The house of Black

Со вздохом облегчения, которое накапливалось несколько часов, Гермиона толкнула входную дверь своей квартиры. Она уже слышала звук телевизора из гостиной и, улыбнувшись про себя, бросила ключи в керамическую тарелку на столе в холле и сбросила куртку. Медленная поездка на автобусе в час пик стала достойным завершением долгого дня. Разочаровывающего дня. На самом деле, это была разочаровывающая неделя, и ей предстояла ещё половина. Она была измождена, у неё болели ноги в ботинках, а желудок урчал из-за того, что после завтрака девушка игнорировала его. Она была более чем готова закрыться от мира, и налить себе бокал вина, догоняя свою соседку. — Джинни? — Здесь. Она шагнула внутрь, сбросив вызывающие подозрения сапоги и оставив свой маленький рюкзак, набитый блокнотами, в коридоре. Её подруга свернулась калачиком на их изношенном диване, уже в пижаме и с наполовину полным стаканом в руке, рыжие волосы рассыпались по плечам, и она с открытым ртом смотрела на экран телевизора. — Тупица! — Что же я сделала теперь? — Гермиона плюхнулась рядом с ней, и Джинни бросила на неё ошеломленный взгляд. — Не ты, он! — она указала на участника викторины, который только что сбросил тысячу фунтов. — В каком виде спорта используется техника, известная как фосбери-флоп? И он не понял. Кто не знает, что Фосбери-флоп — это прыжок в высоту? — Э… я, человек-спортофоб до знакомства с тобой? — Гермиона рассмеялась, увидев выражение лица Джинни. — Но теперь я никогда этого не забуду. Я не хочу рисковать опозориться на национальном телевидении. Джинни хмыкнула и выключила экран с помощью пульта. — Безнадёжный, — пробормотала она. — Вино? — она подтолкнула открытую бутылку к Гермионе и усмехнулась. — Мы давно не виделись. — И чья это вина? — Гермиона усмехнулась в ответ, схватила бутылку и пошла на кухню за стаканом. — Я тренировалась! — Я знаю, но не всю же ночь. Джинни была преданной спортсменкой, вставала в 5 утра почти каждый день, чтобы отправиться на легкоатлетический стадион в Западном Лондоне, где она тренировалась. В следующем году она будет пробоваться в британские олимпийские команды в эстафете, беге на 400 метров и прыжках в высоту, и уже получила несколько предложений о спонсорстве. Гермиона не могла бы быть более гордой. Она знала Джинни со школы; рыжеволосая всегда старалась вовлекать Гермиону в социальные дела, когда никто другой не беспокоился о ней, и недавно они возобновили отношения, когда Джинни переехала в столицу и нуждалась в жилье. — Ты неделю не была дома. Он, должно быть, чертовски хорош, раз смог удерживать тебя так долго. — Эй! Из-за тебя я звучу так распутно. — Джинни надулась, но испортила впечатление смехом. — Но, к сожалению, я была с Роном, а не отсиживалась с Дином. Ты не получила мои сообщения? Гермиона начала качать головой, но тут же вспомнила. В начале недели она получила пару сообщений от Джинни. Но они прибыли как раз перед тем, как она должна была вести семинар, и она никогда толком их не рассматривала. — Ах, черт. Извини, Джин. Да, я их получила. — Но ты их не читала, — ухмыльнулась Джинни, и Гермиона открыла рот, чтобы снова извиниться. Она чувствовала себя ужасно — стресс из-за начала семестра и занятость не могли служить оправданием, — но Джинни покачала головой. — Всё в порядке, Миона, я уже достаточно хорошо тебя знаю. Я просто не хотела, чтобы ты волновалась. — Рон в порядке? — теперь Гермиона вспомнила о старшем брате Джинни, который сильно пострадал от разрыва отношений, и что Джинни была достаточно взволнована, чтобы подумать о том, чтобы остаться с ним на некоторое время, просто присматривая за ним. — Да, он будет в порядке. — Джинни закатила глаза. — Особенно