Что у тебя внутри

По возвращении с фронта Зик забывает, что такое свободное время. В Марли, как он и предполагал, его ждёт несметный объём работы. Физически он восстановился ещё по пути домой, трясясь в броневике с низкой крышей, но прошедшие события добавляют размышлений, грядущие требуют внимательной проработки, настоящие же выжимают все силы, и усталость копится в нём, наполняя по капле. Помимо того, что командир Магат развернул масштабную задачу по подготовке к приёму семьи Тайбер и раздаёт поручения любому достойному доверия солдату, Зик должен предоставить план захвата Парадиза лично маршалу Калви не позднее конца будущей недели, а лучше — в её начале. Рассчитывать на долгожданный отдых первые дни не приходится. Молочно-белый конверт, в котором сообщается бесценная информация о брате — и маленькая, но воодушевляющая просьба, — на исходе первой недели передаёт ему дед. Зик наконец-то ужинает в тёплом доме, ест домашнюю еду и не думает ни о чём, кроме неторопливого разговора, который ведётся за столом и никогда не затрагивает службу. После ужина Зик проходит в свою комнату, притворив дверь, и в темноте садится на кровать, поджигает лампу. Он проводит по конверту ладонью и вздыхает, отрывает тонкую полоску бумаги с узкого края, несколько раз перечитывая криво прыгающие буквы. Позднее, сняв с лампы стекло, он сжигает конверт вместе с письмом, держа их над пламенем. Запах горелой бумаги перебивает аромат выпечки, потянувшийся из кухни, — яблочный штрудель, который бабушка нарежет толстыми ломтиками и поставит рядом со стаканом сладкого чёрного чая. Зик непроизвольно улыбается. Конверт не был вскрыт, на нём также не было печати госпиталя, и он пришёл несколько дней назад — очевидно, Эрен каким-то образом пересёк океан и либо затесался своим в прибывшем с фронта эшелоне раненных, либо в суматохе прикинулся медбратом, или вообще посторонним проник в госпиталь. Зик не удивляется, но, прислушиваясь к себе в тишине родного дома, понимает, что восхищён братом. Предвкушение гнездится в груди сахарным волнением — последняя их встреча состоялась месяцы назад. Когда наконец выпадает возможность отлучиться, Зик почти торопится, но вовремя осаждает себя: подозрения ему ни к чему. Он делает то же, что и обычно: разговаривает, дышит и двигается, ничем не выдавая, как жарко потрескивает огонь в груди. Зик оставляет форму, обувь и очки сложенными в глубокой полке платяного шкафа. На окраине Либерио, в заброшенном доме, где никто не живёт уже несколько лет, вряд ли станут искать его вещи, но он до сих пор со смесью дискомфорта и раздражения вспоминает, как однажды встретил Пик на соседней улице, так далеко от мест, где располагаются районы с жилыми домами. Накрывая стопку одежды старым покрывалом, там и тут поеденным голодной молью, сверху Зик бросает запасные чистые вещи. Очки он завернул в бельё и спрятал его в складках формы, сложенной лицевой стороной вовнутрь. В комнате, помимо шкафа, стоит двуспальная кровать, наверняка несколько лет назад занимаемая супружеской парой, и трёхногий хромой табурет, зажатый в углу между стен. Зик отстранённо думает о том, возможно ли снова привести в этот обветшалый дом Эрена незамеченным — нужно ли. Отклеившиеся углы обоев свисают вниз, и со вздувшейся пузырями смеси клея и старой краски на стенах сыпятся кусочки. Из-за опухших от времени и влаги рам по комнатам гуляет сквозняк. Ближе к вечеру холодает, и Зика пробирает дрожь — деревянные доски под босыми ногами шершавые и холодные, и обдувающий со всех сторон воздух гоняет по коже мурашки. Зик надевает брюки, рубашку и кофту с длинными рукавами, берёт серую повязку: прижимает её к кисти и завязывает, толкает выше, узлом к внутренней стороне предплечья, и подтягивает концы — становится обычным жителем Либерио. Материал поношенной одежды грубый, не в пример хуже той, что он носит по службе. Выйдя во двор, Зик вдыхает аромат уходящего лета. Солнце уже село за горизонт, и малиновое зарево медленно топит собой золотое сияние. Как-то они обсуждали это