Тотальная ошибка выжившего (2022)

      Дастин едва мог справиться с накатившимися на него эмоциями. Он посреди темного измерения, а на его руках мертвый друг. Конечно, юноша бы мог встать и уйти, но как такое можно было позволить. Как вообще можно было позволить Эдди Мансону вернуться назад и стать напрямую едой для демобатов…       Теперь ответы на эти вопросы вряд ли можно было найти. Так или иначе, но Эдди Мансон погиб героем. И пускай хоть весь мир с этим не был бы согласен, были и есть те, кто знали и будут знать правду.       Дастин собрался с силами, чтобы подняться и доставить тело назад — негоже оставлять его посреди темного мира с монстрами — как вдруг… лианы, что были повсюду и составляли единый организм Изнанки, внезапно обвились вокруг Эдди. — Что? Нет-нет-нет! Чёрт! — вскопошился Дастин, пытаясь препятствовать этому.       И как бы юноша не старался, лиан всё равно было больше и их уже не остановить. Но Дастина это всё равно не останавливало. Где-то вдалеке раздался ещё один крик. — Дастин! Дастин! Что происходит?! — кажется, это был Стив. Он вместе с Нэнси и Робин бежали назад после того, как сразились с Векной.       Но едва старшие прибежали, Эдди был уже поглощен лианами и застрял внутри Изнанки уже навсегда. Дастин уже не мог ничего сказать, он чувствовал себя оцепенвшим и полностью пораженным. И как только до Стива, Нэнси и Робин дошло, что именно произошло, то и они почувствовали то же, что и Дастин. И хотя это было не настолько сильным, как у него самого — всё же именно он был ближе с Эдди — старшие тоже поддержали Дастина, а Стив даже приобнял своего маленького друга. — Нам нужно уходить, — аккуратно пробормотала Нэнси, пытаясь вернуть всех в реальность…

***

      Многие во всем мире задавались вопросом о том, что происходит после смерти. Ответы были разными, и все они являлись теориями. Так как за всю историю не было ни одного по-настоящему умершего человека, который бы внезапно воскрес и мог бы рассказать всё. Конечно, бывали и клинические смерти, временное явление, после которого возвращались и тогда рассказывали. Но и тогда у каждого были свои рассказы: кто-то видел Бога, кто-то прошел через всю свою жизнь, видя в ней разные моменты, кто-то ещё что-то в этом духе. Единого ответа не было. И нет до сих пор.       Темнота окутывала с ног до головы. И не было вокруг ничего, за что можно было зацепиться. Лишь тревожное витание вокруг, и лишь разум единственное, что могло бы функционировать. Не было слышно даже дыхания и биения человеческого сердца, была лишь мысль. И эта мысль — я всё же жив или нет?       Если эта мысль возникала, значит, всё-таки была вероятность. При попытке хотя бы открыть глаза, не выходило ровным счетом ничего. Ведь их даже было невозможно почувствовать. Ни единой клеточки своего тела. Ощущение, что это просто душа вырвалась на свободу, покинув тело и отправившаяся в полет мира, который не был известен человеческому уму.       Я жив. Жив! Я хочу домой… Я просто хочу выжить… Мысли били набатом, и душа металась в поиске чего-нибудь, за что можно было бы зацепиться. Хотя бы за какое-нибудь тело, чтобы вновь почувствовать себя полноценным человеком, способным мыслить, чувствовать, жить, а не выживать…       Темнота вокруг сгущалась и насточивые мысли о желании вернуться в привычный мир всё же, кажется, дело своё сделали. Душа обретала форму, поочередно нащупывая руки, ноги. Первым, что она почувствовала, была боль. Адская, несравнимая ни с чем, особенно под грудью, около ребер. Словно тебя истерзали тысячу монстров, не оставив ничего, кроме этой самой боли.       