secrets of the dungeon

      Звук шлепков кожи о кожу был грандиозно громким. Любой идиот, проходивший мимо, сразу был понял, что в этот момент кого-то жадно, быстро и со вкусом драли за ближайшим поворотом.       Но это была глухая ночь, запутанные коридоры многовекового замка и давно заброшенные подвальные помещения, где не было сейчас никого, кроме двух студентов, решивших провести ночное дежурство несколько иначе, чем оно того требовало.       Две школьные мантии самозабвенно валялись на полу, пока их хозяева доводили друг друга до исступления.       Невысокий юноша с высветленными у концов волосами что есть силы держался за шатавшуюся перед ним дряхлую парту. Он изящно прогибался в спине, отклячив зад, пока сзади его жёстко имел студент повыше и поплечистее. И никто бы не догадался, что самый стереотипный представитель Гриффиндора, его негласный лидер и просто весьма популярный по школе волшебник Хан Джисон, будет с закатившимися от удовольствия глазами подставлять задницу кому-то вроде Ли Минхо. Он был слизеринцем, выходцем из приличной чистокровной семьи с высокими доходами и не менее высокими стандартами. У него горячее тело, филигранно отточенное частыми тренировками в квиддич и большим количеством силовых упражнений. Ли Минхо славился своим тёмным «колючим» взглядом и удивительно ядовитым языком, а ещё был тем самым мальчиком-красавчиком всего потока, по которому откровенно текли не только молоденькие волшебницы, но и волшебники.       Минхо отнял одну из рук, крепко сжимающих бёдра Хана, чтобы перехватить его второй поперёк живота и скинуть наконец грёбаный серебристо-зелёный галстук, который норовил перекрыть ему доступ к кислороду. Он не хотел, чтобы хоть что-то мешало ему наслаждаться ощущениями и видом, пока он вбивался в жаждущую его члена дырочку, прятавшуюся за двумя соблазнительно упругими половинками, которые, в свою очередь, переходили в поясницу с ямочками, в тонкую талию и рельефную спину с перекатывающимися от напряжения мышцами. Заканчивала это безумие колыхающаяся от толчков грива гриффиндорца, в которую Минхо с особым наслаждением любил запускать длинные аристократические пальцы и оттягивать что есть силы, пока стонущий Джисон в его объятьях не превращался в стонущее блять-порочное-удивительное-создание.       — Сильнее! — зарычал парень, прогибаясь ещё глубже, чтобы член в его заднице как следует проходился по простате. Минхо знал, что Джисон любил кончать не притрагиваясь к собственному члену. И он так обожал доводить его до оргазма, что зубы сводило.       Ли с силой впечатывает гриффиндорца рукой в стол, заставив его упереться в пыльную древесину обнаженной грудью и щекой, по которой от нахлынувшего удовольствия покатилась капелька слюны. Его движения становятся размашистыми, глубокими, ещё более быстрыми. Парень под ним стонет, хнычет, и Минхо чувствует, как собственная разрядка уже наступает ему на пятки. Он водит свободной рукой по боку Хана, превращая того в одну сплошную мурашку и ухмыляется.       — Мой львёнок, — с рыком вырывается в ответ и впивается зубами в шею, от чего младший крупно дрожит.       Три толчка и Джисон стучит по парте ладонями, забываясь в удовольствии и изливаясь себе на живот, а следом и Минхо еле-еле успевает вытащить член и, едва коснувшись его ладонью, излиться на дрожащую задницу перед собой.       Размякший, усталый, он падает на миниатюрное тело, вжимая того в парту. Находит след укуса и втягивает кожу губами, заставляя Джисона зашипеть.       — Больно же, придурок, — гриффиндорец безуспешно брыкается. — И слезь с меня, Ли. Ты тяжелый как гиппогриф.       Минхо вздыхает. Это снова происходит. Едва они кончают, как нежный, ласковый и мягкий зверь превращается в ебучую колючку.       — Я просил не называть меня так, — ворчит младший, когда Ли его всё-таки отпускает и протягивает ему белоснежную рубашку с соседней парты. — И твоим я не являюсь и никогда не буду.       