Eternity

Аромат только что поставленного на плиту кофе мешается с проникающим через открытое окно запахом моря и это, как ни странно, нравится. Это создает особую атмосферу. Где-то вдалеке, в лесах, громко поют птицы, прямо за окном плещутся волны, ударяющиеся о скалистый берег, а на их кухне тихо-тихо бурлит раскаленная турка. Идеальное утро. Тэхен, стоя в одних только спортивных штанах на голое тело, одной рукой нарезает только вчера купленные фрукты и ягоды, а другой периодически мешает в сотейнике любимую его бойфрендом овсянку и еще успевает следить за тем, чтобы кофе на плите не сбежал. Приглушенно звучащий на кухне джаз совсем ему не мешает и не портит идиллию, ведь включать именно этот жанр музыки во время готовки – их маленькая нерушимая традиция, зародившаяся очень-очень давно. Он расслабляет. И джаз по праву считается саундтреком к их многолетним романтическим отношениям. Альфа познакомился с Чимином, своим бойфрендом, семь лет назад, когда еще зеленого, только-только закончившего школу омегу руководство общежития Сеульского национального подселило в комнату третьекурсника альфы. Девятнадцатилетнего омегу в комнату альфы двадцати двух лет. И что, что больше свободных комнат не было, а некоторые омеги и так уже ютились впятером в комнате, предназначенной для двоих… Это не повод! Директор общежития вообще в своем уме был, когда одобрял эту идею? О чем он думал? А если бы Чимина не к Тэхену подселили, а к какому-нибудь озабоченному извращенцу, падкому на девственные задницы первокурсников? Отвратительно. Как хорошо, что этого директора сняли с должности в тот же год, когда другие омеги, которым повезло куда меньше Чимина, написали заявления в полицию. Когда Тэхен пришел на первое перед учебным годом собрание жильцов общежития, директор громко объявил о том, что альфам, которые живут в комнате по одному, придется немного потесниться, потому что в омежьем крыле закончились свободные койки. Мало кто был в восторге от такого объявления, но еще больше недовольных появилось когда им сообщили о том, что первый и второй курс то объявление не касается. Потесниться придется лишь старшим, ведь они все люди взрослые и умеют держать себя в руках. Как же директор тогда ошибся… И лишился должности за свою же ошибку. О том, что его соседом станет приезжий из Пусана омега, поступивший с ним на один факультет, Тэхен узнал только за пару часов до его приезда и разочарованно выдохнул. Если сказать, что он не надеялся на то, что его эта участь обойдет стороной, это будет наглым враньем. Он надеялся что пронесет. К идее руководства альфа с самого начала относился скептически и совсем не желал во всем этом участвовать. Ему в принципе не прельщала мысль делить с кем-то комнату, а тут ему подселяют омегу, с которым, к тому же, нужно быть крайне осторожным. Мало ли что тому в голову взбредет, особенно, если вдруг течка начнется. Ох и проблем тогда у Тэхена будет… А если у него самого неожиданно начнется гон? Что тогда? Кому-то придется бежать и прятаться? Весело, наверное, будет им в определенные периоды жизни искать на время своих естественных нужд новое жилье. Проще тогда уже просто съехать отсюда и снять где-то квартиру… Правда, платить за нее придется раз в двадцать так больше. Такой вариант Киму совсем не подходил, так что пришлось ему смириться с тем, что придется делить комнату с омегой первокурсником. Сказать, что при встрече они оба были не в восторге от предстоящего сожительства – ничего не сказать. Чимин был тогда слишком юн – неудивительно, ему было всего девятнадцать, – и крайне пуглив. Он не хотел жить в одной комнате с альфой, который старше него на три года, и открыто это нежелание показывал. Он был молод, свободен, еще и только-только переехал от родителей в большой город один, но прежде всего он был слишком хорошо воспитан и прекрасно знал зачем именно перебрался из своего родного Пусана в серый Сеул. Учеба и дальнейший дебют в качестве сольного исполнителя были его целью, той самой причиной, по которой он покинул свой дом. Его не