сейчас, когда он уже вернулся с Лавандой. Честное слово, они хуже подростков. Находиться в одном доме, пока они мирились, было травмирующим опытом. — она косо посмотрела на Гермиону. — Но расскажи мне о своей неделе — потому что ты выглядишь так, будто тоже мало спала. — Всё по старому. Семинары, наставничество, попытки и провалы с исследованиями. Гермиона сделала глоток вина и откинулась на диван, начиная расслабляться теперь, когда она была дома. Ей нравилась их маленькая квартирка, спрятанная в переулке в северной части Блумсбери. Когда они впервые въехали, тут был ужасный беспорядок, поэтому они могли позволить себе платить аренду, но они уговорили домовладельца позволить им пробить стену, создав жилое и кухонное пространство открытой планировки на одной стороне дома. Коридор, который они украсили эпической смесью подержанной мебели, подушек, ковров и покрывал, а также различных предметов, которые каждый из них привёз из путешествия. Там были небольшие картины маслом на холсте, которые она купила у уличных художников в Париже, и масляная горелка из цветного стекла, которая каким-то образом вернулась из Испании в целости и сохранности. Удачливый плюшевый мишка Джинни, который ездил с ней на все соревнования и совсем недавно вернулся из Германии, сидел на одном конце каминной полки; остальное было занято их фотографиями, их друзьями и семьей. Огромное одеяло, связанное в тёплых красных и жёлтых тонах — подарок родителей Джинни на новоселье — накинуто на спинку дивана. На старом камине стояла огромная композиция из сухих цветов, переплетённых гирляндами, а книги Гермионы переместились из её спальни на массивную дубовую полку за диваном. Было уютно и по-домашнему. Гермиона полюбила возвращаться сюда в конце долгого университетского дня. — Разве у тебя сегодня не было проверки? Гермиона поморщилась, вспомнив о ежемесячной встрече со своим научным руководителем. Она также почувствовала легкий укол вины, от того что Джинни помнила об этом, в то время как она даже не удосужилась узнать, где именно её лучшая подруга была последние четыре ночи. — Была. — И? — Она заставляет меня переделывать главу о леди Макбет, — простонала Гермиона и закинула ноги на кофейный столик. — Всю чёртову главу. Я имею в виду, я вроде как понимаю её точку зрения, пока что она самая слабая, но мне понадобится целая вечность, чтобы переписать её. — она не была уверена, как она сможет это сделать, теперь, когда этот срок начался. Между обучением студентов бакалавриата, попытками продвинуться дальше в своих исследованиях и подработкой, в которой она отчаянно нуждалась, но ещё не получила, она искренне не знала, как она впишется в переписывание. — Я уже подала заявки на все вакансии в университетской библиотеке, и если я получу хоть одну, мне придётся её принять. Я не хочу, чтобы мама и папа снова помогали мне с арендной платой, это стыдно. Но это означает ещё меньше свободного времени. — И дерьмовая зарплата. — Лучше чем ничего. Гермиона провела бо́льшую часть лета в городе, возвращаясь домой только на пару недель, сосредоточившись на своих исследованиях и растянув последний исследовательский грант этого учебного года. Она только что получила новый, но она не продержится долго. Она отчаянно нуждается хоть в какой-то работе, и, по крайней мере, в библиотеке она будет окружена всеми исследовательскими книгами, которые ей когда-либо понадобятся. — Напомни мне ещё раз, в чём твой тезис? — Извращение женского: гнев, горе и безумие женских персонажей от греческой трагедии до Ибсена. — Гермиона проговаривала это так, словно перечисляла список покупок. Что, при всей страсти, которую она теперь испытывала к этой теме, вполне могло бы