явление с Еленой: такие сумерки длятся недолго, пока солнце не опустится ниже и небо не зальёт насыщенной синевой почти ночного цвета. Вопросы наконец прорывают плотину и оглушают Зика. Он пустыми улицами идёт к центру, петляя между пыльных зданий, и, когда доходит до госпиталя, замечает, что небо уже синее. Стоит ступить внутрь, в нос бьёт терпкий запах медикаментов. На белых стенах лежат длинные тени, двери в палаты закрыты, и уже пришедший в себя после наплыва пострадавших медперсонал забился кучками по углам — неслышно проходя мимо дверей, из-под которых льётся тусклый свет, Зик слышит приглушенные разговоры. Неожиданно слева, почти перед ним, открывается дверь и грузный медбрат громко сообщает, что идёт отлить. Зик успевает нырнуть в темноту за дверью и остаётся незамеченным. Яркий запах алкоголя следует за мужчиной к санузлу. Дождавшись его возвращения, Зик переводит дыхание и идёт дальше. Ещё дважды свернув в нужных местах, Зик наконец выходит к лестнице. В тёмном закутке под ней небольшая дверь, перед которой свалены пустые вёдра со швабрами, украшенные паутиной, хлипкий узкий стол и пыльный мешок. Зик аккуратно протискивается между столом и швабрами, на удачу толкает дверь — и та отворяется. По крутым ступеням он спускается в подвальный коридор, на стенах, соединяясь толстым шнуром, прибиты лампы. Нужное помещение находится быстро. Внутри ждёт Эрен — Зик узнаёт его сгорбленный силуэт на узком топчане, когда в комнату попадает свет из коридора. Зик запирает тяжёлую дверь, и они остаются в темноте. Пошарив ладонью по стене, Зик находит включатель. Из мебели здесь только два топчана, стоящие у противоположных стен, друг напротив друга. — Привет. Ты что без света? Эрен пожимает плечом, другим подпирает костыль. Поднимает единственный глаз, и нечеловеческая зелень пронзает Зика, забираясь прямо в голову, бесцеремонно ворошит мысли. Он не отворачивается, но морок спадает. Зик проходит вперёд, садится на корточки перед Эреном: нога ниже колена ампутирована, левая часть головы вместе с глазом перевязана бинтами. — Я счастлив видеть тебя. Ты в порядке? Эрен опускает на него глаз и смотрит долго и тяжело, прежде чем ответить. Зик вспоминает встрёпанного мальчишку, каким он увидел его впервые на окраине Шиганшины. Теперь Эрен стал старше и сильнее, но это не мешает Зику ощутить кислый привкус во рту — жалость не самое любимое его чувство, но на долгое мгновение он переполнен ею. — Нам нельзя трогать друг друга, — напоминает Эрен. — По крайней мере кожа к коже. Сядь напротив меня. Зик вытягивает руку и касается узла ткани под его коленом. — Ты сам это сделал? Эрен не отвечает. Тогда Зик поднимается на ноги и, отходя к противоположной стене, бросает на его топчан два квадратных конвертика. — Как ты и просил. Ты хотя бы знаешь, для чего они? — Зик говорит небрежно, будто не жаждет услышать ответ немедленно. — И для чего же? — Презерватив надевается на член, чтобы защитить от нежелательной беременности. Можно заниматься сексом, не беспокоясь за последствия: сперма остаётся внутри мешочка. — Мне сказали, так можно избежать нежелательного контакта. — Ну… Вероятно, материал, из которого он сделан, будет препятствовать прямому контакту кожи с кожей и… — Зик запинается, смотрит на Эрена, сощурившись. — Хочешь, я отсосу тебе? Выражение лица Эрена не меняется, но Зику не нужно подсказок, чтобы понять его. — Хочу. Эрен отводит взгляд, но Зик замечает его, слышит кожей — тихий вздох, будто брат задерживал дыхание, задавая вопрос. Я тебя не разочарую, думает Зик. — Подвалом не пользуются, но нам лучше не шуметь, — сообщает Эрен. Он сталкивает тонкий китель сначала с одного плеча, затем с другого. Неторопливо расстёгивает рубашку и, сняв, вместе с кителем бросает кучей в угол между топчаном и стенкой. Затем неловко встаёт, опираясь на костыль, и одной рукой спускает с бёдер брюки — без одежды короткая культя выглядит уязвимо. Мысль помочь вспыхивает в сознании Зика, но тут же блекнет. Но смуглое тело Эрена подтянутое и сильное. Зик