Бездна

Всё движется слишком быстро. Эрен пытается сфокусировать взгляд хоть на чём-то, но яркие картинки мелькают каруселью. Наконец найдя Зика, Эрен дёргает его на себя и прижимается всем телом. — Тебя не было целую вечность. — Эрен хочет поцеловать его в губы, но промахивается, Зик отодвигается и кривится. — Ты обдолбался, Эрен, за десять минут, на которые я отходил. — Взяв под локоть, брат тащит его с танцпола. — Э-э-эй, эй! — Эрен пытается вырваться, но Зик всегда знает, как добиться желаемого — он берёт Эрена за задницу и накрывает его рот своим. Эрен стонет, закатывая глаза, и приходит в себя уже в такси. — И номер не взял, — цокает он. Он откидывается на спинку и сползает вниз, расставив ноги. Мир крутится каруселью: красное, зелёное, синее, но ярче всех перед глазами стоит образ парня из клуба — полные губы, зелёные глаза и такой недовольный — Эрен бы отсосал ему так, чтобы навсегда стереть это выражение с красивого лица. — А на прошлой неделе зарёкся связываться с блондинами, — тихо смеётся Зик. — И как его звали? Кажется, он представился как Отъебись? Смех брата щекочет, забирается в грудную клетку и сворачивается там огненным зверем. Возбуждение бьёт в Эрена с той же силой, с какой неподготовленное к прыжку тело ударяется об воду. Облизав губы, Эрен выдыхает на ухо Зику: — Порко. — А? — усмехается брат. — И кто ему сказал, что выбритые виски сейчас в моде? Эрену совершенно похуй на стрижку несостоявшегося любовника. Бросив взгляд на водителя, он тянется к пряжке ремня Зика. — Сдурел? — смешно фыркает тот, но Эрена не обманешь — похоть в глазах брата принимает решение за него. Откашлявшись, Зик произносит так громко, чтобы водителю было слышно: — Да уж, Эрен, ты перебрал сегодня. Что, хочешь прилечь? — Что за цирк опять… — Эрен закатывает глаза. От наигранных удивлённых интонаций ему почти смешно, он ложится животом на сиденье, прижимается к бёдрам брата и достаёт из брюк его напряжённый член. — Сукин сын, а строил из себя целку. Зик чуть расставляет колени, пожирая взглядом. В голове звучит непрекращающаяся музыка. — Отвернись, — приказывает Эрен. Конечно, Зик слушается. Он поворачивается к окну, накрыв рот ладонью, но Эрен успевает заметить улыбку. Что ж, или Эрен отсосёт ему сейчас же, или кончит в штаны прямо здесь: разгорающийся внутри голодный пожар ничем не потушить — только подкидывать дров. Зик тихо охает, когда Эрен берёт у него в рот. Член солоноватый и влажный, крепкий. Эрен стонет от удовольствия, скользя языком и губами по стволу. — Что такое? — сипло интересуется Зик. — Тошнит? — И выглядит ну точно как идиот. Стендап сообщество потеряло в его лице бриллиант. — Потерпи, мы почти… Ох. Да, на кочках и мне плохеет. Эрен бы непременно рассмеялся, не будь он так занят, возбуждён и объёбан. В наказание за промедление Зик вместе с пучком сгребает его волосы в кулак и до упора опускает на член — Эрен утыкается лицом в мягкую ткань брюк, губы касаются жёстких кудрей, которыми покрыт лобок Зика, блаженно растянутое горло саднит и сжимается, но спазмы делают брату только приятнее — Эрен слышит его выдох и представляет закатившиеся глаза. Зик сдаётся почти сразу — несколько раз вбившись в горло — и кончает. Эрен глотает горьковатую сперму и жалеет, что не спросил номер телефона Порко. Его незаинтересованный взгляд в обилие полуголых тел достойного вида говорил только о том, что у него высокие запросы или занятое сердце. Эрену с Зиком подошли бы оба варианта. Зик часто спускает на тормоза желание Эрена раздвигать ноги перед кем-то третьим наедине и довольствуется позже его растянутой дыркой с остатками спермы внутри. Эрен не забывает выказанное доверие, и Зику периодически удаётся побывать приглашённой звездой, поёбывающей обоих участников. Это ли не равноценный обмен и настоящие здоровые отношения — идти на компромиссы друг ради друга? Вытирая с подбородка слюну воротом футболки, Эрен заползает на сидение и падает на Зика. Член болит