интересовали отношения и какие-то там альфы, он даже не планировал следующие пять лет как-либо сближаться с кем-то из представителей противоположного вторичного пола. Жаль, сама судьба была против него, и его все равно подселили к этому самому представителю, просто потому что больше нигде не было места. Тэхен думал, что его соседом станет страшненький зашуганный омега, которого ни пальцем, ни словом тронуть будет нельзя, думал, что им станет девятнадцатилетний мальчишка с синдромом отличника, но потом в его комнату, робко постучав в деревянную дверь, вошел Пак Чимин. Омега, который уже тогда, в первую же секунду, показался ему эталоном красоты и изящества. Его стройное тело, лишенное детской припухлости и угловатости, длинные ноги, небольшие ладони и пальцы, усыпанные множеством серебренных колечек, острая линия челюсти, широкие скулы, маленькие карие глаза, в которых можно было увидеть все звездное небо, и эти невероятно пухлые губы – все это уже тогда начало будоражить внутри альфы все его естество. Еще за пару минут до встречи ему казалось, что придется жить с мальчиком-мышкой, любимчиком педагогов или невозможным ботаником, а жить в итоге пришлось с еще не достигшей совершеннолетия моделью с обложки какого-нибудь модного журнала. Тэхен понял, что начал влюбляться в него, когда Чимин через два месяца после знакомства вернулся в их общую комнату окрыленным из-за полученной от преподавателя по вокалу первой своей похвалы. Его глаза так светились в тот вечер, а губы так ярко улыбались, что альфе даже на мгновение показалось, будто еще пара секунд и он просто на просто из-за него ослепнет. Не то чтобы он был хоть сколько-то против, вообще-то. Омега был так счастлив тогда, излишне эмоционально рассказывая из вежливости поинтересовавшемуся соседу о том, как профессору Ча понравились его высокие ноты. Тэхену было абсолютно плевать на немолодого профессора-злюку и то, что ему там понравилось. Его интересовал в тот вечер только счастливый Чимин, открывающийся ему все с новых и новых сторон. Он смотрел только на него, на его радостное лицо, и просто любовался, как на полотно в Лувре. Этот омега – искусство во плоти, на него можно только смотреть, но никак не трогать. Это Тэхен так думал до того, как сам впервые коснулся своего омеги там, где никто до него никогда не касался, до того, как сам очернил прекрасное и нетронутое, одними только губами доведя до истомы. Чимин всегда был и до сих пор остается идеальным с ног до головы и абсолютно во всем. У него идеальное лицо, идеальное тело, идеальный характер и, конечно же, идеальное воспитание, что нельзя сравнить просто ни с чем. Он идеальный сын идеальных родителей, которые дали ему все, что только могли, идеальный студент с самого первого дня его первого курса, в последствии идеальный певец и идеальный омега. И как же только его угораздило? У омеги всегда была точно такая же, как и он сам, идеальная жизнь: обеспеченные родители, подарившие на совершеннолетие хорошую квартиру в Пусане, недешевый автомобиль, красивая одежда, досуг. Он до последнего думал, что все это так навсегда и останется, а в будущем его ждет точно такой же идеальный альфа, в последствии муж, семья и дети. Чимин всегда мечтал об одном, идеально ему подходящем, но потом в его жизнь ураганом ворвался совсем не такой идеальный парень мечты Ким Тэхен и к чертям снес все установки. Они узнали об истинности, когда в конце семестра на первом курсе у омеги неожиданно началась течка. Тэхен был тогда в комнате, они оба чувствовали запахи друг друга, они смотрели друг другу прямо в глаза и именно в этот момент вся идеальность Чимина с треском порушилась и осыпалась осколками под ноги. Больше идеальным быть не хотелось. Идеального альфу искать, кстати, тоже. Теперь хотелось лишь неидеального соседа по комнате. Чимин не стал противиться инстинктам и, забив на все свои великие планы, без памяти влюбился в подобранного ему судьбой альфу. Влюбился в его длинные и вьющиеся на концах волосы, как у какого-то голливудского актера, которые Ким вечерами