изучает его взглядом, пока тот садится: размах плеч, явные прямоугольники пресса, узкий таз и крепкие ноги. Расположившись на спине, Эрен откидывается на стену и легко отводит в сторону бедро, задрав колено, бросает вызов. Зик прикипает взглядом к его паху: напряжённый член тяжело покачивается в тёмном островке волос. — Так рад мне? — усмехается Зик, хотя сам ощущает, как потяжелело внизу живота. Эрен наблюдает за ним, не мигая. Зик расстёгивает тесные брюки и достаёт член, с облегчением проводит ладонью от увлажнившейся головки вниз — и ловит жадный взгляд Эрена. — Нравится? — выдыхает Зик. Член наливается кровью и каменеет в руке за пару движений. Зик спит с Еленой по понедельникам или субботам, но не реже раза в неделю. Для Пик отведены среды и воскресенья, но она эмоциональнее Елены и имеет склонность к внеплановым встречам, что он также учитывает. С обеими Зик использует презервативы. Возбуждение, испытываемое Зиком с Эреном, не идёт ни в какое сравнение с тем, что он чувствует рядом с женщинами. Агрессивное и опасное, поднимающееся из самых тёмных глубин его души, оно сносит на своём пути любые страхи и сомнения. Удовлетворение этого чудовищного голода обещает взрыв, стирание границ между мужчиной и братом, старшим и сильным — и едва ли обманет Зика. Он открывает бумажный пакет с презервативом, сложив остатки упаковки недалеко от Эрена, направляет головку в центр кольца и натягивает его — член обхватывает резиновый чехол. Подходит к Эрену. Тот смотрит на член с новым выражением, будто на что-то реальное, теперь прогнозируя, справится ли. Встаёт и замирает напротив него. — Я возьму его. — Да, попробуй. Он вытягивает руку и касается подушечкой указательного пальца головки. Ничего не происходит. Зик выдыхает, и дрожь бежит по его телу — он ощущает тепло. Когда Эрен крепко стискивает член всей ладонью, Зик закатывает глаза, шумно вздыхая. Долгие секунды они стоят, не двигаясь, пока Эрен поглаживает большим пальцем головку, и по коже Зика, от предплечий к спине и вниз, бежит чистая энергия, подобная электрическому заряду. — Вот так, — шепчет Эрен, когда Зик тихо стонет, и сильнее сжимает пальцы. Зик знал, что Эрен не будет нежен, но его грубая ласка вызывает больший отклик, чем он ожидал. Эрен туго обхватывает Зика и двигает рукой с силой, будто знает наверняка, как ему нравится. Головка ныряет в его кулак, трётся об пальцы, яйца поджимаются, и... — Дос-статочно, — задыхается Зик, отшатываясь. — Попробуем другое. Эрен протяжно вздыхает. Он садится на топчан, и Зик подходит к нему. Низ живота тянет от возбуждения, эрегированный член стоит почти вертикально. — Встань ближе. Эрен раздвигает ноги, и Зик делает шаг вперёд. Эрен открывает рот, высовывает язык. Зик упирается в него головкой, взяв член у основания, катает её взад-вперёд по влажному языку и губам. Лицо Эрена спокойно, сосредоточенно. От фрикций Зика изо рта и по его подбородку начинает течь слюна — Зик хотел бы размазать её пальцами, сам взять Эрена за волосы и потянуть ближе, чтобы тот коснулся носом его лобка, прижался к жёстким волосам. Эрен с уверенностью двигает головой, вбирая член на всю длину презерватива, до самого ребра свёрнутого в трубочку края. Зик смотрит на то, как медленно и влажно по стволу скользят губы брата, и тяжело дышит. Эрен делает это уверенно, явно не впервые. — У тебя был кто-то? До госпиталя. Эрен никак не реагирует. — Конечно был, глупо, а-ах, спрашивать об этом. Ты… красивый и умный парень. Кто это был? Эрен сосёт головку, издавая влажные звуки. Материал презерватива гасит чувствительность: Зику часто делают минет, и он знает, какие острые могут быть ощущения. Пик держит член во рту развратно: стреляет глазами, высовывает язык, раскрывая губы, играет, и никогда не пачкается в слюне сама и не марает Зика. Елена более консервативна и использует руки, считая минет больше средством для снятия напряжения, нежели искусством соблазнения. Зик с удивлением обнаруживает, что и в этом деле Эрен превзошёл всех, даже не имея возможности