быть так. — Я смотрю на то, как драматурги-мужчины веками обращались с женским гневом и горем, и как эти эмоции так часто изображались как безумие, чтобы подчеркнуть то что персонаж является женщиной. Глава о Леди Макбет, очевидно, большая, так что я думаю… — она вздохнула, уронив голову на спинку дивана, и закрыла глаза. — Андромеда права. Это должно быть лучше, чем сносно, но я уже теряю интерес со всей этой необходимостью проходится по всему материалу несколько раз. — Андромеда? — Гермиона услышала ухмылку в голосе Джинни и изо всех сил старалась не обращать на неё внимания. — Я думала, её зовут профессор Тонкс. — Так и есть. До тех пор, пока ты не станешь докторантом, и она не разорвёт твою диссертацию в клочья. Может быть, она думает, что Андромеда будет смягчающим обстоятельством, пока она будет говорить тебе, что проделанная тобой работа — дерьмо, и тебе придётся переписывать её с нуля. — Верно. — Джинни сбросила с колен плед и встала, допивая остатки вина из своего бокала. — Ну, так или иначе, похоже, тебе нужна пицца, а поскольку завтра у меня выходной, я могу сойти с ума если не съем хотя бы кусочек. Хочешь Four Seasons или рикотту со шпинатом? — Сойти с ума, да? — Гермиона рассмеялась и потянулась вниз, чтобы снять носки. — Four Seasons, пожалуйста. Но я плачу. — Нет, моя очередь. — Джинни взяла мобильный, чтобы заказать еду на вынос. — Иди прими душ. Если я в пижаме, ты тоже должна быть в ней. Потом ты допьешь это вино, и мы найдём фильм, а побеспокоиться о Леди Макбет ты сможешь и утром. Звучит неплохо? — Звучит идеально, — удовлетворённо вздохнула Гермиона. — Спасибо, Джинни. — Иди, — Джинни улыбнулась и свободной рукой махнула в сторону коридора. — Four Seasons никого не ждут, и если ты ещё не выйдешь когда они приедут, я съем и твою часть.

*******

В пятницу утром Гермиона второй раз за неделю нервно стояла у кабинета своей начальницы. Электронное письмо с предложением о следующей встрече было коротким и ничего не сообщало, но, поскольку она сомневалась, что Андромеда передумала по поводу переписывания, ей оставалось только гадать, зачем, чёрт возьми, её профессор хотела её видеть. Она не могла придумать, что ещё можно сделать со своей диссертацией, чего они ещё не рассмотрели, и вздохнула. Может быть, Андромеда просто хотела больше помочь ей с оскорбительной главой. Может быть, она думала, что Гермионе пора полностью уйти. Было почти одиннадцать, и она подняла руку, чтобы сильно постучать. Андромеда ненавидела, когда её ученики опаздывают. — Заходи. Офис был таким же как и прежде. Книги вывалились из дешёвых, стандартных университетских книжных шкафов на пол, где они лежали, казалось бы, аккуратными стопками, однако каждый раз заставляли неосторожных посетителей пинать их. Огромная юкка занимала один угол. Окно было открыто для позднего сентябрьского солнца, и Гермиона чувствовала запах травяного чая, который всегда пила её профессор. Что-то с лавандой, лимоном и дымным оттенком ройбуша. Стол был завален бумагами и папками, а на системном блоке компьютера балансировала древняя, потрёпанная копия Собрания сочинений Шекспира. И в центре всего этого, каким-то образом скрепляя всё вместе с гораздо большей непринуждённой грацией и легкостью, чем это должно было быть возможно, сидела Андромеда Тонкс. — Присаживайся. — она улыбнулась Гермионе, надев очки для чтения на нос и постукивая по клавиатуре. — Подожди минуту. — Конечно. — Гермиона села на предложенный стул, сдвинув с него пару текстов для какой-то игры и бросив их на пол, украдкой наблюдая за Андромедой, которая быстро печатала. Она профессионально сблизилась со своим профессором за те три года, что находилась под её руководством, и