собирал на макушке резинкой, вечно валяющейся где-то на письменном столе среди груды банок из-под энергетиков и бумажных стаканов, в которых когда-то был кофе. Влюбился в его сильные руки, так крепко обнимающие поперек живота, в его большие ладони с эстетично длинными красивыми пальцами, часто в шутку щипающими омегу за задницу. Он влюбился в его необычайно, для корейца, большие глаза, в которых смог рассмотреть целый космос. Он полюбил его дурацкие привычки: много кофеина, крепкие сигареты возле подушки, жирная пицца на ужин и пыльная манга в изножье кровати, которую Ким читает ночами с включенной над своей постелью настольной лампой, даже кучей лежащие на стуле вещи, часть которых ему просто лень постирать, а другую убрать. Чимин за короткий срок полюбил в нем все, и он не знал, что теперь делать с этим чувством, разрывающим его изнутри. Он робко скрывал это чувство. Он боялся признаться, боялся быть непонятым, обсмеянным и, конечно же, как огня боялся услышать отказ. Тэхен признался ему во всем сам. Просто пришел как-то после занятий, сварил рамен на двоих, расставил горячие тарелки на их письменных столах, сдвинутых вместе для удобства, и дождался пока омега выйдет из душа. То, кстати, была плохая идея, потому что, стоило распаренному горячей водой парню выйти из ванной, альфа тут же потерял всякий дар речи. Он просто смотрел на него, застывшего в проходе, хлопал глазами и, словно рыба, открывал-закрывал рот. Чимин сам не ожидал, что сосед так рано вернется, поэтому и не прихватил с собой что-то прикрыться. На нем было только, мало спасающее ситуацию, полотенце на бедрах. – Я… – попытался выдавить из себя Тэхен и указал рукой на глубокие дымящиеся тарелки. Омега не ест мучное, но тогда альфа об этом еще не знал. – Ты прекрасен, – заломив домиком брови, таки сказал совсем не то, что собирался сказать. – Будешь моим парнем? Чимин нервно усмехнулся тогда на его не связанные предложения и кивнул, а потом, обходя альфу чуть ли не на метр, быстро прошмыгнул к своему шкафу чтобы хоть что-то на себя наконец-то надеть. Тем же вечером они вдвоем сидели на постели Тэхена и, хлюпая, ели острый рамен, смеялись и громко обсуждали то, какие же они оба трусливые идиоты. Тогда и случился их первый, а для омеги вообще самый первый в жизни, настоящий поцелуй. Он широко улыбался, наконец отсмеявшись после тэхеновой шутки, и сидел, скрестив на его кровати ноги и упираясь рукой в свою правую щеку. Альфа хотел еще что-то рассказать, уже даже раскрыл свой все еще улыбающийся из-за смеха рот, но потом, резко его закрыв, но не перестав нежно ему улыбаться, протянул руку к чиминову лицу чтобы большим пальцем убрать соус, размазанный в уголке его невероятно пухлых губ, ставших из-за острого рамена еще больше, и немного приблизил свое лицо к нему ближе. Чимин пораженно замер, когда его лица неожиданно коснулась рука новоиспеченного бойфренда, а Тэхен, из-за того, что Пак так отреагировал, тоже замер следом за ним. Они посмотрели друг другу прямо в глаза, впервые находясь настолько близко, и одновременно сократили расстояние между губами. Сейчас, вспоминая самое начало их отношений и тот первый поцелуй, Тэхен может сказать только то, что это было волшебно, и ни слова больше. Пусть будет тайной. Только ощущая рядом с собой его запах, альфа чувствовал тепло. Более того, он засыпал с его ярким образом в своих объятиях! На самом деле, в этого омегу просто невозможно было не влюбиться, а со временем, до дрожи в коленях не полюбить его настолько, чтобы называть своим чертовым сердцебиением. Он – какой-то коктейль из идеальности, доброты и независимости. У него внутри будто существует целая отдельная вселенная. Он просто невероятен. Когда-то один умный человек выразился: «Любовь – это когда весь мир не способен заменить тебе любимого человека, а он для тебя заменяет весь этот мир». Чимин для Тэхена не просто причина его сердцебиения, не просто источник его воздуха, он для него – все, целый мир. Он любит в нем все, каждую деталь: его характер, его маленькие симпатичные