прикасаться к нему полноценно, и сглатывает. — С кем ты спал, Эрен? Эрен поднимает на него глаз, выпускает изо рта член. — Тц. Какая разница? Зик не любит сюрпризы. — Ты же понимаешь, что секс формирует тесную эмоциональную связь. Я хочу знать, кто может быть настолько привязан к тебе. Зик не спрашивает, привязан ли он сам к кому-либо. Он знает, что это невозможно: Эрен сосредоточен на одной цели, и на этом пути у него есть только один истинный партнёр. Он молча смотрит на него. — Это имеет значение и может сказаться на наших действиях в будущем. — Леви, — шепчет Эрен и продолжает начатое. Зик хмыкает и закрывает глаза, удовлетворение горячими камнями оседает в желудке. Эрен знал, кого использовать. За секунды до пика Эрен вдруг отстраняется. — Выеби меня. Зик морщится. Оргазм отступает нехотя: медленно и неприятно. Эрен откидывает волосы за спину. Его шея в чёрных синяках — четыре овальных пятна слева, одно — справа. Зик понимает и не спрашивает об этом: жертвы — часть цены, которую они оба платят за их общую цель, но стискивает челюсти. — О, это, — Эрен зло усмехается, заметив его реакцию. — Вчера они были в игривом настроении и ебали меня одновременно вчетвером. Ублюдкам нравится, когда грязные элдийцы кричат от боли под ними. Зик прикрывает глаза. — Мне жаль… — А ты не жалей. Моих криков они не услышат. Прежде чем он разворачивается, Зик успевает заметить, что с его члена капает, и это выталкивает холодные, липкие мысли из головы — и удовлетворяет его, доказывая, что он был прав в своих рассуждениях. Мнимая уязвимость Эрена увлекает его. Для всех он выглядит беспомощно, как ребёнок или старик, и только Зик знает, насколько опасен Эрен, насколько смертоносен их замысел. Для него же Эрен не представляет угрозы. От таких размышлений Зик возбуждается сильнее. Эрен встаёт здоровым коленом на топчан, второе пристраивая дольше и осторожней, наконец широко разводит ноги и прогибается в пояснице. Зик видит темнеющий между ягодицами вход и сглатывает, подходит ближе и склоняется к брату. Зик рассматривает его, делая глубокие вдохи — пробует его интимный запах. — Ты знал, что это произойдёт? — В горле пересыхает, и получается хрипло — Зик откашливается. Эрен поворачивается через плечо, смотрит в самую суть Зика, в его душу — и опускает руку. Он оттягивает ягодицу в сторону, и тонкие складочки расправляются перед Зиком: напряжённый анус расслабляется, на мгновение раскрываясь. Зик резко вздыхает. — Иногда видения бывают смазанными. В этот раз ясно было только то, что смазать нужно себя. Трахни меня, давай. Зик не понимает, шутит ли Эрен. Член крепнет от вида его выставленных ягодиц, от гибкости Эрена, а ещё — от отсутствия у него стеснения и стыда. Брат так открыт, раскован перед ним — доверие между ними бесценно и возбуждающе. Зик встаёт за ним: член как раз оказывается на правильном уровне. Без рук заниматься сексом непривычно и немного неудобно. Зик одной ладонью упирается в бок, другой держит член и приподнимает его. Водит между ягодицами, по скользкому, влажному отверстию. Эрен крутит задницей за его движениями. — Замри. Застыв следом, он боком вдавливает головку, и она медленно погружается внутрь. Эрен длинно выдыхает: — Наконец-то… Зик провёл несчётное количество ночей, представляя их с Эреном близость, лаская себя под эти мысли, и ни одна фантазия не принесла ему сытость. Каждую их встречу взгляды Эрена, его слова и мысли, его отношение к Зику — всё кричало о том, что брат считает его особенным, равным, ценным, но Эрен всегда говорил загадками, понятными лишь ему. Теперь Зик наслаждается превосходством над остальными в его глазах. Зик на пробу двигает бёдрами, Эрен немного растянут и смазан, и член, хоть и скользит в него, но входит туго, будто Эрен только начал подготавливаться, но не довёл дело до конца. Зик приподнимает рубашку до груди, смотрит на то, как член движется в брате. Ему хочется взять Эрена за талию и потянуть на себя, войти в него глубоко, прижавшись бёдрами, и двигаться мелкими толчками, стать единым