обычно с нетерпением ждала их встреч. Кудрявые волосы старшей женщины были более растрёпанные, чем её собственные, с каштановыми оттенками, пробивающимися сквозь темноту. Она всегда носила повседневную одежду, а сегодня это были джинсы и зелёный блейзер, под которым была простая кремовая кофточка. Её лицо было открытым и добрым, зелёные глаза часто искрились смехом, но Гермиона знала, что за дружелюбным внешним видом скрывается стальная нить. Андромеда могла быть резкой, особенно когда знала, что ученики не стараются. Она была единственным человеком, которого Гермиона знала, кто поставил перед Советом управляющих условие и победил. Она была невероятно умна и могла получать удовольствие от разгрома аргументов своих учеников и коллег до тех пор, пока они не признавали поражение и не начинали заново, всегда с чего-то гораздо лучшего и более существенного, чем они изначально планировали. Вот почему Гермиона с каждой минутой становилась всё более нервной. Ей хотелось бы иметь хоть какое-то представление о том, что… — Отлично, это сделано. — Андромеда со вздохом сняла очки и повернулась к Гермионе. — Чай? — Нет, спасибо. — Хорошо. Не смотри так, будто нервничаешь. Гермиона подняла бровь. — Но я нервничаю. Ты собираешься сказать мне переписать что-то ещё? — Нет, — Андромеда усмехнулась с глубоким хриплым звуком, который всегда заставал Гермиону врасплох. — Я хочу поговорить с тобой о твоих навыках тайм-менеджмента. — Извини, что? — Это просто жаргон. — профессор отхлебнула чай, сморщив нос, когда поняла, что он остыл. — По старинке можно было бы сказать, что у тебя уже есть тёмные круги под глазами, а срок только начался. Я сильно подталкиваю своих учеников, Гермиона, но не до выгорания. А теперь я услышала, что ты подала заявление на четыре вакансии в библиотеке. Ты собираешься забрать их всех? Гермиона моргнула. Чего бы она не ожидала, это было не оно. — Я… нет, конечно нет. Только одну, если я вообще её получу, и как ты узнала об этом? — И у тебя есть время на всю дополнительную работу, которую тебе придётся сдавать каждый месяц, не так ли? — Андромеда постучала пальцем по столу, чтобы подчеркнуть свои слова, полностью игнорируя вопрос Гермионы. — Помимо переписывания своей главы, работы над следующей, исследованиями в театре и библиотеке, преподаванием, время от времени едой и иногда сном? Глаза Гермионы расширились, и Андромеда кивнула. — Я приму это как нет. — Мне нужны деньги. — Гермиона каким-то образом обрела голос и пожалела, что отказалась от чая. В горле пересохло. Она ненавидела, что её руководитель была абсолютно права. Она никак не могла совместить всё, что ей было нужно, но она, чёрт возьми, собиралась попытаться. — По крайней мере, в библиотеке у меня будут все книги, которые мне нужны, прямо там. Может быть, я могу провести исследование во время спокойных смен. — Тебе будет скучно до смерти, а зарплата дерьмовая. — Дело не в том, чтобы напрягать свой интеллект. — она вздохнула. Андромеда смотрела на неё так, словно ждала от Гермионы плана Б, которого на самом деле не существовало. — У тебя есть альтернативное предложение? Улыбка на лице Андромеды заставила Гермиону мгновенно насторожиться. — Да, на самом деле. Мои сёстры ищут кого-нибудь на неполный рабочий день. Гермиона понятия не имела, что у её профессора есть сестра, не говоря уже о двух; Андромеда никогда не рассказывала о своей личной жизни или семье. До сих пор их отношения были исключительно отношениями научного руководителя и студента, иногда коллегами-исследователями, а иногда и соперниками, когда их интеллектуальные дебаты становились слишком жаркими. Эта встреча становилась сюрреалистичной. — Чем занимаются твои