уже до искр перед глазами, но кончить Эрен намеревается только хорошенько оттраханным. Зик ныряет ладонью под одежду и гладит прохладной рукой живот Эрена — это не помогает, но Эрен сосредотачивается на незатейливой ласке и отвлекается от тяжести в паху, пока Зик большим пальцем не начинает тереть сосок. К дому они подъезжают миллионы лет спустя: после жадных поцелуев губы Эрена саднит, а на шее наверняка наливаются будущие синяки. Свежий холодный воздух немного остужает его. На крыльце из десяти ступенек он спотыкается трижды, и Зик, бесконечно нудно обвиняя в невнимательности к своему здоровью, закидывает его на плечо. Карусель, на которой и так катался Эрен, раскручивается ещё быстрее, и, захлебнувшись ощущениями, он пытается потереться членом об Зика, на что брат реагирует незамедлительно: — О! Мы вернулись в твои пятнадцать? Сопя, Эрен шлёт его в пизду и умоляет скорее отодрать. — Эрен, Эрен, наши достопочтенные соседки преклонного возраста… — Да они обзавидуются, что меня ебёт такой умник. — Чего? — Бабули любят душнил. Зик красиво смеётся. Эрен любит его смех. Конечно, Зик — человек чести и чтит свой долг превыше всего. Зайдя в квартиру, он копошится под бубнёж Эрена, пытаясь разуться без рук, а в спальне бросает его на кровать и приспускает джинсы, сразу же берёт в рот. Эрен стонет громче музыки, стучащей в ушах. Всего становится слишком много: липкое удовольствие склеивает губы и веки, растекается по всему телу и горчит на языке. Кончить, конечно, не удаётся, хоть Зик и полирует его так, как умеет только он, в сумасшедшем, сладком темпе, но Эрен просит: — Трахни меня. Зик ставит его в коленно-локтевую, входит и, не дав отдышаться, начинает двигаться. Реальность смещается, треснув по диагонали, и встаёт под новым углом. Член брата вонзается в Эрена раскалённым железом, но он сам и так горит — и этого мало. Он не слышит себя за ощущениями, но чувствует, как саднит горло, чувствует Зика глубоко внутри, его толчки — этого всё ещё слишком мало, так хорошо и так мало. — Пожалуйста, — всхлипывает Эрен. — Сделай что-нибудь. Я бы… ах! Был бы Райнер… Сейчас бы его огромный член пришёлся кстати. Грубый и самоуверенный, Райнер раздражает Зика настолько же, насколько ему рад Эрен. Пачкая постельное бельё в слюнях, сперме и поте каждый их раз, Эрен без слов умоляет не запрещать им видеться: в конце концов, Зика никто участвовать не заставляет. Зик замирает, и Эрен задыхается в своих чувствах и ощущениях, крутит бёдрами, пытаясь насадиться на член снова. — Не понял. Повтори. — Кому угодно может показаться, что Зик рассержен, но Эрен знает брата лучше него самого, и эта реакция пускает электрический разряд по его телу. — Я, блядь, сказал, что хочу член Райнера, ясно? Толстый хуй этого громилы. Ты вообще видел его размер… Чтобы он вставил мне в зад и оттрахал, как… — Как кого, Эрен? — ласково перебивает Зик, мучительно неторопливо растягивая дырку Эрена самой головкой — внутрь и наружу. — Как шлюху, — заканчивает Эрен и ложится лицом на кровать, не в силах держаться на локтях. — Как грязную блядь… Зик берёт его за волосы и запрокидывает голову, вбиваясь с такой силой, что у Эрена оранжевые волны плывут перед глазами. Мучительное наслаждение собирается внизу живота и… и… — Бля-я-я, — стонет Эрен. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, я не могу… Он ощущает себя бездной — необъятной, жадной и похотливой. Зик накрывает его своим телом, ложится сверху и шепчет, целуя влажные плечи и вбиваясь мелкими толчками: — Что мне сделать? Так? — Ах, Зик… Руку, — выдыхает рот Эрена сам собой. Зик коротко стонет и кивает, вылизывая ухо и шею Эрена: — Конечно, малыш. У меня самый понимающий, умный, чуткий, чувственный, красивый, изобретательный и сексуальный брат, думает Эрен. — Хах, спасибо, — смеётся Зик ниже, чем обычно, и только так Эрен понимает, насколько тот возбуждён. Эрен осознаёт, что Зик снова поставил его на колени, только когда между ягодицами