целым, спаяться, слиться воедино… Стоит поискать перчатки из тонкого текстиля большого размера. Раз Эрен хочет того же, что и Зик, они могут пригодиться уже к следующей их встрече. Зик завороженно смотрит в место, где они соединяются. Анус Эрена жадно сжимает движущийся в нём член Зика. — Ты весь дрожишь, — между толчками выплёвывает Эрен. — Так торчишь от того, что ебёшь младшего братика? Или от того, что меня перетрахал весь медперсонал этой вшивой больницы? Зик длинно стонет. Эрен знает, о чём говорит: Зик в его власти. — Давай, сильнее… Что ж ты молчал, что… ах! А-х-х, что у тебя такой большой хуй, никто ещё не был во мне так глубоко. Зик рычит и толкается сильнее. Эрен принадлежит ему, по крови и осознанному решению. — Ты проглотишь мою сперму, — шепчет Зик, дрейфуя в остром удовольствии. — Кончи в меня, и в задницу, и в рот, — вторит ему Эрен. — Отметь, завладей мной. Чувство единения захватывает Зика. Его плоть и кровь, его дорогой брат, часть его души, единственный единомышленник во всём мире. Зик не смог бы разъяснить Эрену его положение в своей жизни при всём желании. Уникальный и бесценный, лежащий под ним, подчиняющийся ему. Зик и сам бы позволил Эрену взять его, но принимающий его член брат — лучшее, что могло с ними случиться, это правильно. Эрен признаёт его, Эрен преклоняет перед ним голову. Обладание им приносит Зику глубочайшее удовлетворение. Зик тянет к нему руки, чтобы сжать ладони на горячих бёдрах и отпустить себя, заполнить его кишечник спермой, пометить, сделать своим... — Не трогай, — рявкает Эрен. Зик открывает глаза и, едва не обжегшись, одёргивает руки. Оргазм застаёт его в этот момент, щедро приправленный страхом Эрена, и Зик ещё несколько раз толкается в него до упора, пока кончает. Переводя дыхание, Зик смотрит на то, как Эрен убирает за собой: он кончил в ладонь, не пролив ни капли на покрывало, и теперь вытирает руку. Зик хмурится. Член начинает опадать, и он снимает презерватив привычным движением — Эрен не сводит с него глаз. — Как ты достал презервативы? — У меня есть люди, которые могут помочь с этим. — Ты ебёшь баб? — Неприлично так выражаться, Эрен, — вздыхает Зик. — Я занимаюсь сексом с женщинами, да. — Зачем? — Затем же, для чего ты спал с Леви. Мне нужна их преданность. У Эрена дёргается уголок рта. Хотел ли он улыбнуться, или растянуть губы в презрительной усмешке, Зик не знает. Он с равным успехом мог сделать и что-то третье, но равнодушие не покидает его лица. — Дай-ка мне. Зик протягивает ему мокрый презерватив. Эрен приподнимает его на уровень глаз, кивает и опрокидывает содержимое в рот, проглатывая сперму Зика. Ведёт языком по верхней губе. Зик медленно выдыхает, восхищённо смотря на Эрена. — Ты мой. Чувства клокочут в нём подобно подожжённому пороху в бочке. Позже, когда Зик курит, лёжа рядом с Эреном поперёк жёсткого топчана, тот говорит, аккуратно, чтобы не коснуться, вынимая из его пальцев сигарету и затягиваясь: — Когда ты ел? Смотрит с внимательным прищуром, будто по лицу Зика это можно понять. Не похоже, чтобы Эрен спрашивал, желая поужинать. — Сделаешь кое-что для меня? Зик смотрит в ответ. Прежде Эрен не просил его ни о чём ни в таком интимном тоне, ни в подобной формулировке. Новая ступень их близости оказывается приятно волнующей. — Если не хочешь, так и скажи. — Конечно, Эрен. Что нужно сделать? Эрен просит раздеться и ставит Зика коленями на пол перед своим топчаном. Садится сам, облокотившись на ком одежды: его член свисает между раздвинутых бёдер, между отведённой в сторону культёй, розовеющей свежими шрамами, и упёртой в пол здоровой ногой. — Подрочи себе. Стоять коленями на жёстком каменном полу почти больно, но Зика это мало волнует. После оргазма прошло уже достаточно времени — нескольких движений рукой хватает, чтобы, скользя взглядом по гибкому телу Эрена, заставить член стоять снова. Зик представляет, как вылижет каждый длинный шрам на раненной ноге Эрена, поднимется поцелуями выше и возьмёт в рот сначала одно… — Хорошо, — вздыхает Эрен. — Теперь засунь