пальчики, каждую прядку его волос, каждый его вздох и каждое его слово. Наверное, это уже зависимость, но Тэхен не скажет, что ему пора от нее избавляться. Никогда не будет «пора». С ним он дома. С ним он чувствует себя свободным, даже тогда, когда совсем не свободен и слишком многим обременен. Когда-то, пару лет назад, когда высасывающая все силы работа им двоим вконец надоела, а осточертевшие фанатки под окнами здания их звукозаписывающей компании в очередной раз начали преследовать автомобиль, в котором находились непосредственно они вдвоем, терпение начало трещать по швам. Оно окончательно лопнуло, когда Чимин, этот невероятно красивый омега, чьей красоте позавидует даже мистер вселенная, снова наткнулся на статьи, в которых его осуждают за лишний вес, которого в нем было всего несчастных два килограмма, и то, Тэхен не назвал бы их лишними. И ладно бы омега просто прочитал новости, вздохнул и забыл, но он воспринял это слишком близко к своему ранимому сердцу и опять сел на диету. На питьевую. У омеги расстройство пищевого поведения и перенесенная в начале карьеры анорексия, которые не лечатся на сто процентов. Он работал со множеством психологов и врачей, ему официально поставили эти диагнозы и долго пытались сделать так, чтобы его организм снова начал воспринимать пищу. Чимин наладил отношения с едой, а потом, через полтора года после того, как пришел в норму, снова наткнулся на это и опять склонился над унитазом. Он плакал. Он много и долго плакал, уткнувшись Тэхену в плечо, он всячески унижал себя, морил голодом и добивал жесткими тренировками, а альфа ничего не мог сделать. Он не мог его насильно кормить, хотя и пытался, он сцеловывал соленые слезы с его впалых щек и шептал на ухо о том, как тот прекрасен, он не пускал его в зал, но омега всегда находил лазейки, а если не находил и убежать не получалось, то занимался дома. Ким был словно меж двух огней и не знал, что ему делать. Звезды в всегда сияющих глазах в то время потухли, лицо посерело, кости начали слишком сильно выпирать, а сил у омеги не оставалось даже на то, чтобы просто дойти от машины до их квартиры. Чимин медленно умирал не только снаружи, но и изнутри, потому что мысли одолевали его с неведомой силой. Через месяц, когда он скинул уже почти десять килограмм, а бьющий тревогу Тэхен снова затаскал по врачам, в интернете начали появляться статьи, в которых омегу осуждают теперь за слишком низкий вес и слабый голос на последних выступлениях. Чимин увидел эти новости перед приемом психолога и разревелся прямо в приемной. Он всегда выступал соло и все внимание было только на него, ему не за кем было спрятаться и перевести око камеры. Тогда он впервые сказал крепко сжимающему его руку альфе о том, насколько сильно устал. Он тогда впервые признался в том, как ненавидит свою звездную жизнь, в том, как ненавидит всю ту бешеную популярность, что приобрел после дебюта, и в том, как хочет все это закончить. Очень сильно, прямо нестерпимо хочет. – Давай все бросим и уедем туда, где нас никто не знает? – предложил ему тем же вечером Тэхен, сев напротив склонившегося над тарелкой с брокколи без соли, специй и каких-либо соусов, омегой. Он почти не ел, только катал капусту по большой, но почти пустой белой тарелке. – Разве ты не хочешь просто уйти? Разве не хочешь сбежать? Я готов увезти тебя куда угодно, хоть на край света. Почему ты плачешь? Чимин сильно и несколько даже больно сжимал тэхенову ладонь своими слишком худыми пальцами и плакал на их старой кухне, откинув палочки куда-то в сторону и уткнувшись лбом в их лежащие на столе руки. Он плакал, уже давно не стыдясь своих слез и тихо благодарил непонятно кого за то, что ему достался именно этот альфа. И да, он согласился, поэтому Тэхен привез его сюда, в провинцию Чеджу-до, в тихую гавань Согвипхо. Здесь они счастливы и, главное, абсолютно свободны. Они купили небольшой домик настолько близко к морю, насколько то было возможно, сделали ремонт и обставили все по своему вкусу. Уже третий год Тэхен здесь удаленно работает на их