ныряют пальцы, обильно смазанные лубрикантом. Зик вставляет три, и Эрен стонет — этого чудовищно мало. Время течёт смолой и каменеет, преломляется и устремляется вдаль ослепительным лучом. — Не больно? — голос брата выдёргивает Эрена из тёмной пучины, и на него вдруг обрушиваются ощущения — Зик, отставив большой палец, прокручивает кисть и трахает его ладонью, короткими неглубокими толчками. Эрен закатывает глаза, про себя умоляя продолжать, и собирает все свои силы, чтобы, насадившись на его пальцы, сжаться. Вязкий воздух молнией разряжает стон Зика. Душа Эрена кричит от счастья — он тоже делает хорошо своему мужчине. Брат заполняет его собой последовательно и неумолимо: Эрен выныривает из грёз ненадолго и вновь уходит в сияющую самоцветами галактику. — Зик, Зик, Зик… — бормочет он пересохшими губами. Вот Зик, собрав пальцы вместе, проталкивает их внутрь и мелко ебёт его, двигая рукой уже смелее. Эрен не понимает, что происходит: ему восхитительно хорошо, и это удовольствие доставляет ему брат, только он знает и умеет это лучше… — Эрен, — мягко усмехается Зик. — Я тоже люблю тебя. Эрен обнаруживает себя лежащим на кровати в своей комнате. Под щекой влажно, и он понимает, что стонал, открыв рот, и пускал слюни, пока Зик его растрахивал. Ожидая ощутить сытость и приближающийся оргазм, Эрен разочарованно стонет: анус, кажется, не сойдётся ещё сутки, но главное не это — он чувствует себя готовым принять больше. — Пожалуйста, — сипит Эрен. — Ох, малыш, ты такой ненасытный... В него снова проникает ладонь Зика, он собирает пальцы в кулак и двигает им внутри, не вынимая: давление, тяжёлое и яркое, придавливает Эрена ослепительной плитой. Хорошо, хорошо, хорошо… Эрен растекается, выплавляется в созвездия и галактики, не существует больше и становится бессмертным. Он теряет сознание от удовольствия и приходит в себя множество раз, то ощущая себя горящим в огне, то будто провалившимся под лёд. А потом он слышит чавкающие звуки. Немного погодя догоняют и ощущения — Зик вставляет в него кулак целиком и вытаскивает, беспрепятственно и неторопливо. — Детка, ты в порядке? Эрен мысленно фыркает. — Ты так орёшь, мне прекратить? — Н-нет… Он обессиленно стонет и оглядывается через плечо: — Зик. Брат сексуальнее самого дьявола. Взмокший и такой же голодный, с румянцем на щеках. Эрен улыбается ему и натыкается взглядом на букет цветов позади него, отправленный Райнером в качестве извинения: накануне тот слился с их запланированной тусовки, сославшись на важную встречу. Что ж, Эрен не жадный на ебущие его члены. Кроме разве что члена одного конкретно взятого родственника. Букет из цветов одного вида — Зик не смог не отметить вкус Райнера — Эрен поставил в единственную имеющуюся вазу в их квартире — высокую бутылку с широким дном и узким горлышком, так похожую сейчас на решение его проблемы. Проследив его взгляд, Зик задыхается в восторге: — С ума сошёл? О, Эрен знает этот тон. Я-не-сделаю-этого-ни-за-что-на-свете и Только-если-ты-настаиваешь тон. — Я умру прямо здесь, боже, если сейчас не кончу. Я очень хочу кончить, — уверяет Эрен, теряя самообладание. — Пожалуйста, Зик, ты лучший мужик на свете. Конечно, он соглашается, кто бы мог подумать. Иногда Эрен задаётся вопросом, как далеко готов зайти брат, только чтобы удовлетворить его желания, и каждый раз делает шаг вперёд, расширяя границы возможного. Зик уходит в ванну помыть бутылку, потом зачем-то ещё и вытирает её насухо, вместо того чтобы просто выебать ею Эрена и лечь наконец спать. Только Эрену казалось, что Зик двигается как муха в меду, как он уже приставляет к его дырке широкий край донышка. — Ты нормальный? — хнычет Эрен. — Другой стороной, умник. Зик возится так долго, что Эрен успевает состариться, заснуть, проснуться — и всё ещё ощущает себя возбуждённым донельзя. Между ягодицами снова становится влажно, Эрен ощущает давление. Жар, лижущий его изнутри, растекается вокруг отверстия, нежные стенки горят