два пальца в рот и надави на язык. Не стесняйся звуков. Зик поднимает свободную руку и подносит ко рту. — Нет, другую. Кивнув, он отнимает влажную руку от члена и берёт в рот пальцы. Они солоноватые на вкус, во рту мокро. — Я сказал не облизать, а надавить. Глубже. Ещё. Зик давится. — Вот так. Не вытаскивай. Во рту собирается слюна. Зик нажимает на корень языка и, закашлившись, вынимает пальцы. — Ты молодец, — с придыханием шепчет Эрен. — Теперь давай дольше и глубже. Зик замечает, как медленно ладонь брата двигается по его крепко стоящему члену. Он повторяет движение, и на этот раз горло сжимает. Комнату наполняют звуки. — А-ах… Эрен мастурбирует, с силой сжимая член, и не сводя с него глаз. — Ещё раз! Повинуясь желанию брата, Зик снова берёт пальцы в рот: щупает нёбо, прижимает язык вниз. Волнение вместе с неприятными ощущениями покрывают кожу мурашками. Становится ощутимо жарче, и когда Зик долго задыхается в рвотном позыве, по лицу скатывается капля пота. Зик бросает взгляд на брата, пытается отдышаться и даже за шумом в ушах слышит, как быстро поднимается и опускается кулак на члене Эрена. Ему нравится. Зик кладёт пальцы на язык, давит резче и с желанием, теперь осознавая, что Эрену это приносит удовольствие: тот жадно наблюдает за тем, что он делает. Зик сглатывает выделяющуюся слюну, глотка судорожно сжимается — ладонь Эрена скользит вверх и вниз, второй рукой он мнёт и оттягивает яйца. — Да-а, — хрипло стонет брат, — вот так, блядь, громче… Слезящимися глазами разглядеть сложнее, но Зик любуется искаженным острым удовольствием лицом Эрена: надломленными бровями и раскрытым ртом. — Охуенные звуки, Зик, давай, давай… Зик ощущает болезненную тяжесть, поднимающуюся из желудка, но не прекращает — щёки Эрена наконец-то покрывает румянец, а лоб — испарина; он прикрывает глаза и тяжело дышит. Зика тоже покрывает холодный пот — по лицу и спине стекают тяжёлые капли. Зик продолжает делать то, о чём не переставая просит Эрен. Слюна стекает по кисти и предплечью вниз, горло саднит. В очередной раз вызывая спазм, Зик слышит громкий стон Эрена и понимает, что не сможет остановиться, пока тот не испытает оргазм. Прикусив губу, он вглядывается в лицо Зика. — Не сачкуй, ублюдок, — сипит Эрен, с силой лаская себя, и Зик удивляется, как он так долго держится. — Я приказал тебе вывернуться наизнанку, покажи, что у тебя внутри! Желудок скручивает, и Зик всерьёз давится рвотными сокращениями, но наружу ничего не выходит: он падает ладонями на пол и содрогается в спазмах, издавая характерные звуки. — Ах, да… Ты сделаешь всё, как я скажу. — К-конечно. — Заткни пасть! Зик не замечает, как Эрен встаёт и оказывается рядом, стоит над ним, опираясь на костыль одной рукой, вторая мелькает на члене. Зика мутит, он ощущает, как с уголков глаз стекают слёзы. — Эрен… — Бесполезный мешок с дерьмом, я поставлю тебя раком и буду ебать, пока ты не начнёшь плакать. Суй пальцы в свою узкую глотку. Зик слушается, и, спустя несколько долгих спазмов, его наконец тошнит на пол. Глаза Эрена округляются, он смотрит на влажную массу на полу и, широко открыв рот в беззвучном крике, быстро дёргает кулаком по члену. Он долго кончает на него сверху, еле устояв на ноге, и шумно загнанно дышит. На плечи, грудь и живот Зика падают тяжёлые струи спермы. Дрожь блуждает по телу Зика. Горло дерёт, и он ощущает себя обессилевшим и удовлетворённым, пустым и значимым. Эрен по-медвежьи припадает перед ним на колено и ласково проводит ладонью по волосам Зика, хмурясь и смотря прямо в глаза. — Я бы поцеловал тебя. И целовал так долго, пока из твоего рта не ушёл этот привкус. Несмотря на неловкую потерянность, гордость и причастность переполняют Зика. Он не один, с ним его брат, Эрен. — Сотри всё с бороды. Зик принимает из его рук серый платок. Кое-как оттеревшись, одевается и садится рядом с Эреном, полулежащим на топчане. Пот на его теле уже остыл, но он не торопится одеваться. Эрен бросает на него мертвецкий, тяжёлый взгляд: — Теперь мы можем наконец обсудить новости?