Память тоже потихоньку возвращалась, и боль также с ней была. Едва ли можно было собрать все события, которые предшествовали тому, что происходило сейчас. И всё же с трудом, но удалось. Самое яркое из этого были летучие мыши, что кружили вокруг и терзали тело. Вот, почему всё болело. — Что ж, всё же я не сбежал?       Когда всё наконец-то вернулось в плане памяти, пришло и осознание происходящего. Чувствовался холод, но это был не тот же самый холод, что был в Изнанке. Этот, наоборот, даже приятен был по ощущениям.       Едва он только открыл глаза, так в них сразу «впился» яркий свет, так что привыкать пришлось не сразу. Тяжелый вздох и… кашель. Настолько громкий, что вибрация по стенам прошлась. Он прикрыл рот ладонью и повернулся на бок. Когда кашель закончился, он убрал руку и увидел на ладони капельки крови. — Твою ж… — напряженно пробормотал тот.       Он лежал на кровати и, судя по обстановке, находился в больничной палате. Что ж, можно предположить, что его всё-таки вытащили и дотащили до больницы. Попытавшись сесть, он искал что-нибудь, чем можно вытереть кровь с ладони. Но, к сожалению, ничего по близости подобного не оказалось, так что он вытерся о воротник своей одежды… Да, он догадался, что был не в собственной, а одет в больничную пижаму.       Вдох. Выдох. Эдди Мансон наконец-то привел своё дыхание в норму, но при этом иногда кашлял, чего старался не делать. Он выхаркивал кровь, и это было довольно неприятно. Юноша оглянулся вокруг. Палата была очень маленькой, но, в принципе уютной… Единственное, что смущало, так это довольно непривычная обстановка. Казалось, что вокруг были пятидесятые. Это можно было судить по небольшим плакатам, что висели на стене. Такие Эдди помнил, когда ездил к дяде в больницу, а там до сих пор не меняли плакаты. Почему-то Мансон усмехнулся с той мысли, что его могли поместить в ту же палату, как и его дядю когда-то.       Но если его и, правда, поместили туда, то это обозначало, что Эдди был неподалеку от Хокинса. А это ещё обозначало и то, что парень «вышел в люд». Учитывая его репутацию на данный момент, это было довольно рисковым шагом.       Эдди вскочил на ноги. Действие было настолько резким, что у парня закружилась голова, и он вновь закашлял. Уже не обращая особого внимания на кровь, которую каждый раз после кашля он вытирал о край рубашки, Мансон вышел из палаты. Оглядываясь вокруг, он вновь задумчиво нахмурился, ведь всё выглядело, словно он действительно в пятидесятых, и это уже не казалось смешным. — Эм, извините! — Эдди аккуратно окликнул медсестру, что проходила рядышком.       И эта женщина тут же, как только услышала зов, резко подскочила, словно ожидала, что её позовет именно он. — Так, вы очнулись, это хорошо! — медсестра удовлетворительно улыбнулась, но при этом подняла ладонь, указывая в сторону палаты, из которой Эдди. — Но на вашем месте я бы вернулась в палату. Не рекомендовала бы я вам гулять по больнице… — Эээ, ну-у-у, — задумчиво почесал Эдди затылок и повернул назад.       Но как только он коснулся задней части своей головы, то понял, что там не так привычно густо… Его длинные волосы оказались сострижены, что привело Эдди в замешательство, а позже и в негодование. Но злиться на медсестру, которая зашла вместе с ним, он не видел смысла. Зато видел смысл в том, чтобы понять происходящее. Ведь рядом никого из знакомых не было, которые бы смогли всё объяснить. — Сейчас подойдет главный врач, — кивнула медсестра, уже собираясь уходить, но Эдди окликнул её вопросом. — А какой сейчас год? — вырвалось у юноши, после чего Эдди неуверенно сжал губы, а сама медсестра удивленно вскинула брови. — Что-что? — не поняла та. — Какой сейчас год? — повторил Эдди свой вопрос, произнеся слова более четко и уверенно. — С утра был тысяча девятьсот