от напряжения, и Эрен мечется по постели: слишком сильно, слишком хорошо, сладко, горячо… Цепляясь за простынь, он срывается на крик, пока расширяющееся книзу горлышко, всё больше раздвигая мышцы, погружается глубоко внутрь. Зик тяжело дышит над ухом и, выругавшись, достаёт из него бутылку. — Что ты… — Перевернись. Эрен слушается. Потолок над ними кружится и двоится. Он ложится на спину, не забыв сообщить брату, на каком обезьяньем хуе и под каким углом вертел его забо… — А-ах! Горлышко снова входит, обжигая удовольствием и совсем немного — болью. Эрен откидывается на подушку и запрокидывает голову, накрывая ладонью член. Огонь бежит по телу вместо крови. Он приподнимает бёдра навстречу каждому толчку и часто дышит, сгорая заживо. Бутылка уходит глубже. Эрену кажется, что он ощущает, как прохладное стекло расталкивает мягкие стенки. Он быстро, жадно дрочит, сжимаясь в тугую пружину виток за витком. Зик ложится на него, придавливает грудью, и Эрен благодарно принимает его ласку и почти грубые движения рукой. Его закручивает, утягивает в воронку: голову кружит, мутит и стискивает огнём. Эрен не ощущает ничего, кроме чистейшего экстаза. Закрыв глаза, он держится за брата как за единственное и реально существующее. Эрен гладит его плечи, кожа гладкая и мокрая: даже просто касаться его — восторг. Эрен скользит ниже, сжимает пальцами напряженное предплечье и накрывает его ладонь, стискивающую дно бутылки, своей. Сильнее, глубже, быстрее, пожалуйста. — Зик, — звучит в голове. — Зик, Зик. — А Порко ведь такое пропускает, — шепчет тот на ухо, и Эрен льнёт к этим губам, подставляет им челюсть, выгибается и открывает шею. Слова меняют форму и смысл, перетекая из одной плоскости в другую, и, когда Эрен наконец слышит их, он так же негромко говорит: — Кто? Зик накрывает его сосок губами, жалит поцелуем, и Эрен задыхается. С силой толкнув кисть брата, он ощущает, как глубоко входит бутылка: донышко распирает его до предела, он до отказа полон, а член давно окаменел от удовольствия, и этого всего так много, чересчур, слишком, что он… Эрен вылетает из своего тела, содрогаясь в сильнейших спазмах, и испытывает оргазм, сравнимый глубиной только с космосом. Непроходящее давление внутри добавляет остроты, и оргазм всё длится, ослепляющий и сладкий, как поцелуи Зика на ключицах. Отдышавшись, частью вменяемого сознания Эрен отмечает отсутствие объятий и титаническими усилиями заставляет рот открыться: — Эй, Зик… Всё в порядке, м-можешь… уф-ф, вытащить её. Иди ко мне. В темноте, помимо отголосков удовольствия, появляются большие руки брата, и Эрен нежится в них, чувствуя себя донельзя обнажённым, вывернутым душой наизнанку. Зик знает её лучше кого бы то ни было, но Эрен всё равно немного смущён. И только переведя дыхание он понимает, что что-то не так. Зик обнимает его слишком мягко. Успокаивающе. Ощущение распирания не проходит, но он всё ещё уверен, что это руки Зика держат его в объятиях. — Зик. — Да? — Какого хера? — О чём ты? — Почему я всё ещё чувствую её? Зик вздыхает, и Эрен открывает глаза. — Ты что, оставил её внутри? — у него вырывается смешок. — Выскользнула из рук, когда ты надавил. Поддавшись первому порыву, Эрен пытается подняться. Зик прижимает его к кровати. — Не вставай. Сейчас я встану и оденусь, а потом позвоню в неотложку и узнаю, как лучше добраться до госпиталя. Эрен, ты меня понял? Сладострастную негу смывает ужасом, но затуманенное дурью сознание ещё плывёт по волнам. — Попробуй её вытащить. — Эрен… — Я никуда не поеду, так что закатай рукава и займись делом, — рявкает Эрен резче, чем стоило бы. Зик вздыхает и повинуется, но безрезультатно. Анус плотно смыкается, заперев бутылку внутри. — Пиздец. — Тебе больно? — Зик накрывает Эрена одеялом и осторожно пристраивается рядом. — Не шевелись, пожалуйста. — А если сегодня папа на дежурстве? — Мы не можем знать наверняка. — Мама утром писала, звала нас в гости на ужин. Наверняка его нет дома. — Мы