сестры? — Они… — Андромеда помолчала, как будто обдумывая, что сказать. Это ничуть не помогло подозрениям Гермионы. — Давай просто скажем, что они владеют небольшим магазином одежды и бизнесом по дизайну одежды. Цисси занимается всем творчеством, Белла руководит бизнесом. Но Цисси только что заключила контракт на пошив костюмов для новой постановки Медея в Национальном театре в дополнение к своей коллекции нового сезона. Она уже напряжена. Хочет, чтобы кто-нибудь помогал её сыну в магазине на полставки, чтобы потом он мог помочь ей с дизайнерскими работами, пока всё немного не успокоится. Я думала о тебе, я знаю, что у тебя есть немного опыта. — Я…. — Гермиона не была уверена, что три месяца работы в роскошном парфюмерном магазине, за год, проведённый за границей во Франции, действительно засчитываются как опыт, но Андромеда двинулась дальше, прежде чем она успела возразить. — Медея — один из твоих главных источников вдохновения, не так ли? — Да, — прохрипела Гермиона. — Но потому что главная героиня убила собственных детей, а не из-за костюмов! — О, я думаю, ты всё равно найдешь это увлекательным. — Андромеда оценивающе смотрела на неё с лёгкой ухмылкой на лице, как будто она собиралась наброситься. — Это будет всего два дня в неделю, и плата за это больше, чем та которую ты получишь, работая полный рабочий день в библиотеке. Тебе не нужно будет работать сверхурочно, только если ты сама этого не захочешь и у тебя не найдется окна в графике, и если так и будет, они, скорее всего, согласятся. Если тебе интересно, сегодня встреча в 18:00. Если нет, я просто дам им знать, что им нужно искать в другом месте. Гермиона замолчала. Её мозгу требовалось больше времени, чем обычно, чтобы всё обработать, и в конце концов она перестала пытаться. Всё, что она могла сказать, было: — Почему ты делаешь это для меня? Впервые Андромеда слегка заколебалась. Гермиона могла понять, почему. Она подозревала, что большинство студентов сочтут предложение профессора вмешательством и выходом за рамки допустимого. В конце концов, это был выбор Гермионы, как распоряжаться своим временем. Она была самодостаточной девушкой. Но она не чувствовала себя обиженной или смущенной; просто удивлена ​​и заинтригована тем, почему её профессор идёт на всё, чтобы помочь ей. — Потому что ты моя лучшая ученица, Гермиона, и я не хочу, чтобы ты бросила учёбу. — Гермиона открыла рот, чтобы возразить, но Андромеда подняла руку. — Нет, не пытайся отрицать это. Твоя страсть к этой теме за лето сошла на нет, и я предполагаю, что это потому, что ты устала и измоталась, беспокоясь о деньгах и не видя смысла продолжать. Стандартные вещи. Поправь меня, если я ошибаюсь. Гермиона молча кивнула. — У тебя есть потенциал для проведения замечательных исследований. Твоя работа уже далеко за пределами работ большинства моих коллег, как здесь, так и за границей, и мне нравится работать с тобой. В моих интересах, чтобы ты вернула свою искру. Если я не могу сделать ничего другого, чтобы помочь тебе с главой, работа будет хорошей отдушиной, чтобы ты смогла немного передохнуть и взяться за написание самостоятельно. Ты слишком много времени проводишь в библиотеке, и если бы ты работала там, тебе бы понадобилась раскладушка. — Я…. — Не стесняйся злиться на меня за то, что я перегнула палку, но я не собираюсь извиняться. — Нет, я и не ожидала что ты будешь, — пробормотала Гермиона и слабо улыбнулась своему профессору. — Тебе и не надо. Я просто немного в шоке, вот и всё. Я думала, ты позовёшь меня и попросишь уйти. — Наоборот. — Ну, похоже на то. — Гермиона покачала головой. Похвала, которую Андромеда только что дала ей, только что дошла до неё, и она почувствовала, что у неё