пятьдесят шестой, — кивнула женщина и тяжело вздохнула. — Так, кажется мне надо ещё кое-что сообщить… — А…       И не успел Эдди как-либо среагировать ещё, медсестра быстро выбежала. А Мансон остался с мыслью очередного замешательства, ведь женщина произнесла не тот год, который был нужен. Конечно, он успел предположить, что он мог протянуть намного дольше, но не наоборот, чтобы уйти в прошлое… И, если это правда, что сейчас тысяча девятьсот не восемьдесят, а пятьдесят шестой, то это всё одна очень огромная проблема. Да и всё это… казалось невозможным, ведь путешествия во времени нереальны. — Как ваше самочувствие? — в палату с легким стуком вошел мужчина, судя по всему, который и есть главный врач. Молодой мужчина, которому едва за сорок, смотрел на Эдди со странным и в то же время изучающим. — Скажите, пожалуйста, а это правда, что сейчас пятьдесят шестой? — спросил Эдди, игнорируя первый вопрос. — Да, правда… А что, по-вашему, сейчас должен быть какой-то другой?       Эдди нервно улыбнулся, в уме уже успев прикинуть, что будет, если он сознается. — Вас нашли на обочине возле леса, — прокомментировал врач. — Добрый человек вас сюда принес, а мы едва справились, чтобы не отпустить вас на тот свет. И тем не менее, о вас мы не знаем абсолютно ничего… Даже имени. Не могли бы вы хотя бы представиться? — Эу… Пабло Мурьета, — скромно улыбнулся Эдди, уличив момент, понимая, что эти люди действительно не знали, кто перед ними. Так что для сохранения безопасности, стоило предостеречься. Имя он с ходу придумал, первое, что ему попалось в голову. — Мексиканец? — врач нахмурился и едва слышно фыркнул. — Американец, — фыркнул Эдди в ответ, но чуть веселее. — Но с испанскими корнями. — Ладно, извините, — неловко улыбнулся врач в ответ. — Не о том подумал. Хорошо, меня вы можете звать доктор Хоппер… — Что-о-о…       Эдди удивленно хохотнул, вспомнив эту фамилию. Был ведь шериф Хоппер, который погиб в восемьдесят пятом при пожаре в том новом торговом центре… Мансон бы не удивился, если бы выяснилось, что тот человек, что перед ним, на самом деле его отец. — Ладно, в любом случае мы вынуждены сообщить в полицию о находке, — ответил врач, при этом задумчиво цокнув. — А вы этого не сделали ещё? — удивился Эдди. — А можно вас попросить… этого не делать? — Есть повод переживать? — нахмурился доктор Хоппер.       На этот момент Эдди подошел чуть ближе, стараясь выглядеть как можно приветливее и менее подозрительно. — Поводов переживать нет, но если вы меня просто отпустите, никуда не сообщая, и вам, и мне будет лучше, — улыбнулся уголками губ юноша. — Но и отпустить я просто не могу. Пока что, — ответил доктор. — По вашему состоянию вам ещё нужно хотя бы дней парочку, но обследоваться. — Я чувствую себя прекрасно и не нуждаюсь в лечении, — начал отрицать Эдди. — Судя по вашим ранениям, я так сказать не могу. — Мда-а-а-а… — Есть ли хотя бы у вас близкие какие-нибудь, кому можно сообщить о вас? — Никого нет. — Что ж, звучит печально. — Но в полицию, прошу вас, не сообщайте. Правда, так нужно, — Эдди даже скрестил руки в умоляющем жесте. — Понимаете, мне здесь нельзя находиться и… — Подождите, кажется, я понимаю, о чем вы, — задумчиво хмыкнул доктор Хоппер. — Правда? — удивился тот в ответ. — Вы точно не родственник Марио Мурьеты, одного мексиканского преступника?.. — Точно нет, — хмыкнул Эдди в ответ. — Могу уверенно об этом заявить. — Ну, в таком случае, вам и нам бояться нечего, так ведь? — кажется, доктор был не очень уверен. — Знаете, я даже согласен на эти ваши обследования, но только никуда не сообщайте. Прошу вас, доктор Хоппер, это очень важно! — Ладно, хорошо, — вздохнул мужчина, после того, как с минуту подумал. — Никуда я не сообщу, но если что-то вдруг неприятное о вас узнается или случится что-то эдакое, молчать я не стану. — Договорились. Мне и, правда, бояться нечего. — Хорошо. Отдыхайте тогда, мистер Мурьета.       