прежнюю звукозаписывающую компанию и продюсирует музыку, Чимин пишет песни и периодически летает в Пусан и Сеул выступать. Они больше не живут по чьей-то указке и под чьим-то надзором. Они живут для себя, пьют дорогое вино вечерами на кухне, страстно целуются, обтирая барную стойку и заставляя ее дрожать, ежедневно вслушиваются в успокаивающий звук бьющихся о скалистый берег волн, вдыхают морской воздух, танцуют парные танцы под старые песни и просто до безумия любят друг друга. Они больше семи лет уже вместе, они через многое прошли и многого добились. Они стали слишком близки, настолько, что даже поставили друг другу метки, навсегда связывающие альфу и омегу какой-то невидимой нитью, что никогда-никогда не порвется. Тэхен долго думал как, но недавно все же сделал ему предложение. Он встретил омегу после пусанского концерта с цветами, накормил вкусным ужином в одном из лучших ресторанов его родного города, а после, когда они оба вернулись в свой номер в отеле, упал на колено, стоило только удивленному расставленным по всей комнате свечам омеге к нему развернуться. – Пак Чимин… подаришь мне вечность? – улыбнувшись, начал Тэхен и достал из-под шкафа красную квадратную коробочку с кольцом от Картье. – Я люблю тебя так, как никто никого никогда не любил. Я хочу стать твоим мужем и полноправно целовать твои невероятные губы сутками напролет. Ты прекрасен, – заломив брови и еле сдерживая готовые растянуться в еще большей улыбке губы, продолжил альфа. Чимин охнул, когда в свете свечей сверкнуло дорогое кольцо, все еще лежащее в коробочке ювелирного дома. – Каждая прядка твоих волос, каждая твоя улыбка, каждый твой вздох, каждое твое действие и ты сам – нечто невообразимо прекрасное. Ты такой чертовски хрупкий, тебя нужно беречь и относиться с особенной осторожностью, и, думаю, с этим предназначением я точно справлюсь. Мы и так без остатка принадлежим друг другу, но мне бы очень хотелось, чтобы ты официально стал моим навсегда… – Ты просишь подарить тебе вечность, – ответил омега, чуть сощурившись. Сердечко затрепетало от таких слов. – Но ты сам-то готов любить меня эту вечность? – Тэхен не знал, как отвечать, так что просто кивнул пару раз, на что Чимин усмехнулся и, растянув пухлые губы в улыбке, упал рядом с ним на колени. – Тогда мой ответ: «да». Тэхен улыбается, вспоминая события недельной давности. Они счастливы… Переехать сюда было лучшим решением, понимает он, когда входит в их спальню чтобы разбудить будущего мужа и позвать завтракать. Колыхающаяся из-за открытого окна тюль вытянулась почти до середины комнаты и накрыла собой лежащего на кровати омегу. Голубое небо за окном, мятая постель, тишина, разбавленная звуком волн и тихим сопением, которую так не хочется нарушать, и абсолютно нагой Чимин в их постели, укрытый одеялом лишь ниже пояса – когда-то Тэхен об этом мог только мечтать. Он подходит ближе, прохладный утренний ветер лижет обнаженную грудь, когда альфа склоняется над женихом, целуя его в нахмуренный лоб. Все тело Чимина усыпано алеющими засосами, что словно цветы распускаются на его коже маленькими букетиками. Тэхен на славу постарался вчера, пытаясь показать ему всю свою любовь, все свое восхищение. Он едва касается пухлых, слегка приоткрытых во сне губ, а после сразу спускается к проколотому недавно ушку и шепчет: – Просыпайся, моя единственная любовь, – на что Чимин недовольно стонет, но все равно открывает глаза. – Тебя не было рядом со мной всего полчаса, а я уже успел соскучиться, – улыбается Тэхен, смотря на того, из-за кого его сердце все еще бьется. – Я скучаю по тебе, даже когда ты прямо передо мной. Даже сейчас, когда ты смотришь на меня так, будто я не просто оторвал тебя ото сна, а совершил серийное убийство. – Дурак, – подняв руку, вяло ударяет альфу в плечо Чимин. И сонно улыбается, закутываясь в одеяло до самого подбородка. – Но я люблю тебя. – Вечность? – ложится сверху и спускает с лица будущего мужа одеяло Тэхен. – Вечность, – ведь слово «вечность» – синоним наших с тобой друг к другу чувств, не договаривает.