кружится голова. Все школьные годы и большую часть учебы в бакалавриате она гонялась за одобрением своих учителей и лекторов. Это подстёгивало её, заставляло чувствовать себя достойной, и, очевидно, она не переросла потребность в этом. Это не изменило того факта, что ей придётся переписывать всё, но всё же… — Разве ты не должна подталкивать меня к Макбет, а не к Медее? Андромеда рассмеялась. — Забудь на время о леди Макбет. Твоя глава о Медее ещё не написана, верно? Гермиона покачала головой. Несмотря на временную шкалу, подразумеваемую в названии её диссертации — От греческой трагедии до Ибсена, — на самом деле она начала с Гедды Габлер Ибсена и продвигалась в обратном направлении, в основном потому, что пьеса Ибсена подала ей идею для диссертации в первую очередь. — Тогда начни, пока у тебя есть доступ за кулисы, так сказать. Я знаю… — она кивнула, предвидя аргумент Гермионы, — что тебя не интересуют костюмы как таковые. Но костюмы являются неотъемлемой частью того, как персонаж интерпретируется на сцене, и это то на чём стоит сосредоточится. И если это заставит тебя смотреть на вещи свежим взглядом, тогда… — она пожала плечами и откинулась на спинку стула, не отрывая взгляда от Гермионы. — Ты также окажешь мне огромную услугу. Цисси невозможна, когда она перегружена работой, но она слишком снобистка, чтобы подать заявление в газету или вроде того. Если ты не примешь это, я, вероятно, закончу тем, что сделаю это сама, и я не уверена, что семейные узы переживут это. Гермиона рассмеялась, чувствуя, как напряжение в её теле начинает распадаться на мелкие кусочки. — Профессор Тонкс, я понятия не имела, что мы достаточно близкие друзья, чтобы вы просили меня об одолжении. Андромеда ухмыльнулась, поддразнивая. — Конечно нет. Но если это хоть немного сглаживает углы — а я подозреваю, что вы более альтруистичны, чем хотите показаться, — то так тому и быть. Гермиона покачала головой, всё ещё улыбаясь, даже не удосужившись поддразнить своего начальника из-за двусмысленного комплимента. Она поняла, что осознание того что кому-то не всё равно на её исследование, гораздо лучше стандартной академической похвалы. Конечно, работа Андромеды заключалась в заботе, но осознание того, как далеко её профессор была готова зайти, чтобы побудить её придерживаться своей точки зрения, вызвало у Гермионы тёплое, удовлетворенное и мотивированное чувство, которое она не испытывала на протяжении всего лета. — А твои сёстры согласны с этим? — У тебя собеседование. Они не берут тебя, если ты им не нравишься, но я не думаю, что у тебя возникнет такая проблема. А если возникнет, то, я полагаю, придётся устроиться в библиотеку и запастись Red Bull. — Верно, — усмехнулась Гермиона. — Хорошо. Так, ты сказала, 6 вечера? Андромеда кивнула и швырнула через стол лист бумаги. — Это адрес. — Спасибо, Андромеда, — сказала Гермиона, засовывая бумажку в карман. —Действительно. Тебе не нужно было делать все это для меня… Я ценю это. — Не беспокойся, — улыбнулась Андромеда, собираясь уйти. — Удачи. О, и Гермиона? — Да? — Надень что-нибудь красивое. Белле всё равно, но Цисси нет. Гермиона тихо закрыла за собой дверь и вышла в коридор, её ботинки громко стучали по старому паркетному полу. Сделав несколько шагов, как только она завернула за угол и благополучно скрылась из виду, она остановилась и прислонилась спиной к стене. Она чувствовала себя немного ошеломлённой. Надень что-нибудь красивое. Она даже не надеялась, что у неё есть что-то красивое — она жила джинсами, рубашками и джемперами — она страдальчески застонала. Гермиона не знала, во что только что ввязалась, но у неё было чувство, что это что-то гораздо большее, чем сказала её начальница.