И врач ушел, а Эдди почувствовал внутри себя некий осадок… Впервые к нему обратились не по его имени, хотя в этом «вина» его самого, что он так представился. Юноша сел на кровать, вновь оглядевшись вокруг. Всё это действительно было очень пугающим, и на самом деле Эдди много чего боялся. Ведь в буквальном смысле, до того, как он родится, осталось десять лет… То есть, Эдди Мансона даже не существовало в данный момент. И это неприятно давило на подсознание.       Взглянув в окно, Эдди заметил, что на небе были какие-то вспышки. Словно это были молнии, но только они бордово-фиолетового цвета. Изначально юноша подумал, что ему показалось, однако, нет. Изредка, но всё же молнии эти появлялись. Только вот ни шума, ничего, что обычно следовало за молниями. И почему-то у Эдди появилось чувство, будто только он единственный их видел. И это тоже своеобразно давило на подсознание. За все ту последнюю неделю, что он пережил, ему пришлось многое переосмыслись.       Эдди взглянул на шрамы, что были по всему его телу. Он помнил, как те летучие мыши на него налетели и неплохо так «пожрали» его. После такого действительно трудно выжить, но всё же Эдди это как-то сделал. И оказался на тридцать лет в прошлом. Теперь он был совершенно один, и с этим было очень трудно смириться.       На самом деле Эдди привык быть один. Ещё с малых лет парень слыл фриком, неудачником, сатанистом и так далее. Толком у него друзей и не было никогда. Но один он точно не был. Как минимум, его всегда поддерживал дядя, а ещё ранее родители, которые, к сожалению, погибли, едва Эдди исполнилось восемь. Но сейчас у него была совершенно другая ситуация, и он в прямом смысле один. В чужой эпохе, окруженный чужими людьми, которые даже понятия не имеют то, о чем наслышан и чем научен сам Эдди…       Например, что тот же Марио Мурьета, с которым его попытались «сроднить», на самом деле будет пойман и посажен практически на пожизненное в 1973-ем году. Эдди вспомнил и понял, что подсознание, видимо, не просто так подкинуло ему это имечко. У Марио действительно был сын по имени Пабло, который решился не идти по отцовским стопам. И если Мурьета-старший был известен, как наркобарон — хотя, разумеется, он и с Экобаром и рядом не стоял — и сутенер, то вот младший сумел выбиться в люди и стать приличным человеком.       Известно, что тот Пабло в своё время тоже был своеобразным фриком и многие его недолюбливали — конечно, когда твой батя тот ещё преступник, который наводит страх на весь штат, мало кто захочет иметь с тобой дело — но это всё же не помешало ему добиться того, чего он хотел, и очистить имя своей семьи. И если Эдди правильно помнил, то на тот же 1986-й год, у тридцатилетнего Пабло Мурьеты была уже своя собственная сеть ресторанов, пользущаяся спросом уже даже за пределами Индианы… Хотя, вот в Хокинсе не было пока построенно ни одного. А сейчас… в пятьдесят шестом, где Пабло наверняка ещё только должен родиться, репутация у этой семейки была совершенно иной.       В прочем, на этих мексиканцев Эдди было далеко наплевать. Его беспокоил тот факт, что он, «умерев» в своём времени, оказался на тридцать лет в прошлом. Рано или поздно, но Мансон должен был покинуть больницу и найти выход, чтобы вернуться домой. Учитывая, что он был совершенно один, Эдди не представлял, как это должно было пройзойти. А что, если он здесь застрял… Перспектива умереть в старости, когда его реальные ровесники будут вести активную жизнь, не была радужной.