Это мы ещё посмотрим, хочется сказать Минхо в ответ, но он оставляет эту мысль при себе и применяет невербальное очищающее заклинание на себя и Хана.       Они трахались уже несколько месяцев. Сначала Джисон был тем, с кем у Минхо случился самый крышесносный секс, когда, затеяв в заброшенном классе драку, они вдруг поняли, что у обоих встал. Это было горячо, грязно и охуенно. Потом слизеринец к собственному ужасу стал понимать, что трахать ему хочется только Хана. Что только на его смех он реагирует мгновенно, когда они вместе с однокурсником Хван Хёнджином заходят в Большой зал или у них сдвоенные зелья у Снейпа.       Он угадывает его макушку в толпе, когда беззаботный грифиндорец трётся вокруг капитана их сборной по факультету квиддичной команды — Бан Чана, или занимается в библиотеке с ревейнкловцем Ли Феликсом или хафлпафцем Ким Сынмином.       Слизеринец смотрит, как Джисон наспех натягивает форменные брюки, вжикает молнией на ширинке, даже не смотря на него. Жар и румянец ещё не до конца спали с его миловидных пухлых щёк, которые — Минхо ни за что в этом себе не признается — выглядят слишком мило и красиво.       — Ты всё равно только мой, — настаивает Ли, застегивая мелкие пуговки на собственной рубашке. Он приглядывается куда же умудрился закинуть свой галстук и не замечает, как собеседник прожигает его карамельными радужками. — Я знаю, что ты бываешь только со мной, Сон-и.       Младший накидывает рубашку и поднимает со своей мантии красно-золотой галстук, комкая и запихивая его в карман брюк. Потом наклоняется за мантией, которая стала выглядеть неопрятно, измявшись и испачкавшись пылью. Хан недовольно морщится и достаёт из заднего кармана палочку.       — Мы просто трахаемся, Минхо. Мне нравится твой член, мне нравится твой стиль. Но я не собираюсь встречаться с богатеньким аристократишкой вроде тебя.       Ли хмыкает, поправляя воротник. Глупенький львёнок пытается обмануть хитрую змею. Встречаться? Кто говорил, что цели Минхо были настолько маленькими? Нет, он планировал забрать этого львёнка к себе и никогда не отпускать. Привязать его всеми доступными способами.       — Однако ты позволяешь богатенькому аристократишке трахать тебя в каждом уголке Хогвартса, пока ты жалобно стонешь как сучка на моем члене.       Слизеринец медленно надвигается на парня, прожигая его язвительным взглядом. Его губы складываются в ухмылку, пока он рассматривает растерянное выражение лица гриффиндорца. Можно подумать, он не замечал, как и сам Джисон искал его в толпе, когда думал, что никто за ним не наблюдает. Как будто Минхо не видел, каким взглядом Хан прожигал Хёнджина, когда тот садился особенно близко к нему. Одно время по школе даже ходил слушок, что эти двое обручены. Оба красивые, сильные, богатые. В таких семьях было нормой устраивать помолвки ещё до окончания школы, а о том, что семьи могли создавать однополые пары, уже давно не думали ничего плохого. Волшебство на то и волшебство — родить и выносить ребёнка даже мужчинам не было проблемой.       Минхо хватает Хана за подбородок, сжимая его до едва уловимой боли и заставляя посмотреть себе прямо в глаза.       — Не играй с огнём, львёнок. Особенно если совсем не умеешь врать.       Джисон вырывается и откидывает руку брюнета. В его карамельных глазах вызов, ярость и то упрямство, которое обычно заставляет Минхо возбужденно мурчать.       — Ненавижу тебя.       Это звучит так жалко и неправдоподобно, что Ли закатывает глаза. Он поднимает с пола свою мантию, нащупывает в ней палочку и удовлетворенно кивает. Видит, что и Хан в собственные слова отнюдь не верит. Замечает, как его упрямый зверь с каждым разом все тише, покорнее. В глазах уже нет той бушующей ненависти — только внутренняя борьба. И Минхо знает, что рано или поздно гриффиндорец Хан Джисон проиграет ему и сдастся.       — Завтра после отбоя в Ванной Старост, — кидает он, уходя.       И Джисон придёт. Он всегда приходит.