на тумбочке останутся только пустая бутылка из-под виски и записка — подтверждение, что их партнёрство гроша ломаного не стоило. Она снова оказалась на мушке у страха, на распутье между одиночеством и неопределённостью, пока очередной куш не привёл их с Хол Хорсом в пятизвёздочный отель в Шарм-эш-Шейхе, номер с одной кроватью на двоих. Алкоголь выветрил большую часть воспоминаний, оставив только жар обнажённых тел, нежные касания губ вдоль её шеи и долгожданный, пробивающий на дрожь экстаз — эндшпиль их игры.       Пробуждение в его объятиях с первыми лучами солнца стало ответом, породившим ещё больше вопросов. Вопросов, на которые способно ответить только время. Они ещё не раз вспоминали эту ночь, вместе пытались понять, что она для них значила, и куда такая дорога их приведёт.       Сколько бы Мэрайя не отстранялась от темы, Хол Хорс всегда держался рядом: катал на «Харлее», на ходу присматривая ювелирные и ломбарды; водил на пляж, когда они достигали моря, или в ресторан в одном из попутных городов. В этом цикле удовольствий Мэрайя не сразу начала замечать, как притупляется её насторожённость. Просто жила моментом, стараясь не думать о прежней жизни, о том Хол Хорсе, который оставил возлюбленную на произвол судьбы. У него был не один шанс забрать награбленное и сбежать из страны даже с просроченной визой, но каждый раз в условленном месте слышался знакомый рёв мотора. Снова и снова ковбой возвращался. Быть может, потому что в Египте не осталось ему равных.       Только настоящий враг — сильнейший обладатель стенда — расставит всё на свои места: заставит окончательно поверить, что даже такие, как Хол Хорс, исправимы.