попросим другого доктора. — Это вряд ли, — зло хмыкает Эрен. — Это опасно, — негромко говорит Зик. — Не очень-то умно оставаться в таком случае дома. — Боже мой, где был твой блистательный ум, когда ты засовывал в меня бутылку! — Там же, где твоё желание быть выебанным ею. Эрен трёт лицо и сдувается, помолчав для порядка какое-то время. — И что нам делать? Поедем в госпиталь? — Да. — И скажем, что мы… — Конечно нет. Ты развлекался со своим партнёром, кем бы он ни был, но после случившегося понял, что в таком деликатном вопросе, как посещение практолога с бутылкой в заднице, можешь довериться только брату. Позвонил мне, и я повёз тебя. Эрен прижимается щекой к его груди: — Ты всегда знаешь, что нужно делать, — вместо извинений говорит он. В больницу Эрен едет стоя коленями на сиденье, спиной вперёд, и материт Зика и всех его предков до пятого колена даже несмотря на то, что часть родственников у них общая. *** Уже на второй день начав сходить с ума от прописанного постельного режима, на третий Эрен пишет всем своим нынешним и бывшим мужчинам. После перенесённой операции анального секса ему не видать ближайшие месяцы, но как прекрасен мир петтинга, минета и прочих радостей не проникающего секса. — Привет, я дома! — доносится из коридора голос Зика. — Эрвин тоже сказал, что придёт! — Что? Врач из госпиталя? Тебе нездоровится? Зик появляется в комнате, взволнованный и ужасно милый, — Эрен давит в себе порыв броситься ему на шею и вытягивает губы. — Поцелуй скорее. Нет, сегодня мы с тобой идём на тусовку к Райнеру. Зик наклоняется и целует Эрена. — Эрвин, значит? Высокий блондин, качок. Ты себе не изменяешь, — пожимает плечами Зик, раздеваясь. Эрен цокает: — Ты не качок! — Ауч. А Майк был. — Майк русый, — возражает Эрен. — Эрд? — Пф, он не намного выше меня. — Райнер? — Только он и подходит под твоё описание, — мстительно соглашается Эрен. Зик посмеивается и относит вещи в спальню. Эрен нервно ёрзает на животе, задумавшись, не слишком ли опрометчиво согласился с определением Райнера — Зика нет довольно долго. Он уже собирается окликнуть брата, когда тот снова появляется в гостиной, переодетый в домашнюю одежду. Зик ложится рядом и обнимает, и тревоги Эрена смывают тёплые волны нежной ласки. — Я бы и правда не доверил никому, кроме тебя, трахнуть себя бутылкой. — Но однажды Армин… — Ой, неважно, он завёл меня своими больными фантазиями! Кстати, угадай, кого в тот вечер ушёл клеить Райнер. — Не имею представления. Эрен разворачивает к Зику экран телефона: Райнер абсолютно идиотски влюблённым взглядом смотрит на широко улыбающегося парня, положив руку на его плечи. Зеленоглазый и довольный — улыбка преображает лицо Порко, делает черты лица мягче и приветливее, сглаживает его дерзкую красоту. — Кое-кто оценил член Райнера, — глумится Эрен, играя бровями. — Кажется, у нас планируется двойное свидание в скором времени, — он облизывается. — Они выглядят удовлетворёнными, — задумавшись, возражает Зик. — Не всем нужны острые ощущения. — Посмотришь на их лица, когда сначала Райнер выебет меня, пока я отсасываю Порко, а потом я оседлаю уже затраханного Порко. И спросишь, им с перцем или без. — Эрен, ты воплощение самой похоти, — восхищённо стонет Зик, прижимаясь носом к щеке Эрена и накрывая его рукой свой пах. Эрен послушно сжимает напрягшийся член сквозь тонкие домашние штаны и обещает: — Вот увидишь, тебе понравится. — И, ох, без бутылок, — умоляет Зик, помогая приспустить с себя штаны. — Без бутылок, — соглашается Эрен, накрывая набухшую головку губами. В конце концов, если вдруг произойдёт неслыханное и Райнер с Порко всерьёз откажут Эрену, свести с ума его может и один Зик, но какой в этом смысл, когда можно разделить тысячи оргазмов с новыми партнёрами, готовыми обслужить и Эрена, и его молчаливого спутника. Они всегда разные, но жадные, сексуальные, голодные и не скованные предубеждениями. Море удовольствия лежит перед Эреном, сверкая гладью воды на солнце.